Из истории музыкальной жизни московских немцев

На протяжении 40 лет, с 1873 по 1914 год, раз в неделю по вечерам из окон московского ресторана «Славянский базар» на Никольской улице  недалеко от Кремля  раздавались немецкие песни. Немецкая музыка в центре древней столицы России ни у кого не вызывала удивления.  Москвичи знали, что в «Славянском базаре»  проводит репетиции  немецкое музыкальное общество «Лидертафель».
Лидертафель… Кто из московских любителей музыки второй половины XIX-начала ХХ века не бывал на его концертах, кто с восторгом не рукоплескал, когда в замершем зале смолкало то могучее, то нежное пение стоголосого хора, кто в упоении не вызывал на бис его статных певцов в черных фраках, которые завтра утром займут свои места в конторе, за прилавком, у школьной доски, у постели больного.
Исторические корни московского «Лидертафеля», как и других подобных обществ в Германии, России и других странах, куда судьба занесла немцев, находятся в Берлине. Здесь в 1809 году известный композитор, дирижер и педагог Карл Фридрих Цельтер основал мужской любительский хор, получивший название «Лидертафель», что в дословном переводе означает «песенный стол».  Вскоре «Лидертафели» стали появляться  в других городах Германии, а затем и в Российской империи. В 1833 году  «Лидертафель» был основан в Риге, в 1840-м – в Петербурге, в 1861-м – в Москве. Инициаторами и организаторами его были молодой пианист из Вены Антон Доор (1833-1919), преподававший впоследствии в Московской консерватории , и трое московский предпринимателей: Иоганн Карл Книрим (1799-1868), Вильгельм Бахманн (1819-1906) и Вильгельм Лютер (?-1892).
15 мая 1861 года прошло первое собрание организационного комитета будущего «Лидертафеля», на котором был избран его совет (Vorstand) в составе К.Книрима (председатель), А.Доора (дирижер), В.Лютера (кассир) и В.Бахманна (эконом). Неделю спустя был выработан  устав, за основу которого был взят устав рижского «Лидертафеля», а 10 октября 1861 года состоялась первая репетиция. Эта дата впоследствии считалась днем рождения «Лидертафеля».
Кроме совета, в московском «Лидертафеле» имелись ревизионная комиссия (3-5 чел.) и музыкальный комитет (4-5 чел.), избираемые на общих собраниях осенью, в начале сезона. Тогда же в «Лидертафель» принимались новые члены.
Первым президентом (так вскоре стали именовать председателя) московского «Лидертафеля» стал Иоганн Карл Книрим. В 1866-1880 гг. эту должность занимал адвокат Вольдемар Биркенфельд, в 1883-1893 гг. – предприниматель Дагоберт Левенталь. По его завещанию «Лидертафель» получил значительную сумму денег, из которой выплачивалась стипендия двум студентам Московской консерватории – Марии Хижняковой, в замужестве Черносвитовой (класс вокала) и Иоганну Паульсену (класс скрипки). В 1895-1914 гг. президентом «Лидертафеля» был главный страховой агент Российского общества застрахованных капиталов Арманд де Лафонтен. 
Среди дирижеров «Лидертафеля» преобладали профессиональные музыканты. Ими были Антон Доор (1861-1864); капельмейстер Большого театра Йозеф Шрамек (1864-1866, 1872); преподаватель итальянского языка, а также организатор и дирижер студенческого хора Московского университета Вольдемар Мальм (1866-1871, 1878-1888); органист Петропавловской евангелическо-лютеранской церкви Йозеф Барц; Георг Кремзер, до своего приезда в Москву бывший дирижером в Вене и в течение десяти лет возглавлявший филармоническое общество в Афинах (1905-1908); органист реформатской церкви Генрих Мюллер (1908-1914) и другие.
Уже в 1862 году в «Лидертафеле» насчитывалось 107 членов. В последующие годы их число неизменно росло, и в 1913 году в Москве было уже 494 «лидертафельца».
Члены «Лидертафеля» делились  на «активных» и «пассивных». Активными назывались те, кто посещал еженедельные репетиции и участвовал в концертах; пассивными – те, кто платил членские взносы и получал приглашения на все мероприятия. В 1896 году при «Лидертафеле» была основана  Школа пения, посещение которой являлось обязательным для вновь принятых членов.
«Пассивных» членов было примерно в два раза больше, чем активных, ибо послушать музыку и пообщаться в дружеском кругу стремились многие московские немцы, в том числе и те, которые не обладали ни вокальными данными, ни временем для участия в репетициях. Кроме того, «лидертафельцы» стремились привлечь в свое сообщество  как можно больше уважаемых и авторитетных людей, что было важно для его престижа. «Пассивными» членами «Лидертафеля» были основатель московской школы для слепых детей пастор Генрих Дикгоф;  директор гимназии и реального училища при Петропавловской евангелическо-лютеранской церкви Герман Пак; известный московский архитектор Отто фон Дессин; владелец лучшего московского фотоателье Карл Фишер; знаменитый московский аптекарь Карл Феррейн и его сын Вольдемар – глава самой большой в России фармацевтической фирмы; музыкальный издатель Карл Гутхейль; владелец известного торгового дома Гуго Вогау; основатель крупнейшего в Москве машиностроительного завода Густав Лист; генерал-суперинтендант московской евангелическо-лютеранской консистории  Пауль Эверт и другие.
Кроме того, в «Лидертафель» входили еще так называемые почетные члены. У них не было никаких обязанностей, однако их имена должны были придавать  дополнительный вес хоровому сообществу. В 1913 году к ним относились товарищ министра внутренних дел В.Ф.Джунковский, московский генерал-губернатор А.А.Адрианов, немецкий композитор Макс Брух, главный дирижер  Большого театра и профессор Московской консерватории Антон Барцал, президент Русского хорового общества  Алексей Чижов и другие.
Московский «Лидертафель» на протяжении всей своей истории состоял почти исключительно из немцев, хотя членами его были и представители других национальностей. Большинство из них были российскими подданными. В 1913 году из 409 человек, ответивших на анкету, составленную советом «Лидертафеля», 248 были российскими подданными, 127 – германскими, 18 – швейцарскими, 11 – австрийскими, 3 _ шведскими, 1 – французским, 1 – английским.
Среди активных и пассивных членов «Лидертафеля»  почти полностью отсутствовали профессиональные музыканты.  Ими были лишь дирижеры (да и то не все). Большинство же лидертафельцев  являлись владельцами торговых и промышленных заведений. В 1913 году их насчитывалось  338 человек. 35 лидертафельцев были служащими банков, страховых контор и бирж; 48 – представителями научно-технической интеллигенции (инженерами, химиками, техниками, архитекторами), а остальные 53 – врачами, учителями, пасторами, адвокатами и др.
Еженедельно активные члены «Лидертафеля» собирались на репетиции, проходившие с 1873 года  в ресторане «Славянский базар». Три раза в год активные и пассивные лидертафельцы  встречались на семейных вечерах (Familirnabend), на которые приглашались дамы, и два раза в год – на «вечерах господ» (Herrenabend), где собиралось исключительно мужское общество.  Основным местом всех мероприятий был ресторан «Славянский базар».
Основной частью семейных вечеров был концерт, участие в котором принимали жены и дочери лидертафельцев. После разыгрывалась небольшая шуточная музыкальная пьеса, нередко собственного сочинения, а затем следовали ужин и танцы. Семейные вечера обычно начинались в 21 час и кончались далеко за полночь.  Одна из музыкальных пьес, поставленных в 1911 году, была посвящена истории московских немцев и называлась «Сто лет назад». Среди ее действующих лиц были реальные люди, жившие в Москве в начале XIX века: пробст Гейдеке, ректор немецкой церковной школы Либерман, купец Ленгольд, кистер Тон.
Наибольшей торжественностью отличались рождественские семейные вечера, устраивавшиеся, как правило, 27 декабря. В великолепно украшенном зале «Славянского базара»  стояла огромная сияющая огнями елка (об иллюминации и должном оформлении помещения заботились архитектор Отто фон Дессин и декоратор Большого театра Карл Вальц), звучали традиционные рождественские немецкие песни, исполняемые всеми присутствующими, а концертная программа отличалась особенным многообразием. 
Вечера господ включали в себя концерт (более короткий, чем на семейных вечерах), шуточный спектакль и обильный вкусный ужин. Однако из-за отсутствия дам танцев на них не было.
Главными событиями в жизни «Лидертафеля» были концерты, устраивавшиеся два раза в сезон. Основным местом их проведения был Малый зал Благородного собрания, однако в 1912/13 и в 1913/14 гг. концерты «Лидертафеля» состоялись в Большом зале Московской консерватории.
Концерты  «Лидертафеля» включали в себя не только произведения для мужского хора, но и вокальные номера, исполнявшиеся дамами (нередко родственницами лидертафельцев). В программы концертов входили также произведения для фортепиано, скрипки или камерного оркестра, исполнителями которых могли быть и члены «Лидертафеля», и профессиональные музыканты. В концертах «Лидертафеля» принимали участие Ф.К.Гедике и А.Ф.Гедике, К.Н.Игумнов, А.Б.Гольденвейзер. А.А.Крейн и другие известные музыканты. Постоянными гостями концертов «Лидертафеля» были один из основателей Московской консерватории К.К.Альбрехт, директор музыкально-драматического училища Московского филармонического общества А.М.Брандуков, директора Московской консерватории В.И.Сафонов (1889-1906) и М.М.Ипполитов-Иванов (1906-1922), основатель Российского музыкального издательства дирижер С.А.Кусевицкий.
Иногда «Лидертафель» устраивал тематические вечера и концерты, посвященные творчеству того или иного композитора. Наибольший резонанс имел концерт, посвященный 100-летию со дня рождения Ф.Шуберта, который состоялся 2 февраля 1897 года  в зале Верхних торговых рядов. Упомянем также посвященный Ф.Мендельсону-Бартольди «Дамский вечер» в Немецком клубе 31 октября 1897 года; камерный музыкальный вечер 7 февраля 1906 года, посвященный Моцарту, и многолюдный семейный вечер 26 октября 1913 года в Купеческом клубе, приуроченный к 100-летию со дня рождения Р.Вагнера.
Практически каждый год «Лидертафель» давал благотворительные концерты или участвовал в них.  Например, 15 декабря 1891 года он выступал на концерте в Синодальном училище в пользу голодающих; во время Русско-японской войны он дважды (9 марта 1904 года и 17 марта 1905 года) давал концерты в Большом зале Московской консерватории в пользу раненых.
Главное место в репертуаре «Лидертафеля» занимала современная музыка, а именно  песни немецких и австрийских композиторов-романтиков – Ф.Абта, К.Вебера, М.Гауптамана, К.Гольдмарка, А.Кречмара, Ф.Зильхера, Г.Маршнера, Ф.Шуберта, Ф.Мендельсона-Бартольди, Й.Рейнбергера, Р.Шумана и других.
Практически на всех концертах «Лидертафеля» звучали произведения его членов.  Музыку сочиняли не только дирижеры (Й.Барц, Ф.-Г.Брушвайлер, Г.Мюллер, М.Петерс, Н.Эммануэль), но и рядовые лидертафельцы, среди которых наиболее известен потомственный московский врач  Александр Адольфович Борхман (1872-1940). Среди композиторов-лидертафельцев нельзя не назвать бухгалтера Теодора Эккерса, прославившегося во время коронационных торжеств в Москве в 1896 году. Впрочем, на вершине славы в те дни находился весь «Лидертафель». 8 мая он участвовал в концерте в честь царской семьи, после которого его президент Арманд де Лафонтен и двое членов совета были приняты Николаем II. 18 мая  «Лидертафель» пел в двухтысячеголосом хоре, исполнявшем национальный гимн Российской Империи на злосчастной Ходынке, а 9 июня 96 его членов были приглашены в Ильинское, имение великого князя Сергея Александровича и его супруги Елизаветы Федоровны, где они дали концерт для царской семьи. И вот тут наступил звездный час скромного бухгалтера Теодора Эккерса, ибо первым исполненным произведением была его кантата “Salve Regina”. Несомненно, она имела успех, поскольку Елизавета Федоровна попросила ее партитуру, чтобы послать ее в Германию.
Хотя в репертуаре «Лидертафеля»  русская музыка занимала незначительное место, он являлся гармоничным и неотъемлемым компонентом  московской музыкальной жизни, ибо на его концертах звучали произведения композиторов, пользовавшихся тогда большой популярностью и в Европе, и в нашей стране. Своим репертуаром и качеством исполнения «Лидертафель» снискал уважение и любителей музыки, и профессионалов. Недаром среди участников и постоянных гостей его концертов можно было встретить практически всех известных московских музыкантов.
Первая мировая война  прервала деятельность московского «Лидертафеля», как и других культурных объединений немцев России. Вероятно, он был ликвидирован в 1915 году в связи с усилением антинемецкой кампании. Лидертафельцы, как и многие российские немцы, хотели верить, что война между Россией и Германией случайна и не будет иметь для них роковых последствий. И все же многие из них понимали, что происходящее знаменует начало катастрофы, которая навсегда покончит с прежней жизнью.  Эти настроения отразились в последнем отчете Лидертафеля за 1913/14 г., который стал не только подведением итогов, но и прощанием – прощанием навсегда. «Началась мировая война, чьи страшные последствия и опустошительное воздействие никто не может измерить и предсказать, – говорится в нем. – И мы не досчитаемся многих в наших рядах. Повинуясь суровой необходимости, они оставят свою профессию и близких, чтобы бороться за свое Отечество и, если нужно, отдать за него жизнь. От тучи, покрывшей небо почти над всей Европой, легла тень и на наш Лидертафель. Едва ли наше общество сможет продолжать работу в подобных обстоятельствах. Но мы не теряем мужества. Мы будем верны нашему знамени, и каждый из нас – своему долгу. Мы будем прямо смотреть вперед в твердой надежде, что тучи, наконец, рассеются, и после грома, молний и урагана вновь воссияет солнце».
Почти полностью сбылось предсказание авторов отчета. Немало лидертафельцев погибло на этой войне, но одни отдали свою жизнь за Россию, другие – за Германию. Значительная часть  лидертафельцев, которые числились германским подданными, была выслана из Москвы. Но солнце никогда не воссияло над поредевшими рядами их дружной семьи, хотя 1915 год нельзя считать датой окончательной гибели «Лидертафеля».
В 1920-е годы «Лидертафель»  не существовал как официально зарегистрированная организация, однако его бывшие члены по-прежнему считали себя лидертафельцами  и встречи свои воспринимали как продолжение традиций прежнего общества. Правда, собирались они уже не в «Славянском базаре», а в комнате коммунальной квартиры или на природе, однако эти редкие встречи, на которых звучали песни из старого репертуара «Лидертафеля»  и разыгрывались небольшие спектакли на немецком языке, имели для их участников не меньшее значение, чем прежние блистательные вечера и концерты. Ведь это было то немногое, что осталось от московской немецкой культуры, это была их последняя надежда.
В одном семейном архиве сохранились отдельные документы, свидетельствующие об этих встречах.  Один из них – «Пролог к семейному вечеру Лидертафеля  13 января 1923 года».  Его автором был потомственный «лидертафелец», учитель немецкого языка Александр Густавович Левенталь (1878-1963). Из него следует, что самая первая встреча «лидертафельцев» после длительного перерыва  состоялась летом 1922 года.
Вступительные слова «Пролога» отражают настроения и надежды многих московских немцев. «Суровы переживаемые нами времена, – говорится в нем, – но прошедшие 8 лет кажутся нам горячечным сном, от которого мы и теперь  проснулись лишь наполовину. Не снится ли нам, что после долгих лет мы, счастливые, как дети, вновь собрались у рождественской елки? О, если б мы были детьми и если б сном оказалось  все пережитое нами! Глубокие раны были нанесены  всему человечеству. Когда разразилась эта несчастная война и многие немцы были изгнаны из страны, наши песни смолкли перед ненавистью, объявшей народы. Но сердца наши сжала еще более острая боль, когда гражданская война и яростная борьба партий ввергла огромную страну в пучину страданий. Сколь многие из нашего дружеского круга стали жертвами  того черного времени! Иные погибли, иные развеяны по свету. Но постепенно туман рассеивается, солнце снова проглядывает сквозь тучи, и мы медленно поднимаем голову. Вновь звучат столь милые сердцу старые песни и вновь собираются вместе старые друзья».
Как видим, многие московские немцы  в начале 1920-х годов были настроены довольно оптимистично. Им казалось, что жизнь постепенно входит в нормальное русло: было допущено частное предпринимательство; экономическое положение немного улучшилось; идеологический диктат еще не принял тотального характера; налаживалось деловое партнерство с Германией. Увы, надеждам московских немцев не суждено было сбыться. Впереди их ждали еще более жестокие испытания, но тогда, в начале 1920-х годов, им казалось, что они испили чашу страданий до дна.
В 1920-е годы лидертафельцы собирались обычно у Александра Густавовича Левенталя. Наиболее частыми гостями в его доме были уже упомянутый врач Александр Адольфович Борхман, врач Людвиг Кроненталь, семьи Фридрихов и Гельмсов, бывшие учительницы  Петропавловской женской гимназии Эмилия и Юлия Гарней. Вскоре в репертуаре «Лидертафеля»  появились новые песни. Музыку к ним писал А.А.Борхман, а слова  принадлежали А.Г.Левенталю, который также переводил стихи на немецкий язык (любимыми его авторами были Ю.Балтрушайтис и Р.Тагор, знакомые ему по русским переводам).
В конце XIX-начале ХХ века Густав Левенталь  был основным автором маленьких музыкальных спектаклей для  семейных вечеров «Лидертафеля» и стихов «по случаю». В 1920-е годы главным драматургом и поэтом «Лидертафеля» стал его сын Александр. В архиве потомков Левенталей сохранились рукописи двух его пьес на немецком языке. В одной из них речь идет о том, как двое лидертафельцев – Маэстро и Дентисто (намек на распространенную среди них профессию) – прилетели на планету Венера. «Коль суждено нам здесь обосноваться, мы «Лидертафель» здесь организуем!» – заявляет Дентисто. На замечание Маэстро о том, что планета, быть может, необитаема, Дентисто говорит: «Я – президентом, дирижером – ты, а наш пилот почетным членом будет. Ведь выдрать зуб и общество создать – нет для меня превыше наслажденья!» Вдруг появляются очаровательные обитательницы Венеры – семь нот. Эти милые дамы ни разу не видели мужчин и не знают, что такое любовь. Маэстро и Дентисто спешат поведать им об этом чувстве и начинают организовывать из них женский хор, предварительно осведомившись, требуется ли для этого на Венере разрешение полиции. В конце концов ноты влюбляются в лидертафельцев и изъявляют желание лететь с ними на Землю.
Действие второй пьесы начинается в одном из московских переулков. Агент ОГПУ (называемый в пьесе детективом) собирается арестовать некоего господина, который что-то ищет и не отвечает на расспросы. Появляются две оживленно болтающие дамы. «Любит ли он меня или его сердце так же фальшиво, как и его пение?» – вопрошает одна другую. Господин подбегает к ним и представляется: «В часы досуга я – страховой агент, но от рождения  я страстный лидертафелец и комик даже в самых трагических ролях». Затем он спрашивает, есть ли в Москве «Лидертафель». Дамы отвечают, что когда-то он существовал, но был закрыт, и его оставшиеся члены объединились с женским хором. Детектив пытается арестовать всех троих, ибо ноты кажутся ему таинственным шифром. Узнав, что господин из Риги, он говорит: «Оттуда-то и все зло! Будь я товарищем Рыковым (в то время председатель Совнаркома – И.Т.), я бы запретил любые контакты с этим осиным гнездом!» Рижанин и дамы убегают, детектив кидается за ними, но тут появляются еще несколько «подозрительных». Детектив мечется, стремясь арестовать всех, и в конце концов оказывается в ярко освещенной комнате, где поют и танцуют со своими дамами беззаботные лидертафельцы. Детектив кричит, что накрыл банду, но голос его тонет в веселом шуме, а сам он исчезает в пестром хороводе гостей.
Пытался ли Александр Густавович посредством смеха излечить своих друзей от страха перед надвигающимся на них государственным террором или просто развлекался, сочиняя «политически вредную» пьесу? К счастью, доносчиков среди лидертафельцев не оказалось…
Напрасно надеялся А.Г.Левенталь (да и не он один), что всех «подозрительных» арестовать невозможно. Реальные события развивались не по его пьесе.
С начала 1930-х годов в связи с ужесточением политического режима встречи бывших лидертафельцев становились все реже, а во второй половине 1930-х, в результате массовых арестов и закрытия последней евангелическо-лютеранской церкви Москвы, прекратились.
«Лидертафель» был наиболее массовым и долговечным светским культурным обществом  московских немцев, объединявшим представителей разных конфессий и подданных различных государств. Национальный состав и репертуар «Лидертафеля» был преимущественно немецким, однако он являлся неотъемлемой гармоничной частью московской культуры, ибо отвечал интересам образованного российского общества. «Лидертафель» способствовал  сохранению московскими немцами своего родного языка, ибо его члены не только пели, но и общались на нем друг с другом. В сферу деятельности «Лидертафеля» попадали не одни лишь те. кто официально состоял в его рядах, но и члены их семей. Являясь формально исключительно мужским сообществом, он включал и дам, которые были  непременными участницами всех его концертов. «Лидертафель» сыграл заметную роль  в установлении дружеских и родственных связей между семьями московских немцев, что способствовало сохранению их национальной идентичности.
Возникновение «Лидертафеля» в Москве было явлением закономерным. Его обусловил высокий уровень музыкальной культуры значительной части московских немцев, что было следствием традиций домашнего воспитания и церковного пения. Главная же причина его создания – рост национального самосознания московских немцев, усиливший их стремление к культуре родины предков и более тесному общению. Подобно тому, как судьба российских немцев переплетена  с судьбами России и Германии, так и московский «Лидертафель» является частью и немецкой, и российской культуры. Ведь его корни и прообраз – в Германии, а родина – в Москве.

Фрагмент из книги: Инга Томан.Памятники истории и культуры московских немцев. М., 2013

Статья была опубликована в сборнике: Немцы Москвы. Исторический вклад в культуру столицы. М., 1997