5. 2

Я зашла в храм, который открыли после долгого молчания в моем районе рядом с метро. Внутри и даже вокруг солеи все уставлено белыми лилиями. И еще живое пение. От притвора к аналою через весь храм прошел батюшка в свободном подряснике греческого покроя. Прошел совсем рядом, и я увидела, что он красив и в волосах ни одного седого. И услышала - в голосе у него серебряный колокольчик.
Позже я узнала, что это был первый храм, возвращенный православной церкви.
Какое может быть сравнение со всем знакомым соцреализмом. Когда на советские праздники в наш микрорайон привозили целый автобус оглушающего спецоборудования. Включали на полную мощность, чередуя хиты типа «Партия наш рулевой» с безликими, но громкими песнопениями, именуемыми молодежью «попсой». Мужики и тетки с рупорами и микрофонами в руках зазывали слушать этот ярмарочный кошмар. К эстраде боялись приближаться даже глухие пенсионерки, гуляющие с детьми. В квартире от гула на улице звенела посуда в шкафах. Я была в отчаянии, если в этот день не смогла сбежать на дачу от этой неумолчной радости. Забыла, например, что в этот день нас будут баловать столь роскошным «народным гулянием».
Нас постоянно держали за идиотов. Всячески навязывая такое веселье, возможное только в сочетании с беспросыпным пьянством. В Москве это старались обеспечить, снабжая народ талонами на водку. Хочешь, не хочешь – отоваривай. У нас эти талоны хранились, как денежный эквивалент. Я помню, как мы смеялись, когда маме, как ветерану труда, прислали стопку водки. Её трудно было оскорбить больше.
В провинции еще проще – водка была единственным продаваемым товаром. Даже маленькие деньги просятся быть потраченными. А потратить можно только на водку.
И если какому-нибудь нормальному человеку попадал в руки микрофон, и он высказался против навязывания пьянства, свора профессиональных врунов с жадностью набрасывались на простофилю, почему-то обвиняя его в вырубке виноградников. Так, что сразу приходило на ум – виноградники вырубали провокаторы. Слабая власть вовсе не показатель слабости народа, а показатель власти над ним кучки лгунов.
Теперь же все по-другому. Можно ходить в церковь, не становясь жертвой злобных насмешек. Не боясь потерять работу. Но и те, прежние совсем рядом. Они ждут. Они уверены в реванше.
Я помню, в защиту советского пьянства выступали наивные американцы, приводя в пример своих гангстеров, разбогатевших от махинаций при сухом законе. Но если бы такого закона не было, и была бы власть гангстеров, неужели они не наживались бы на убийстве народа с помощью водки и наркотиков. Вспомните латиноамериканский мир, разъедаемый предательством наркодельцов.
Даже была придумана легенда о предопределенной гибели русских от пьянства. Я ее и сейчас слышу, попадая в круги, ожидающие реванша. А между тем русский мир переживает болезнь, поразившую западную Европу в шестнадцатом веке. Оказывается любой народ, не знавший пьянства, теряет значительную часть населения, с ним столкнувшись. Тут тебе и народы Севера и индейцы. Но не один из них не погиб. Проходит естественный отбор на выносливость к пьянству. Нужен ли такой отбор для прогресса? Конечно, нет. А вот для выживания самобытной нации в наших стесненных обстоятельствах, конечно, нужен.
Об исторической несправедливости обвинения соотечественников в пьянстве я никогда не сомневалась. Ведь мои предки до смерти воевали за сохранение старых обычаев. Воровство и пьянство - два самых страшных греха в глазах староверов. Я впитала это с молоком матери. В древности пили мед, который не крепче пива. А разгульное пьянство привнесено было из Европы шестнадцатого и семнадцатого веков. Правда вместе с прогрессом в области наук и технологий. Как заразное приложение. Как корь, губившая индейцев.
Однако, я считаю, что и сейчас мы много хорошего получаем от западной цивилизации. Взять хоть бы компьютерную технику. Она не нужна была застывшей советской власти. Наоборот, одни неприятности от неконтролируемой информации. А пьянство – это расплата за прорубленное Петром окно. Его надо лечить и надеяться, что до сих пор не один народ не погиб, а Европа в целом излечилась.