***

Гори, но не сжигай,
Иначе скучно жить.
Гори, но не сжигай.
Гори, чтобы светить.
Lumen, «Гореть»

Стояли теплые июньские деньки. В усадьбе было необыкновенно тихо. В большом приусадебном саду никого, только ветерок шевелит кроны деревьев, газон аккуратно подстрижен, садовые дорожки чисто выметены. В конюшнях тоже пусто. В стойлах несколько лошадей жуют сено. Каменный пол тоже выметен: ни одной соломинки не валяется. В самом доме стоит мертвая тишина, если не считать тиканья больших часов.
Только в чулане можно различить какие-то звуки, если хорошо прислушаться. Эти звуки смутно напоминают речь, но понять её невозможно потому, что говорят это не люди, а садовые инструменты, лопаты, грабли, тяпки, веники и метлы. На гвозде, вбитом в стену, висит кочерга, рядом, подвешенный таким же способом, висит шланг для поливки деревьев в саду, скрученный кольцами. На полу стоит несколько ведер.
Все они говорят, спорят, чему-то смеются. Нет, не они заколдованы. Просто у всего на свете есть душа: у дерева, из которого делали черенки для лопат, швабр, граблей, у металла, из которого делали наконечники для  тех же лопат и граблей.
Всё в мире способно думать, слушать, говорить, но, чаще всего, непонятным нам языком.
***
Снаружи послышались шаги, дверь чулана открылась, зашел человек, несший что-то в руках. Это, должно быть, уборщица. Она прошла в самый дальний угол, где стояли веники и швабры, и положила там то, что только что принесла. Затем вышла, и звук шагов стал стихать.
– Смотрите-ка! В наших рядах пополнение! – воскликнула кочерга, висевшая на стене.
– Тише ты! Раскричалась! – шикнул на неё шланг, надо заметить, совсем по-змеиному. Наверное, из-за своей формы.
В углу, куда отнесла что-то уборщица, послышались звуки возни. Старый веник оттолкнулся от стены и встал прямо.
– Тихо всем! – негромко, но властно произнес он.
В самый дальний угол забился молоденький веничек, видимо, только что купленный. Он дрожал. Ему было страшно. Его отделили от таких как он, и веничек не представлял где он и что должен делать.
Посмотрев на него, можно было сразу сказать, что его купили для уборки в доме, а не в саду, конюшне и где бы еще ни было.
– Ха, Грег! – загремело ведро. – Похоже, что тебя списали с уборки в доме!
Грегом звали тот самый старый веник.
– Давно пора… - ответил тот и обратился к новенькому. – Здравствуй! Как тебя зовут?
– Не знаю, – заикаясь, ответил молодой веничек. – У меня нет имени.
– Этого не может быть. При изготовлении всем дают имена. Ты, наверное, его прослушал, – с небольшим укором сказал Грег. – Ну, а какое хочешь?
– Мне страшно… - вместо ответа сказал тот. – Хочу обратно… Я боюсь.
– Здесь нечего бояться. Никто тебя не обидит, – влезла в разговор швабра.
Веничек поверил ласковому голосу старой швабры и успокаивающим ноткам в нем. Он немного выдвинулся из угла.
– Так лучше! – похвалил Грег. – Теперь я объясню, что ты должен будешь делать. Во-первых, перестань бояться! Будешь бояться – быстро сломаешься, и тебя выкинут, где ты сгниешь.
– Старый дурак! -  зашипел шланг. – Ты его больше пугаешь!
– Я сказал: он не должен бояться, – невозмутимо повторил старый веник. – Во-вторых, ты должен трудиться. Дом большой, и вся ответственность за его чистоту будет лежать на тебе. Не будешь стараться – выкинут, а то и в печь отправят.
От этих слов маленький веник зажался обратно в угол. Грег не хотел его пугать, но он также не хотел, чтобы тот погиб от того, что ему никто ничего не объяснил.
– Повторяю еще раз – ты не должен бояться! – прикрикнул Грег, но не грозно. – Ты должен контролировать все части своего тела. Убирают не уборщики, а ты. Они лишь направляют тебя. Ты должен сам загребать мусор, выметать его из всех углов. Не делаешь этого – погибаешь. Тебе ясно?
– Да, сэр… - ответил веничек.
– Выйди из угла, - попросил Грег, и тот послушался. – Сегодня ты уже приступишь к работе. Настройся. Сломаешься духом – сломаешься телом. Сломаешься телом – тебя не станет. Ты должен быть сильным и работать. Такова жизнь веников…
– Я понял. Спасибо, сэр, - уже тверже сказал веничек.
– А теперь твое имя… Какое бы ты хотел?
– Лос, сэр.
– Хорошо. Теперь иди, отдыхай. Скоро за тобой придут, – сказал Грег и замолчал.
Никто не произнес больше ни слова. Через полчаса пришел дворник и взял старый веник.
– Бедный старый Грег… - сказал кто-то. – Не выдержит он уличной работы.
***
Лос был очень вымотан первым днем, но доволен собой: он не боялся, поэтому не сломался, все делал, как сказал Грег, и все получилось.
Вернувшись, он не застал старого веника в углу.
«Наверное, еще работает», - подумал веничек и стал ждать.
День клонился к закату. Все инструменты уже вернули, а Грега не было.
– Мадам, - обратился Лос к швабре, – а где мистер Грег?
– Грег? – переспросила швабра. – Нет больше Грега, малыш…
– Как так? – непонимающе спросил веничек.
– Он был очень старым… Семь лет здесь прожил… Пережил нескольких молоденьких, как ты, которые не понимали, что надо работать. Сейчас его заменили тобой, а на улице он не смог работать. Черенок подгнил за это время и сломался. Грега уже чинили раньше несколько раз, но сейчас решили, что проще будет его выкинуть… Так и поступили… - тихо закончила швабра.
Лос тихо стоял в своем углу.
«Живи – работай, работай – живи… А почему бы сразу не перестать работать и не утруждать себя, если все равно, рано или поздно, сломаешься и тебя выкинут?»
– Если сломаешься, сразу не выкинут, - как будто подслушав мысли веничка, сказала швабра. – Тебя починят и отправят в конюшню убирать или в менее приятное место. Лучше трудиться дома, поверь.
– Спасибо. Я буду стараться, - подумав немного, ответил Лос. – Я понял, почему мистер Грег так долго здесь жил.