Выводы из дисскуссии о блокаде

Убедился, что недостаточно подчеркнул факт: В Ленинграде параллельно и независимо друг от друга существовали две системы снабжения: гражданская и военная. Все данные, нормы и т.д., которые Вы знаете, относятся исключительно к первой системе. Вторая остаётся практически неизвестной и сейчас. Многие зацикливаются на идее, что Смольный питался просто роскошно. Но это мелочь, Жданов "со товарищи" просто физически не мог съесть сколько-нибудь существенного количества продовольствия. Все поставленные на военное снабжение питались вполне нормально и даже хорошо. Кроме армии и флота, туда входила вся "Администрация", все "спецслужбы", часть предприятий города, иногда самые неожиданные, например, кондитерская фабрика и масложировой эавод, пекарни и т.п. Работники этих предприятий были переведены на казарменное положение, т.-е. фактически стали чем-то вроде заключенных, всякие связи с родными были запрещены. Зато их хорошо кормили. Все эти предприятия работали на полную мощность всю блокаду. Стало быть сырья им хватало! Вы понимаете, что это значит? Не какой-то Жданов, а сотни тысяч ленинградцев прекрасно питались рядом с миллионами умиравших от голода детей, женщин и стариков. Хороший штрих к прославленной отзывчивости ленинградцев!

ПРОВОКАЦИОННЫЙ ВОПРОС: В какой системе снабжения находилось большинство ещё живущих сейчас блокадников?

Среди моих рецензентов есть такие, которые вместо здравствуйте, сразу называли меня подонком, мразью и прочими ласковыми именами, а потом начинали яростно защищать своих мам, пап, бабушек и прочую родню, причём иногда делали это нелепо. Так один заявил, что его блокадная мама в первый год блокады сдала 18(!) литров крови. Наберите на сервере "Донорство крови" и Вы поймёте, какая это ложь. Но если его мама  и вправду один или два раза сдавала кровь, то это несомненное доказательство, что она находилась на спецснабжении. У женщин и девушек Ленинграда на гражданском снабжении даже месячных не было! Потеря 200-300 граммов крови была бы для них смертельна!

Ну а подонком я себя иногда действительно чувствую. Не потому, что я роскоществовал во время войны. Я был ребёнком, от меня ничего не зависело и к тому же и голодал и не только  в войну, но и после. Но потому, что я столько лет молчал о том, что знаю. Поэтому когда меня называют подонком, мне хочется крикнуть: Привет, ребята! Я среди своих.