Житейские истории

         
            В коммуналке, которую должны были расселять, жили три совершенно разные женщины. В большой комнате жила Софья Израилевна, музыкантша. Здесь, в углу комнаты, стоял большой рояль, на котором она играла и обучала приходивших к ней учеников. Потом она читала, лежа на широкой софе. Другой угол занимал большой комод, на котором было множество старинных безделушек. Ночью в туалет она не ходила, а писала в горшок. Проснувшись утром, довольно поздно, она отправлялась в общую ванную и туалет, неся перед собой полный «хрустальный» сосуд.
Соседка по квартире, сестра Феодора, злым вороном выглянув в дверь, ненавистно шептала: «Чтоб тебя, нехристь , - крестилась и громко ехидно возглашала - «Долго спишь, Израилевна, сегодня твой черед унитаз чистить». Но особо ненавистной становилась   Феодоре иноверка, когда в святые дни Великого поста гоняла с учениками гаммы или наигрывала свои «симфонии». Музыка мешала сестре Феодоре сосредоточиться на молитвах, она выходила из себя, «костерила» проклятую соседку, на чем свет стоит, стучала в дверь, брала за все это очередной грех на душу, который надо было отмаливать. А в ответ слышала спокойный голос Софьи Израилевны: «Не стучи, я в своей собственности, что хочу, то и буду делать, по крайней мере, с шести утра, когда я еще сплю, и до одиннадцати ночи, когда я уже тоже сплю».
Феодора плевалась в ответ и уходила, делать нечего, приходилось мириться с существованием рядом этого «исчадия».
Третья женщина средних лет переехала недавно в освободившуюся, после отъезда полу-бомжа – полу-пьяницы, комнату. Она развелась с мужем, где-то работала, приходила поздно и с двумя другими соседками почти не разговаривала, а по воскресным дням и вовсе не выходила из комнаты. Она исправно дежурила: убирала и мыла общественные места, но не платила за телефон, объясняя это тем, что никто ей не звонит и она никому не звонит. Но когда бабульки уходили куда-нибудь, она выходила из своего укрытия и долго куда-то названивала. Однажды сестра Феодора застала ее за этим занятием, но шум поднимать не стала, отношения у них были нейтральные, и она не хотела наживать еще одного врага.
Несмотря на столь напряженную обстановку, женщины не хотели разъезжаться. С одной стороны, не верили в искренность намерений и ждали подвоха, а с другой, – у каждой здесь был свой интерес.
Сестра Феодора согласилась бы переехать, но только в район Филей, где поблизости был ее молельный дом. Софья Израилевна никуда не хотела уезжать из этого района, так как здесь была ее единственная радость – социальная столовая, где она бесплатно обедала  да изредка получала гуманитарные заказы. Единственная «разведенка» не выдвигала никаких условий, она готова была поехать в любой район Москвы, лишь бы подальше от соседей. Каждый из них получил то, что хотел. А вот счастливыми  ли они стали, сказать трудно, но предположить можно.
Софья Израилевна в ее новой однокомнатной квартире так не хватало «мелкого тирана» - сестры Феодоры, что даже приятное и любимое лежание в ванной, когда тебя никто не беспокоит, не стучит и не требует быстрее вытряхиваться, оказывается, не так уж и приятно. Она стала скучать, хиреть и года через два умерла. Да и то сказать, пожила. Было ей 92 года.
Сестра Феодора, кажется, вполне довольна своей жизнью, теперь ей никто не мешает общаться с Богом. Она успокоилась, меньше грешит злом, и оттого лицо ее разгладилось, и Божья благодать время от времени нисходит на нее.
А «разведенка» устроила свою личную жизнь. В ее квартире появился мужчина, теперь здесь и телефон звонит, и лампочки горят, и унитаз работает, и она счастлива.
А их прежнюю квартиру не узнать: после евроремонта она стала светлая, просторная, красивая. В ней поселились любовь и счастье, как это часто бывает, когда сделаешь что-то доброе людям.