Канатоходец

По его левую руку лежала умопомрачительная бездна, по правую - терпеливо ждала еще одна. Коварная и спокойная в своей безмятежной уверенности. Рано или поздно он оступится, и та или другая бездна окончательно завладеет им. А между собой они договорятся. Ведь тонкая черная линия каната, уходящего в бесконечность, лишь условно делила эту жаждущую пустоту на две части. А что будет если разделить бесконечность пополам? – вдруг задумался он, но тут же сдался - с математикой, этой холодной и величавой царицей наук у него никогда не ладилось. Возможно, ему не хватало стабильности, устойчивости ума, необходимой для того чтобы отточенная и совершенная логика математических формул оказалась понятной, а, может быть, математика казалась ему слишком мертвой, ведь его душа была слишком теплой и податливой. Из нее можно было вылепить все, что угодно, но… невозможно было заставить ее застыть холодной и стабильной монументальной серой фигурой, превратиться во что-то окончательное и… профессиональное в своей области. Так он и метался по жизни, присаживаясь то у одного притягательного огонька, то у другого, получая ожоги и пропитываясь экзотическими ароматами, бросаясь из одной крайности в другу и нигде не обретая покоя и окончательности. И тогда он решил стать канатоходцем. Перейти бездну. Если это вообще возможно. Ведь лично ему она казалась бесконечной. Да... тут и там, чуть ли ни с самого детства он слышал, что есть люди пересекшие Бездну и обретшие счастье и просветление. Возможно, так оно и было, кто его знает, но повзрослев, он стал сомневаться в этом. Ведь, если они пересекли бездну и скрылись на том конце, то что могут сказать о них те, что остались здесь? Те, что даже не ступали на канат. Он не верил в реальность окончательного освобождения, и все же в настоящий момент он шел по уходящему в бесконечность тонкому, чуть вибрирующему под его шагами, канату. Шел в неизвестность. Весь его внутренний мир в эти мгновения сжался до таких размеров, что его с легкостью можно было бы поместить в спичечный коробок… Такой маленький и одинокий внутренний мир, подумал вдруг он. Как же до такого дошло? Но в этот момент его отвлек ветер. Полновластный хозяин этих мест. Не понимающий шуток и не прощающий невнимательности. Пожалуй, из ветра бы получился неплохой учитель математики, мысленно усмехнувшись, подумал он. И чуть было не оступился, но… ветер неожиданно проявил невиданную милость и удержал его от потери равновесия мощным порывом. Возможно, ему захотелось дослушать мысли канатоходца, посвещенные ему, до конца. А может быть, это была простая случайность. Впрочем, подумал он, опять отвлекаясь и проявляя смертельно опасное легкомыслие. Впрочем, как я где-то читал, случайность – это лишь подчиняющаяся неизвестным нам правилам закономерность. Или как-то так… Вообще-то здорово, что все вокруг… подчиняется правилам. Солнце и земля. Красавицы и чудовища. Распространяющиеся в пространстве волны света и рождающиеся над горными вершинами облака. Зимой идет дождь, а летом падает снег, хрупкие снежинки тают на зеленых листьях ежевики, а фиолетовая луна притягивает взгляды одиноких влюбленных... Этот мир прекрасен и безупречен, подумал он, доверчиво опираясь спиной на ладонь все крепчавшего ветра. Он давно уже падал вниз, раскинув руки и глядя широко распахнутыми глазами прямо перед собой. Но ему казалось, что он все еще идет. Идет на ту сторону.