Картошка

Обращаясь к прошлому, обычно вспоминаю свое тяжелое военное детство. Каждое утро мы с сестрой просыпались с мучи­тельным чувством голода, наспех завтракали маленькой краюшкой хлеба, оставшейся от вчерашнего пайка, полученного по карточкам, а затем погружались в ожидание обеда, что готовила нам соседка-тетка Ольга. Мама, уходя на рабо­ту, оставляла ей две картофелины, которыми мы должны были под­крепиться днем.
Где-то ближе к полудню разда­вался зычный голос тетки Ольги. Мы пулей вылетали из своей ком­наты и устремлялись на кухню, где на большой плите стоял черный котел. «Так вот, — говорила тетка Ольга, — я человек честный. И все у меня без обману. Смотрите, вот эти картошки, крупные, розовые, мои. А вот эти две маленькие, черные — ваши. Мне чужого не надо, чтобы потом не говорили, что я вас обманула, чтобы не обижались».
Мы с сестрой заглядывали в котел, наполовину заполненный отборной картошкой-скороспелкой, на поверхности которой сиротли­во жались два наших несчастных бесформенных клубня, и только вздыхали. Через какое-то время обед был готов, и мы торопливо садились за стол, а тетка Ольга подавала нам две наши картофе­лины. Спустя несколько мгновений картошка исчезала в наших го­лодных желудках.
После этого «обеда» мы нехотя вылезали из-за стола и шли в свою комнату мечтать. «Если б я была царицей, — говорила млад­шая сестра, — я бы каждый день ела картошку. Утром — жареную, в обед — вареную, а вечером — толченую. И больше мне ничего не надо было бы». «Ну для этого не нужно быть царицей, — возра­жала я. — Вот окончится война, возвратимся домой и посадим целое картофельное поле. Собе­рем урожай и попросим маму ис­печь драники».
Наш разговор прерывала мама, возвращающаяся с работы. Как всегда, она приносила хлебный паек и две картофелины, купленные ею на базаре — наш обед на зав­трашний день. Мы скупо ужинали ячневой кашей и ложились спать, засыпая с мечтами о вкусной рассыпчатой картошке.
Однажды вечером, выслушав наши мечты, мама сказала «Зав­тра, Верочка, пойдем за картошкой в деревню. Денег у нас, прав­да, нет.  Зато есть кое-что из вещей, которые мы сможем обме­нять на картошку». И она открыла старый чемоданчик, в котором хра­нилось все наше богатство. Утром, чуть рассвело, мы с мамой боси­ком шагали по тракту, в сторону деревни Рои, находящейся в со­рока километрах от города. Сна­чала я радовалась всему, что по­падалось мне на глаза, но уже вскоре начала уставать. На наше счастье нас подобрала машина, ехавшая в сторону фронта, а за­тем подвез на телеге старичок.
В Роях мама сменяла на кар­тошку все вещи, которые мы привезли с собой. Самым последним был обменян портфель отца, ко­торый хранился мамой как память. К вечеру у нас оказались два меш­ка картошки. Я радовалась. А мама была чем-то озабочена. «И как толь­ко мы дотащим ее? — говорила она. — Ведь везти нам не на чем, а до тракта не менее пяти километров». Утром, высыпав картошку в три мешка,  мы  отправились  в путь. Самую  меньшую часть несла я. Мешок, разделенный веревкой на две половины,  несла на плечах мама, столько же тётя Дуся, про­вожавшая нас до тракта. На доро­ге мы несколько раз останавлива­лись, чтоб отдохнуть. Но сознание того, что мы несем такой ценный груз, заставляло нас забывать об усталости. Однако на тракте нас ждало разочарование: почти весь транспорт направлялся в сторону фронта, а в обратном же направ­лении двигались лишь отдельные автомашины, водители которых не хотели почему-то  нас  подвезти. Отчаявшись голосовать, мама ре­шила идти пешком. Оставив меня с двумя мешками на обочине до­роги, взвалив на плечи один из мешков,  она проходила метров пятьдесят, затем возвращалась за вторым, а третий, самый малень­кий,  волоком тащила я. Собрав мешки в кучу, мы отдыхали, затем все начинали сначала.  Не знаю, сколько километров тащили мы вот так свою картошку. Я еле перес­тавляла ноги и ничего не видела от заливавшего мои глаза пота, кроме отекших и распухших ма­миных ступней, чёрных от налип­шей к ним грязи. Наконец, шофер одного грузовика, пожилой чело­век с черными,   с проседью уса­ми, сжалился над нами. Он помог нам погрузить в кузов мешки с картошкой и довез нас почти до самого дома.  Мы были ему очень благодарны, а мама заплакала...


(Впервые опубликовано 17 сентября 1996 г. в газете «Вести Каракалпакстана»)