Подарок судьбы. Часть II

               

 Продолжим, благодаря Галине Васильевне Вишняковой, разбираться в истоках рода Бельтеневых. Галина – постоянный посетитель устюженского музея: сидит часами, разделяет слипшиеся крошащиеся страницы, вглядывается в полустертые записи, разбирает почерки то четкие, то представляющие собой одну сплошную линию со слабыми намеками на буквенные знаки, задумывается над ошибками. Например, в переписной книге за 1833 год попадается Бетелева Елена Ильина (так писали отчество), с которой живет ее невестка – вдова Анна Ивановна с сыном Василием Никитичем 18 лет, а в переписной книге за 1865 год упомянут Василий Никитич Бельтенев 50 лет. Если в 1833 году Василию было 18 лет, то к 1865 году – 50, получается, что фамилию Бетелевы следует читать как Бельтеневы. В интернете наша неутомимая искательница находит Бетелевых, среди которых был военный архитектор – может и они принадлежат к роду Бельтеневых? Но это пока домыслы, а конкретные факты говорят о том, что семейный клан Бельтеневых плодился и множился.

   Из XVII века дошла до нас всего одна запись о вдове Екатерине Трофимовне Бельтеневой с четырьмя сыновьями, такой бедной, что приходилось выделять ей помощь.

    В  XVIII веке появляются самые разные Бельтеневы, неизвестно каким родственными «узелками» друг с другом связанные. Родством объединены два брата-бобыля, названные в переписной книге Иваном Трофимовичем Бельтеневым Большим и Иваном Трофимовичем Бельтеневым Меньшим. О Меньшом в приписке сказано, что его забрали в Санкт-Петербург в работники. Напрашивается вывод, что мастером Меньшой был отличным, коли его в 1712 году заметили и забрали в строящуюся новую столицу. Хороший работник – это уже молва, докатившаяся до царских ушей.
Собирать лучших мастеров к себе «под крылышко» Петр I умел и практиковал сие постоянно. Другое дело как он их обустраивал – тут варианты видятся разные. На родине Иван Меньшой вряд ли бедствовал, а как стал жить на новом месте, перевез ли семью – нам не ведомо.

  Известно, что иконописцы Бельтеневы к середине XVIII века «пошли в гору». В расходных книгах собора Рождества Богородицы Галина нашла данные о проделанных работах и об оплате. Староста цеха иконописцев и позолотчиков Василий Бельтенев с сыном Андреем и его брат Яков  занимались ремонтом, серебрением труб, золочением крестов, поновлением икон. На золочение крестов им была выделена огромная по тем временам сумма в 2 000 рублей (скорее всего включавшая в себя и все текущие расходы, и покупку золота).

   Из этой троицы выделим Андрея Васильевича. Сколько детей родилось в семье Андрея Васильевича неизвестно, но троих назвать можно: Константин, Яков – отец пра-пра-бабушки Галины и Павел – мой пра-дедушка  (теория ничем не подтвержденная, но вполне приемлемая).


   В XIX веке Бельтеневы есть в среде дворян, купцов, мещан, чернорабочих. Достаточно близкое нам время, о котором не только сохранились записи, но и воспоминания потомков. Потомки появляются один за другим, вытащенные из разных уголков России «на свет» все той же Галиной Васильевной. Семейная «картина» все больше проясняется. Об этом я напишу в следующем очерке. Здесь же опираться будем только на документы. Очень мало сохранилось документов, особенно церковных списков о рождении, браках, смерти. Церкви разрушались советскими варварами, бумаги сжигались или выкидывались. И не только бумаги – кладбища опоганивали: срывали железные таблички с информацией о захороненных и заменяли номерными знаками. Священники пытались сохранить  информацию, составляли списки, но и эти списки таинственно «испарились». Так и стоят безымянные кресты (те, которые не повалили и не утащили на металлолом) над безымянными могилами. Стирали память людскую с устрашающей пунктуальностью – память обо всех и обо всем. Жизнь что ли хотели начать «с чистого листа», идеальную социалистическую жизнь беспамятных зомби.

   Не тронули, к счастью, каменные надгробия с высеченными в камне надписями. Однажды Галина шла по кладбищу, заинтересовалась красивой старинной оградкой, за которой располагались рядком пять могил. Она подошла, стряхнула варежкой снег с плиты розового мрамора… и остолбенела, увидев открывшуюся надпись: «Ольга Павловна Бельтенева, рождена 29.07.1882 года, умерла 11.09.1907 года». Рядом – два старинных креста без надписей и две могилы мужа и жены Особливых Павла Григорьевича и Киры Михайловны, умершей в 20010 году. Галя дозвонилась до сына Киры Михайловны, он, к сожалению, почти ничего не знает, только одно – мать Киры Михайловны была двоюродной сестрой Ольги Павловны. Ее звали Павла Федоровна Рисаклинская (девичья фамилия неизвестна), она была седьмым ребенком в семье.

         Вот такие находки. В заключение приведу документы, упустив из них то, что прозвучало в предыдущем очерке, и кое-где оставлю короткие комментарии Галины Васильевны.

 Переписная книга за 1626 год:

 –  вдова Екатерина Трофимовна Бельтенева;
её дети:
1. Михалка;
2. Федка;
3. Игнашка;
4. Тимошка.
 Она имела участок вдоль двора и огорода двенадцать сажен, поперек одиннадцать сажен, а «по сказке старосты и выборных людей человек (слово не понятное) государственных податей и в мирские расходы не давал и впредь ему для бедности давати».

Переписная книга за 1713 год.

 – Бобыль Иван Тимофеевич Бельтенев (Большой) 40 лет ;
его жена Настасья 35 лет;
их дети:
Василий 10 лет;
Аксинья 15 лет.

 – Бобыль Иван Тимофеевич Бельтенев (Меньшой) 37 лет;
его жена Марья 32 года;
его дочь Фекла 4 года.
 а он Иван в 1712 году выслан в Санкт-Питербурх в работники.

 – Марка Давыдович Бестенев ( так написано, но я думаю, что это описка и он тоже Бельтенев) 30 лет;
его жена Авдотья 32 лет; детей нет.

1748 год (перепись только мужского населения)

 – Василий Иванович Бельтенев 40 лет;

его дети:
Ананья 20 лет (как и попала в эту мужскую перепись?);
Иван 4 года.

 – Яков Иванович Бельтенев 30 лет.
(есть ли жена и дочери сведений в списке нет, а сыновей в этот период не было).

 – умершего Марка Сидоровича Бельтенева дети:
Иван 12 лет;
Иван же 11 лет ( как будто других имен не знали);
Петр 7 лет.

(Эти все списки были переписаны карандашом из архивов Питера, Вологды и Череповца и я так понимаю что не все было разобрано или писали что было. Потому и не стыкуются данные, но все равно эти данные говорят о том, что этот род жил в Устюжне очень давно. Времена были разные порой суровые, но они выжили).

  – Захоронение Солдатской жены, приписанной к обществу крестьян Соболевской волости, деревни Обухова Татьяны Васильевны Бельтеневой 55 лет умерла 13.04.1893г. (занималась чернорабочим ремеслом).

   –  Захоронение Ивана Ивановича Бельтенева отставного рядового, крестьянина деревни Холма Никифоровской волости, умер 26.10.1900г. (холост, занимался чернорабочим ремеслом)

   – Захоронение  Устюженского мещанина Михаила Константиновича Бельтенева 25 лет, умер 23.01.1908г. (замерз в пьяном виде).

    (Вот такие сведения мне попались, Татьяна Васильевна и Иван Иванович мужем и женой не были, т.к. Иван был холост, а не вдов. Это значит, что у Татьяны Васильевны ещё оставался жив муж Бельтенев и возможно были и дети. Сведений по уезду очень мало и возможно эти линии Бельтеневых мы не узнаем, но они, оказывается, были. Теперь о Михаиле Константиновиче: про его отца мы уже немного знаем, он занимался чертежами. Жаль, что его сын так бездарно погиб).

   Подведем кое-какие итоги: существование легендарной фигуры  иконописца Бельтуса из «команды», привезенной в Россию Софьей Палеолог, подтверждается возникновением в Устюжне целой «плеяды» Бельтеневых. Приехал византийский богомаз в дикую северную страну, осел по царскому повелению в маленьком городке по прозванию Устюжна и начал иконы писать (а, может, и храмы строить), семью завел, искусство свое детям передал. Появилась со временем в Устюжне бельтеневская иконописная традиция (избегаю веского слова «школа»), передаваемая из поколения в поколение. Передавались и чтимые «родовые» имена Василий, Яков, Андрей. Очень возможно, что одно из них было именем грека Бельтуса. И расплодился род Бельтеневых, заселил сам городок, его окрестности, попал в Санкт-Петербург  и неизвестно еще в какие города (уж Уфа, Рязань, Подмосковье – это точно), освоил разные профессии, по воле судьбы проникая во все слои устюженского населения. Везение и невезение, различные человеческие качества, как всегда бывает в жизни, диктовали им выбор профессии, наличие или отсутствие благ земных, но часть из них сохранила потомственное иконописное дело вплоть до XX века.