В разных плоскостях

- Глянь, глянь... во корова... Я вчера тут девчонку видел - вот это высший класс! Ножки, попка, сисечки - всё при ней! Кожа гладкая, сама худенькая... а эта - просто коровища! Одна задница чего стоит!
- Ага, точно! Они все сначала разжираются, а потом начинают разоряться - почему мужики от нас гуляют? А как с вами спать, если с боков куски сала свисают?
- Да, я тебе так скажу: с ними можно спать только лет до двадцати пяти. Ну, от силы - до тридцати. Потом - хана: то разнесет ее, то морда поплывет, то сиськи обвиснут...
- Это точно... хотя, знаешь, если сорокалетнюю бабу, которая года три мужика не видела, к себе допустить - это просто крышесъезд! Они такое вытворяют, тихони, - ни в каком порно не увидишь! Голодная до секса баба - это просто бомба!
- Это точно, но вот такой, как эта - не, я бы не вдул.
- Я бы тоже...
Так неторопливо рассуждали на морском песочке два потрепанных мужичка с мохнатыми пивными животами, гнилыми зубами и тухлыми глазами. Они вырвались из семейного рая на две недели на морское побережье и отрывались за пять последних неудавшихся лет. Правда, и здесь им не особо везло: девочки помоложе обходили их оплывшие тела и сальные взгляды стороной, а те барышни, которые были бы не против подобного курортного романа, могли восприниматься только в комплекте с большими дозами алкоголя... их реальность была малопривлекательна, но это была их реальность.
А та, о которой они говорили, стояла метрах в пяти от них. Она не слышала их разговора. Да если бы и слышала - вряд ли прислушивалась бы. Не приучена она была слушать чужие разговоры. Она стояла, обласканная солнцем, и думала, что сегодня они с мужем уже не успевают подъехать еще в один детский дом. Ей было сорок семь, она была спокойна, любима и очень красива. Ее мужу, английскому аристократу, было тридцать девять, и он глубоко любил ее все десять лет их брака. Он любил ее тело, женственное и округлое, ее глаза, умные и спокойные, ее характер, нежный и уступчивый, ее душу, чистую и глубокую. Он любил больше жизни троих детей, рожденных в их счастливом, радостном браке. Он любил свою жизнь с этой женщиной, умной, талантливой, разносторонней. Он любовался ее картинами, слушал ее музыку, читал ее стихи и эссе - всё это было ему по душе, всё это было так необходимо ему, чтобы быть счастливым...
Они оказались в этих краях отчасти случайно - их благотворительный фонд оплачивал программу реабилитации для больных детей-сирот, и надо было провести несколько встреч с руководителями детских домов и интернатов. Их сотрудник, который занимался этой работой, серьезно заболел. И тогда они решили поехать на ее родину - навестить ее родных и наладить необходимые контакты. Всё удалось, всё получилось, всё сложилось наилучшим образом. Послезавтра они уже будут в Италии, и вечером непременно будут слушать оперу в Ла Скала. И меньше всего ей в голову в эту минуту могло прийти, что два отталкивающих субъекта с пивным перегаром и вечной закомплексованностью могут высказываться о том, подойдет ли она им в качестве "ябывдул". К ее счастью, она никогда не слышала этого неологизма. А если бы услышала - не поняла бы... к ее счастью...