Виндзорских сплетен ожерелье, 3-5

АКТ ТРЕТИЙ

СЦЕНА ПЯТАЯ

Комната в гостинице Гартер Инн.

(Входят Фальстаф и Бардольф.)

ФАЛЬСТАФ:
Эй, Бардольф!

БАРДОЛЬФ:
К услугам вашим, сэр.

ФАЛЬСТАФ:
Неси вина и сухарей.
(Бардольф уходит.)
Уже ли дожил до того, чтобы меня в корзине, как  дерьмо на тачке, вываливали в грязную канаву? Нет! Больше не позволю так шутить со мною! Иначе пусть мне вышибут мозги и отдадут собакам на съеденье.  Меня в реке топили, как щенка. И будь река поглубже в этом месте, лежать бы я на дне, разбухшим, как медуза.

(Появляется  Бардольф с вином.)

БАРДОЛЬФ:
К вам миссис Квикли, сэр ,на пару слов.

ФАЛЬСТАФ:
Ты, парень, не спеши. Речной воды я в луже нахлебался и брюхо требует вина. Теперь, пожалуй, и зови.


БАРДОЛЬФ:
Прошу вас, женщина, входите.
(Входит миссис Квикли.)

МИССИС КВИКЛИ:
Прошу прощения. Прошу я извинить. Здоровья вам и счастья, господин.


ФАЛЬСТАФ:
Бокалы убери, а кварту зелья принеси.

БАРДОЛЬФ:
Добавить яйца, сэр?

ФАЛЬСТАФ:
Напиток мой цыплячей спермы не потерпит.
(Бардольф уходит.)
Пожаловали с чем?


МИССИС КВИКЛИ:
Меня к вам, сэр, прислала миссис Брод. Простите, Форд.

ФАЛЬСТАФ:
Форд-Брод — ужасный бутерброд. Пошёл я в брод, а вышел — в бред: сначала в луже, словно тряпку, полоскали, забуду я такой позор едва ли, потом, заметьте не вином — из лужи фирменным дерьмом Фальстафа напоили.

МИССИС КВИКЛИ:
Ужасный день! Бедняжка так переживает и слуг во всём своих винит, которые испортили всё дело.

ФАЛЬСТАФ:
А я виню себя за то, что глупой женщине поверил.

МИССИС КВИКЛИ:
Ах, если бы страдания и слёзы бедной женщины могли вы видеть, то ваше сердце не смогло бы этой муки пережить. Сегодня муж её с утра затеял соколиную охоту. Она охоту предлагает вам иную, где плата за охоту стоит главного трофея. Я жду от вас решения на это и немедля.

ФАЛЬСТАФ:
Ты передай — придёт охотник. Но пусть при этом качества мои оценит в полной мере.

МИССИС КВИКЛИ:
Всё слово в слово передам.

ФАЛЬСТАФ:
И передай. Так в восемь говоришь?

МИССИС КВИКЛИ:
Да. в восемь.

ФАЛЬСТАФ:
Ступай. Приду без опозданий.

МИССИС КВИКЛИ:
Добра вам, сэр.

(Уходит.)

ФАЛЬСТАФ:
А что же мистер Брук не держит обещаний? Часы идут, а он — не поспевает. Мне по душе его большие деньги. Ну, наконец-то — вот и он.

(Входит Форд.)

ФОРД:
Приветствую вас, сэр.

ФАЛЬСТАФ:
Вы, мистер Брук, пришли за новостями о миссис Форд и миссии моей?

ФОРД:
Визит мой правильно трактуете, сэр Джон.

ФАЛЬСТАФ:
Не буду лгать вам, мистер Брук: я в час назначенный явился на свиданье.

ФОРД:
Удачей завершилось дело, сэр?

ФАЛЬСТАФ:
Нет, мистер Брук, провалом.

ФОРД:
Да как же так? Ужели отказалась вас принять?


ФАЛЬСТАФ:
Нет, мистер Брук, её рогатый, мистер Брук, супруг явился в дом, обуреваемый припадком ревности своей в момент, когда уж мы облобызались и в любви признались. Он не позволил нам пролог комедии любовной завершить. А вместе с ним и шайка, возбуждённая рассказами его, по дому рыскала любовника жены пытаясь отыскать.

ФОРД:
И всё в присутствии там вашем совершалось?

ФАЛЬСТАФ:
Вот именно: в присутствии моём.

ФОРД:
А он искал вас и найти не мог?


ФАЛЬСТАФ:
На счастье же моё там оказалась миссис Пейдж. Она о поисках по дому упредила, а, кроме прочего, испуганной супруге Форда  подсказала мысль — меня в корзину бельевую спрятать.

ФОРД:
В корзину бельевую спрятать?


ФАЛЬСТАФ:
Среди носков пахучих и чулков, средь женского белья и прочих тряпок я утопал и вонью задыхался, О, господи, как только жив остался!

ФОРД:
Как долго эта пытка продолжалась?




ФАЛЬСТАФ:
Не то ещё услышите, мой друг. Я расскажу, а вы решите, какую цену заплатил за то, чтоб вам помочь и женщину склонить к измене. Как только двое фордовских громил  меня в корзину запихнули, хозяйка приказала им меня под видом грязного белья нести на
берег Темзы. Как только двое слуг меня на плечи водрузили, её супруг ревнивый  в дверях тех слуг остановил, спросив, куда и что несут. От страха я дрожал всем телом. Когда б он вытряхнул меня —  вот было бы смешное дело. Но избежал я мести —  рога судьба оставила на месте. Он в доме грязь искал, а грязь в корзине вынесли из дома. Я  муки трёх смертей в корзине вынес: во-первых, страх невыносимый перед ревнивцем с бубенцами, во-вторых, как  нож испанский с пятками в затылке скрючен был, и, наконец, дышал зловонием нечистого белья. Представьте только: тучный человек, как масло, начинает таять. Мне чудо помогло не задохнуться. И вот, когда, как кус тушёной ляжки, был почти готов я, меня бросают в Темзу охладиться, как подкову. Вы можете себе представить, мистер Брук, такое?

ФОРД:
Всё это грустно. Вы столько натерпелись по моей вине и, очевидно, больше не решитесь на  такой поступок.

ФАЛЬСТАФ:
Пусть в Этну бросят, как бросали в Темзу, но я не отступлюсь. Сегодня утром муж её охоту соколиную затеял и я имею, мистер Брук, от дамы приглашение на восемь.

ФОРД:
Уже пробило восемь, сэр.

ФАЛЬСТАФ:
Уже ли? Тогда пора отправиться на встречу. Ко мне вы на досуге загляните и я поведаю, как к вам её приблизил. Прощайте, мистер Брук, иду вам удовольствие доставить, а Форду глупому — рога наставить.

(Уходит.)

ФОРД:
И что же это: сон иль наважденье? Ужели сплю я? Мистер Форд, проснитесь! Проснитесь, Форд! Ужасная дырища, мистер Форд, в твоём хвалёном платье. Что значит быть женатым, Форд, и грязного белья не замечать при этом! Ну что же — пусть увидят все, что из себя я представляю. На этот раз распутника поймаю. Он в доме — некуда бежать и от меня не увернётся. Ни в перечницу, я надеюсь, он ни в кошелёк не заберётся. Придётся постараться все щели и углы мне просмотреть, куда бы тварь могла забраться. Пусть вырастут рога, но их бояться будут. Как говориться: не будешь рад, коль скажешь ты рогатому, что он рогат.

(Уходит.)