Красная рука часть IV

Следующее утро выдалось относительно спокойным. Как только Саммерс убедился, что оперативная обстановка в городе позволяет немного отвлечься, он сразу же позвонил в компанию «Синима текнолоджи». Он надеялся вызвать на допрос Герберта Уингли. Однако из разговора выяснилось, что ранним утром Уингли был помещен в центральную психиатрическую клинику штата.

- В психиатрическую? – лицо Саммерса даже вытянулось от ужаса. – Черт побери, Хаппел! Как можно так работать? Я тебя спрашиваю, разве можно так работать?

Сержант с недоумением пожал плечами.

- В психиатрическую! – разражено продолжал Саммерс. – Да лучше в любую тюрьму! В любую больницу, куда угодно, но только не в «психушку». Это же закрытая территория. Сам черт не знает, что там творится. Нас же к нему теперь на пушечный выстрел не подпустят.

Саммерс встал из-за стола и начал раздраженно вышагивать по кабинету. Хаппел, как опытный в этом отношении человек, понимал, раз скорость ходьбы его шефа по кабинету достигла такого уровня, значит, его раздражение превышает все мыслимые пределы. Он сидел тихо, боясь пошевелиться.

- Черт, - вырвалось у Саммерса, – какая же все-таки сложная штука – жизнь! Долгие бесплодные поиски, сомнения, нервы. Наконец, появилась маленькая надежда на успех, можно сказать, тоненькая ниточка. И надо же так сложиться – лопнула и эта ниточка. Все усилия коту под хвост!

- Мало того, что Уингли оказался в «психушке», - продолжал Саммерс, - и его теперь не допросишь, так его еще и в качестве свидетеля в суд нельзя будет вызывать. Любой адвокат докажет, что он психически ненормальный человек, следовательно, не может свидетельствовать против другого человека в суде. Попробуй добиться справедливого приговора. Хотя до суда еще ох как далеко – сначала надо поймать!

- Почитаешь всех этих классиков, - продолжил после некоторой паузы лейтенант, - какие-то сверхудачливые у них сыщики. Походят, посмотрят, понюхают, подумают, раз и готово. Преступник пойман, справедливость восторжествовала… А в жизни?

Саммерс схватил первую попавшуюся папку с бумагами со своего стола и со всего размаха швырнул ее в угол кабинета. Хаппел сидел молча и испуганно смотрел на своего шефа. Таким он его еще не видел. Вдруг раздался телефонный звонок.

- Возьми! – рявкнул раздраженный Саммерс, указывая пальцем на телефон.

Сержант взял трубку и принялся с кем-то разговаривать. Затем он виновато спросил:

- Шеф, вас. Что сказать?

- Кто там еще?

- Джейк Макгрегори. Помните? Он из этой же компании, из «Синима текнолоджи».

- Какого черта ему нужно?

- Хочет поговорить с вами об Уингли.

- Об Уингли? – спросил, внезапно перейдя в состояние глубокой задумчивости, Саммерс. – Ладно, выпиши ему пропуск, поговорим, если ему так хочется.

Через несколько минут Джейк Макгрегори был уже в кабинете следователя.

- Как дела у вашего коллеги? – спросил Саммерс, жестом приглашая Джейка сесть напротив его. Хаппел сел за соседний стол.

- Врач говорит, что дела у него неважные, - начал рассказывать Макгрегори. – Наговорил много непонятных для меня слов, но это не главное. Самое важное, что я понял, – сегодня ночью бедный Герберт испытал сильнейшее потрясение. Его нервная система не выдержала этого потрясения и он, можно сказать, сошел с ума… Сейчас его состояние очень тяжелое. Ему ввели практически предельную дозу лекарств, но вывести его из подобного состояния пока не удается. Еще большую дозу вводить просто боятся. Боятся, что не выдержит сердце и Уингли скончается. Вообще, врач сказал, что столкнулся с такой ситуацией впервые… Видел я Уингли в его палате. Лежит связанный, извивается, словно червяк, взгляд устремлен в потолок и кричит: «Красная рука… Помогите! Красная рука!» Бред какой-то. Жаль беднягу.

- Вообще, - продолжил рассказ Джейк, - Уингли всегда был трусливым и неуверенным в себе человеком. Однако последнее время с ним начало твориться совсем неладное. Он всего стал бояться, предчувствовал что-то ужасное. Хотел поговорить со мной об этом, но я посмеялся над его страхами и, вообще, вел себя некрасиво. Я так об этом жалею! Господи, если бы можно было повернуть время назад. Может быть, удалось бы избежать трагедии.

- Да, Джейк, не порадовали вы нас, - признался Саммерс. – А жаль, появились тут у нас некоторые идеи.

- Мистер Саммерс, - в голосе Джейка зазвучала неуверенность, - если признаться честно, то я хотел поговорить с вами не об Уингли. Я хотел поговорить о другом...

- Пожалуйста, пока у нас есть время.

- Я, собственно говоря, - от неуверенности Джейк даже пожал плечами, - не знаю с чего начать…

- Говорите, нас полицейских трудно чем-либо удивить.

Джейк вдохнул побольше воздуха и, собравшись с духом, громко сказал:

- Я хотел поговорить с вами об Эрденштейне… Правда, рассказывать конкретно нечего. Вы ведь полицейские, вам нужны факты. А фактов как раз и нет.

- А что есть? – спросил лейтенант.

- Сомнения, подозрения… Да, просто чертовщина какая-то.

- Хорошо, расскажите, кого и в чем вы подозреваете.

- Я считаю, что Эрденштейн жив и мстит руководству нашей компании, - в голосе Джейка уже не было неуверенности. Голос его становился все тверже и увереннее. – Эрденштейн чудовищный по своей натуре человек. За год работы в нашей компании он не сблизился ни с одним человеком. Наглый и надменный, словно невидимой стеной был отгорожен от остального мира. Открыто он ни с кем не конфликтовал, но все его тихо ненавидели. Как только его Галлахер терпел? Впрочем, о Галлахере я скажу позже. Просто потому, что считаю ситуацию вокруг нашей компании критической…

- Так вот, я продолжу об Эрденштейне. Еще летом Галлахер предложил нам разработать необычное устройство. Я и Уингли доложили на совещании свои проекты. Эрденштейн же на совещании ничего не сказал. Он заранее написал Галлахеру записку со своими предложениями. Записку читал еще и Абрахамсон. Больше эту записку никто не видел. Помню, Эрденштейн был просто взбешен тем, что Галлахер дал познакомиться с содержанием записки Абрахамсону. Несомненно, Эрденштейн хотел сохранить свои идеи в тайне. Тогда почему он написал записку? Думаю, причина в деньгах. Эрденштейн хотел создать свою дьявольскую машину на средства компании, а потом использовать в своих целях.

- Что же это за «дьявольская машина»? – насторожившись, спросил Саммерс.

- Увы, я толком ничего не знаю, - развел руками Джейк, – нет у меня никаких фактов. На совещании говорилось о каких-то способах влияния на психику человека. Правда, у меня однажды состоялся разговор об этом с Абрахамсоном. Он человек военный, и немного осведомлен о новейших разработках в области вооружений. Абрахамсон очень серьезно оценил возможности проекта Эрденштейна, хотя о содержании записки он мне ничего не сказал. Он не поддержал проект только лишь потому, что слишком не доверял Эрденштейну, считая его опасным человеком. Абрахамсон считал, что Эрденштейн мог легко пойти на любое преступление ради достижения своих корыстных целей… Вообще, говоря, о проекте Эрденштейна, Абрахамсон произнес фразу, которую я никогда не забуду. Он сказал: «Такого джина нельзя выпускать из бутылки». И думаю, что Абрахамсон сказал мне далеко не все.

- Значит, подобное устройство может быть создано? – спросил Саммерс. – Значит это не фантазии, а реальность?

- Да, я так считаю, - согласился Джейк. – Более того, окажись такой аппарат в руках Эрденштейна, от него можно ожидать чего угодно. Повторяю, Эрденштейн способен пойти на любое преступление. В этом я полностью согласен с покойным ныне Абрахамсоном.

- Все что вы рассказали, представляет определенный интерес, - задумчиво произнес Саммерс. - Итак, вы считаете, что аппарат, способный влиять на психику людей, уже создан. Но не предполагаете ли вы другой вариант – Эрденштейн успел создать подобный аппарат, или как эту штуковину назвать, и его убивают другой человек, или группа людей, чтобы завладеть этим аппаратом?

- Нет, я думаю, что это Эрденштейн, - уверенно заявил Джейк. – Он жив, смог создать свой дьявольский аппарат и мстит нам всем. Трем уже отомстил – осталось двое. Ее, я уверен, он не тронет... Смерть Джексона вначале я воспринял, как естественную. Накануне его смерти мы с ним до позднего вечера много и напряженно работали, а с сердцем у него всегда было неважно. Вот поэтому я и посчитал, что его сердце не выдержало подобного напряжения. Однако смерть Абрахамсона и то, что случилось в прошлую ночь с Уингли, заставляют меня по-другому взглянуть на причины смерти Джексона. Поэтому я здесь.

- Но ведь Эрденштейн погиб в автомобильной катастрофе, - с некоторой неуверенностью в голосе сказал Саммерс. – Хотя опознание тела осуществлялось всего лишь по некоторым предметам, принадлежавшим Эрденштейну. Да, это серьезный недостаток в нашей работе… Таким образом можно инсценировать свою смерть, и делать свои грязные делишки.

- Вот и я об этом, - растерянно сказал Джейк.

- Вы, Джейк – молодец! А тебе, Хаппел, все понятно?

- Да, шеф, - неуверенно произнес сержант

- Оно и видно, - с усмешкой сказал лейтенант. – Шевели мозгами, детектив! Теперь уже становится интересно! Вот это настоящая жизнь! Сейчас подумаю: что делать, куда бежать… Значит так. Хаппел, мне срочно нужна фотография Эрденштейна, по возможности отличного качества. С ней я схожу в банк. Возможно, его кто-нибудь опознает. Далее эксгумация трупа. Однако… Однако, для проведения генно-молекулярной экспертизы необходимы образцы тканей. Где же мы их можем взять? Джейк, как вы думаете, смогут наши эксперты найти образцы тканей Эрденштейна в его отделе? Хотя бы один волос – этого будет достаточно.

- Сомневаюсь, - ответил Макгрегори. – В отделе был произведен серьезный ремонт, и найти образцы тканей Эрденштейна в такой обстановке практически невозможно.


- Да, - согласился Саммерс, - вы правы… Постарайтесь вспомнить, были у Эрденштейна родственники? Это наш единственный шанс.

- Эрденштейн – очень скрытый человек. О нем никто ничего толком не знал, даже Галлахер. Но это отдельный разговор… Боюсь ошибиться, но я слышал, что у Эрденштейна была сестра. Где точно – не знаю.

- Но ведь в компании должно остаться его личное дело, - без малейшей тени сомнения сказал Саммерс.

- После ликвидации отдела личные дела всех его сотрудников были изъяты.

- Кем? Это же нарушение закона!

- ФБР, - ответил Джейк. - Во всяком случае, так сегодня сказал Гарри Галлахер.

- ФБР? – лицо Саммерса выражало предельное удивление. – Дело оказывается еще сложнее, чем я думал. С такой конторой, как ФБР, мы потягаться не сможем.

Саммерс замолчал. Он напряженно обдумывал сложившуюся обстановку. Начала сказываться ужасная усталость, накопившаяся за последнее время. Мучительные поиски, сомнения, неудачи, и вот теперь, наконец-то долгожданная удача. Он уже не сомневался в этом. Однако радости от заслуженной удачи не было, вместо нее Саммерс почувствовал неимоверную усталость, желание побыстрее вернуться домой, упасть в постель и заснуть крепким сном. Однако нужно было продолжать разбираться в сложившейся ситуации и доводить дело до конца. Он посидел некоторое время молча, и обратился к своему помощнику:

- Послушай, Хаппел, что теперь следует делать. Сейчас же позвони прокурору округа, договорись о моем визите к нему. Мне необходима его санкция на эксгумацию трупа Эрденштейна, или того человека, которого вместо него закопали. Далее, подготовь запрос по нашим каналам о розыске сестры Эрденштейна. Ее крайне необходимо найти, если она мертва, нужен ее труп. Это очень важно. Наша система работает медленно, но пока еще надежно. В ФБР за помощью не обращаться. Все, ступай!

После того, как сержант вышел из кабинета, Саммерс задумчиво произнес в полголоса:

- Да, и ФБР ли это, большой вопрос.

Затем он обратился к Макгрегори:

- Джейк, вы даже не представляете, как я благодарен вам. Не буду раскрывать всех обстоятельств следствия. Но после долгих и мучительных поисков мы вышли на понимание, что в городе и его окрестностях действует опасный преступник, который непонятным еще для меня способом воздействует на психику людей. Люди, при этом, видят что-то чудовищно ужасное. Они в панике бегут, оставляя без присмотра свое имущество, свои магазинчики, а в это время их просто грабят. Дальнейшее расследование привело нас к вашей компании. Герберта Уингли мы хотели вызвать только лишь потому, что при допросе он единственный из вас сказал о стремлении Эрденштейна разработать подобное устройство. Это была та тоненькая ниточка, за которую мы хотели ухватиться… Теперь представляете наше состояние, когда мы узнали, где сейчас находится бедный Уингли. У нас просто руки опустились. Нас ведь к психушке не подпустят даже на пушечный выстрел. И вот, вы пришли. Большое вам спасибо!

- Не стоит благодарностей, - сказал Джейк. – Это мой долг, как гражданина. Кроме того, скажу вам с полной откровенностью: я опасаюсь за свою жизнь.

- У вас были конфликты с Эрденштейном?

- Да, были, - признался Джейк. – Мы просто ненавидели друг друга. Хотя мне кажется, Эрденштейн ненавидит всех людей на свете, столько в нем злобы. Вернее, всех, кроме одного… До прямых стычек у нас дело не дошло, но при последней нашей встрече он угрожал мне расправой.

- Понятно, - устало сказал Саммерс. – Расскажите теперь о Галлахере. Что он за человек? Какова, по-вашему, его роль в этом деле?

- С Гарри Галлахером у меня всегда были деловые отношения, - начал рассказывать Джейк. – Его действия никогда не вызывали у меня непонимания или противоречий - все было ясно и понятно. Но в отношении отдела, возглавляемого Эрденштейном, мне его позиция долгое время была непонятна. Неоднократно пытался поговорить с ним об этом. Однако каждый раз, под разными предлогами, Галлахер уходил от разговора. Сегодня утром, после известия о помещении Герберта Уингли в психиатрическую клинику, я стал настаивать на откровенном разговоре об Эрденштейне и его отделе. Галлахер снова стал уклоняться от разговора, объясняя, что Эрденштейн погиб, и не стоит ворошить прошлое. Тогда я заявил, что решил сообщить обо всем в полицию. И, к моему великому удивлению, такая постановка вопроса произвела на Галлахера очень сильное впечатление, и он кое-что рассказал.

- По его словам, - продолжил Джейк, - полтора года назад наша компания была на грани финансового краха. Это действительно так – трудные были времена. И вот тогда на него вышли люди, которые представились агентами ФБР. Они обещали помочь нашей компании решить финансовые проблемы, а взамен мы должны были предоставить свои помещения для развертывания секретной лаборатории. В этой лаборатории, по словам Галлахера, под руководством Эрденштейна должно было разработано и изготовлено устройство, способное влиять на психику террористов, подавлять их волю и способность противостоять частям спецназа.

- Такое соглашение было заключено, и весь четвертый этаж нашего административного корпуса был отдан под эту лабораторию. И вся секретность, которая сразу же появилась вокруг нашей компании, была связана именно с лабораторией Эрденштейна, а не с необходимостью противостоять промышленному шпионажу.

- Я был у вас, - с сомнением в голосе сказал Саммерс, - и мне не показалось, что меры секретности чрезмерные.

- Это обманчивое впечатление, продолжил Джейк, - Чего только стоит этот «умный лифт»? Ведь у него не было обычной кнопки вызова. Вместо нее было сканирующее пальцевые узоры устройство, и дверь лифта открывалась только для тех людей, отпечатки пальцев которых были введены в память компьютера. Для других дверь лифта просто не открывалась. Далее, лифт поднимал каждого сотрудника только на определенный этаж. Меня – только на третий. На четвертый, где располагался отдел Эрденштейна, я не мог проникнуть никаким образом. И это еще не все.

- Следующая «хитрая штучка» - сканирующее автомобильный номер устройство у ворот административного корпуса. Ворота автоматически открывались только для тех автомобилей, чьи номера были в памяти компьютера. Если я сменил бы номера на своем автомобиле, ворота не отрылись, и я не смог въехать внутрь корпуса. В таком случае мне пришлось бы разговаривать с охранником через переговорное устройство. Да и сам охранник. «Накачанный» парень с автоматической винтовкой. Попробуйте с ним поговорить, и у вас сложится впечатление, что кроме фраз «Так точно, сэр» и «Никак нет», он ничего не может сказать. Неужели вы считаете, что наши производственные секреты стоят того.

- Согласен, - сказал Саммерс, - но когда мы были у вас в компании, ничего подобного в глаза не бросилось.

- Не бросилось в глаза потому, что вас просто ждали.

- Да, действительно, - констатировал Саммерс, - ваш шеф встречал нас у ворот и проводил внутрь здания, а выходили мы вместе с вашей секретаршей. Возможно, поэтому мы ничего особенного и не заметили… Хотя если признаться честно, рядом с такой красоткой вообще ничего невозможно заметить.

Джейк откашлялся. Ему явно не понравилась последняя фраза полицейского. Джейк не считал себя ревнивцем, но его всегда раздражали слова восхищения мужчин в адрес Джулии. Он продолжил, с трудом сдерживая раздражение:

- Я все-таки предлагаю вернуться к нашему разговору.

- Хорошо, - согласился Саммерс.

- С появлением Эрденштейна, в компании начался разыгрываться спектакль. Опять же в интересах секретности. Да, именно спектакль. Другого слова я подобрать не могу. Эрденштейн был введен в состав Совета директоров. Он стал присутствовать на наших совещаниях, хотя за все время его пребывания у нас он не выступал ни с одним предложениям, ни по конструкциям кинопроекторов, ни по совершенствованию работы компании. На совещаниях сидел и, с ехидной усмешкой, посматривал на всех нас. Да и откуда у него могли быть предложения? Вообще, мне кажется, что он даже не представлял с какой стороны к кинопроектору подходить. Еще раз повторяю, все это разыгрывалось только для того, чтобы скрыть истинное направление работы отдела Эрденштейна. Далее, как только отдел Эрденштейна, после его мнимой смерти, был ликвидирован, вся секретность сразу же была ликвидирована. И лифт теперь у нас обычный, и пост вооруженной охраны сняли, и ворота в административном корпусе стали, как и раньше…

- Да, Джейк, - сказал Саммерс, тяжело вздохнув, - вы столько наговорили, что у меня голова пошла кругом. Нужно какое-то время, что все это переварить. Одно мне ясно, нам нужно сотрудничать с вами. Ситуация – очень сложная, многое нам пока не ясно. Поэтому прошу вас, если что-нибудь вспомните, или вам станет известным, – сразу сообщите мне лично. Никому другому эти сведения не сообщайте.

- Согласен, более того, если смогу, то с радостью помогу… Но, лейтенант, в разговоре с вами я услышал то, что меня очень удивило. Вы собрались идти в банк с фотографией Эрденштейна. Неужели это тот банк, где недавно застрелился охранник? И в этом случае замешан Эрденштейн?

- Джейк, о конкретных случаях я говорить не могу – это тайна следствия. Скажу лишь, что ситуация очень не простая. Я рад вашему приходу, благодарен за разговор, вы нам очень помогли. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество. До свидания.

Джейк простился с Саммерсом и поехал обратно в компанию. Теперь он твердо решил любой ценой добиться от Галлахера всей правды о деятельности их компании. Тем более теперь, когда он был просто уверен, что Эрденштейн жив. Джейку для этого не нужно было никаких экспертиз.

* * *

По возвращении Джейк сразу направился в приемную. Джулии не было на месте, и он решил подождать. Прошло минут десять, она не появилась. Заходить к Галлахеру не хотелось, и Джейк пошел в свой отдел. Минут через двадцать он снова зашел в приемную, и вновь Джулии не было. Джейк начал волноваться, сразу в голову полезли дурные мысли. Эта черта его характера ему самому очень не нравилась, а иногда, порой просто раздражала. Джейк никогда не умел ждать, но больше всего его раздражала неизвестность. В подобных случаях у него сразу же начинало преобладать паническое настроение. Вот и сейчас, он не знал где Джулия, и это обстоятельство его сильно тревожило, тем более, выяснилось, что Эрденштейн жив и находится где-то рядом. И хотя Джейк был уверен, что Эрденштейн ей не опасен, волнение полностью овладело его душой. Он даже не заметил, как к нему сзади подошла Джулия.

- Джейк, что с тобой? Ты сегодня слишком задумчивый и напряженный. Что-нибудь произошло?

- Нет, ничего особенного, - спохватившись, ответил Джейк. - Просто не выходит из головы случай с нашим бедным Уингли. Как ему сейчас там, в больнице? Я такого там насмотрелся… Кстати, тебя долго не было на работе. Что случилось?

- Я отпрашивалась у босса.

- Но где ты была?

- Тоже у врачей.

- Ты больна?!

- Нет, Джейк, - ответила, опустив глаза, Джулия, - беременность – не болезнь… Беременность – это нормальное состояние для женщины.

- Какая беременность?

- Обычная, - пожала плечами Джулия.

- Так ты беременна?! – после некоторой паузы спросил потрясенный Джейк.

- Да.

- Погоди… а кто отец?

- Господи, Джейк! Разве можно так? Спустись же ты, наконец, на землю. Ты отец! Кто же еще?

- Я?

- Ты, что не рад?

Что ответить на этот вопрос Джейк не знал. Все смешалось в его голове: трагедия с Уингли, известие об Эрденштейне, беременность Джулии. Он обнял Джулию, и с трудом справившись со спазмами, охватившими горло, прошептал:

- Прости, пожалуйста…

Питер Саммерс в это время направлялся в отделение банка «Америка», после разговора с Джейком он придавал этому посещению особое значение. Показав полицейский жетон охраннику, он прошел в кабинет управляющего отделением Джорджа Уилкинса. Открыв дверь, полицейский поздоровался.

- Мистер Уилкинс, добрый день. Мне необходимо поговорить с вами.

Управляющий отделением узнал его:

- А, лейтенант, рад вас видеть, заходите. Что привело вас к нам?

- Все тот же случай, - ответил Саммерс. – Не дает мне покое это дело.

- Хорошо, мистер Саммерс, - сказал с некоторым удивлением управляющий. – Как понимать ваш визит? Значит ли это, что полиция продолжает расследование параллельно с ФБР?

- Нет, - ответил полицейский, - скорее, это моя личная инициатива… Интересно, а как успехи у ребят из ФБР?

- Мне не докладывают, - пожал плечами управляющий отделением. – Но, похоже, что не очень они продвинулись. Собрали сведения, изъяли некоторые документы и удалились. Пока тихо.

- Не думаю, что они выйдут на настоящего преступника, - уверенно заявил Саммерс. – Впрочем, я здесь не для того, чтобы обсуждать работу коллег из ФБР.

- Мистер Саммерс, - удивился управляющий отделением, – если я правильно понимаю, вы не считаете Браверса преступником?

- Да, теперь я уже с полной уверенностью могу сказать: ваш охранник не преступник, он – жертва.

- Уже за это спасибо, - облегченно вздохнул управляющий, - вы просто не представляете наше положение. Руководство банка устроило нам настоящий разнос за неумение подбирать людей в охрану. Попробуйте представить: одно дело хитроумное ограбление, совершенное бандой преступников, другое – банк ограбил свой охранник, а потом еще и застрелился на рабочем месте. Это же скандал. Идут постоянные проверки всех работников. А охранников просвечивают вдоль и поперек, словно на рентгене.

- Нет, не сомневайтесь, - ответил полицейский, - ваш охранник был честным человеком. Он жертва преступника, обладающего чудовищными возможностями. Простите, но о деталях дела я говорить не стану. Да, если честно сказать, то полностью всех обстоятельств я и сам пока не представляю. - Мистер Саммерс, а могу я доложить начальству, что Браверс не виновен?

- Думаю, что не следует этого делать, - ответил лейтенант. – Убедительных доказательств этому в настоящий момент еще нет. Да, и расследование я веду неофициально. ФБР такое не понравится… Но я приехал к вам по другому поводу. Вот фотография одного человека. Необходимо опросить всех без исключения работников вашего отделения. Может быть, кто-нибудь из них опознает этого человека. Нам важна любая информация о нем. Кстати, начнем с вас. Посмотрите на фотографию, возможно, что-нибудь вспомните.

- Не могу объяснить, - сказал, внимательно изучив фотографию, управляющий отделением, – мне почему-то трудно вспомнить что-либо конкретное. Но лицо у этого человека весьма оригинальное, такие лица обычно не забываются. Возможно, где-то видел, но где и при каких обстоятельствах вспомнить не могу…

- Значит, ничего конкретного? – спросил Саммерс.

- Ничего.

- Хорошо, тогда прошу разрешить мне опросить всех работников отделения, независимо от занимаемой ими должности.

Джордж Уилкинс согласился. Саммерсу выделили маленькую комнатку, куда по очереди направлялись работники отделения. Фотографию Эрденштейна опознали несколько работников отделения банка. Оказывается, Эрденштейн открывал на непродолжительное время в отделении небольшой счет. Примерно через месяц закрыл его. Фамилию оператор не запомнил, ничего запоминающегося в фамилии этого мужчины не было. В базу данных при открытии клиентом счета фотография не вводится, вводятся только паспортные данные и образец росписи. Саммерс не сомневался, что Эрденштейн живет под чужой фамилией, и искать его в базе данных среди закрытых недавно счетов не имело никакого смысла.

Затем Эрденштейна узнал один из охранников. Его удивило странное поведение этого человека. У охранника даже появилась мысль о готовящемся ограблении, настолько подозрительным ему показался этот человек. Теперь охранник сожалел, что ни с кем не поделился своими наблюдениями. А после того, как застрелился Браверс, вообще решил молчать, боясь потерять свою работу.

После посещения банка Саммерс поехал в городской госпиталь, в лабораторию патологической анатомии для того, чтобы проверить предположение Макгрегори о насильственной смерти его коллег. Удалось выяснить, что причиной кончины руководителя финансового отдела компании Джексона стала внезапная коронарная смерть. Предположительно, от сильного испуга. Причиной смерти Абрахамсона стали многочисленные повреждения, вызванные неуклюжим падением из окна второго этажа.

Познакомившись с материалами патологоанатомической экспертизы, Саммерс начал приходить к выводу, что Джейк Макгрегори был прав, когда говорил о мести Эрденштейна. Джексон умер от страха. Несложно было предположить, что преступник знал о его слабом здоровье и с помощью специального аппарата показал ему нечто ужасное. Сложнее было понять причину падения из окна Абрахамсона. Из материалов дела известно, что он бывший военный, затем наемник во многих горячих точках, прошел специальную подготовку. Такой от страха не умрет и сможет спрыгнуть со второго этажа. Значит, ему надо было показать нечто такое, что застало его врасплох и полностью парализовало его волю и профессиональные навыки. Такое возможно лишь в том случае, если преступник очень хорошо знал характер своих будущих жертв.

Получалось, что версия о мести имела право на существование. Не исключено также, что Эрденштейн не просто мстил, а старался убрать людей, которым было известно об его изобретении. Ведь только неизвестность позволяет ему быть безнаказанным. Никакому следователю не придет такое в голову. С другой стороны для мести могли быть и другие причины, более личного характера. Следовало выяснить все нюансы отношений Эрденштейна с руководителями компании.

Вскоре в Техасе была найдена сестра Эрденштейна. Генно-молекулярная экспертиза подтвердила, что под его именем был захоронен посторонний человек. Теперь стало многое понятным, но больше всего Саммерса беспокоило ограбление банка. Это уже своеобразная проба пера. Что же может быть дальше? Об этом даже думать было страшно, Эрденштейна обязательно надо остановить. Но как? Даже если удастся его поймать, осудить его невозможно. Суд принимает во внимание только вещественные доказательства и показания свидетелей. Ведь этого ничего нет, и не будет. Нет ни отпечатков пальцев, ни следов обуви, нет и свидетелей. «Кто-то умер от сердечного приступа, кто-то свалился из окна, или сошел с ума, а охранник ограбил свой банк, а затем, не выдержав угрызений совести, застрелился. И причем тут мой подзащитный?» Со стоном и пафосом произнесет адвокат, и дело будет полностью проиграно…

Однако непоправимая беда произойдет в случае, если преступный мир узнает о чудовищном изобретении Эрденштейна. А они обязательно узнают, и заставят его работать на себя. Саммерс все больше приходил к выводу, что все придется держать в тайне и никакого официального дела не будет. Оставалось самое сложное – поймать Эрденштейна.

* * *

Все дни после известия о беременности Джулии, Джейк не находил себе места. События последних дней настолько сильно на него подействовали, что работать он не мог. Большую часть времени он думал о Джулии и их будущем ребенке. Думая о них, Джейк пришел к выводу, что готов на все, на любые жертвы, лишь бы оградить их от нависшей угрозы. В реальности угрозы он не сомневался, хотя был уверен, что Эрденштейн не собирается убивать Джулию. Она нужна ему живая, а вот за их ребенка следовало волноваться. О своей личной безопасности Джейк почему-то не думал. Правда, вспоминая о погибших Джексоне и Абрахамсоне, и об Уингли, находящемся в психиатрической клинике, Джейк иногда задумывался о причинах их несчастий. Пытался представить, что им пришлось пережить. От подобных представлений становилось жутко, а накануне Джейк заметил, что и у него появилось непреодолимое желание обернуться, и посмотреть, не следит ли кто за ним.

Джейк сидел в своем отделе и пытался сосредоточиться на конструкции ионно-плазменного проектора. Однако получалось это у него совсем плохо. Позвонила Джулия и попросила его зайти к ней в приемную. Как только он зашел в приемную, его сразу же поразило состояние Джулии. Она была крайне взволнована, лицо бледное, руки дрожали.

- Боже мой, Джулия, что с тобой случилось? Что-нибудь с ребенком?

- Нет, со мной все в порядке… Босс попал в госпиталь. Ночью у него случился сильный сердечный приступ. Сейчас он в реанимации и, несмотря на тяжелое состояние, просит тебя приехать к нему. Врач сказал, что он хочет видеть тебя и собирается отдать последние распоряжения.

Джейк обомлел. Он пришел к твердому убеждению, что произошедшее сегодня ночью с Галлахером не случайность. Да, несомненно, Эрденштейн мстит, и следующая очередь его.

- Джейк, что вокруг нас творится?

- Не знаю, - растерянно произнес он, но сразу же спохватился. – Джулия, милая, ты только не волнуйся. Я сейчас поеду в госпиталь, и все выясню.

- Только, пожалуйста, возвращайся поскорее. Мне очень тревожно оставаться одной.

- Не сомневайся, я мигом – туда и обратно.

- Джейк, только прошу тебя, не гони слишком быстро. А то, не дай бог, разобьешься.

Джейк обнял ее и принялся целовать, приговаривая:

– Джулия, милая, не волнуйся, я очень аккуратно. Не сомневайся, я вас обоих очень люблю.

Уже через полчаса Джейк разговаривал с заведующим кардиологическим отделением городского госпиталя.

- Скажите, пожалуйста, доктор, как чувствует себя Гарри Галлахер?

- Должен вам признаться, мистер Макгрегори, ситуация очень противоречивая. Больной постоянно жалуется на сильные боли в груди, на то, что задыхается, что чувствует близкую смерть. Однако, объективные методы обследования, результаты анализов не показывают ничего страшного. Если признаться честно, мы в тупиковой ситуации. Возможно, через некоторое время ему станет легче, мы ввели очень хорошие лекарства… Мистер Галлахер все время просит о помощи, и зовет именно вас. Поэтому мы решили позвонить к вам. Зайдите, попробуйте поговорить. Только убедительно прошу вас, постарайтесь не волновать его.

Джейк зашел в палату. Посреди палаты на кровати лежал Галлахер, глаза его были закрыты, иногда он стонал. На его груди были наклеены разноцветные датчики, рядом с кроватью стояли приборы и капельница, на мониторе отображались параметры работы сердца и дыхания. В воздухе пахло лекарствами.

Джейк осторожно подошел к кровати, наклонился и негромко спросил:

- Гарри, как вы себя чувствуете?

- Кто здесь? – простонал он.

- Это я, Джейк Макгрегори.

Галлахер пошевелил рукой, призывая его к себе. Джейк придвинул стул и сел рядом с кроватью. Галлахер вновь пошевелил рукой, Джейк наклонился. Новое движение рукой, Джейк приблизился вплотную.

- Здесь никого нет? – прошептал Галлахер.

Джейк оглянулся, посмотрел по сторонам.

- Нет, никого.

Галлахер вновь подозвал к себе, Джейк наклонился, чтобы расслышать шепот.

- Проверь, нет ли в палате прослушивающих устройств, или видеокамер.

«Боже мой, и этот сошел с ума, - подумал растерянный Джейк. – Что же с ними происходит? Почему их психика не выдерживает?»

- Проверь повнимательнее, - вновь зашептал Галлахер.

Джейк, качнув головой от досады, принялся выполнять поручение. Точнее сказать, он делал вид, что ищет подслушивающие устройства. Для успокоения босса, он даже наклонился и посмотрел под кровать. Затем, вновь наклонился к нему и прошептал:

- Нет, ничего не нашел.

То, что произошло дальше, потрясло Джейка, и он полностью растерялся. Лицо Галлахера приняло обычный вид, он стремительно уселся на кровати и подмигнул Джейку.

- Очень хорошо, что приехал, - быстро и громко заговорил Галлахер, - У нас мало времени, поэтому слушай внимательно и не перебивай. Я вполне здоров, а здесь только потому, что притворяюсь умирающим.

- Но зачем? – прошептал потрясенный Джейк.

- Ситуация очень серьезная. Причем, не для компании, а для нас с тобой… Да не сомневайся, я не сошел с ума. Хотя можно было. Просто считал необходимым предупредить тебя.

- О чем?

- Похоже, ты был прав, - продолжил Галлахер, - Эрденштейн жив, и сегодня ночью я испытал на себе действие его дьявольского изобретения. Ощущения, должен доложить тебе, просто фантастические. Я и впрямь чуть не умер от страха. Слушай, что было.

- Спать лег я в кабинете, просто допоздна размышлял о ситуации вокруг нашей компании и не захотел беспокоить супругу. Проснулся посреди ночи от странного шума и какого-то шипения. Осмотрелся по сторонам и обомлел от страха. Все предметы в кабинете двигались, изменяли свою форму и размеры. Я не на шутку испугался, сердце сдавило, словно тисками, стало не хватать воздуха. Потом на полу заметил красное пятно. Пятно увеличивалось, а шипение постепенно превратилось в рев реактивного двигателя. Я чуть не оглох. Даже подумал, что мучает кошмарный сон, ущипнул себя за ногу - не помогло.

- Слушай, что было дальше. Вместо пятна образовывалось возвышение. Вдруг из него с грохотом вылетела огромная красная рука. По руке тоненькими молниями струились электрические разряды, на концах пальцев стальные когти. Но главное, запах, настолько омерзительный, что перехватило дыхание. И вообще, я потерял контроль над собой, и не мог оторвать взгляда от руки. Наверное, так смотрит кролик на удава. Никогда не думал, что со мной такое случится.

- Далее, - продолжал свой рассказ Галлахер, - рука начала кружиться надо мной и постепенно снижаться. Я как завороженный смотрел на нее. Затем она придавила меня и стала душить. Джейк, ты не можешь себе представить, насколько сильные ощущения я при этом испытал. Дикую боль от когтей, впившихся в мое горло и грудь, чудовищный запах, а от грохота в ушах казалось, что лопаются барабанные перепонки. В общем, словами не передать, а испытать такое никому не пожелаешь.

Потрясенный Джейк слушал босса и не мог поверить в его рассказ. Настолько фантастическим и ужасным он ему казался. Только сейчас Джейк понял, что нечто подобное испытал на себе и Герберт Уингли. Значит, он не сошел с ума. Просто его слабая нервная система не выдержала такого испытания, значит, он действительно чувствовал за собой слежку, да побоялся об этом говорить. Эх, если бы можно было повернуть время назад!

- И в этот момент произошло самое интересное, - лицо Галлахера даже засияло от удовольствия. – Джейк, ты только послушай, что было потом. Воля моя была полностью парализована, но каким-то образом, просто не понимаю, как это произошло, я схватил свою трость, и со всей силы ударил по душившей меня красной руке. И вот представь себе: моя трость пролетела сквозь нее, будто красной руки и не было вовсе, и со всего размаху врезалась в мое левое предплечье. Посмотри, у меня до сих пор вся левая рука синяя. Получается, что я со всего размаха врезал тростью себя по руке. Значит, этой ужасной красной руки не существовало, то есть все это был обман чувств. Думаю, что эта мысль в конечном итоге и спасла меня. Каким-то образом у меня в голове сразу все сложилось. Я пришел в себя и стал анализировать обстановку. Понял, что это Эрденштейн, и он, помимо всего прочего, имеет возможность наблюдать за мной. Раз ему требуется моя смерть, следовательно, я должен был изобразить ее, и только так я смог бы спастись.

- Не скрою, сделать это было не легко, - продолжал, переведя дух, Галлахер. – Ощущения от душащей меня руки не уменьшились, а наоборот, усилились. Да, и артист из меня никудышный, но вот пришлось. Я помахал руками, что-то пытался кричать, а потом затих. Сделал вид, что умер. Ох, как было трудно лежать неподвижно и делать вид, что уже не дышу. Где-то еще минуту красная рука продолжала меня душить. Как я выдержал, не представляю. Затем ощущения начали стихать, и рука куда-то исчезла. Я еще долго лежал, боясь пошевелиться, да и отдышаться нужно было. Потом я решил, что лучше будет имитировать сердечный приступ. Так я оказался здесь… А ведь, у этого мерзавца получилось. Представляешь, Джейк? Красная рука: все настолько натурально, что мороз по коже.

- О нашем разговоре никому, - продолжил Галлахер. – Я поваляюсь тут некоторое время, постараюсь разыгрывать из себя умирающего, если получится. Да и сердце действительно надо подлечить. Кстати, моя жена тоже не знает правды. Тебя я назначаю временно исполняющим обязанности руководителя компании. А ведь кроме тебя и некого. Из выбранных членов совета директоров остались только ты, да я. А я при смерти.

- Что я буду делать? – растерянно спросил Джейк.

- Ничего, справишься. Первую партию проекторов мы послали в Африку позавчера. Следующая партия по графику только через три месяца. Следи за бесперебойной работой сборочного цеха да за платежами по счетам. И еще, раструби всем, особенно прессе о том, что я умираю от сердечной недостаточности, дни мои сочтены, или что-нибудь вроде этого…

- А теперь, Джейк, самое главное. На этом он не остановится, следующим будешь ты. Обращайся в полицию, пускай организуют охрану для тебя. И еще, у меня в сейфе до сих пор лежит записка Эрденштейна. Да, да, записка у меня. Ты уж прости старика. Думал удастся заработать потом на этой бумажке… Запоминай код…

Джейка настолько потряс рассказ босса, что он плохо соображал. Цифры, повороты ручки: все смешалось в голове.

- Ну, запомнил? – спросил Галлахер.

- Кажется да, - неуверенно произнес Джейк.

- Смелее, Джейк. Все победы начинаются с победы над самим собой. Я выдержал, и ты справишься, потому что знаешь…

Галлахер вновь лег, закрыл глаза и застонал. Джейк откинулся на спинку стула и еще раз стал повторять про себя последовательность операций для открытия сейфа. В этот момент зашел доктор и сказал:

- Мистер Макгрегори, извините, но ваше время закончилось. Будем надеяться, что мистеру Галлахеру скоро станет лучше, и вы сможете поговорить снова.

Всю обратную дорогу Джейк повторял про себя, как заклинание, последовательность открытия сейфа. Лишь бы не упустить что-нибудь. Он настолько увлекся мыслью о сейфе, что чуть было, не прошел в кабинет Галлахера мимо Джулии. Однако вовремя спохватился:

- Джулия, слушай меня внимательно. У босса очень плохо с сердцем. Меня он назначил временно исполняющим, вместо себя. Если будут звонки, говори всем, что Галлахер при смерти. Да, позвони в основные средства массовой информации города и сообщи им эту новость. Мне нужно побыть одному в его кабинете. Никого не впускай, и сама не заходи.

Он развернулся и направился в кабинет. Джулия взмолилась, глядя ему в след:

- Господи, Джейк, разве можно так?

- Джулия, умоляю тебя, потерпи до вечера.

Джулия осталась одна. От досады у нее навернулись слезы на глазах. Какой ужасный день, она чувствовала, что происходит что-то очень серьезное, но что именно, догадаться не могла. Обиднее всего было поведение Джейка. Почему он ничего не рассказал ей? А ведь обещал.

В кабинете Джейк сразу направился к книжным стеллажам. Так, третий слева, он наклонился и стал искать металлический фиксатор, удерживающий стеллаж. Отодвинув фиксатор, он развернул стеллаж и сразу увидел сейф, вмонтированный в стену. Нажимая кнопки, набрал цифровой код. Загорелись зеленые лампочки, значит, все правильно. Джейк перевел дыхание и, поворачивая рукоятку, начал открывать механический замок. Два поворота против часовой стрелки, пауза, поворот по часовой, пауза…

Наконец, все операции были завершены. Джейк потянул ручку на дверце сейфа на себя, и сейф открылся. Он сразу заметил красную папку, в верхнем правом углу которой красовался гриф «Строго секретно». Джейк закрыл сейф, задвинул на место книжный стеллаж. Затем он сел в кресло Галлахера и раскрыл папку. В ней был всего один листок бумаги. Джейк вполголоса прочел:

«Мистер, Галлахер! Для реализации вашей идеи, осуществить проекцию кинофильмов без экрана, прямо в воздухе, предлагаю воздействовать на органы чувств людей модулированным ультразвуком. Согласно медицинским исследованиям, в мозгу человека имеется участок, раздражение которого влияет одновременно на зрение, слух и обоняние. Модулированный особым образом ультразвук позволяет действовать на данный участок мозга. В результате будет возникать иллюзия просмотра кинофильма у группы людей, находящихся на определенном расстоянии от генератора. При этом если мы сможем научиться воздействовать не только на зрение и слух людей, но и на другие органы чувств, то тогда просмотр кинофильма будет сопровождаться ощущениями запаха, температуры и т. д. Радиус действия генератора на открытом пространстве может составить несколько десятков ярдов, возможно, до сотни ярдов. Мощность установки приблизительно шестьсот ватт. Финансовые затраты небольшие. Учитывая особую секретность проекта, считаю, что к его реализации может быть допуще
но ограниченное число людей, в основном, сотрудники моего отдела. С уважением, Эдуард Эрденштейн».

Джейк заметил, как дрожит листок бумаги в его руках. Он попытался справиться с волнением, но ему это не удалось. Джейк понял, что Эрденштейн давно уже хорошо представлял механизм действия на психику людей, и рассчитывал создать установку за счет финансовых средств компании. Что делать с запиской он не представлял, одно лишь ему было совершенно понятно: необходимо быстрее познакомить с содержанием записки лейтенанта криминальной полиции Саммерса.

* * *

Через час Джейк Макгрегори был уже в полицейском управлении. Саммерс оказался в кабинете один, Джейк передал ему найденный документ и с напряжением наблюдал, как он изучал записку Эрденштейна. Полицейский бегло пробежал глазами всю записку, затем начал досконально, по несколько раз перечитывая, изучать отдельные фрагменты. Внимательно перечитав записку еще раз, Саммерс усмехнулся, и сказал:

- Представляете, Джейк, сколько месяцев я пытался понять, каким же образом можно так сильно влиять на психику людей? Ломать их волю за считанные минуты, заставлять совершать поступки, которые человек не сделает даже в состоянии гипноза. Ведь раньше я считал: гипнотизер может сделать с человеком все что захочет. Оказывается, не все. И вот получается, что можно оказывать значительно более сильное влияние. Причем, не так уж и сложно, если судить по этой бумажке. Хотя, конечно же, в основе метода лежит точный научный расчет. Воистину говорят: наука творит чудеса… Одно пока мне неизвестно, что именно видели и слышали пострадавшие в момент нападения?

- Могу рассказать, - ответил Джейк.

- Откуда вы знаете? – удивился Саммерс.

- Наш босс, Гарри Галлахер, рассказал сегодня утром. Ночью с ним случился сердечный приступ. Сейчас он в крайне тяжелом состоянии, но все же нашел силы и рассказал мне, что с ним случилось ночью.

Макгрегори подробно рассказал полицейскому все, что случилось с их боссом ночью. Единственное не рассказал, что Галлахер притворяется и имитирует сердечный приступ. Саммерс слушал и пытался представить весь ужас, охватывавший людей при действии на них аппарата Эрденштейна.

- Да, вот тебе и красная рука, - сказал он задумчиво, выслушав рассказ Джейка. Затем выдвинул ящик своего стола, достал зажигалку и поджег записку Эрденштейна.

- Мистер, Саммерс, что вы делаете? – воскликнул Джейк. - Это же вещественное доказательство.

- Нет, Джейк, никакого дела не будет, не будет и вещественных доказательств… Знаете, сколько стоит эта бумажка?

- Не знаю точно, - растерялся Джейк, - но, думаю, миллионы долларов.

- Нет, - возразил полицейский, - эта бумажка стоит десятки, а может быть и сотни человеческих жизней. Пусть живут… Если попробовать оценить ее в долларах, не сомневаюсь, что счет пойдет на миллиарды… А сжег я ее потому, что у этой бумажки чудовищный потенциал. Если она попадет в руки настоящих преступников, то они смогут поставить на колени всю страну. Если же она попадет в руки военных и политиков, они всю планету перевернут.

Наступила тягостная пауза. Саммерс пытался представить возможные последствия использования изобретения Эрденштейна преступным миром, а Макгрегори думал о Джулии и их будущем ребенке, об ответственности изобретателей за свои открытия.

Первым нарушил молчание Джейк:

- Но ведь, должна же быть ответственность ученого за свои изобретения? Ведь способность изобретать, вообще творить, это же божий дар. Надо же нести ответственность за этот дар.

- А, гений и злодейство! Один из извечных вопросов человеческого существа, - усмехнулся Саммерс. – Действительно, иногда человечество вытворяет такое на Земле, что хочется поднять руки к небу и вскричать: «Господи! За что ты дал нам разум?» Нам дано высшее, а он, разум, оказывается, так разрушителен. Но, увы, таков уж человек.

- Нет, лейтенант, вы не поняли меня. Я говорю не просто о человеке, а об очень талантливых людях.

- Конечно, Джейк, отчасти вы правы, но не следует забывать, что любой изобретатель, любой гений - прежде всего человек. Вот, что самое главное. Эрденштейн прежде всего человек, а потом уже талантливый изобретатель… Гениальность? А что, собственно говоря, это такое? Человек - очень сложное существо. У человека интеллект и душа живут в разных местах и разной жизнью: ум – в голове, а душа в сердце. Душа у некоторых людей настолько подленькая, способная на такие гадости, что дьявол может позавидовать.

- Не могу с вами согласиться, - возразил Джейк. - Вы так говорите будто слово «человек» подразумевает все самое плохое, самое ужасное, что может быть на Земле.

- Человек, конечно, не самое плохое создание, но далеко не самое лучшее, - засмеялся Саммерс. Затем уже серьезно п родолжил, - беда в том, что преступность культурно, социально, и даже биологически заключена в человеке.

- Даже биологически? – переспросил Джейк. – Нет, это уже слишком, не могу поверить в такое.

- Да, даже биологически, - начал излагать свои взгляды Саммерс, - человек исключительно хитрое и коварное существо. Думаю, только благодаря этому предки человека и выжили в дикой природе. Представьте, Джейк, далекие предки человека в силу каких-то причин вынуждены были спуститься с деревьев. И сразу же обнаружилось, что на земле они никому не нужны. Более того, обнаружилось, что предки человека проигрывали животным в силе, ловкости, выносливости, зоркости глаз, крепости клыков и когтей. Попробуй выживи в таких условиях. А ведь выжили! За счет чего, я вас спрашиваю, наши далекие предки смогли выживать в такой обстановке? Не сомневайтесь и не мучайтесь с ответом. Только за счет хитрости и коварства! Или, как мы теперь это называем, за счет ума… А ведь эти гены до сих пор находятся в нас, все это наше наследие. Вот вам и ответ на один из главных вопросов человечества: «Может ли гений быть злодеем?». Отвечаю, со всей очевидностью для себя. Может, еще, как может! Более того, так чаще всего и бывает! Что вы притихли? Не хочется так плохо думать о человеке?

- Не хочется, - согласился Джейк. – Мне кажется, сказывается специфика вашей профессии, насмотрелись тут всякого…

- Это верно, - засмеялся полицейский, - насмотрелся. Но не только я видел таких людей. Да, собственно, что мы спорим, давайте лучше обратимся к мнению других людей, например, к литературе. Предлагаю обратиться к детективному жанру, как более близкому мне… Артур Конан Дойл блестяще описал подобного негодяя. Если вы помните, Джейк, в рассказе «Последнее дело Холмса» одним из главных героев является профессор Мориарти. Блестящий математический ум, интеллектуал высшей пробы и… глава чудовищного преступного сообщества. Как выразился сам Конан Дойл: «Наполеон преступного мира». Вспомните, как Конан Дойл характеризует этого негодяя: «Мориарти от природы наделен феноменальными математическими способностями, но в его жилах течет кровь преступника. И его необыкновенный ум не только не умеряет, но даже усиливает эту склонность и делает ее еще более опасной».

- А теперь, Джейк, попробуйте ответить на такой вопрос, - продолжил Саммерс, выдержав паузу. – Как выдумаете, Артур Конан Дойл все выдумал, или он видел подобных негодяев в жизни?… Скорее всего, вы ответите, что видел. И будете правы! Таких людей много, они окружают нас, и если бы не страх перед наказанием, они бы так развернулись. Только держись! К счастью, далеко не все из них решаются переступить этот страх. Думаю, что Эрденштейн очень похож на профессора Мориарти. Блестящий ум, преступная натура и отсутствие страха перед наказанием… Вот только непонятно, он один действует, или уже нашел себе сообщников? Будет лучше, если один – проще будет взять его… Да, Джейк, вам надо крепиться. Не сомневаюсь, что вас он не оставит в покое. Думаю, вы и сами понимаете это.

Макгрегори кивнул головой.

- Но ведь самое главное мы уже знаем. А именно: все, что вы увидите в момент покушения, будет обманом чувств. Неважно, что вы увидите, услышите, или еще как-нибудь почувствуете. Ну, например… э-э, налет вооруженных бандитов, каких-нибудь чудовищ, вампиров, или, хотя бы ту же самую красную руку. Все будет обманом чувств, а в действительности, с вами ничего страшного не будет происходить. Важно не поддаться панике, не потерять самообладание. Вы же будете знать, что это иллюзии, возникающие в результате действия аппарата Эрденштейна. В этом момент мы его и возьмем за «жабры».

- А можно ли его арестовать раньше? – спросил Джейк.

- Не хочется выполнять роль приманки?

- Не хочется, - признался Макгрегори.

- Ну, что ж, теперь давайте поговорим серьезно, - продолжил полицейский. – Арестовать Эрденштейна иным способом не получится. Не сомневаюсь, что живет он по фальшивым документам. Скорее всего, изменил внешность, ведет крайне осторожный образ жизни. Поэтому вычислить его и арестовать в этом людском муравейнике практически невозможно. Надеяться, что он совершит какую-либо ошибку? А если не совершит?

- Поэтому без вашего участия арестовать Эрденштейна мы не сможем, - продолжил после паузы Саммерс. – Но бояться вам особо нечего, мы организуем наблюдение. Правда, обеспечить вам круглосуточную охрану мы не сможем. Да, в этом и нет необходимости. Все произойдет, скорее всего, ночью, днем Эрденштейн побоится совершить нападение. Ночью вы дома, организовать наблюдения за одним домом не составит труда, и мы накроем его, как только он начнет свое дело… Далее, держите со мной постоянную связь, вот моя визитка. Однако хочу обратить ваше внимание на одну важную деталь. Во время связи со мной не пользуйтесь своим мобильным телефоном.

- Почему?

- Дело в том, - начал объяснять полицейский, - что мобильный телефон излучает радиоволны. Их перехват не составляет сложной технической проблемы. Думаю, не следует считать Эрденштейна глупее нас. Наоборот, будем считать его весьма умным и предусмотрительным. Я бы, во всяком случае, именно так и поступил. Значит, и он может додуматься. Поэтому пользуйтесь либо чужим мобильником, либо обычным телефоном, особенно с работы. Сообщайте мне о любых происшествиях, даже если вам что-нибудь покажется. Все может оказаться важным…

* * *

Джейку удалось убедить Джулию в необходимости уехать на некоторое время из города. После ее отъезда наступила напряженная пора. Джейк занимался решением вопросов производства кинопроекторов, встречался с акционерами компании и журналистами. Пришлось встречаться даже с мэром города. Днем подобная суета полностью поглощала его, и он даже забывал о событиях, произошедших недавно. Часто звонил Джулии, подолгу разговаривал с ней, в это время он полностью забывал о своих тревогах, о полиции и об Эрденштейне.

Зато ночью начиналась иная жизнь. Жизнь полная страха, тревоги, прислушивания к каждому шороху, тяжелого засыпания и внезапного просыпания, вновь тревожного ожидания и прислушивания, и нового забытья чутким сном. Сколько раз за эти ночи Джейк подкрадывался к окну в спальне, сколько раз, отодвинув краешек штор, он всматривался в темноту, прислушивался к шороху листьев, шуму ветра, сколько раз вспоминал своих товарищей, особенно Герберта Уингли.

Сегодня Джейк снова никак не мог заснуть, все прислушивался, вспомнил о пострадавших товарищах. Он боялся тоже не выдержать, хотя то, что рассказал Галлахер, казалось не таким уж и страшным. Однако одно дело услышать, другое дело самому все пережить. Что же они видели такого, почему не вынесли подобного испытания?

Было уже два часа ночи. По-прежнему ему чудились необычные звуки, шорохи… Вдруг что-то отчетливо брякнуло по оконному стеклу. Джейк вздрогнул и стал прислушиваться: тишина. Затем прислушивался еще и еще, но ничего необычного не услышал. Он даже подумал, что ничего и не было, как в прежние ночи, что это просто плод его утомленного недосыпанием воображения.

Вдруг, снова звук. Нет, на этот раз он не ошибся. Ведь был же звук, он еще не сошел с ума… Напуганный Джейк подкрался к окну. Он был уверен в присутствии кого-то за стеной, хотя это был второй этаж. Джейк не решился отодвинуть край штор. Переведя дух и прижав руку к груди, чтобы удержать выпрыгивающее от страха сердце, он приложил ухо к стенке, в надежде что-либо услышать. Чувства его были обострены, ему показалось какое-то движение, шевеление и как бы поскрипывание за стеной. Вот если бы сердце так сильно не стучало, тогда он точно расслышал бы. За стенкой явно что-то было, он это чувствовал.

Неожиданно он снова отчетливо услышал легкий скрежет предмета о стекло. Сердце у Джейка замерло, а затем вновь бешено заколотилось. Он присел и дрожащей рукой отодвинул краешек шторы, заглянул в окно снизу, чтобы никто не заметил его с улицы. В тусклом свете, который пробивался от уличных фонарей сквозь листву деревьев, он отчетливо разглядел два серебристых провода. На одном из них было небольшое расширение, вроде рупора. Джейк с ужасом, не шевелясь, смотрел на них. Через несколько секунд провода плавно двинулись назад и скрылись. Джейк осторожно, чтобы не обнаружить себя, начал приподниматься, чтобы увидеть, куда двигаются необычные провода. Однако ничего не успел заметить, только качающиеся ветки деревьев. Затем раздался звук заводившегося двигателя, еще через несколько секунд он услышал, что от дома отъезжает невидимый автомобиль. Как Джейк не старался разглядеть его сквозь ветки, но ничего у него не получилось.

Джейк прислонился спиной к стене и, скользя лопатками по ней, сел на корточки. Он поднял взор к темному потолку и засмеялся:

- Да, дружище Уингли, тяжко тебе пришлось… Черт побери, как бы самому не свихнуться.

Утром Джейк связался с Саммерсом и рассказал ему о ночном происшествии. Договорились встретиться у Джейка на работе. Они закрылись в кабинете Галлахера, и Джейк в подробностях все рассказал полицейскому.

- А зачем ему два провода? – спросил после паузы Саммерс.

- Для управления сеансом, - не сомневаясь, ответил Макгрегори. – Один провод с рупором – это излучатель ультразвука. На конце второго, не сомневаюсь, были миниатюрная видеокамера и микрофон. Это, выражаясь языком кибернетики, обратная связь для качественного управления процессом.

- Понятно, - многозначительно сказал полицейский.

- Непонятно только, что это было: нападение, или разведка, – сказал Джейк, разводя руки в стороны.

- Возможно просто примерялся, - начал рассуждать Саммерс, - возможно ему необходимо изображение вашей комнаты для создания своей программы… А впрочем. У меня неожиданно возник вопрос. Вспомните, окно в вашей спальне было открытым, или, наоборот, закрытым?

- Закрытым, - вспомнил Джейк.

- Мне кажется, я понял, в чем дело, - Саммерс не скрывал радости. – Теперь все встает на свои места. Насколько я понимаю, действие на человека оказывается за счет звуковых волн определенной частоты. Я правильно понимаю?

- Правильно, - согласился Макгрегори.

- Может ли ультразвук пройти через оконное стекло?

- Точно не знаю, но, скорее всего, не может. А если и пройдет, то будет сильно ослаблен.

- Вот именно. Значит, для действия на человека необходимо беспрепятственное прохождение звуковых волн. Значит, это была неудачная попытка, и виной тому закрытое окно.

- Выходит так, - тяжело вздохнул Джейк.

- Придется спать с открытыми окнами, - смеясь, сказал полицейский. - Кстати, врачи говорят, что так полезнее для здоровья.

- Я не уверен, что Эрденштейн повторит попытку, - робко сказал Джейк.

- Возможно, - согласился Саммерс. – Однако хочу задать вам один деликатный вопрос. Это необходимо для прогнозирования дальнейшего поведения Эрденштейна… В чем суть вашего конфликта с ним?

- Трудно в двух словах объяснить, - пожал плечами Джейк.

- Я хочу спросить, не замешана ли здесь женщина?

Джейк кивнул головой.

- Мисс Джулия?

Джейк снова кивнул головой.

- Вот вам и дедушка Фрейд, - засмеялся полицейский. - Нет, человек еще долго не будет меняться. И это нам на руку. Теперь легко просчитать поведение Эрденштейна: он пойдет до конца, и долго ждать не придется.

Наступила пауза. Джейк стал ненавидеть Эрденштейна еще больше. Ему показалось, что сейчас он без колебаний смог бы убить его. Джейк с трудом справился с охватившей его ненавистью и спросил:

- А почему полицейские сегодня ночью не арестовали его? Проспали, что ли?

- Нет, они не спали, - возразил полицейский. – Они видели светлый микроавтобус, еще несколько автомобилей, которые останавливались напротив вашего дома. Однако ничего подозрительного не заметили… Да и что нужно было замечать, они не знали. Вот, если бы кто-то крадучись пытался залезть к вам в окно, или пытался подложить под вашу машину взрывное устройство, тогда бы они приняли надлежащие меры.

- Да, - согласился Джейк, - они же полицейские, и действовать должны как полицейские. Но проблема в том, что между нами не было никакой связи.

- А вот тут вы абсолютно правы… Посмотрите, что я принес, - Саммерс выложил из своей сумки на стол две портативные радиостанции. – На первый взгляд обычные полицейские радиостанции. Но на самом деле они необычные, я бы сказал, очень хитрые. Я вам уже рассказывал, что преступники знают частоту, с которой работают полицейские радиостанции. Знают и успешно перехватывают наши переговоры во время выполнения операций. Однако мы не глупее их. И вот ребята из технического отдела слегка доработали стандартные радиостанции. Кое-что изменили в них и радиостанции стали работать в совершенно другом диапазоне. В каком именно, знают только эти ребята. Другие радиостанции не ловят их сигнал. Мы их берем для выполнения самых ответственных заданий. Думаю, что сейчас как раз такой случай. Одну из них возьмете вы, другая будет у меня, или у тех, кто будет наблюдать за вашим домом. Это позволит координировать наши действия.

- Понятно, это просто здорово! – облегченно вздохнул Джейк. – А то признаюсь вам, не легко мне было сегодня ночью. Вот если бы я чувствовал поддержку, то было бы значительно легче… Только ждать всегда очень трудно.

- Крепитесь, Джейк. Как говорили древние: «Сила в разуме, а мудрость в терпении». Постарайтесь, и вы справитесь. Его нельзя спугнуть.