Гиббон

                Крылов Евгений               
                ГИББОН               



Павел Семёныч Стёпкин, мужчина пятидесяти пяти лет, похоронив собаку, умершего старого спаниеля, присел на камень, возле зарытой ямы и закурил.
В этот самый момент осознав, что остался совсем один.
Ни друзей, ни родственников, никакой близкой души у него не осталось.
Верный пёс, был последним, кого он любил.

Павел Семёнович вдруг понял, что пришла его очередь.               
Все кто был, ушли, и теперь слово держал он.
С этим грустным открытием он вернулся домой и лёг спать.
Но утром, те же мысли вернулись снова.
Он пытался себя успокоить, что это просто полоса, которая пройдёт, закончится, но почему-то сам в это не поверил.
Вопрос, как и когда это случится, прежде не приходил ему в голову.
А теперь…
Стало страшно, и он решил гнать эти мысли. Не думать.
Ругал себя, но выходило безобидно и бесполо.
Да и как это возможно? Отругать себя самостоятельно?
Лучше всех получалось это, у его ушедшей, любимой жены, Надежды. 
До мурашек по коже.
Она находила обидные слова, и вворачивала их, как шурупы в доски.
Почему то, именно её «Неудачник», обижало его сильнее остальных слов.
Он не считал себя таковым, так как добился всего, что хотел в жизни.
Пусть он хотел немногого - многое, ему было не для чего. Самое необходимое было.   Поэтому его поиски подходящего выражения, заняли некоторое время и силы.
Наконец он выпалил – Гиббон! Я как какой-то Гиббон!
Выкрикивал он громко, словно бросая мяч в стену.
Почему это из него выскочило, он не знал, и продолжал его коверкать на разные лады, ища смысл.
- Хренов Гиббон! Охренительный Гиббон! Гиббонище! Пока на него не снизошло озарение.
Ну конечно же, обрадовался Стёпкин, ведь всю жизнь он кривлялся, стараясь походить на кого-то. Повторял чужие слова, поступки, жил чужими мыслями, чувствами, как хотели от него окружавшие его люди.
Только теперь, после их смерти, став свободным от их влияния, он осознал это.
Начну новую жизнь!
Вот только не поздно ли?
Всю жизнь, Павел Семёнович опаздывал. Поздно решив стать футболистом, поступить в институт. Поздно признавшись в любви, девушке уже вышедшей замуж… Всё прошло под знаком «Поздно».
Из всего этого выходило, что и начинать новую жизнь, тоже поздно.
Ну и ладно, сам себе сказал Стёпкин.  Не очень то и хотелось.
К тому же, мысль, о начале новой жизни, ведь тоже была чужой.
Из книг, кино. Самое время, начать жить своим умом.

Теперь Стёпкин пользовался свободным временем, гуляя по городу, парку, и собираясь с наступлением летних дней в деревню, где у него был небольшой домик.

Однажды прогуливаясь, он увидел как с моста, в реку, прыгнул мужчина, так и не появившийся на поверхности. В другой раз, выпавшую из окна женщину…
- О как люди с собой! – думал Павел Семёнович, словно переступив некий рубеж, за которым смерть становилась чем-то обыденным, понятным, и притягательным.
Только зачем так?
Пришло лето. Народа в деревне было не много. Дачники съезжались по выходным, а сейчас было тихо и пусто. Старики сидели по домам, или на скамейке у крыльца.

Тишина, одиночество, возвращало его к мыслям о собственном конце.
Открыв занавеску, Павел Семёнович, через дорогу увидел сидящую на приступке дома  бабку Наташку. Она внимательно смотрела на него, Стёпкин помахал ей, но она, то ли не увидела, то ли не захотела ответить ему.

Ждать от жизни было нечего, подумал он, так может самое время?  Хоть в этом не опоздать.

Решил найти хорошее место, приготовиться и спокойно уйти.
Где-нибудь в лесу.
Ему понравилось на горе, возле берёзы. Присев на землю, закурил, жмурясь на солнце.
Слишком заметно. Спустился вниз, к лесу.
Огляделся. Здесь тоже было хорошо. Небольшая низина, на краю леса. Хорошо.
Тихо, покойно, закрыто от посторонних глаз, разросшимися кустами ивы.
 И земля сухая, радовался Павел Семёнович.
Меня не видно, а я вижу всех. Завтра начну копать. Спешить некуда, не торопясь, попривыкну. Даже можно будет прийти картошки здесь спечь…
Особенно хорошо здесь было утром, заглянув на выбранное место, по ходу в лес, заметил Стёпкин. Туман, как покрывалом укрыл низину. Красота!

Так прошла ещё неделя. Всё было готово.
Закрыв дом, собрав необходимые вещи, он отправился на приготовленное место. Удобно расположившись внутри, приготовился умирать.
То, что не будет легко, он понимал, мысленно посылая сигналы Создателю, и призывая скорую смерть.
Так прошло ещё два дня. Изредка, он лишь выбирался по нужде, остальное время старался лежать неподвижно. Стёпкину начинало казаться, что у него начинает выходить. Он уже не чувствовал ни ног, ни рук, занемевших от долгого, неподвижного лежания, пока не очнулся, от резкого крика птицы, неожиданно поняв, что заснул.

Усевшийся на край ямы ворон, как мрачный предвестник, тоже вселял в его слабеющее сердце надежду, что всё получится. Ворон расхаживал по краю, проверяя, скоро ли можно будет выклевать глаза, мужику, лежащему там.  Но тот, всё ворочался.

На третий день небо нахмурилось, и пошёл дождь.
Надо было сделать крышу, подумал Стёпкин, но теперь на это не было сил. Что и хорошо, перетерплю.
Скоро вода побежала в яму, заполняя её.
Очнулся он наверху, когда дождь закончился, и выглянуло солнце. Рядом сидела женщина и вытирала мокрые, спутавшиеся волосы у него на голове.
- Чуть не потонули в яме. Как же так, поскользнулись?   Идёмте, я вас провожу. Знаю где вы живёте.
Женщину звали Татьяна Николаевна. Она была, как и Стёпкин, из Москвы, имела дом в противоположном конце деревни, и теперь, после странного знакомства, каждый день заходила, навещая его, принося молоко и яйца.
Слабость быстро прошли, как и мысли о смерти.
Мужчина и женщина вместе проводили дни, гуляя по лесу, купаясь в реке, и скоро стали жить вместе.
 
Как-то ночью, Стёпкину, приснилось, что возле его постели, стоит старуха-соседка. Бабка-Наташка, трясёт за плечо и говорит – Вставай, идём. Ты ж звал, стучался. Всё готово. Сам пришёл, попросился. Обратной дороги нет.

На утро, Павла Семёновича не стало. Похоронили его в той самой могиле, на краю леса.
Когда Татьяна Николаевна уходила от могилы, обернувшись, увидела, как ворон, спрыгнув с ветки ивы, ходил по земляному холмику, клювом разрывая землю.