Поезд в Неизвестность. Глава 3 Фанатик

Но выспаться или даже увидеть маломальский сон я так и не успел. Меня неожиданно разбудил чей-то лихорадочный шепчущий голос.
— Что? Что ты там бормочешь? – сонно переспросил я этот незнакомый голос. И это скорее не был истинный интерес, узнать, что же там на самом деле бормочет странный парень. Эта фраза - "Что ты там бормочешь?"  -вылетела вообще на автомате, пока мозг ещё не совсем проснулся, а тело уже решило вставать. Конечно, если бы я проснулся в своей уютной кроватке устланной шелковым постельным бельем, а бы тут же рявкнул громким злобным голосом, чтобы всё мигом заткнулись, и прекратили мешать мне спать, наблюдая чудесные сны. Но открыв глаза я не увидел той привычной картины своей уютной холостятской квартиры: вместо неё были не шибко уютные и приветливые стены слегка необычного вагона в рехнувшемся поезде с сумасшедшими пассажирами, что так жаждут поскорее добраться конечной станции - страна под названием Неизвестность. Хорошо хоть сиденья в этом вагоне, в отличии от предыдущего мягкими были. И совсем замечательно, что за то короткое время, которое мне удалось хоть чуточку поспать, я не отлежал себе отдельные части тела.
Выспаться мне, конечно, так и не удалось, но хоть мало-мальски физически отдохнул, и переварил ту информацию, что я уже успел получить про странное местечко под названием Неизвестность.
Я сел на скамейку, звякнув при этом друг о друга своими титановыми стаканами на ботинках.
Глаза слипались от усталости, но обрывки сна пришлось выкинуть куда-то подальше. Ведь мало ли кому мог принадлежать тот противный шепчущий голос: вдруг это очередная злодейская девушка или её сумасшедший спутник?
Я громко зевая и сильно потягиваясь, чтобы окончательно проснуться, огляделся по сторонам. Хотелось увидеть нового попутчика, и узнать с кем же мне на этот раз коротать время.
Да, какого же было моё удивление, когда я наконец-то увидел рядом с выходом какого-то тощего парня, сидящего на корточках, и что-то шепчущего себе под нос. Таких редких дистрофиков ни каждый день можно увидеть! Это был не просто мешок с костями. А кожа так плотно облегала тело незнакомца, что более походила на ткань вроде лайкры, но только сильно натянутую на костяной каркас.
— Эй, с тобой что? – окликнул я его.
Парень услышал, что я обращаюсь именно к нему. Он отвлёкся от своих рассуждений под нос, и обратил взор на меня. Глаза были чёрные, с огромными чёрными зрачками. Но глаза эти были пустыми и безжизненными: холодными, как земля на свежей могиле. И на столько же чёрными.
— Он придет…  - шепнул парень мне в ответ.
При чём здесь эта фраза «он придёт» - я, конечно же, не понял. Но шутить с ненормальным парнем я не решился. Осторожно переведя взгляд на окно, мною было решено больше в глаза незнакомца не смотреть, а то мало ли, что он там себе выдумает. Вдруг ему, как и собакам не нравиться, когда смотрят в его глаза, и он от этого только беситься?
Но даже спрятанный подальше мой взгляд не помог заткнуть странного парня, и он продолжал нести какую-то чушь, тихо шипя себе под нос:
- Они хотят, чтобы он пришел… Они окрыли ему ворота!!! Но я не хочу… И я не им скажу, я не буду им помогать в чёрных заговорах… Они не узнают главного секрета, чтобы вызволить его из этих врат!!! Я сбегу! Я далеко от них сбегу… И без меня у них ничего не получится… Все у них рухнет, и он не явиться в этот мир!!! – шептал всякую чушь этот тощий парень, что забился где-то около двери, и пытался сжаться в маленький комочек с перепуга.
«Псих» - спокойно подумал я, доставая сигареты вампира, и поджигая одну из них своей любимой зажигалкой – её мне когда-то давно подарила моя возлюбленная девушка с чудесным именем Дженни, когда мы с ней ещё встречались… Зажигалку эту я берег, как память о тех прекрасных теплых и нежных годах. Тех коротких и единственных в моей двадцатилетней Жизни годах, когда я был по-настоящему счастлив... Но те времена остались лишь в прошлом… в далёком и безвозвратном...
Зажигалка была старая и сильно потёртая от времени, что уже успела мне прослужить верой и правдой. Часть краски на корпусе уже успела стереться, открывая уродливый вид необработанного металла. Особенно сильно зажигалка обтёрлась по углам и крышке. Бензина "карманный факел" жрал много, и ломался очень часто – слишком уж много раз эта чудесная металлическая зажигалка у меня падала с большой высоты за эти годы. Но я всегда чинил эту классическую зажигалку, что работала на старом добром бензине. Ведь её мне когда-то давно подарила Дженни, единственная девушка за всю мою жизнь, которую я действительно любил...
На корпусе старой жестянке был выгравирован голубой змееподобный дракон морских ветров, что по восточной мифологии обладал невероятной мощью властвовать над стихией воздуха. Это было самое любимое мифологическое животное Дженни, поэтому она мне его и подарила – чтобы он хранил меня от всех невзгод. Чтобы данный зверь всегда был со мной и помогал во всём... Так и было... Ведь за столько лет жалкий кусок металла, который нужно заправлять бензином, и он будет вырабатывать огонь, стал моим талисманом. Эта зажигалка стала одним из тех предметов, которые я всегда ношу с собой. И эта был один из немногих предметов, которые мне было бы не стыдно забрать с собой в могилу.
Огонь быстро обнял горячими руками тонкую бумагу сигареты, и стал коптить табак. Я мечтательно затянулся этой чёрной вампирской сигареткой. На пару мгновений я ушёл из реального мира, из грёбаного вагона с ужасным дизайном, в какой-то другой мир, где нет ничего этого. Там всё другое... Но тут же мне пришлось вернуться обратно:
парень, что лишь секунду назад что-то шептал, стал уже не просто бормотать какие-то слова себе под нос, а заорал на весь вагон:
— Он придёт! Неизбежно придёт!!! – вскрикнул парень-псих уже прямо у меня под ухом, и проскочил на четвереньках мимо меня в другой конец вагона.
От такой неожиданности я вздрогнул, и выронил недокуренную даже до половины сигарету на пол. И, конечно же, тонкая чёрная палочка вампирского курева сломалась об пол вагона так, что теперь докурить её не представлялось возможным.
— Успокойся, придурок. Я из-за тебя сигарету сломан. А это тебе не какой-нибудь "Пётр I" или "KENT", а эксклюзивные сигареты от чистокровных вампиров! - досадно подытожил я. Но любопытство взяло своё, и я зачем-то ляпнул глупость:
- Кто придёт-то? О ком ты все время бормочешь? И зачем этот самый «кто-то» придёт? И когда именно «оно» или там «он» явиться-то?
— Владыка! Владыка Ада. Придёт сам Повелитель Огня и Серы!!! Они... Моя секта, откуда я сбежал, хотят его вызвать. Выпустить из Ворот Смерти, и впустить в этот мир. Но они не понимают, что это будет конец! Конец всего! После этого кончится всё: и Жизнь, и Смерть, и даже то, что между этими дамами. Сектантам уже удалось уже открыть Врата Смерти, но Владыка в кровавом плаще не может выйти из них, и явиться в этот мир. А я знаю почему, он не может выйти. Я знаю, что сектанты сделали не так. И я знаю, как это можно исправить. И поэтому они ищут меня! Сектанты думают, что я им помогу. Но я не настолько дурак, чтобы впустить в свой мир Повелителя Демонов!!! Он прикончит всех нас в ту секунду, как только его стопы лишь коснуться нашего мира. А я ещё хочу жить! Жить! Жить!!! – заорал чокнутый парень, размахивая руками в разные стороны.
Парень толи молился каким-то своим Богам, толи его ломало от какой-то болезни, но со стороны все эти страшные кривляния тощего ободранного парня выглядели весьма противно и мерзко. Да, и сам парень был уродливым, и вызывал лишь чувство отвращения.
— Владыка Ада? Повелитель Огня и Серы? Это ты сейчас про Люцифера говоришь или про Дьявола? А может сразу про самого Сатану?
Да, не придут они сюда. Им тут делать нечего - скучный и неинтересный мир!
А ты сам-то кто вообще такой? Откуда взялся? Зачем меня так бесцеремонно разбудил? Я ведь так сладко спал… Я видел такой чудесный сон… - мечтательно сказал последние слова я, зевая во всю ширину своего рта, и потягиваясь всем телом. Со стороны я, наверное, сейчас походил на влюбленного мартовского кота. По крайне мере, мне многие девушки говорили о том, что я очень похож на игривого котика, когда только проснусь, начну зевать и сладко потягиваться.
Но играть или влюбляться я сейчас не хотел. Да, и в кого? В этого придурка?! Увольте. Я хоть и пробитый рокер, но вполне нормальной ориентации, мне девушка нравятся. А из-за того, что этот упырь меня разбудил, мне хотелось лишь врезать ему сильно по морде и выбить пару зубов. Так сказать, преподать урок, что когда я сплю, меня никто не смеет будить!
— Я кто? Кто я?... Ах, да - Меня зовут Этер… Я сбежал из общества наших почитателей Владыки Серы и пламени – Секта Повелителя Огня Ада… Они хотели пустить меня на костёр, думая так освободить для хозяина Ада проход сквозь Врата Смерти… Но когда узнали, что мне даны тайные знания, что я душой связан на прямую с Повелителем в кровавом плаще, решили вынудить меня научить их всех этим тайным знаниям! Они хотят лишь одного – огня по всей Земле!!! Смерти и хаоса. Чтобы всё мучились в агонии и муках, как сейчас мучаются они. Костёр, пылающий костёр! Я горю, я весь горю! Я весь в огне!!! Пламя лижет мои ноги, объедая их до самых костей!!! – вновь завопил тощий парень в затасканной одежде, поднимая руки высоко вверх. Видимо сейчас он, взывая толи к небесам, толи к этому самому Повелителю Огня Ада, толи ещё к каким-то не ясным своим Богам за помощью. Или парень был настолько рехнувшимся, что пытался просить помощи у простого потолка в вагоне поезда.

— Да ты фанатик! Адепт! Сектант! – воскликнул я и отпрянул от него.
Я имел дело с парочкой фанатиков, так называемые сектанты. Они-то себя по науке зовут – адептами тайных знаний. Хотя один хрен ведь: что те больные на голову, что другие. И по всем плачет психиатрическая лечебница. А ещё лучше расстрел вдоль стены!!! Чтобы молодежь своей фигне не учили. А тем, кто решиться встать на кривую дорожку, было страшно за свою жизнь. Собрать всех сектантов, и расстрелять публично, чтобы не разлагали общество!!!
Ведь ничего хорошего от таких людей и нелюдей точно не жди. Я ещё легко отделался, когда уходил: только куча плохих воспоминаний, кошмары в течение года, и смачный шрам на пол спины вдоль позвоночника от  большого тяжелого ножа для их жертвоприношений каким-то там языческим тёмным Богам!
Поэтому, как только я узнал, что этот парень один из них, один из чокнутых фанатиков, я тут же возмутился, и отпрянул от него как можно дальше. Ведь мало ли что у этого психопата на его больном уме! Он мог лишь казаться тощим и слабым, а на самом деле оказаться просто жилистым, и от этого безумно сильным и прытким. Да, и за пазухой рваной грязной куртки вполне могло скрываться какое-нибудь оружие вроде ножа или кинжала! Это ведь фанатик, а они создания больные на всю башку, и от них можно ожидать чего угодно!!! Особенно какой-то пакости, вроде ножа в спину, пока ты спишь. Странно, что фанатик не убил меня во сне. Может он был так увлечен молитвами, что просто не заметил меня?
— Возможно я и фанатик. А может, быть и нет. Ведь я сбежал. Я сбежал от них! Я убежал! Я ушёл. Я отрёкся от секты. Я долго бежал, бежал. Скрывался в ночи и потёмках мира, чтобы они меня не нашли. И пока продолжался мой побег от разъяренной толпы, я разбил себе колено! – тут психопат, что назвал себя Этер, решил мне показать своё окровавленное колено. Оно было покрыто ещё и грязью, какими-то волосами да прочим мусором, что может прицепиться с грязного пола к чему-нибудь липкому, как свежая не промытая рана.
— Классно ты себе колено расшиб. Прям, так стильно выглядит – писк моды среди бомжей и прочих неприятных субъектов лишенных дома! Тебе даже идёт: эта окровавленная рана на ноге полностью подчеркивает твой стиль опытного бомжа, – усмехнувшись, сказал я.
Разговаривать с этим придурком мне сейчас не хотелось. Было лишь одно желание: успокоить свои нервы. И ничего более умного, как ещё раз попытаться покурить, я так и не смог придумать. Ведь выпивки у меня нет. С девушками из этого поезда я обещал больше не иметь никаких дел... Оставалось только покурить вампирских сигареток, которые мне так любезно подарил Авэ' Бастрон.
Достав чёрную пачку с перевёрнутым крестом, я ловко выудил оттуда ещё одну тонкую палочку сигареты, взамен недокуренной и нахально сломанной фанатиком Этером.
Нет, я не перестал ни на долю секунды быть бдительным. Но покурить я хотел слишком уж сильно. Да, и этот Этер был раза в три меньше меня, если не в пять. И почему-то фанатик мне всё-таки показался безобидным. Точнее, я решил, что смогу с ним справиться, если тому захочется на меня напасть. Но пока он явно не собирался этого делать. Поэтому я мог позволить себе слегка расслабиться, и покурить хотя бы одну сигаретку.
— А что это такое у вас? Кровью ведь пахнет… Оно пахнет кровь!!! Дай! Дай мне! Дай! – завопил психованный несдержанный фанатик, как маленький ребёнок, которому не дают его любимую конфетку.
Тощий парень в затасканной грязной одежде стал выхватывать у меня пачку сигарет с перевёрнутым крестом. Но мне еле удалось её быстро перехватить другой рукой, а уже закуренную мною сигарету пихнуть фанатику под самый нос, чуть не оставив на его носу ожег от уголька.
— Держи, сволочь ты поганая. Хоть подавись ты этой драной сигаретой! - резким грубым тоном я сказал придурошному сектанту, чтобы он успокоился и отвалил от меня.
Этер быстро схватил сигарету своими потными руками, да так, что и мне пальцы успел поцарапать толстенными острыми ногтями.
Фанатик тут же стал усиленно нюхать сигарету, пытаясь понять, что же это такое на самом деле, и почему оно пахнет кровью. После выпучив глаза, Этер осторожно вытянул язык натужу, и медленно провел сигаретой по нему. После того, как псих лизнул сигарету он её... быстро затолкал себе в рот, и проглотил, совсем не жуя. Видимо он был толи безумно голодным, толи просто безумным.
— Ну, ты и псих. Это курить надо, а не есть! Это не еда, это улётное прикольное курево! – сказал я фанатику, уже убирая пачку сигарет – всякая надежда сейчас покурить окончательно пропала. Да, и посмотрев на то, как этот фанатик Этер проглатывает мною недокуренную сигарету целиком, при этом даже не жуя её, желание насладиться терпким дымком вампирского табачка у меня отпало, и кажется очень надолго.
— Буду знать… Я ведь не знал. Если кровью пахнет, и на вкус, как кровь, значит это еда. Но на вкус она нечего… Даже аппетитненькая – этакая сушеная травка с кровушкой.
А вы меня ведь спасёте? Вы мне ведь поможете? Поможете бедному слабому рабу, что только сбежал из секты в поисках другой судьбы? Спасёте от безумных фанатиков секты, что хотят лишь моей Смерти на ритуальном пепелище? Убережете от страшных и жестоких охотников церкви? Спасите… Пожалуйста, спасите меня... За это я буду Вам не просто благодарен, я буду служить верой и правдой да конца своей жалкой адеповской жизни!
Просто за мной гонятся не только бывшие соратники, что поклоняются Повелителю Серы и Адского пламени, но и фанатики церкви! А эти ребята ещё хуже сектантов. Они словно роботы, что запрограммированы убивать всех, кто с ними не согласен. Тем более тех, кто пытается пойти против них. Эти церковные гады послали по моему следу самого страшного и свирепого охотника за еретиками - самого Хелона Дубовое Сердце. Он не знает жалости. Хемону плевать на всех, но он любой ценой добудет свою жертву, и собственноручно прикончит её, не дожидаясь решения Церковной верхушки. И сейчас Хелон Дубовое Сердце желает лишь моей смерти!!! Он отказался от поисков других еретиков, и вплотную занялся поисками меня. И он точно убьет меня!!! Убьёт меня, убьёт, убьёт, убьёт!!!… – как всегда речь безумного фанатика Этера закончилась каким-то диким кричащим непонятным бредом.
— Хелон? Это ещё кто такой? И почему его зовут Дубовое Сердце - у него реально сердце из деревяшки сделано, или он туп, как деревяшка. А может ещё что-нибудь ещё более забавное? – не понял я мысли Этера.
Фанатик явно пытался запугать меня своей байкой про какого-то церковного охотника, но у Этера ничего не вышло. Меня вообще сложно, чем-либо напугать: за двадцать лет я видел стока говна, боли, крови и прочих ужасов, что теперь у меня почти стальные нервы. Поэтому я решил устроиться поудобнее на мягкой лавочке. Ведь, как я уже успел понять разговор с психованным фанатиком обещал быть долгим. Возможно, даже слишком долгим.
— Я же сказал, что Хелон - это церковный охотник за еретиками, - раздраженным голосом буркнул Этер. Ему явно не понравилось то, что слушал я фанатика не особо внимательно. Но мне было плевать - помогать бывшему сектанту я не особо-то и хотел.
Видя насколько мне всё равно, фанатик смягчился, и уже почти дрожащим голосом продолжил свой рассказ:
- Хелон Дубовое Сердце это страшнейший и самый беспощадный о церковный охотник на ведьм, колдунов и прочих. Ну, конечно же, по их мнению, они все еретики, но ведь на самом деле мы просто не хотим жить в незнании истиной природы вещей.
В общем Хелон жестокий и кровожадный посланник Церкви Верующих Во Второе Имя Бога. Я не вдавался в подробности их религии... Но сами себя они называют Святыми Защитниками Второго Имени Бога... Они занимают одну из верховных позиций во Власти Неизвестности. Именно они управляют всей армией и большими деньгами... Но я не вдавался во все подробности. Мне хватает того, что я знаю - Святые Защитники Второго Имени Бога ненавидят таких, как я. Они охотятся за нами, и убивают в своих пыточных подвалах...
Сам Хелон не знает пощады и сомнений. Он не вдаётся в детали. Ему просто говорят - найти и уничтожить. И он идёт убивать свою цель. Его называю Дубовое Сердце потому, что они самый беспощадный из охотников. Всех своих жертв он не отводит до судейской комиссии, а убивает на месте. И чаще жертвы его умираю в больших муках, чем их ожидали в церковных подвалах. Хелону плевать, что я ушёл из общества и более не вернусь! Горю, горю, я весь горю! Жар, пожар в моей крови! Жар! Пожар в моей душе! Жар! Пожар внутри меня! – тут фанатик в дырявой затасканной одежде встал посреди вагона, и закрутился на месте против часовой стрелки, подняв свои тощие, до костей руки, словно опять молил своим не понятным Богам или Демонам о чём-то странном и ужасном.
«Странный тип, этот бывший сектант по имени Этер. Псих – это точно. Да, ещё и фанатик какой-то странной секты, что страстно верит в освобождение Сатаны из Преисподни. Странные ребята... Да, и стоит от этого ненормального дистрофика в бомжадском прикидке держать подальше. А ещё лучше, поскорее избавиться! И чем быстрее, чем лучше. Пока он мне очередных неприятностей не принёс своими безумными россказнями и громкими криками про огонь, пожар и прочую чушь!!!» –  верно, подумал я на счет новоиспеченного попутчика, что так грубо прервал мой прекрасный и чудесный сон.

— Этер, а где сейчас этот охотник… как его там? Хелон… Какое-то там сердце, - через какое-то время поинтересовался я у фанатика.
Мне не хотелось помогать тощему придурку, но и встречаться с церковным охотником тоже не особо хотелось. Он ведь разбираться вред ли будет - друг я Этеру или нет, да и прибьет обоих. А умирать я пока не планировал. Да, и тем более в вонючем поезде!
Фанатик мне ничего не ответил. Он как будто прибывал в каком-то трансе. Но я решил, что данный вопрос не может быть отложен на потом, и поэтому уже чуть ли не крича отвлёк психопата по имени Этер от его бредовых мыслей:
- Где сейчас этот самый охотник, ты хоть знаешь? – окликнул я фанатика.
И он наконец-то отвлекся от странного действия, что не знающему религию сектантов могло показаться даже немного страшным: какой-то тощий до торчащих со всех мест костей тип в обносках и рванье кричит странные слова, потом резко затихает, и вновь громко визжит на непонятном языке какие-то толи заклинания, толи молитвы. И при этом постоянно поднимает руки к потолку, будто прямо там Святые небеса, что должны помочь фанатику. От этого зрелища и странно, и страшно одновременно.
— Охотник где-то в поезде едет. Он точно в поезде, в одном из передних вагонов. Он увидел, как я зашёл на поезд, и двинулся за мной… За мной бежит… За мной… Но я шустрый и тихий. Меня так просто и легко ему не поймать. Третий месяц бежит за мной. Не поймал ещё! Хелон хоть и жесток, но туп как пробка. Его часто за спиной Дубовые мозги зовут, из-за его глупости!!! – Этер стал на четвереньки, словно какая-то страшная цирковая обезьянка-переросток, и в такой позе попытался поползти ко мне.
Отвратительно и гадко он приближался ко мне всё ближе и ближе. Всё с каждым новым движение фанатик больше и больше походил на уродливого монстра из настоящего кошмара. Ему лишь не хватало какого-нибудь булькающего звука при каждом движении, чтобы совсем стать тварью из фильма ужасов. И так мало, помалу, резкими гадкими движениями сектант Этер приблизился ко мне настолько близко, что мне пришлось даже попятиться от него. Когда спина почувствовала холодную стену вагона, расшатанные нервы не выдержали, и я уже просто заорал на фанатика:
— Что ты так на меня уставился?!!! Тебе от меня что-то надо, гад ?!!! – спросил я громким криком я, когда этот самый Этер ещё сильнее выпучил глаза. Да, так сильно, что сейчас на меня смотрели почти круглые глазища на грязном исцарапанном противном лице. Фанатик пристально смотрел на меня, и чего-то ждал. Он долго изучал моё лицо, мои глаза, волосы... Он рассматривал меня, словно я был глупым экспонатом в музеи. Но потом противная физиономия сектанта скривилась в диком удивлении чему-то непонятному. Удивление резко сменилось на отвращение, и даже гнев!
— Серьги… Серьги на твоём лице, на твоих ушах!!! Это ведь серебро… А серебро – это металл Святых! Этим металлом пользуются все Святые Защитники Второго Имени Бога!!! Значит, ты тоже один из них! Убийца, убийца, убийца! Вор! Живодёр! Мясник! Святоша! Ты один из них!!! А я доверился тебе! Я доверял тебя!!! Мясник!!! Палач!!! – завопил фанатик, схватив одну из моих круглых серёжек–колец на левом ухе.
Да, хватка у гада была хорошая. Рванув серьгу к себе сильно и резко, он чуть не оторвал её с кусочком мяса. Но, повторив резкое движение, причиняя мне при этом адскую боль, фанатик сотворил задуманное, и вырвал серьгу из левого уха. Точнее сказать, Этер выдрал тот самый кусочек мяса с моего уха, на котором серёжка и крепилась все эти долгие годы!
Потекла тёплая кровь из уха. Фанатик быстро отпрыгнул на пол метра от меня. Но от боли и досады за потерю, я сильно пнул куда-то в воздух, но всё равно смог попасть Этеру ногой прямиком в грудь. Я не целился, но хорошенька ударил дистрофика по ребрам. Раздался даже легкий хруст. Но эта тощая сволочь в обносках так вертелась, и елозила, что тут же повторить попытку удара у меня не получилось. Резко встав на пол, чуть не проломив его своим весом, я вновь замахнулся тяжелым ботинком с титановыми носочками. Хотел нормально попасть в грудь, и пробить гаду ребра, но не вышло. Фанатик оказался слишком вертлявым и бойким. Поэтому я совсем промахнулся, и попал я не в грудь, а в окровавленное колено. Но пнул я тупого уродливого гада очень серьезно (ведь я хотел сломать ему пару ребер): опять послышался хруст костей. Ещё бы не послышался этот не приятный звук! Я ведь не даром ношу тяжелую обувь с открытыми наполированными титановыми стаканами на носочках. И при этом вес каждого ботинка не менее одного килограмму, если не больше. Я ведь ни когда не взвешивал потому, что было не особо интересно. Но такая обувь специально для того, чтобы в нужный момент хорошенько кого-нибудь пнуть таким бронированным ботинком в удачное место, что бы противник был не просто в нокауте, а пару недель провалялся в гипсе или уже совсем в морге!
Этер тут завопил, запищал, застонал, и схватившись за ударенное колено. Гад оказался настолько прытким, что уже от третьего удара ногой вообще увернулся, и успел поползти на четвереньках под противоположную лавочку. Он залез как можно глубже, и забился в угол от греха подальше, пока ещё больнее не получил по тощей задницы от меня. И фанатик Этер был настолько тощим, что залез под лавочку без особого труда. Но ведь там расстояние от пола до нижнего края лавочки было всего сантиметров сорок, если не ещё меньше!
— Урод! – рявкнул я от злости.
Кровь продолжала течь из моего итак покалеченного уха - это я сейчас о большом количестве пирсинга, которым я ухо и покалечил за эти долгие годы увлечения Рок-музыкой и самим пирсингом.
С досады я резко сел на лавочку вагона. Благо они были всё-таки мягкими, а не деревянными, как в предыдущем вагоне, и задницу я себе со злобы не отбил. Я быстро достал из куртки те самые носовые платочки, что так бережно снабдил меня приятель Баста полувампир Дургас. Ими я стал затирать окровавленное ухо, пытаясь хоть как-то остановить кровь.

Когда я наконец-то успокоился, вроде немного пришёл в себя, и смог остановить кровь, я услышал странные звуки из-под соседней лавочки, куда спрятался фанатик. Я решил посмотреть, что это за булькающие отвратительные звуки. Что же там такого гадкого опять совершает предурошный фанатик.
Оказалось, что Этер смачно облизывает со всех сторон мою вырванную с мясом серёжку-кольцо. Псих слизывал аккуратно, самым кончиком языка с металлического украшения кровь, издавая при этом весьма противные и почти тошнотворные звуки.
— Ах ты, гад! Я тебя сейчас убью! Верни серьгу и ответь мне за моё покалеченное ухо! – закричал в порыве злости я, схватил фанатика за тощую ногу.
— Шшшш, - зашипел Этер, брыкаясь, пиная воздух свободной ногой, а руками схватившись за те крепления, на которых лавочка была закреплена на полу.
Но, не смотря на его усилия и упирательства, не смотря на то, что нога фанатика была покрыта толстым слоем склизкой грязи, пота и прочей гадости, так и норовила выскользнуть из моих крепких рук, я всё равно вытащил Этера из-под скамейки, как вытаскивают ядовитую змею из-под камня. Чтобы он меня ещё и не царапнул, а может того хуже - ещё раз не цапнул, я резко швырнул легкое тощее тело сектанта в противоположный угол вагона во всего размаха.
Видимо от этого Этер хорошо стукнулся башкой о стенки вагона, т.к. он наделал много шума, падая где-то там. И после этого от него ничего не было слышно довольно долгое время. Я уже успел перевести дух, восстановить дыхание, и набраться новой ярости, чтобы добить фанатика. Чтобы прямо здесь и сейчас прикончить эту мразь за то, что он вырвал мне серьгу, да ещё и с куском плоти!!!
Я был уже в полуметре, от того места, куда упал фанатик, как Этер быстро соскочил с пола, и прыгнул мне в лицо, как это ловко умеют делать лягушки или жабы. Он схватил мою голову вонючими потными руками, вырывая длинные синие волосы, а зубами вцепился мне в бровь, что была усеяна серьгами-кольцами. Он бы вырвал мне и все эти серебряные серьги вместе со всей бровей, и изуродовав моё лицо до неузнаваемости, если бы я не предпринял вынужденную меру:
из нагрудного кармана куртки достал свой главный талисман, что просто гарантировал мне боле-мене безопасную дорогу - тяжелый нож, и не пырнул им Этера-психа в костлявую грудь прямиком между ребер, но стараясь попасть подальше от сердца. Убивать этого урода так быстро и просто я не желал. Теперь мне хотелось лишь заставит его страдать и молить о быстрой Смерти!
Снова фанатик заскулил, заверещал тонким противным визгом и писком, но уже не брыкался. Он, конечно же, меня тут же отпустил, разжимая стальную хватку гнилых зубов. Болезненно упав на пол, сектант тут же занялся вытаскиванием моего изысканного кованого ножа из своего бока. Сначала фанатик вообще никак не мог понять, где же ему на самом деле больно, потому, что больно потому, что боль была везде. От этого Этер постоянно дёргался и скрючивал физиономию в страшных гримасах. Когда он наконец-то нашёл источник мучений, фанатик попытался вытащить нож из своей плоти между ребёр. Но у него, конечно же, ничего не получалось. Тогда тощий псих попытался его резким движением вырвать, пусть даже с мясом и костями, но вырвать, и больше не испытывать эту адскую боль. Но Этер лишь корчился и бился в муках, он так не мог вытащить нож. Фанатик не знал, что нож был сделан под заказ у одного мастеровитого кузнеца, а не зная секрета именно этого оружия, именно этого ножа, его ни за что и никогда не вытащишь из раны – прощё было сдохнуть с ножом в боку, чем вытащить его из раны не зная секрета.
— Что, гад? Больно тебе? Больно?!! Вот будешь знать, как сориться со мной!!! С Лютером! Да, я из мира людей, но и у меня есть кое-какие секреты. Будешь, мелкая сволочь знать, как пытаться ограбить и даже покалечить меня!!! ни кого-то там, а меня! Парня по имени Лютер!!! – заявил я в гневе, надвигаясь на фанатика. Я уже был полон решимости прикончить его одним простым, но резким рывком ноги – т.е. разбить ему череп ботинком об пол. Но тут он взмолился ко мне о пощаде, и решимость моя дрогнула:
— Лютер?... Вас зовут Лютер... О, Владыка! О величайший из великих! О тот, чьего взгляда я не достоин... Я не знал, что это Вы… Я не смог различить ваши Адские черты под человеческой маской...  А ваши слуги из секты смогли Вас, о Повелитель в кровавом плаще всё таки освободить из плена Адского пламени и впустить в этот грязный мир? Теперь Вы очистите его от всякой гадости, вроде церковных фанатиков своим яростным огнём?!!!
Но Владыка, о Лютер, о Король Люцифер, не убивайте меня! Ведь я ваш верный раб! Я ваш вечный раб! я всегда служил лишь Вам, о Люцифер, и более никому. Я Ваш раб! Ваш раб! Раб! Раб! Раб!!! - и вновь речь полоумного придурковатого парня в старой грязной одежде и с ужасно тощим телом закончилась какой-то бредятиной. Наверное, потихоньку стоило привыкать к его странностям... Ехать с этим психом мне, видимо, предстояло долго... ещё очень долго...
«Что за ересь он опять несёт? Ничего не понял из его болтовни... Ладно, нож всё равно надо забрать – из-за такого дерьма, как этот тощий фанатичный урод, столь дорогую игрушку тереть не хочется. Совсем не хочется» – подумал я, и подошёл решительным шагом к фанатику.
От моего приближения, тощий псих пытался забиться в угол. Но я успел его остановиться, схватив за костлявую ногу. Теперь фанатику было некуда деваться. Присев на корточки рядом с ним, я быстрым взглядом осмотрел рану на груди, из которой торчала рукоятка эксклюзивного ножа. Этер весь затрёшься от страха, аж зубы стали стучать друг об друга. Парень решил, что я его сейчас просто убью: быстро и просто. Как убивают куриц в убойном отделе не птицефабрике. И видимо Жизнь этому гаду была безумно дорога. Но я обломал надежды этого психопата расстаться с этим миром так скоро, и лишь резким движением руки вырвал нож из плоти тощего фанатика. Тот тихонько вскрикнул. Видимо за долгие годы пребывания в какой-то там секте научили Этера терпеть боль. Ведь другой бы при столь грубом обращении, как вынимание ножа из ребер, обязательно бы заорал во всю глотку, чуть не порвав себе рот. Но не Этер. Он воспринял это вполне мирно. И раз уж фанатик сохранил лёдяное спокойствие, то я-то уж тем более. Вытащив нож, я отошёл от тощего идиота на несколько шагов. Всё равно оставалась вероятность того, что кретин сразу после освобождения наброситься на меня, и повторит свою попытку меня тупо прикончить из-за того, что я ношу серебряные украшения.
Но фанатик всё равно вытворил неожиданность, просто другую. Но она мне тоже не понравилась:
Он мигом выхватил нож из моих рук. С диким огнём в глазах, Этер посмотрел на окровавленный клинок. В моей голове проскользнула противная холодная мысль, что фанатик меня сейчас этим ножом и прикончить. Но вместо этого он начал лихорадочно облизывать широкое лезвие ножа со всех сторон, пытаясь собрать всю кровь кончиком языка. Скажу, я вам честно, не самое приятное зрелище. Даже больше сообщу вам: зрелище это просто отвратительное! И поэтому всего своего омерзения к этому тощему типу я высказывать не буду. Слишком уж это гадко...

Когда Этер наконец-то закончил это извращение, он вернул мне нож абсолютно чистым и блестящим. Словно фанатик брал нож лишь посмотреть, да в руках повертеть.
— Владыка, Вы мой хозяин. А я Ваш раб. Можно даже сказать, что я - ваша собственность. Я настолько низок пред вами, что не достоин, быть даже вашим рабом... А за то, что я не смог Вас, о Величайший из Всех Владык, признать в человеческом теле, то я должен Вам служить и повиноваться до скончания своих жалких дней. Что Вы хотите? Что Вы желаете? Я всё исполню, что в моих силах. И даже больше!
«Если он думает, что я его владыка, что я и есть сам Люцифер в плоти человека, то пусть думает так и дальше. забавно, конечно, но и Дургас назвал меня Люцифером... Видать не даром меня так зовут, и у меня столь странный характер. Но я этим положением вещей обязательно воспользуюсь – авось что-то из этого и выйдет. И буду, надеется, что выйдет из этой затеи не плохой толк» – подумал я.
моя мысль мне безумно понравилась. Конечно, делать Этера реально своим рабом я не собирался. Но вот сделать так, чтобы он прекратил на меня нападать, и вытворять всякую гадость надо было. А ещё, если фанатик решил мне служить, то он может посторожить мою спящую тушу, а я пока хоть чуточку высплюсь. От этой идеи лицо озарилось пронзительной улыбкой. Я уверен, что со стороны моя улыбка больше походит на оскал волка... Моя улыбка никому не нравиться, и никогда никому не нравилась... Кроме Дженни. Но тогда я ещё не носил столь огромное количество пирсинга. Я лишь уже после нашего ужасного расставания начал огораживаться от мира за металл и кожу... Ах, Дженни, Дженни...
Фанатику я лишь заявил громко и чётко свой первый приказ:
— Так для начало: успокойся, и сядь рядом со мной. Именно этого я хочу в первую очередь от тебя, слуга Этер.
бывший сектант не мог не повиноваться мне, и покорно сел на лавочку напротив меня. Глаза у него видимо от природы были выпученными, как у рыбы, и сейчас он уставился своими глазёнками на меня. Фанатик ожидал дальнейших приказов. По нему было видно, что сидеть спокойно фанатику очень тяжело. Этеру натерпелось что-нибудь сделать... А я, воспользовавшись моментом, пока фанатик хоть пару мгновений сидит спокойно и сдержано, принялся обтирать и дальше своё обгрызенное ухо от уже спекшейся крови платком. Один из тех самых платков, что подарил мне вампир по имени Дургас.
— Смотри, что ты наделал! – грозно крикнул я фанатику с досады. Я уже, конечно, привык к ранам, побоям и синякам за свою не лёгкую Жизнь. И то, что вытворил Этер, было по большей части сущим пустяком. Но обидно была за серёжку и исковерканное ухо: теперь оно точно выглядело отвратительно. Там ведь не хватало целого кусочка на мочке!!!
Этер от страха перед расплатой за искалеченное ухо осторожно пополз под скамейку, дрожа всем телом, и не спуская с меня выпученных глаз. Видать думал, что как только фанатик отвернётся, я ему ещё раз заеду ботинком или ещё хуже - второй раз пырну ножом.
Несколько минут тощий Этер в грязной затасканной одежде провёл под скамейкой. Фанатик не издавал при этом ни малейшего звука, будто его там не было вовсе. Словно там, под скамейкой была толи дыра в полу вагона, толи магический портал, и он провалился туда. Но затем мерзкий урод всё же вылез, как выползают черви из-под камней, и глядя на меня выпеченными глазами, в которых почему-то читалась щенячья верность и какая-то надежда на похвалу. Фанатик что-то вытащил из-под скамейки, и подал это мне.
— Конечно, благодарю, что отдал хотя бы серьгу… Она хороших денег стоила, не смотря на то, что сделана из серебра... Но этим ты мне всё равно часть уха не вернёшь… И буду я ходить, как уличная безродная псина с подранным ухом!!! – сказал я, принимая из дрожащих костлявых пальцев фанатика свою серебряную серьгу-кольцо, которое ранее украшала моё пирсингованное ухо. Это была лишь одна из девяти сережек, да и то только на том ухе! Пирсинга на моих ушах и лице было много. Очень много. Я сильно огородился серебром от окружающего мира.
Персни на руках я начал носить по той же причине:
после столь трагичного расставания с любимой девушкой со столь чудесным именем, как Дженни, я погрузился в липкую депрессию... Мне было больно. Мне было одиноко и холодно. И тогда помочь мне никто не мог - я остался абсолютно один. Один на один с жестоким миром. И  чтобы окончательно не сойти с ума, и уж тем более не наложить на себя руки от горя и боли, я увлёкся тяжелой музыкой. Тогда рок спас меня. И чтобы окружающий мир не лез мне под кожу, я стал от него огораживаться. Сначала пробил одно ухо громоздкой сережкой. Потом ещё одной... И поехало, покатилось...Теперь почти всё моё лицо покрыто пирсингом: у меня одна из бровей покрыта тремя сережки-кольца, пять обычных штанг на другой, четыре серьги в одном и шесть в другом ухе, одна штанга-сверлёнка в переносице, и три шарика под нижней губой. Руки я тоже не оставил без внимания. Но девять перстней на обоих руках служили не только отличными украшениями, но и замечательными корсетами. Ведь одного хорошего удара кулаком, что увешан тяжелыми металлическими перстнями, мог сломать челюсть. Да, и парень я был весьма крепки. Ну, это и не удивительно. Я ведь, во-первых, увлекаюсь рок-музыкой. Во-вторых, почти всю жизнь прожил на улице. Из приюта, где меня оставили родители, я не однократно сбегал, пока не сбежал однажды навсегда. Пару раз меня пытались усыновить, то и оттуда я быстро сбегал. Я не сносный парень с взрывным характером. И по моему личному мнению, данный факт не так уж сложно определить по одному только моему внешнему виду!

— Господин Люцифер, что Вы ещё хотите? Чего Вы желаете от меня? Ведь я готов на всё! Любой Ваш приказ. Любой Ваш каприз будет не медленно исполнен мною,  – сказал Этер, садясь обратно на лавочку, что была напротив меня. Этими словами он отвлёк меня от воспоминаний о прошлом. Как раз вовремя, а то я уж слишком сильно увлёкся воспоминаниями...
На этот раз фанатик уселся ни как все боле-мене нормальные люди, а словно собака. Он хотел ещё и высунуть язык, но, видимо, я скривил такую рожу, что он тут же передумал это делать – ведь он подумал, что я его убью за любую мелкую провинность. И знаете, я даже был рад этим его мыслям о моём суровом нраве – пусть боится меня, меньше глупостей всяких делать будет, и уж точно больше не захочет меня покалечить. Хотя бы до тех пор пока испытывает страх предо мной.
— А сдохнуть ради меня ты готов? – почти пошутил я, но голос был слишком грозным и серьёзным, и поэтому Этер воспринял это абсолютно в серьёз.
— Хоть все круги Ваших владений, только прикажите, Повелитель! Только прикажите! Только захотите! Только пожелайте этого! Я всё исполню, ведь я – ваш вечный раб!!! Раб! Раб! Раб! – вновь речь фанатика стала превращаться в бред, но я его мигом остановил прежде, чем он увлечется слишком сильно, и не натворит ещё какой-нибудь глупости:
— Ладно. Успокойся. Я пошутил на счет помереть ради меня. Но дай ты мне поспать. Ведь ты меня разбудил, гад такой, своей тупой болтовней у входной двери в вагон. И не буди меня. Иначе я тебе по морде заеду. И  сломанная челюсть - это будет ещё слишком мягкое наказание!!!
Вот мой второй приказ: сторожи мой сон, и без сильной надобности меня не будить! Если кто-то придёт, тогда только и разбудишь. А то мало ли какой народ тут по поезду шастает. Надо быть наготове, – заявил я, и разлёгся на лавочке, положив под голову снова свою торбу.

Но этот гад Этер меня все, же разбудил через какое-то время, и я опять не успел выспаться… Фанатик вновь разбудил меня через час на самом интересном месте моего сна!!!
— Что тебе надо, придурок?! Ты не видишь, что я сплю?!!! – чуть не заорал я, когда тот дёргал меня за ногу, пытаясь разбудить.
— Хозяин, я чувствую приближение Охотника. Он за мной пришёл. Теперь мне долго гореть на костре… Костёр! Огонь! Дрова! Дым! Костёр! Огонь! Дрова! Дым! – завопил тощий урод Этер, взмывая руки к потолку, и видать по своему обыкновению молясь своим не ясным Богам.
— И где сейчас он – твой Посланник Церкви? – спросил я, отбрасывая обрывки сна. Настроение моё было капитально испорченно, и сейчас уже появилось желание отдать тупого фанатика Этера на растерзание того самого Церковного охотника за головами.
— Близко. Очень. Чую его запах. Вы, о, Владыка, должны меня защитить. Я – Ваш слуга, я – Ваш раб. А Вы – мой единственный хозяин. Хозяин! Хозяин! Повелитель! По…
— Ладно, ладно… – сказал я, обрывая его бред. Слушать с спросонья ересь этого чокнутого дистрофика я совсем не хотел.
Я решил, что раз выспаться мне всё равно не удастся, то хотя бы накурюсь вдоволь, и успокою испеченные нервы. Я решил достать пачку вампирских сигарет.
— О, нет! Нет! Уберите! Уберите их! Они пахнут кровью, это лишь привлечёт Охотника. У Хеллона нюх лучше, чем у любой собаки или волкокрыса. Лучше, чем у самой лучшего волкокрыса! Лучше! Лучше! Лучше нюх!!! Нюх! Нюх! Нюх! И кровь Хеллон чует за несколько десятков метров… – испугался фанатик, и выпучил ещё сильнее свои глазища (мне даже показалось, что ещё одно усилие мышцами лица, и глаза его действительно выпадут из глазниц, и покататься словно два цветных шарика по полу вагона).
«Что ж, ради жалкого существования этого гада стоит убрать пачку обратно в торбу, там её охотник не должен учуять. А покурить я в принципе всегда успею» – подумал я, убирая сигареты.
— Вы меня защитите? Вы меня спасёте? Поможете, о Владыка Люцифер? Молю, о Владыка Люцифер! Помогите мне! Я очень хочу жить! Я очень сильно хочу жить! А охотник меня убьёт, как только поймает! А тело сожжёт на костре! – тут Этер соскочил с лавочки на пол, начал быстро и резко кланяться в пол вагона под моими ногами. В итоге, лбом он собрал не только мусор, валяющийся на полу, но и немного расшиб кожу лба, что в нескольких местах мутная потекла кровь.
Почему-то чистый и наполированный пол был только в последнем вагоне поезда, где я повстречался с минотавром Кебером. Может потому, что тот вагон был последним и им просто никто не пользовался. В остальных же вагонах всякого мусора, грязи и прочей мерзости на полу хватало, чтобы набить большой мешок с уборки только одного вагона!
— Стой! Прекрати меня нервировать! И я помогу тебе. Не знаю чем, но помогу, – обещал я фанатика, поднимая его с пола, и заставляя нормально по-человечески сесть.
Я был готов наплести любую чушь этому уроду, лишь бы он успокоился, и прекратил мне действовать на нервы. Его безумное поведение не просто раздражало, оно меня бесило! И  я был согласен на всё, лишь бы тощий фанатик успокоился, и посидел пару мгновений спокойно. Дав мне при этом хоть чуточку подумать над его проблемой. И тут я глубоко задумался, как же можно помочь страшному сумасшедшему фанатику избежать страшной Смерти в пытках от рук Охотника Хеллона.

Пока я думал, и рассуждал про себя,  фанатик сидел напротив меня. Он  выпучил, по своему обыкновению, глаза, и смотрел на меня со щенячьей верностью и надеждой. Он верил в то, что я его обязательно спасу, в то, что я им дорожу… И Этот щенячий взгляд верности я никак не мог подвести! Каким бы бессовестным и наглым не хотел показаться окружающим, чувства у меня были. Я не мог бросить беспомощное создание, когда ему грозит верная гибель. Да, и нервный фанатиков я терпеть не мог и в мире людей. А судя по рассказам Этера, эти ребята в мире Неизвестности ещё более сумасшедшие. И поэтому тем более нельзя было отдавать в их мерзкие лапы бывшего сектанта Этера!
— Тебя стоит хоть как-то переодеть и заткнуть тебе рот. Хелон тебя не узнает, если сменишь образ, и будешь молчать, как рыба. Благо глаза у тебя точно, как у рыбы. Надо лишь научить тебя затыкаться, и вести себя смирно! – заявил в итоге после долгих размышлений я.
Тогда мне эта мысль казалась самой разумной.
— Что же можно из твоих лохмотьев сделать-то? Понятно дело, одежду, которая сейчас на мне, я тебе не дам. А запасную я с собой не ношу… Я ведь ни какая-нибудь блондинка, чтобы с собой ещё и шмотки носить.
Так. Что же может получиться из твоих тряпок, что ты носишь вместо одежды? - рассуждал вслух я.
Этер лишь послушно сидел напротив меня, выпучив круглые глазёнки.
— Сними всю одежду. Сейчас что-нибудь придумаем, – скомандовал я этому тощему психопату. А он покорно повиновался мне.
Вскоре он отдал мне свои рваные на коленках штаны, залитые его же кровью, протёртые в нескольких местах до дыр, и все заношенные, что от грязи могли, наверное, даже стоять!
Отдал мне куртку из знакомого всем джинсы, что была ему на два три размера больше нужного – видимо он её где-то с трупа снял, т.к. от неё исходил соответствующий запашок тухлятины. Хлопковая жёлтая от времени и длительного ношения рубашка, что видимо изначально была всё же идеально белого цвета.
Сам Этер остался только в рванных трусах, что еле висели на его тощих костлявых бёдрах. Они бы с него тот час бы свалились, если бы не хитроумная верёвка, что их подвязывала. Да, такого извращения, как мужские трусы на ремне я ещё не видел. Да, ремнём им служила какая-то веревочка, но это не меняло сути вещей.

— Ну, ты и дохляк… Прям ходящий скелет! Чем ты питаешься? И вообще питаешься ли? – шутя, спросил я.
Тут я и заметил, что под одеждой скрывалось не только костлявое смугло-грязное тело фанатика, покрытое множеством старых шрамов, ушибов, синяков, царапин и ссадин. Но ещё затасканная одежда скрывала множество непонятных татуировок. По всей видимости, их делали очень давно, ведь часть из них была почти размыта или стёрта от времени. Наверно, фанатик Этер занимался таким художеством вместе с остальными сектантами, т.к. это не были бессмысленные беспорядочные картинки! Часть изображений я смог узнать, ведь я увлекался символикой и магическими знака - на этих символах собаку съел! Не даром же я парочку хороших книг по символам прочитал – что бы разбираться в них не хуже, чем средневековый алхимик!
На грязном давно немытом теле фанатика были и перевёрнутые луны, и чёрные кресты, и символы нашим человеческих сект, и пиктограммы все мастей и парод, знаки из алхимии, астрономии и даже математические формулы! Тело дистрофичного парня можно было часами рассматривать, как карту. Среди множества вполне знакомых символов то и дело вылизали те, что я видел впервые: какие-то змеи на камнях или трёхголовые человеческие скелеты в костюмах Смертей. В общем, вид полуобнаженного тощего грязного избитого парня никак не мог поднять настроение. Его облик лишь наводил уныние и тоску. А слабонервные вообще могли упасть в обморок!
— Я уж четыре дня ничего не ел… Только с лужи пару раз удалось попить... И последний раз я съел птичку на станции и закусил её листом дерева, – заскулил Этер, сжимаясь в комочек, будто испугался. Ему было толи стыдно за то, что он такой бомж и питается на помойке, толи фанатик испугался этими подробностями разгневать меня. Но мне-то было плевать. За столько лет увлечения рок-музыкой я и не таких придурков видал! Хотя нет... всё самые страшные и пробитые панки не идут в сравнение с сумасшествием Этера. Этот парень даст фору любому панку, рокеру или готу в безумстве!
— И таков удел фанатика? - усмехнулся я. Зачем тратить свою Жизнь ради секты, если в итоге ты оказываешься на помойке?
- Ха… Да, видал я в гробу все ваши секты и тайные учения! Лишь в редких случаях весь этот фанатизм заканчивается хорошо... Ладно, вот, держи, – ответил я, доставая из торбы мешок, что так бережно мне положил хоббит Беритенол Шерстолап.
А уже из этого мешочка я осторожно вытащил полбуханки хлеба и бутылку воды. Все таки хорошо, что  Бёрт мне помог собраться. Я бы никогда не догадался что-то съедобное взять в дорогу, и сам бы пропал без единого кусочка пищи! Ведь в свою торбу я сам ничего стоящего не положил. Лишь кучу всякой ерунды вроде денег, драгоценностей и дорогих сердцу вещей. Но когда начинаешь умирать с голода, всё это борохло тебя не спасёт.
я протянул хлеб Этеру. Фанатик осторожно потянул воздух ноздрями, принюхиваясь. Его глаза бегали. Бывший сектант боялся взять еду из моих рук. Видимо он всё ещё думал, что я стану ругать фанатика за какие-то провинности, и в порыве гнева могу его убить. Но когда я в ответ лишь одобрительно кивнул, ко мне протянулась тощая дрожащая рука. Как только пальцы коснулись хлеба, фанатик вырвал его у меня из рук. Теперь Этер ничего не боялся и ничего не стеснялся. Смачно понюхав хлеб, он облизнул его, и принялся огромными кусками запихивать себе в пасть. Почти не прожевывая, фанатик глотал эти огромные шмотки хлеба. Видимо пасть у него была огромная для его маленького лица, что жевать Этеру вообще не было необходимости. Куски хлеба просто проваливались сразу куда-то в желудок.
Залпом бывший сектант расправился с полной литровой бутылкой воды, заливая хлеб у себя в животе.
А уже наевшись, и успокоившись, фанатик шепотом сказал мне, слегка закатывая глаза от полученного удовольствия:
— Благодарю, о Владыка Люцифер! Вы очень заботитесь о своих слугах… – в голосе фанатика проскользнула какая-то нежность, перемешанная с благодарностью.
Потом он довольно улыбнулся, выронив на пол пустую бутылку.  улыбка была безобразной: широкая словно от уха до уха, множества зубов были кривыми и некоторых в их рядах не хватало. А грязное смуглое лицо фанатика лишь усугубляло картину. Но в этой чумазой улыбке легко было увидеть истинную благодарность.
Просидев так с минуту, и смотря на меня с довольно улыбкой, фанатик спросил у меня:
— Владыка, а можно я чуточку посплю? - в этом вопросе я почувствовал какую-то привязанность...
Странное и страшно было осознавать это: но теперь я в ответе за этого страшного костлявого парня. Он мне доверяет... а "мы в ответе за тех, кого приучили"... Я был слишком совестливым, чтобы бросать парня в беде!
— Спи, – отмахнулся я. Разговаривать с фанатиком я не хотел. Сейчас было желание лишь поскорее избавиться от страшных угрызений совести, что неожиданно проснулась во мне. И поэтому я немедленно принялся за одежду одержимого бесам, чертями и демонами Этера.
Этер так только услышал мой положительный ответ на его просьбу, вмиг улёгся комочком и уснул. Фанатик моментально отрубился, и принялся храпеть, сопеть и даже немножко мурлыкать, словно котёнок: тощий, уродливый, отвратительный и гадкий котёнок с помойки. Но котёнок это был не только грязным и ободранным, но и лысым. От чего становился лишь ещё более отвратительным. Этер свернулся не только калачиком, но и натянул, чуть ли не до ушей на себя замученные трусы. Наверное, ему было непривычно холодно без одежды, и таким образом фанатик хоть как-то пытался согреться. Получалось у него это плохо, и тело иногда билось в мелкой конвульсии дрожжи.

Прошло около часа или даже больно, как Этер проснулся сам. Будить я его не хотел. Я брезговал прикасаться даже к его одежды, пытаясь из неё хоть что-нибудь сообразить. И поэтому будить самого фанатика я не стал – к нему прикасаться я ещё сильнее не хотел. Я был уверен, что кожа этого психа отвратительнее кожи болотной жабы, которая только, что вылезла из воды.
— Держи, – сказал я, отдавая психу его же одежду. Ждать когда психованный парень проснется окончательно я не желал, и поэтому мигом всучил ему переделанную одежду.
Этер тут же проснулся, стал бодрым, как будто проспал всю жизнь, и вот наконец-то выспался! Глаза ещё сильнее расширились, а довольная улыбка никак не хотела покидать уродливое лицо.
Фанатик по моему приказу принялся, обратно, натягивать свою вонючую одежду.
Теперь облик Этера заметно изменился: его можно было почти не узнать. Ведь я постарался, чтобы фанатик как-то поприятнее стал выглядеть:
заношенная куртка превратилась в аккуратную безрукавку. Вывернутая на изнаночную сторону она поменяла цвет – становилась более чистой, чем была до этого. Штаны превратились в шорты, которые я покрасил своим баллончиком с серебряной краской. Я просто обожаю серебряный цвет, и этот баллончик решил забрать с собой. Пол года назад парочкой таких баллончиков с аэрозольной краской я раскрашивал стены в своей комнате. В одном немного осталось, и выкидывать было жалко - сохранил. А теперь забрал с собой, и не зря. И вот он мне пригодился. Пока красил замученные шорты Этера, краска как раз и закончилась!
Рукава куртки я разрезал ножом, и сделав тонкую полоску ткани, привязал на голову, как бандаму. Я быстренько собрал остатки липких волос в хвостик, и спрятал под повязку разбитый лоб фанатика, который он себе расшиб об пол вагона, когда мне кланялся. Так бывший сектант ещё меньше походил на того урода, который меня тогда разбудил своим шепотом. Сейчас Этер выглядел поприличнее.
После решил не убирать нож, и добавить последний штрих:
аккуратно полоснул по лицу Этера. Он, конечно, тут же завизжал от боли:
— За что, Хозяин? Что я сделал? Я был Вашим рабом, а Вы хотите меня убить…
— Нет. Если бы я хотел тебя прикончить, то сделал бы это уже давно. К примеру пока ты спал – и шума, и крови меньше, и возни почти никакой спящего убивать.
Шрам хочу устроить на твоём лице, чтобы тебя охотник точно не узнал. Повернись ко мне. Сейчас всё обработаю, и будет красота. Сиди смирно, и не ёрзайся. А то ведь ещё раз полосну. И на этот раз куда серьёзнее, чтобы не шевелился больше никогда! – угрожающе произнёс я.
И фанатик покорно сел рядом, не шевелясь. Злить меня ещё сильнее он не хотел. Ведь Этер продолжал меня бояться!
Я вытер еле текущую тёмную кровь с лица Этера всё теми же платочками вампира Дургаса. За них я был очень благодарен Дургасу. Ведь расторопный и дотошный хоббит Бёрт хоть и положил мне немного еды да питья, но не позаботился о столь элементарной вещи для дальних путешествий, как чистые носовые платки. И если бы не эта гуманитарная помощь вампира, я бы не знал, чем сейчас кровь убрать.
Пришлось через силу усаживать одержимого сектанта на лавочку вагона по-человечески, как сидят все боле-мене нормальные персоны: разогнув ноги, и что бы они были на полу, а не где-то под задницей. Пришлось Прогибать спину Этера, чтобы тот сидел, опираясь на спинку лавочки. При этом позвоночник фанатика так хрустел, будто мешок с камнями высыпали на асфальт!
Теперь этого гада можно было только по запаху узнать. Ведь от него всё равно тащило дохлыми крысами, тухлой рыбой и ещё такой-то гадостью… В общем, самой настоящей продуктовой помойкой - этакий аромат пробитого бомжа.
— Внешне тебя теперь точно не узнать. Но ты говорил, что у Охотника отменный нюх. По запаху тебя даже идиот вычислит. Придётся это исправлять, – я достал флакон с одеколоном, который я успел прихватить из дома.
Я ведь предусмотрительно подумал, что буду ехать на поезде, и возможно даже несколько дней трястись в общем вагоне. И за эти несколько дней мне вряд ли бы удалось где-то помыться. А значит, от меня бы со временем стало бы нести потом, как от беговой лошади. И чтобы этого не случилось, я прихватит свой одеколон. Хоть как-то забить аромат своего немытого тела...
Пришлось потратить почти целых пол бутылка, чтобы сбить вонь от фанатика Этера. Он до этого жил на какой-то свалке отходов еды, куда выкидывают лишь давно испорченные продукты, и поэтому от бывшего сектанта откровенно воняло!
— Теперь ты чем-то похож на одного моего старого друга, - весело воскликнул я, любуясь на своё творение:
нового и более симпатичного фанатика Этера, который теперь не вызывал отвращение. Может только жалость, но никак не отвращение!
После я похлопал одобрительно психопата по плечу.
— А как его звали, господин? Как звали Вашего друга, которого я сейчас Вам напоминаю? Как? Как звали? Как его звали? Как его имя? Имя?
— Его звали Вася… Да, именно Вася… – вспомнил я с грустью.


*    *    *

— Лютер! Лютер! – услышал я чей-то голос.
Я обернулся и встретил знакомое лицо -  лицо моего старого доброго друга Васи, которого я полвека не видел!
— Привет, Брат! Ты здесь, какими судьбами? – спросил я у Васи, усаживаясь рядом с ним за стойку одного из моих любимых баров, в который я частенько заглядываю, перекинуть кружку другую пива.
Вася промолчал на мой вопрос. Почему-то этот вечно весёлый парень был сейчас напряжен. Слишком напряжен. Таким я его ещё никогда не видел. А после того, как Вася втянул в себя пол кружки пива, что была объемом один литр, он мне резко заявил:
— Лютер, дело есть. В общем можно сорвать кучу денег. Чистый доход и более не придётся по грязным барам ходить! Работа путёвая, не прогорит! И делать-то почти ничего не надо! А уже заработанные деньги можно с чистой совестью потратить на свои личные нужды. Ты, вот можешь группу раскрутить до Небесных, Вселенских размахов!
— Что за дело-то? Ты так о работе ещё никогда не рассуждал. Ты ведь профессиональный лентяй с огромным стажем. Если «ничего не деланье» -  эта была официальная работа, ты был бы давно на пенсии великих и ужасных лентяев! Тебя бы в пример новичкам ставили: Вот! Равняйтесь – человек отлынивает от всех видов труда уже более пятнадцати лет!  – сказал иронично я. Для такой пышной речи, я даже отрывался от своей кружки пенистого пива.
Да, этот бар был второсортным, если вообще не третьесортным, но мне нравилась здесь музыка. В других гоняли одну попсу да реп, или ещё хуже - какой-нибудь тупой зоновский шансон. А здесь ставили исключительно рок: и зарубежный, и наш, и новые песни, и уже проверенную классику. А пиво и прочий алкоголь везде одинаковое наливают, и одинаково разбавляю водой. Я лично сам проверял, выбирая самый лучший бар для посиделок вечерком после буйного рабочего дня. И остановил выбор именно на этом баре: сюда я заходил три раза в неделю, и выпивал пару кружек пива под свою любимую музыку. Хоть чуточку отдохнуть от всех и всего. Ещё одно огромное преимущество этого бара: он находился не в самом красивом и удобном месте нашего города. Поэтому держался лишь за счет постоянных посетителей. Поэтому тут было хорошее обслуживание, и не плохая компания. А ещё здесь редко появлялись мои знакомые, и тем более мои бывшие девушки. Поэтому ту я мог действительно отдохнуть от всех...
В остальные же вечера я ходил по клубам, и прочим вечеринкам. Там я искал красивых девушек. Они должны были быть здоровыми, как физически, так и морально. И ещё искать лишь развлечение на одну страстную ночь, чтобы можно было хорошенько расслабиться с такими красавицами. И снять с себя весь этот стресс рабочей рутины.
Сам приятель Вася был старше меня годков так на двенадцать, если не ещё больше. А так, как у него не было вообще никаких документов, то он и сам не знал, сколько на самом деле ему лет. Всем всегда по разному говорил. А выглядел Васька, как и любой другой хиппи нашего города:
Грязные замусоленные волосы. Цветная повязка в стиле кантри, что держит ёжик этих слипшихся от грязи волос, что моются лишь под дождём на улице без всякого мыла и шампуня. Старая подранная джинсовка, которая давно превратилась в безрукавку с пушистой бахромой по проймам, украшала плечи пробитого хиппи. Грязно жёлтая футболка с огромным чёрным смайликом: «Мир всем:)» торчала из-под джинсовки, и хоть как-то срывала весь жалкий вид тощего тела Васи. Ободранные затасканные штаны с множеством мелких дырочек висели на тонких ногах-спичках этого весельчака и лентяя. А сам парень вообще босиком! Ведь Василий терпеть не мог носить обувь. У него, как и у любого уважающего себя хиппи со стажем, был свой эксклюзивный неповторимый бзик – Вася терпеть не мог лишь носить га ногах обуви! Он её коллекционировал. Собрал всю,
какая только попадется на глаза. И поэтому дома огромная куча всякой мужской обуви от туфель и до глупых ярких гавайских сланцев. Есть даже пара-тройка ботинок сделанных под заказ. Но всю эту роскошь Вася не носит, предпочитая
аккуратно хранить дома. Он считал, что таким образом он отделяется от Матушки Природы, что ни в коем случае нельзя делать настоящему хиппи! Мол через стопы тело человека питается священной энергией Природы. А толщены подошвы на любой обуви хватит для того, что перекрыть поток этой энергии. Поэтому зимой хиппи по имени Вася не выходил из дома, и частенько закапывает ноги в горшок с землёй.
— В общем. У меня для тебя, Лютер есть две новости: хорошая и плохая…
— С плохой… – оборвал его я, ожидая самого худшего поворота этого разговора – Вася просто так сюда не заходил. Лишь сообщить что-то страшное. В последний раз он пришёл сюда, и заявил мне, что собрался жениться! И на ком?! На четырнадцатилетней девчонке!!! Я его тогда еле отговорил, да и то, сказав, что это подсудное дело, и его за это посадят – как, никак растление малолетних детей. Хорошо, что он в то время ещё не успел с девочкой детишек заделать, а то ведь точно бы посадили!!! Да, и для женитьбы документы нужны, которых у Василия уже несколько лет, как нет. Это и стало последней точкой в той истории.
— Я ухожу из группы… – взгляд Васи упал в пол. Говорить данные слова хиппи было тяжело, и он даже стыдился посмотреть на меня.
— Что? Ты уходишь из группы? Но как, же наши планы, наши мечты? Без твоих текстов группа умрёт! Без тебя не будет более LOST, они умрут… Ты не можешь, так с нами поступить! Как же всё то, о чём мы грезили, все наши планы на будущее?! Мы же мечтали поехать в тур по стране с нашим первым альбомом!!! А без тебя это уже не возможно... Вася одумайся. Мы ведь все братья, и ты хочешь нас кинуть?! Предать тех, кто тебя так часто спасал от неминуемой гибели? Ну, ты и козёл, Василий, – заявил я этому смешному и вечно ободранному парню.
Такого поворота ко мне жопой от Васи я никак не мог предположить! Я уже ожидал худшего: хиппозник Вася заявит мне «Мол, я гей, и мне очень нравиться такие парни, как ты, Лютер» или там «Я на самом деле транссексуал, и та женская часть, что ещё живёт во мне жаждет быть лишь с тобой Лютер». Ведь не однократно по-пьяни что-то подобное Вася вытворял. А как известно в пьяном бреду выползают самые потаённые мысли и страхи.
Но столь беспородного поворота ко мне голой задницей я от Василия никак не мог ожидать!!! Даже в самых страшных кошмарах я не мог такого вообразить. И это меня чуть не убило. От этой такого резкого заявления, я умудрился поперхнуться пивом. Глаза потухни, вечер был полностью испорчен. И ничто уже не могло поднять моё настроение. В рот больше ни капли не лезло, хотя в кружке оставалось ещё довольно много пива. Но внутреннее равновесие было испорченно окончательно. Хотелось лишь кому-нибудь заехать по морде. А ещё лучше сломать челюсть или пару ребер...

— Но ведь с рок-группой LOST остаёшься ты и другие ребята… - стал оправдывать своё решение Вася. Но предательства нельзя ничем оправдать.
сейчас у меня появилось дикое желание заткнуть этого хиппи ударом в зубы, но новость меня так потрясла, что я не мог даже пошевелиться. И поэтому Василий тихим виноватым голосом продолжил свой монолог:
- Я нашёл другое призвание... Там можно быстро и легко заработать деньги. Они реками, морями и океанами к нам потекут! – улыбнувшись, сказал Вася в своё оправдание. Он хотел этим хоть чуть-чуть поднять моё настроение, и даже по-дружески пихнул в плечо. Но от этого прикосновение я лишь становился ещё более раздраженным и злым.
Такого гнусного предательства названных братьев ничто и никто не мог оправдать – это предательство ни просто нашей рок-группы и ребят... Это предательство лично меня! А Вася мне был больше, чем названым братом. Мы друг друга столько раз выручали, и спасали от Смерти. Было время, что мы жили на те копейки, что могли собрать в переходах. Носили одну одежду на двоих. Еду. Что рассчитана на одного, делили на двоих. А теперь он вот так уходит – повернувшись ко своей срамной хипповской жопой…

И только сейчас я заметил, что в повадках моего друга что-то не так: он вёл себя немного по-другому, не как обычно. И я знаю, какие именно люди ведут себя вот так…
— Ты сказал, что новости у тебя две. Плохую я теперь знаю. Но, думаю, твоя "хорошая" новость будет хуже первой! – тут я отдал недопитую кружку бармену, и расплатился за себя на этот вечер – пить я больше точно не буду, даже курить не хотелось. Хотелось просто сдохнуть от такой вот «плохой новости» хиппи Васи, что был моим лучшим другом и подставил меня «самым лучшим образом, как и подобает другу».
— Уйдя из группы, я займусь бизнесом! Денег гора, девчонки, как мухи чашку с медом меня облепят – от них отбоя не будет! И проблем почти никаких, париться особо ни о чем не надо, и при жизни живёшь, как в Раю!!!
— Ты что, обкурился? У нас и так не проблем с деньгами последний год. Девок полно - выбирай любую. Зачем тебе чертов бизнес, из-за которого надо покидать группу LOST?! – спросил я, уже немного взволновавшись. Ведь сейчас Вася был похож на пьяного. Но это было не, то опьянение, о котором думаете вы. Нет, хиппи был пьян вовсе не от выпитого за вечер алкоголя, а от вещи, что страшнее, нежели любой алкоголь мира, хоть и залпом выпитый!
— Обкурился? Лютер, это какой табак нужен, чтобы мне обкуриться-то? Ты ведь прекрасно меня знаешь. Мне и ящика самой крутой водки будет мало, чтобы напиться. А ты говоришь «обкурился»… Смешной ты, Лютер, смешной…
— Ты под кайфом! Ты принимаешь дурь! И как давно? Ты её нюхаешь? Или может быть, ты колешься? – заорал я, кидаясь на Васю. В этот же миг я схватил его за плечи, и потащил к выходу, как какой-то мешок с говном. Я еле сдерживался, что бы собрать все косяки и острые углы тушей грязного небритого хиппи.

И вот, мы резко вышли из чертового бара через задний вход на холодную тёмную улицу, где не было никого. Не было посторонних глаз и ушей. А значит, мы с Васей могли поговорить спокойно – без свидетелей.
— Какая дурь? Ты свихнулся?! Все хиппи курят травку, но она меня не вставляет. И ты, Лютер это знаешь, как никто другой! – возмутился Вася, когда я швырнул его на асфальт. И так грязная одежда пробитого хиппозника, стала ещё и мокрой от влаги лужи.
Я схватил его за руку, и потянул к свету. На тощих жилистых руках Васи я увидел… то, что и ожидал увидеть, но всё равно не хотел  в это верить... Ведь Василий был моим лучшим другом, и не хотелось признавать, что он пал под гнётом этой заразы. На его руках были множественные следы от шприцов. Вася всё-таки кололся. И судя по многочисленным отметинам довольно-таки давно. Вот почему этого босоногого грязного дистрофика не было видно несколько лет, только свежие тексты через электронную почту перекидывал нам - Вася боялся, что кто-то из нас попытается его спасти, и вытащить из того поганого мира, в который он уже успел окунуться с головой.
— Наркотики!!! Я так и знал... Ты год… А может и дольше этим увлекаешься. Ведь именно столько времени мы с тобой не виделись! А, может, это и есть твоё светлое будущее, твоя река денег? Твои девки, как мухи?! И твоё решение всех проблем?! И жизнь, как в Раю?!!!
Отвечай мне, когда я с тобой разговариваю!!! – возмутился я.
— Лютер, деньги лопатой грести будем! А девочки? Тьма! Какую захочешь, все твои будут! И проблем никаких! И меня уже всё схвачено, – в бреду сказал Вася, пытаясь заступиться за себя. Но оправданий такому поступку не было, и не будет никогда – наркотики это Демон, которого надо убивать на корню. А тех, кто их продаёт - в первую очередь. Пусть даже эти люди когда-то давно были трижды хорошими, и четыре раза замечательными. Да, пусть даже эти самые торговцы белой Смертью были твоими лучшими друзьями – их надо было остановить, как можно раньше. Пока от их нечистых рук не пали податливые, доверчивые и наивные дети – будущее и надежда  нашего общества.
— Нет. Такая перспектива меня нисколечко не устраивает. А девчонки и так все мои! Не было, нет и не будет у меня проблем с противоположным полом. А в этих грязных деньгах я не нуждаюсь! Я лучше вновь буду жить на улице, в старой бумажной коробке из-под холодильника, носить обноски и быть вечно голодным, чем стать таким, как ты! И продавать белую Смерть детям я не желаю! А ведь именно дети и являются частыми заложниками наркотиков! – после я врезал кулаком, увешанным массивными серебряными перстнями, по челюсти Васи. Я чуть не сломал челюсть тому, кто был ещё вчера мне как брат, но уже сегодня никто: потому что продался за грязные деньги, как последняя шлюха, как последняя шалава. А со шлюхами и шалавами я не умею никаких дел и разговоров!
Вася от удара упал на проезжую часть. Я не стал его бить, пока тот лежал. Не смотря на всю суровость моей теперешней внешности и вспыльчивый характер, я никогда не бил лежачих, давая им возможность встать, и попытаться за себя постоять.
Шатаясь, хиппи Вася еле смог соскрести себя с дороги, и встал посреди улицы. Не знаю, что пришло в больную голову хиппозника, но теперь он начал на меня орать и обвинять во всех бедах мира:
— Ты предал меня! Но ведь мы были братьями! Ты слышишь, Лютер, братьями! И ты меня предал! Ты оставил меня, когда мне нужная твоя помощь!!! Я предлагаю тебе выход из всех проблем, я предлагаю тебе новую Жизнь! А ты?! Ты отворачиваешься от меня! Ты предал меня, Лютер, предал! А ведь мы были, как два брата…
На эти слова я хотел что-то ответить, но понимал - это глупо. И так ясно, что неправ в этой ситуации именно Вася, а не я. Но и я виноват, что не смог вытащить парня раньше из цепких лап наркотиков. Мы оба были виноваты в то, что произошло...

Во тьме улице послышался отдаленный звук мотора. Потом мотор громко рыкнул, подобно озверевшей кошке, и на Васю двинулась огромная машина. Фарами водитель ослепил парня, и он не мог пошевелиться. Воспользовавшись беспомощностью Василия, водитель огромного внедорожника на всей скорости сбил его с ног. Тело моего друга от удара грохнулось мешком с камнями на асфальтовую дорогу. Отъехав чуточку назад, машина вновь двинулась вперёд, и проехалась по груди беспомощного Васи со звонким треском ломающихся ребер, не оставляя надежды на спасение моего друга – пробитого хиппи по имени Васи. А потом чёрная машина дала газу, и уехала в темноту, из которой так же неожиданно выскочила.
— Нееет! – заорал я и бросился к Васи. Бежать за машиной было бесполезно - номеров на ней не было, местность я знал плохо, и слишком уж ловким был водитель. И я был уверен в том, что если бы я собрался побежать за убийцами, то они так же легко и просто расправились со мной...
Присев на корточки, я не смел, трогать окровавленное тело Васи. Но вдруг, я услышал, что машина остановилась в нескольких метров от нас. Теперь я понял, что пришла моя очередь распрощаться с Жизнью. И в тот же момент большая машина дала задний ход, и подъехала ко мне. Но водитель не был намерен меня убивать. Наоборот он подъехал аккуратно, выровняв со мной заднюю дверцу. Приоткрылось тонированное стекло, из которого показалась рука. Я не смог увидеть лица этого человека, ведь в салоне автомобиля было темно. Но я точно запомнил, что незнакомец был в дорогом сером костюме, золотыми запонками с красными камнями и золотыми часами на старом морщинистом волосатом запястье. Рука бросила лист бумаги.
— Прочти! – сказал тихий старческий голос из машины, и «смерть на колесах» растворилась во тьме улиц….
Я кинул ей вдогонку огромный камень. Он не долетел.

Я побежал в бар, вызывать скорую помощь. Но она ничем уже не могла помочь. Вася уже был мёртв… Люди сбившие его действовали наверняка – ни оставляя шансов на выживание.

*     *     *

— Господин? Господин, что с Вами? Что с Вами? Господин?  – оторвал меня от мыслей противный голос уже более противного и мерзкого Этера.
— Что? Что-то случилось? – резко очнулся я, и так же быстро сел в нормальной позе на лавочку вагона. Ведь пока я мечтал о тех далеких и давно прошедших годах, моё тело как-то само почти скатилось с мягкой скользкой обивки кресла. И ещё бы чуть-чуть, я бы грохнулся на холодный жесткий пол вагона. В очередной раз.
— Вы так о чем-то глупого задумались, что уронили вот этот предмет, – сказал Этер, и протянул костлявой рукой мятый грязный и старый мне лист бумаги.
— Благодарю, Этер, – сказал я и забрал листок бумаги из его грязных тощих рук, на пальцах которых торчали все костяшки.
Я бережно забрал записку. Ведь я точно знал, что это такое. Это не был какой-то там кусок бумаги или любовное письмо от давней поклонницы. Эта вещь была куда более важной, чем огромное состояние или прочая гадость. На старом листе бумаги было написано, почему убили моего друга детства Василия. Ведь это был тот самый лист, что отдал мне убийца моего названного брата Васи в ту роковую ночь возле дерьмового бара.
Вскоре после смерти Васи я смог выяснить, что именно тот человек - который был в салоне автомобиля, что переехала Василия насмерть точным движением шин по рёбрам, а затем так небрежно швырнул мне кусок бумаги с корявым почерком - и был партнёром Васи по продаже наркотиков. Они толи что-то не поделили, толи Вася этому мужику должен был большую сумму денег - я так и не смог этого выяснить. Но второе мне казалось более вероятным. И таким образом этот наркоборыга избавился от лишних проблем: тупо убив моего друга Васю.
Но ведь можно рассуждать по-разному на эту ситуацию. И сейчас - спустя уже некоторое время, я прекрасно понимаю: Вася, можно сказать, был сам виноват в своей скорой кончине. Ведь все прекрасно знают, что наркоторговля никогда не приносила счастья. Может она была кому-то по кайфу, но это нельзя назвать хорошей и благополучной Жизнью. Рано или поздно от тебя избавятся, как от собаки, что перестала лаять и огрызаться на всех подряд, а дом её хозяев стали из-за этого обворовывать. Да, и сам Вася мог легко обратиться за помощью ко мне или остальным ребятам из рок-группы LOST. А уже вместе мы бы что-нибудь придумали. Мы бы вытащили нашего хиппи из этого говна. За столько лет мы с ребятами уже привыкли его вечно вытаскивать из каких-то передряг. Конечно, так низко хиппи Вася ещё не падал... Наверное, поэтому и постеснялся к нам обратиться. Но ведь мы в любом случае бы помогли - своих в беде не бросают. Какой бы унизительной и мерзкой история бы не оказалась. Со всяким бывает...
Но Вася избрал другой путь… Он решил пойти один. Без помощи верных друзей. И это путь оказался абсолютно не правильным… И смертельным...
Я аккуратно свернул этот дорогой для меня лист бумаги, и медленно убрал обратно в нагрудный карман куртки.
Жалкий лист бумаги я берег, как зеницу ока. Даже с деньгами я обращался куда менее аккуратно, чем с проклятым листом. Но ведь и записка от убийцы Василия была куда важнее каких-то денег!
— Этер, ты парень не плохой. И за отличную службу мне, хочу тебя кое-чем наградить, – сказал я, и начал рыться в своей торбе в поисках этой самой награды безумному фанатику.
Тот тут же обрадовался. Хотел опять начать скакать, но я успел остановить его суровым взглядом. Поэтому он просто широко улыбался беззубой улыбкой.
— Хозяин что-то хочет мне дать? За отличную службу? Значит я хороший раб!!! Хороший! Хороший! Хороший! Раб! Раб! Раб! Хороший раб! – невыдержан обрадовавшийся фанатик, и стал прыгать на лавочке подобно огромной безобразной лягушке.
один быстрый удар по затылку, и безумец мгновенно успокоился. Ведь шуметь, сейчас вообще не стоило. Если верить самому Этеру, где-то неподалёку бродил охотник Хеллон. И вечно прыгающем и кричащем безобразном дистрофике он быстро узнает того самого фанатика, которого так долго ищет!
— Держи, – сказал я фантику, и сунул под самый нос маленький Анкх* на чёрной верёвочке. От столь неожиданного появления предмета перед глазами, Этер даже скосил их к переносице, от чего ещё больше стал похож на идиота! И выглядело это смешно. Я еле смог сдержать дикий наплыв смеха. Да, и это у меня получилось сделать лишь благодаря тому, что я прикусил указательный палец левой руки. Иначе я бы точно разразился диким смехом, и сюда в миг прибежал бы тот самый злой и кровожадный Церковный охотник Хеллон.
— А что это такое? - спросил Этер, как маленький ребёнок. И с таким же любопытством стал рассматривать висящий на тонкой черной веревочке перед самыми глазами необычный предмет. А так пусть думает, что сослужил ся отличную службу, и за это я решил его наградить.
— Это Анкх*, – сухо проконстатировал я факт, надевая символ Бессмертия на тощую шею фанатика. Объяснять, зачем это надо и что обозначает этот предмет, я не был намерен. Этер всё неправильно поймет.
_— Теперь твой гад Охотник тебя уж точно не узнает. Такие вещи фанатики-сатанисты не носят. Сам знаю. По глупой юности был в одной секте… Но тоже, как и ты, я сбежал от них. И чтобы это было мне уроком, остался шрам. Теперь я стараюсь помочь всем, кто однажды оступился...
После опять достал сигаретку, и затянулся. Сигареты в эксклюзивной вампирской пачке медленно и неизбежно таяли одна за одной… И снова придётся бросать курить.
Но теперь, когда фанатика я переодел, и преобразил, можно было не волноваться, что охотник придёт. Пусть приходит! мы готовы его встретить. И  поэтому можно было спокойно покурить – ведь этот Хеллон всё равно придёт сюда, так какая теперь разница когда: рано или поздно? Поэтому можно расслабиться.
Дверь вагона тихонько открылась, и кто-то вошёл. Я слышал стук каблуков и шлёпанье босых ног – это точно был не охотник. Как я понял из описания Этера: Хеллон здоровый накаченный мужик, а мужики каблуков не носят, тем более шпильки! Ну, если они только не какие-нибудь гомосексуалисты. Но судя по описанию фанатика, Посланник Церкви  - Хеллон - никак не мог быть таковым!
Это действительно оказалась очередная дама. Она прошла в вагон, и села точно напротив меня.
Без каких либо церемоний и приветствий, дама начала разговор:
— Не желаете ли раба купить? – спросила она у меня шепелявым голосом.
— Это вы рабом называете? – спросил я, с презрением посмотрел на маленького мальчика, что сидел у её ног. Именно он так громко шлёпал босыми ногами. Мальчик был настолько мал и скрючен, что я его не заметил из-за лавочки вагона, под которую он почти целиком успел залезть.
Это был тощий измождённый паренёк пятнадцати-шестнадцати лет. На нём был какой-то мешок вместо нормальной одежды. Тело покрыто огромными синяками, царапинами и следами многочисленных побоев, недоедания, вечной жажды и издевательств со стороны своих хозяев. Но даже в этом жалком маленьком испуганном изможденном существе я узнал одного из наших – парень оказался человеком! Да, именно человеком. Как только я его увидел, я почувствовал какую-то знакомую энергетику, которую я давно не ощущал. Ведь за время своего путешествия я пока ещё не встречал ни одного человека. Даже Этер, как бы он не был похож на одного из нас, не был человеком. А маленький раб точно был людского рода. И поэтому я решил, что его надо выручить. Ведь в поезде так вольготно себя ведут представители разных рас, а людей тут в рабов превращают, смешивают с грязью, и считают одной из низших рас. И я решил это хоть чуточку исправить – вызволить парня из рабского плена!
— Возможно… – не окончательно подвела итог дама, и махнула трёхпалой рукой с чёрными когтями.
После с презрением посмотрела на жалкого парня, склонив голову. В волосах сверкнул её наполированный чёрный рог, и огромное количество серёжек с драгоценными камнями в левом ухе. От непривычке на такое зрелище можно было и засмотреться. Да, девушка более напоминала смесь человека и ящерицы, но при этом какое-то очарование в ней было. Дама была очень ухоженной, чистой и дорого одетой. А это не могло не нравиться опытному взгляду. Но я не испытывал к даме никакого интереса, я жаждал лишь освободить мальчугана из плена!
— А вы кем будете? Могу ли я узнать, как вас величают, что бы было можно обращаться к Вам по имени, сударыня,  - максимально вежливо  спросил я, наконец-то покончив с сигаретой, выкинув её на пол. Чтобы не было пожара, я растоптал окурок ботинком.
А таким вежливым я решил быть для того, чтобы ящероподобная дама не узнала, что на самом деле я тоже человек. Вдруг у неё хватит сил и возможностей, чтобы и меня в рабство увести?! И этого я совсем не хотел! Я ведь парень крепкий, и меня точно бы отправили на каторжные работы, где я попрощаюсь на всегда с солнцем, нормальной пищей, а в итоге с Жизнью...
— Меня Елена зовут. И я – работорговка. Продаю таких, как он таким, как вы, – она сделала взмах рукой от мальчика ко мне, поясняя сказанное:
— Родом я из города Веламарон, там полно всякого народа… Мои отец и мать были работорговцами, и передали после своей смерти мне семейное дело. Я работорговка в седьмом колени, и я знаю в том толк, - похвасталась дама, оскалив странную улыбку - зубы у неё были похожи на человеческие, но все равно сильно отличались. Они били тонкими, поэтому их было намного больше, чем у любого человека. А ещё в тонкой улыбке Елены было не две, а четыре пары клыков - по две пары снизу и сверху. Я смог это заметить лишь потому, что клыки были черного цвета, а остальные зубы белые. Данная картина вызвала у меня отвращение. Столь странная улыбка портила всю картину ухоженной и шикарно одетой дамы...
Быстро спрятав глаза в карман, пока работорговца не заметила, как я её рассматриваю.
Но она тут же задала следующий вопрос, что тут же отвлекло меня от безобразной улыбке девушки:
- А вы кем будете, господин?
— Меня Лютером зовут, я… – она меня тут перебила, и хорошо – я чуть не сглупил, сказав, что из мира людей прибыл:
— Так Вы будете раба брать или нет?
— Наверное, да... А кто ваши рабы?
— Ха! Известно, кто. В Неизвестности все рабы лишь люди и орки. Этот, как вы, Господин Лютер, уже успели заметить, вовсе не является страшным орком. Но если хотите, могу и орка Вам предоставить. А за отдельную плату могу достать наложницу любой расы, какой только захотите! – сказала Елена, сверкнув глазками, и поправляя свои высокие чёрные сапоги. При этом она постоянно дергала верёвку, на которой, как на привези, был мальчик-раб.
— Во сколько мне вот этот парень обойдётся? – спросил я, смотря на жалкого мальчишку подле зелёных ног торговки.
— Всего ничего для раба! Ведь именно этот проживёт не больше года у Вас на службе. Поэтому я за него возьму всего сорок золотых фурингов… Хотя здоровые рабы стоят в десятки, а некоторые и в сотни раз дороже. Берите! Тем более за такую смешную цену. Авось сможете откормить, да он вам послужит и больше года. А не откормите – за такие глупые деньги целый год на вас трудиться будет человеческий раб!  – сказала работорговка, оттирая куском мешка-платья раба грязь со своих высоких лакированных сапог.
— Сорок золотых фурингов? А вы рубли принимаете? – слегка шутя, сказал я (ведь этих самых фурингов у меня не было. И откуда им вообще взяться-то: в Неизвестность я еду впервые, и да какого-нибудь банка или монетного двора ещё не добрался, чтобы обменять свои рубли на их золотые фуринги).
— Естественно, принимаю. А вы думаете, откуда у меня люди-рабы? Из мира людей, конечно же! Там я Ваши рубли и потрачу.
А в рублях за этого я возьму с Вас две тысячи, и ни центом меньше,  – сказала Елена, закрывая самовлюблённо глаза ящерицы. Видимо в мире людей дама бывала не так уж часто, и знала о том мире не так уж много: ведь сказать слово «цент», когда идёт речь о рублях, могло лишь не знающее практически ничего существо!
— Две тысячи? А не много ли будет? Я требую скидку за своё очарование, красивые глазки, хорошие манеры и жалкий вид этого раба! – заявил я, доставая стопку денег  из рюкзака. Я ведь забрал всю наличку из дома и это была приличная стопка, что еле помещалась у меня в руке. И самое забавное, что в этой стопке в основном были крупные купюры номиналом в пятьсот, тысячу и пять тысяч рублей, и никакой мелочи. На своей работе я не плохо зарабатывал потому, что умел разводить клиентов. За это меня очень ценила директриса, и прощала многие выходки, которые ни одному другому сотруднику ни за, что бы не простила! За то, что я иной раз вытворял, других сотрудников бы давно уволили, но не меня. Ведь за счет тех денег, что я выкручивал из клиентов и жила наша контора! Вот я и получал больше всех. Иногда я ловил себя на безумной мысли, что получаю даже больше директрисы. Ведь часть денег я получаю мимо кассы.
— Ладно. Дам вам скидочку лишь оттого, что я на следующей станции выхожу, а раб мне там не нужен. Сколько Вы дадите за этого парня?
— Тысячу!
— Забирай, – отмахнулась Елена. Видимо ей действительно поскорее хотелось избавиться от мальчишки, и поэтому она так легко и быстро согласилась на такую огромную скидку!
Я протянул ей данную сумму двумя бумажками. Елена быстро взяла деньги и, как многие дамы запихала эти бумажки в лифчик - так сказать самое надежное место для хранения ценных бумаг.
— Благодарю. Он ваш, – Елена отдала мне верёвку, к которой был привязан парнишка.
По лицу дамы было хорошо видно, что она весьма довольна сделкой. Вполне возможно, что паренька работорговка вообще планировала оставить в поезде на произвол судьбы. А тут получилось его продать!
Елена резко встала и, таким же резким движением развернулась. На прощание сказала мне:
- Было приятно иметь с Вами дело, человек по имени Лютер, - и после этого странная дама пошла к выходу, виляя задом, и размахивая аккуратно длинным хвостом ящерицы.
— Надеюсь, мы ещё увидимся, – на прощание сказала она, махнув трехпалой ручкой, и вышла из вагона.

Да... Было обидно, что как не старался, а девушка всё равно узнала во мне человека. И вполне возможно, что человека Елена во мне сразу увидела, но просто до поры до времени решила скрыть свою проницательность. Видимо работорговке намного важнее были деньги, чем, что-либо другое. Поэтому она была готова отдать человеческого раба другому человеку. Или возможно, что работорговка просто что-то придумала, и вскоре вернётся за мной с двумя или тремя бугаями. Быстро побьют, и потом заберут в катакомбы камни таскать. Но об этом всё равно не хотелось думать, я надеялся на лучший исход.

И чтобы избавить себя от дурных мыслей, я тут же снял верёвку с бедного парня.
— Тебя как звать-то? – сказал я, смотря на перепуганного раба.
Я тут же сообразил дать мальчику воды попить, чтобы хоть как-то облегчить его страдания.
— Джу… – еле выдохнул парень, вцепившись мёртвой хваткой в бутылку, и делая огромные глотки с диким шумом.
— Этер, отдай ему свою рубашку, ты её теперь всё равно не сможешь носить, – приказал фанатику я.
Мальчуган, которого я только освободил из рабства, был холодным, словно труп. Поэтому мне захотелось не только накормить и напоить, но и отогреть бедного паренька. Но ведь свою одежду я ему отдавать пока не собирался: раб, как, никак был безумно грязным, и от него несло не приятным запахом.
Фанатик Этер тут же взял рубашку, что более теперь походила на тряпку, со скамейки, и подал тощему пареньку. Я тут же понял, что тот сам не оденется – он не умеет этого делать, и руки его так избиты, что с маленькими пуговками рубашки парень не сможет справиться. И пришлось одевать мальчишку-раба мне самому. Стянув с него старый вонючий мешок-платье, я быстро натянул на него рубашку. Парень стал тут же выглядеть немного получше. Чтобы ничего более не напоминало бедному мальчишке о его рабской жизни, я тут же сжёг этот драный грязный мешок и верёвку, которые некогда были единственными вещами, которые принадлежали рабу. Но теперь у него ничего не было из вещей, но тощий человеческий мальчишка наконец-то обрел долгожданную свободу и не плохого друга в моём лице.
— Меня Лютером зовут, - сказал я, протягивая парню ещё и хлеба. Я был уверен, что раб смертельно голоден - не даром же он такой тощий!
— Джу… – снова сказал парень, дрожащими губами.
— А я думал, ты просто не договорил. А тебя, оказывается, действительно зовут Джу.
Ты ешь, ешь. Не стесняйся. А-то ты у нас вон какой тощий… – сказал, улыбаясь, я, и стараясь не напугать мальчика своей улыбкой. Ведь почти все моё лицо было покрыто пирсингом, и улыбка на такой физиономии могла напугать того, кто видит это впервые. Тем более перепуганного избитого мальчика-раба!
Джу вцепился в хлеб, и довольно дико стал поедать его. Это выглядело почти так же, как Этер поедал когда-то и свой кусок хлеба.
— О, Владыка Люцифер, Ваш Джу является сыном чернокнижника, и посвящён в тайны чернокнижие! – заявил криком фанатик Этер, и чуть не отпрыгнул на несколько метров от испуганного раба. Тот даже хлеб из рук на пол выронил от такой неожиданности.
— Что? – поперхнулся я, когда пил воду.
— У Джу специальная отметина, которая появляется у всех детей чернокнижников при рождении. Сын чернокнижника, чернокнижное отродье! Отродье! Чёрные книги! Чёрные страницы! Чёрные! Они все горят Чёрным пламенем!!! – заорал этот псих Этер, поднимая руки к потолку вагона, и опять молясь своим не ясным Богам и Демонам.

Джу от страха сжался в маленький комочек.
— Покажи, – приказал я рабу Джу.
Он подал мне свою измождённую и отбитую ногу, покрытую множеством ссадин и мозолей. Я взглянул на стопу: там, среди пятен засохшей грязи, множества шрамов и свежих царапин был какой-то маленький знак, что еле проступал через грязь и мозоли…
— Это правда? – спросил я ровным голосом, стараясь не пугать мальчика. У него и так жизнь не сладкая, а ещё я со своими допросами буду его мучить.
— Да… – выронил парень.
— Так ты, значит, у нас тоже фанатик? Или адепт? Или ещё кто-нибудь в этом духе? – намекнул я.
— Да… Мой отец чернокнижник. Но он не посвящал меня в фанатики чернокнижья. Просто такое родимое пятно появляется у всех детей этих колдунов при рождении, чтобы  они могли потом друг друга узнавать при любых обстоятельствах. Так, что чернокнижник из меня никакой – лишь кровь колдуна течет в моих жилах. А их тайными знаниями я не владею, – сказал Джу. Он посмотрел на лавочку, и увидев на ней капли воды, принялся их облизывать. Видимо он более хотел пить, чем есть. Ведь раб по имени Джу решил лишь облизать воду с лавочки, а поднимать упавший хлеб с пола он не стал.
— Держи мою бутылку. Это, правда, последняя... Но я надеюсь, в поезде можно будет где-нибудь раздобыть ещё питья и еды. А-то, как до меня уже дошло - ехать мне тут ещё долго, а кушать уже нечего! – сказал я, протягивая парню свою бутылку.
Джу выпучил на меня удивленные глаза. Брать бутылку из моих рук он боялся. Но чтобы парень прекратил испытывать ко мне страх, я лишь ободрительно кивнул. И бывший раб протянул длинные тощие руки к бутылке с водой. Обоими дрожащими руками Джу взял бутылку с водой, от чего та мгновенно затряслась и забулькала. Парень бы от чего-то так напуган, что еле удержал двумя руками полную пол-литровую бутылку, будто та весила ни один десяток килограмм.
Видимо работорговка Елена длительное время издевалась над бедным парнем, и поэтому он панически боялся всех. Дрожащих в трясущихся руках бутылку, парень посмотрел на меня. Я лишь ободрительно кивнул, и постарался как можно симпатичнее улыбнуться (если это вообще возможно со столь пирсигаванным лицом, как у меня). Еле справившись с неподатливой крышкой бутылки, бывший раб быстро запихал её по самое горлышко себе в рот.
Джу стал лихорадочно пить воду, и с диким гулканьем глотал её большими рывками.
«Да… Благодарю тебя, Неизвестность… Сначала шустрый хоббит Бёрт, затем кровожадный минотавр Горкельвар, гроязнокровная вампирша, аристократ Баст с чокнутой сестричкой… А теперь что? Два фанатика! Один полнейший психопат, другой вообще выкупленный только что из рабства… Благодарю, тебя, Неизвестность. Ничего не скажешь - услужила. И что мне теперь делать со всем этим?» – подумал я, растягиваясь на скамейке.

— Хозяин чего-нибудь желает? – спросил Джу, когда он наконец-то разделался с бутылкой воды и дожевал тот самый хлеб, который пару минут назад уронил на пол вагона.
— Он не просто Хозяин! Он - Владыка, Повелитель, Наш Господин по имени Лютер! – завопил тут же Этер, и вновь стал прыгать по вагону, размахивая, руками и крича при этом очередной бред безумного фанатика:
— Величайший из великих повелитель Лютер! Повелитель, что спасёт меня и многих других! Величайший и сильнейший! Самый мудрый и хитрый! Лютер, Лютер, Лютер! Владыка Лютер!!!
— Ты опять стал психовать и кричать всякую чушь? – уже почти рассерженным голосом спросил я, сдвигая от раздражения брови к переносице. Было не очень приятно от множества сережек и штанг на бровях, но вполне привычно
— Нет… Простите… – Этер тут остановился, и заставил себя успокоиться.


Я опять этого фанатика опять умудрился напугать. Каким же все-таки пугливым оказался этот ненормальный дистрофик, что сбежал когда-то из общества сектантов.
От страха предо мной Этер опять полез под скамейку. Мне пришлось нагнуться и найти его там взглядом, что бы он соизволил вылезти на свет.
— Этер, вылезай сейчас же, – велел ему я.
— Да… Владыка… – пропищал Этер, уже вытаскивая свою тощую тушу из-под лавочки.
Я не успел заметить, как фанатик после взгромоздился на высокую спинку лавочки, и стал прыгать с одной на другую, перепрыгивая с  одной лавочки на другую. Видимо Этер, немного не рассчитал свои силы и ловкость, что с грохотом шлёпнулся на пол при очередном прыжке. Я вскочил, и подбежал к нему.
— Этер, с тобой всё в порядке? – спросил я у сектанта.
Тот встал. Изо рта хлынула красная кровь вперемешку со слюнями, но Этер не смотря ни на что был весьма доволен собой и своим тупым поступком.
— Всё в полном порядке, – ответил Этер, захлёбываясь собственной кровью.
Этер широко улыбался, а кровь со слюнями текли из-за рта по подбородку. Сделав немного недовольную физиономию, он выплюнул два своих гнилых зуба на пол вагона.
— Надо бы это убрать, а то вампиры-полукровки  набегут, учуяв запах крови… - сказал Джу, что тоже подполз к нам, чтобы посмотреть, чем мы тут таким интересным занимаемся.
— Твоя кровь, твоими вещами и будем затирать! – заявил я, и отодрал полштанины у фанатика Этера.
Этой тряпкой я затёр разлитую по полу кровь, вытер морду Этера, и достал зажигалку. Пришлось сжёчь штанину, оторванную у Этера от джинсов, чтобы к нам точно не сунулись очередные голодные уроды вроде вампиров или оборотней. Тут же распространился своеобразный запах гари.
— Вытри ещё раз рот краем джинсовки, а ту ещё бежит из-за рта – пей, чтобы не вытекало больше ни капли, фанатик-урод! – возмущённо сказал я,
— Ну, зачем по спинкам кресел прыгать-то? А чокнутый фанатичный псих?
— Псих, псих, псих! – заорал опять Этер, подпрыгивая к потолку.
Он умудрился повиснуть на лампе потолка, словно цирковая обезьяна (размерами он, конечно, побольше будет, но такой же тупой, отвратительный  и тощий, как большинство цирковых животных. И лицо у Этера чем-то походило на обезьянью морду).
— Слезай! – крикнул я, схватив его за ногу.
Ненормальный фанатик меня уже успел порядком достать: из-за него я никак поспать нормально не могу! Да, и вечно что-то случается из-за этого придурка.
— Псих, псих, псих! – заорал Этер и шлёпнулся на пол, но тут же соскочил, и сел напротив меня, словно собачка.
— Дайте мне поспать. Я хочу спать! А вы мне постоянно мешаете, – попросил я двух тощих парней, заваливаясь на скамейку, и по своему обыкновению подложил торбу под голову.
Джу и Этер постарались больше не шуметь и принялись о чём-то разговаривать: видимо о своих делах фанатиков или ещё о какой-то ерунде, к которой я не имею никакого отношения. Поэтому мне удалось поспать, хоть и всего два часа.

После меня разбудил громкий раздражающим, от чего не возможно было не соскочить: открылась входная дверь вагона, и в неё вошёл какой-то воин в тяжёлых доспехах. С треском и лязгом он прошелся по вагону, но сел именно напротив меня. От шума его металлолома невозможно было не проснуться. Это был такой треск, звон и лязг железа, будто на свалке находишься, где машины под прессом сжимают, и в такие аккуратные квадратики превращают. А воин был, оказался ещё тем качком - Шварценеггер со всеми остальными отдыхает и нервно курят в сторонке. Человек не может быть таким накаченным, жизнь человека слишком коротка, чтобы так сильно натренировать свое тело!