Сын предателя - глава 45

Машиностроительный завод оглушил Николая спёртым воздухом. После поездок по маленьким городам, сёлам и деревням Удмуртии, насладившись чистым воздухом на этюдах, Николаю показалось, что он попал в ад. Серые лица рабочих, бледные лица инженеров и постоянный рёв мотоциклетных моторов с шлейфом дыма из глушителей настраивали бежать без оглядки из тесной каморки Бюро Художественного Конструирования.

Бежать было просто некуда, так как напряжённость работы сразу в двух организациях его измотала, а в заводе ожидаемые премии и зарплата такого же размера, какую он получал учителем и методистом этот ад подсластили. К тому же мечта приобрести чудо техники - мотоцикл, была намного реальнее, как только Николай вошёл в проходную завода.

Николай никогда не прикасался к техническому пластилину, лепить что-либо не любил. Но за деньги он готов был освоить это странное занятие - лепить формы деталей мотоцикла, пользоваться инструментами, имитировать обновлённую формы щитков, бензобака, седла и вообще всего, что принадлежало двухколёсному транспорту.

Николай творил и долго верил, что он делает что-то нужное. Правда, первую же работу оценил технический совет в нулевом варианте. Полностью покрашенный, сверкающий муляж мотоцикла, называемый "промышленным образцом", осмотрела группа ведущих конструкторов.
Обнаружили невозможность штамповки углов, бензобак был признан не эргономичным. Новые выражения в голове Николая путались, вызывали удивление. Но спорить с инженерными асами было не принято.
Нужно было начинать всё сначала. И так без конца. Однако над всем этим творчеством нависал заводской план, который не позволял слишком далеко отступать от привычного вида "мастодонта". Рисунки лёгких вариантов мотоцикла начальством были приняты в штыки, объявлены копией итальянского производства.

Творчество Николая зашло в тупик. Всё внимание привлекать стала зарплата не только как дизайнера, но и побочная. Завод задыхался от нехватки рабочей силы. Сказывалось отсутствие прибавки населения в годы Великой Отечественной войны. Старые рабочие уходили на пенсию, умирали, а молодёжь, которая была в дефиците, рассасывалась большим количеством заводов.
И когда Начальник БХК спрашивал  "кто пойдёт в цех поработать за дополнительную плату?"
Николай почти бегом мчался в цех, где и осваивал на ходу любой рабочий станок.

К своим двадцати восьми годам Николай солидности не нажил, разум его всё ещё гулял где-то с большим отставанием от истинного возраста, поэтому восемнадцатилетняя фрезеровщица ему была почти ровесницей. Не долго думая, Николай связал свою судьбу с семьёй дикого алкогольного направления. Только после бурной, драчливой свадьбы пришло отрезвление.

Прасковья сидела на своей кровати на первом этаже, смотрела на Николая и твердила: - Боже мой! Куда мы попали? Они ведь устроили четыре драки! А твой тесть обоссал ваше супружеское ложе! И как тебе спалось на обоссянной кровати?
-Да ладно, мама! Всё образуется как-нибудь! Я пошлю её в вечернюю школу. Она получит среднее образование, потом техникум. Станет работать инженером. Молодая ведь!

Молодая жена действительно согласна была учиться. Осенью начала ходить в восьмой класс.
Николай уже не вспоминал, что красавица обдурила его, заявив, что училась десять лет. Ничего, три года пролетят незаметно.
Дети стали появляться с угрожающим постоянством. За три года учёбы Таня подарила Николаю дочь и сына. Хорошо, что не отказалась и беременная бегать в школу. С грехом пополам аттестат был получен.
О техникуме заикаться уже не хотелось, потому что жена загуляла по-чёрному. Деньги исчезали с космической скоростью из комода, в который доступ был свободен. Николай бегал по цехам, зарабатывая сразу две зарплаты. Денег не хватало. Скоро Николай уже узнал, что семейство караулило Таню у проходной, выклянчивая деньги на выпивку.

Глупую жену нахваливали родственники, Николаю прилепили прозвище - "пироговский вотяк".
Называя так Николая, деньгами его не гнушались. Таня получала в три раза меньше.
Сына Таня не взлюбила прямо у дверей роддома. Бросила Николаю на руки с каким-то брезгливым выражением на лице.

После нескольких сообщений на работе о поведении Тани Николай взял расчёт. Ему просто не хотелось знать подробности. Но Тане нравилось уже не только не скрывать свои подвиги, но и сообщать о них. Она просто не понимала, что её шутки приближали к её же беде.

Новая работа требовала быстрого освоения, иначе грозило полное безденежье. Теперь надо было создавать интерьеры залов столовых, кафе и ресторанов. Говорить, что это было лёгкой задачей, значит не понимать, о чём идёт речь. А речь шла о больших деньгах. Заказы могли приносить деньги, которые могли удвоить зарплату в заводе. Николай бился не только с попыткой создать этот интерьер, но и с конкурентами, которые желали этот заказ отнять.
Битва за жизнестойкость на новом месте привела к тому, что Николай серьёзно заболел. Врачи признали туберкулёз. Неприятная новость сильно напугала розовощёкую, грудастую Таню. Располневшая до неприличия баба мигом устроилась на полу. Две недели ей хватило отлёживать бока на жёстком матрасе, пока Николай без удержу кашлял на кровати с вечера до утра.
Когда вечером он явился с работы, в совершенно пустой комнате его встретил четырёхлетний сын. В комнату поднялась Прасковья со стулом.
-На, вот, хоть посидеть будет на чём! - сказала мать, сама же и уселась на этот стул. - На большую машину всё погрузили. Как жить-то будем?
Сын в ответ только закашлялся.
Сев на мотоцикл, Николай доехал до комиссинного магазина, купил обшарпанный диван скромных размеров, привёз домой. Три таких поездки позволили ему за скромные деньги восстановить обстановку. Не хватало долго только холодильника.
 
Месяц ушёл на хождение в туберкулёзный диспансер и на хождение матери с первого этажа на второй с кружкой горячего настоя через каждые пятнадцать минут в течение каждой ночи.
Неожиданно ровно через месяц кашель прекратился. Туберкулёзный диспансер, готовившийся отправить пациента на два месяца на лечение, обнаружил совершенно чистые лёгкие.

продолжение - http://www.proza.ru/2012/02/25/1826

Ижевск, 2006 - 2008 г.г.