Полет неудачницы

Это был третий за пять дней и третий  в моей сознательной жизни рейс. Лететь я  не хотела.
Саша стоял напротив меня. Аэропорт был почти пуст, но мне катастрофически не хватало воздуха. Я отворачивалась от Саши к окну, чтобы он не видел моих слез. Я кусала нижнюю губу и уговаривала себя не реветь.
-Регистрация начнется только через час. Тебе уже пора на работу. Ты и без того опоздал. Иди. – не оборачиваясь, холодным и ровным голосом сказала я.
-Ничего страшного.- начал он, -  Мы не виделись с тобой шесть лет. Не хочу загадывать, но никто не знает, через сколько мы снова увидимся.
Я знала это. Я понимала. И мне было страшно от того, что возможно теперь я вижу его в последний раз.
-Ты мне дороже. Работу потерять не так страшно, как тебя.
Глупый, думала я, зачем же ты мучаешь меня. Иди, ведь разревусь сейчас. Что-что, а это я всегда умела делать на все сто. Тут меня даже упрашивать не надо было.
Саша развернул меня лицом к нему и…. я разревелась. В голос. Поистине по-русски разревелась, с заиканием и громкими всхлипами. Он испугался и обнял меня. Я оттолкнула его.
-Иди. Пожалуйста. Иди.
Он пошел к выходу. Но у дверей обернулся.
-Иди, - снова сказала я, - через шесть лет в аэропорту. -я засмеялась,- Мой самолет, если опять не сломается, прилетит в час дня.
-Пойдем снова смотреть Днепр? – спросил он.
-Да. И в парк.
Он ушел. Он ушел, а я рухнула в кресло и зарыдала. Зарыдала так громко, что сидевшая рядом женщина протянула мне платок.
-Спасибо, - выдавила я из себя и побрела в бар.
Еще целый час до регистрации. Мне нереально хреново, и с этим надо было что-то делать. Не в моих принципах топить горе в бутылке, но тогда мне хотелось именно этого. Я села за барную стойку. Ко мне подошла совершенно замученная бармен.
-Чего-то желаете?
-Да. Водки.. 100. И сока апельсинового… 50. – я почувствовала сбоку удивленный и осуждающий  взгляд.
Какая вам всем разница? Да! Я, пригламуренная и красивая тетка хочу водки!
-Хортица? – поинтересовалась бармен.
-Русский стандарт. Платинум. – ответила я.
Пару лет назад я работала менеджером по данной продукции. Водку не пила, но знала о ней все: как, из чего, в какой вид водки что добавляется, для чего. Поэтому решила, что коли бухать, то что-то более путевое.
В скором времени, почти пропив остатки денег, мне захотелось общения. В одиночку реветь было как-то скучновато. Срочно нужны были свободные уши. Ох, бедная девочка, ты была не виновата, что устроилась в этот бар.
-А вы знает, - начала я еле выговаривая слова, - как изготавливается эта водка?
-Нет. – несколько озадачено и опасливо ответила девушка.
И тут меня понесло. Я пью платинум. Платинум считается водкой для женщин из-за более мягкого привкуса. А его дают ионы серебра. Вот Оригинал, та чисто для мужиков, чтоб выпил, закусил и… умер. Потом ожил, выпил, напился и в слюни вернулся домой. Но похмелья нет. А вот ежели вы берете…. И тут я услышала объявление о регистрации. На лице бармена отразилось облегчение.
-Как говорится, эх, березка, березка, мне б твои почки. – несколько печально проговорила я. – Спасибо, девушка. Удачи вам.
И почесала на регистрацию.
Час до посадки. Чем может заняться за час до посадки влюбленная и пьянючая тетка? Ре-ве-ть! Много реветь, долго. Потом найти очередные свободные уши и мучать. Что я и сделала.
В самолет я зашла с очаровательными ароматами Русский стандарт Платинум. И фиг, что водка дорогая, от человека все равно несет спиртом.
Поревев для приличия еще чуток, я уснула. Почти весь полет я спала. А когда проснулась, почувствовала непреодолимую жажду. Мне казалось, что все мои органы и все мое тело от этой засухи сморщились и сели на пару размеров.
Осушив пару стаканов с соком, я начала ощущать себя более живой. И все бы хорошо, да вот незадача. Когда я неделю назад летала в Днепропетровск из Сыктывкара (а данные полеты только с пересадкой в Москве), в Москве было + 35. В моем чемоданчике были чудесные летние платьишки и юбочки. А единственная кофта с длинным рукавом осталась в Днепре. Но меня это не пугало пока я не услышала температуру за бортом -  +15 и сильный дождь.
-Капец! – вырвалось у меня. – Как можно быть таким неудачником?
Плюнув на это дело, я дождалась посадки самолета. Таких, как я, в пляжном, в самолете было… все. И все судорожно представляли, что сейчас в Москве. И вот, самолет приземлился, и пассажиры выходят из него, а тааааам. Просто чудо! Погодка дошепталась! Ливень такой, что не видно горизонта. И я, звезда, в летнем платье и босоножках. Что может быть прекрасней.
В аэропорту оказалось немногим теплее, чем на улице. Я бродила по Шереметьево и тихонько ненавидела тепло одетых людей.
Началась регистрация на рейс до Сыктывкара. Два окна – Эконом-класс и бизнес-класс. И о чудо, все люди, вполне нормальные, адекватные северяне в куртках, ботинках. И я… Сказать, что на меня поглядывали с усмешкой – это не сказать ничего.
До посадки еще два с лишним часа. Я в расслабленном состоянии гуляла в аэропорту. Потом купила журнал и села в кресло. Чтение глянцевого бреда меня отвлекло от проблем. А как иначе, когда Виктории Бэкхем было нечего одеть на свадьбу подруги? Вот это были проблемы проблем!
Где-то издалека я слышала какие-то объявления. Потом повторение: «… пассажир такая-то, пройдите к выходу №3».
Надо же, улыбнулась я, пассажирку, как меня зовут. И тут меня просто что-то шлепнуло по голове. Я на часы – еще час до посадки. И следом за этим здравая мысль в моей хмельной голове: разница в часовом поясе. Я не перевела часы!
-Дура! – вскрикнула я и рванула, что есть сил искать этот проклятый выход.
В жизни я так быстро не бегала на каблуках. Меня колотило. По лицу текли слезы обиды. На всех и за все. На Украину и Россию за этот чертов часовой пояс, на барменшу, которая продала мне водку, на Москву с ее дебильным климатом, на себя, на Сашку. Виноваты были все.
Но на самолет я успела.
Усевшись на свое место, я влила в себя минералки и успокоилась.
Самолет  нес нас в Сыктывкар.
Через полчаса полета я замерзла. Нет, мне не было зябко. Мне было адски холодно! Я уже буквально видела, как покрываются инеем мои волосы. Пассажирам, хоть и одетым, тоже было не тепло – и как не стыдно признавать, мне от этого становилось легче.
-Девушка, - обратилась я к стюардессе, - а можно кондиционеры выключить?
-Ой, девушка, а они и не были включены. – всплеснула она руками.
Я чуть не заплакала.
-Вы знаете, - снова сказала стюардесса, - я вам плед сейчас принесу.
Я опять чуть не заплакала, но только от счастья. Но через пять минут она вернулась с пустыми руками.
-Ой, девушка, нам, оказывается, в этот рейс не дали покрывал.
«Так не бывает», - пробежало в моей голове. Я читала журнал, но сообразила, что от холода вообще не понимаю, что читаю.
Вскоре начались воздушные ямы. Кто-то хватался за пакеты, кто–то начинал паниковать, мол, все, капец, товарищи, ща помрем. Мне к тому моменту было уже глубоко наплевать, помрем мы или не помрем. Я только так подумала, что жалко вот так вот, злой и замерзшей, помирать. И ведь некрасивая я буду, когда наши останки найдут. И меня, как полагается незамужних, не похоронят, в свадебном платье. Куча глупейших мыслей рассекали в моей промерзшей голове. Я попрощалась со всеми мысленно, мысленно попросила у всех прощения. Но тут снова стало все хорошо. И мы плавно продолжили свой полет.
Через полчаса стали развозить обед. Я начала оживать в преддверии горячего чая, или кофе, или «того и другого и можно без хлеба». Эту несчастную чашечку с кофе я опрокинула с большей скоростью, чем утреннюю водку. Не на долго я очухалась.
Прошло какое-то время, и стюардессы повезли тележку обратно, собирая по пути тарелки и разливая желающим воды. Я сидела у прохода – самое мерзкое место – тебя задевают все, кто проходит, а тележка разбивает локти (или это только мне так везло). Позади меня остановились стюардессы с тележкой. Совершенно случайно одна из них оперлась на спинку сидения, захватив таким образом приличный клок моих волос. Но даже это уже было меньшее из зол. Девушки разливали минералку. Самолет тряхнуло. Рука дрогнула. И ледяная вода из стаканчика перекочевала мне за шиворот.
«Вот так уж точно не бывает» - снова пробежало в моей голове.
Я выгнулась. Мои глаза увеличились в два раза. Я ничего не могла сказать.
-Девушка, девушка, - суетились стюардессы, возможно предполагая, что это их последний рабочий день.
-Две чашки горячего кофе, - только и выдавила я.
Но оставшегося кипятка хватило на пол чашки.
Я уже ничему не удивлялась. Я видела, как посинели мои руки, я почти не чувствовала пальцев на ногах. У меня даже слез не осталось на это. Я просто не понимала, как с одним человеком за один день может столько всего произойти.
Какой-то мужчина, видевший мои страдания, дал мне свою куртку. Особой погоды она не сделала, но было так приятно, что в этот кошмарный день произошло хоть что-то положительное.
Самолет садился. Погода за бортом +10  и ливень меня уже не испугали.
Пассажиров ждали. Я увидела в толпе встречающих свою подругу. В руках она держала раскрытую куртку, в которую я просто нырнула.
Слава Богу, этот день закончился.