2. Увидеть Париж и жить

…Я отчётливо помню канун католического Рождества девяносто седьмого года. То ощущение безмятежного счастья, с которым шла домой. В университете объявили короткий день, поэтому две последние пары отменили. Правда, на 15.00 было назначено «заседание кафедры» (так мы с коллегами называем предпраздничные посиделки с молдавским коньяком «Чёрный аист» и сухим немецким вином). Но я сослалась на срочные дела, и никто не стал задерживать.
Мне хотелось сделать Александру сюрприз – приготовить к его приходу праздничный ужин. В последнюю неделю никак не удавалось попасть домой раньше мужа, и обычно я уже на лестнице улавливала запахи чего-то жареного или печёного, которые плыли из нашей маленькой двухкомнатной квартирки. А из кабинета раздавался неизменный стук его печатной машинки.
Сама я, опасаясь за свой маникюр, давно пересела за компьютер. Но Александр признавал только «Mercedes», выпущенную ещё в начале двадцатого века, уверяя, что она делится с ним своей мудростью.

…Мы знали друг друга полтора года – познакомились, когда Александр был назначен руководителем пресс-центра, в котором я тогда работала редактором радио.
Много позже он спрашивал меня с напускным недоумением, что нашла я, молодая, привлекательная и, в общем-то, благополучная женщина, в некрасивом, не очень здоровом и уже немолодом мужчине. Хотя, конечно же, знал, что покорил меня теми заботой и вниманием, которых я никогда не испытывала со стороны мужа. Никогда ещё мне не дарили столько цветов! И не писали таких писем и стихов!
Мы виделись каждый день на работе, но говорили друг с другом только «по делу». Остальное же общение шло в письмах.
Я тоже снова, как в юности, начала писать стихи. И в своей заветной тетрадке, боясь быть раскрытой, писала будто не о себе, не о нас:
В безлюдный, потому любимый, сквер
Они придут, как и всегда, под вечер.
И сигарета, как секундомер,
Им отсчитает вновь минуты встречи.
Докурит он. И глянет на часы,
На вечный инструмент их экзекуций.
И тени их – две синих полосы –
Лишь на мгновенье вдруг пересекутся.
Потом они, как будто не вдвоём,
А просто, как идущие попутно,
В молчании безрадостном своём
Пройдут
давно уж выбранным маршрутом
До перекрёстка.
 А потом за ней
Придёт трамвай.
И в бесконечном круге
Ночей бессонных и бескрайних дней
Им вновь жить врозь.
И думать друг о друге.
И утром письмо со стихами бросала в почтовый ящик пресс-центра. А на следующий день, в ответном письме, получала продолжение:
И живут от встречи и до встречи,
В спешке перелистывая дни.
Вот и утро – значит, будет вечер.
Будний вечер их соединит.
До чего же мир устроен мудро –
Он сторонник вечного пути.
Вот и вечер – значит, будет утро.
Даст им от бессонниц отойти.
Это была любовь! Некоторое время мы ещё сопротивлялись судьбе. Но уже через несколько месяцев, как раз в канун католического Рождества, на обломках наших прежних семей начали строить новую совместную жизнь.
Из пресс-центра нам пришлось уйти, чтобы лишний раз не раздражать «общественное мнение». Я устроилась в университет преподавать журналистику. Александр же был «на вольных хлебах» – сотрудничал сразу с несколькими печатными изданиями и почти всё время проводил в командировках. Поэтому последняя неделя стала для меня неожиданным подарком судьбы. Но в тот день я всё же рассчитывала прийти домой раньше мужа.

…Открыв дверь, я не услышала привычного стука. Александр вышел из кухни, облачённый в мой фартук и с полотенцем на плече.
– Ты уже пришла, Ясочка? А я готовлю нам ужин. Ну, как дела в университете?
– Отлично! Сегодня у нас короткий день. А у тебя всё в порядке? В последнее время ты очень много работаешь. Большой материал?
– Я не говорил тебе (боялся сглазить), но это не для журнала. Мне удалось подписать договор заказа с издательством. И как раз сегодня получил аванс за свой роман. Решил сделать тебе подарок к Рождеству и подумал, что самое лучшее – подключить твой компьютер к электронной почте.
Взвизгнув от радости, я повисла на шее мужа:
– Но это, наверное, дорого?
– Не волнуйся! Денег как раз хватило, чтобы отдать абонентскую плату за год вперёд. А скоро запущу роман в печать – и мы будем богаты.
Я поцеловала Александра и побежала к компьютеру, чтобы убедиться, что всё это не сон.
– Кстати, я уже создал тебе почтовый ящик, – крикнул он вслед. – Через пару дней, наверное, мне придётся уехать. Будем переписываться по e-mail.
Вечер прошёл сказочно. Мы пили молодое французское вино «Medinet», пузатая бутылка с которым уже полгода дожидалась подходящего случая. Потом танцевали под сладкий голос Сальваторе Адамо. И говорили, говорили… Больше, конечно, о романе. Косясь на довольно внушительную стопку отпечатанных листов, я просила Александра «хоть одним глазком» взглянуть на то, что там написано. Но он всегда придерживался правила: незаконченную работу не показывать, поэтому перевёл разговор:
– Давай лучше подумаем, как потратим гонорар. Чего бы ты хотела?
– Знаешь, я с детства мечтала объехать весь мир. Побывать в самых экзотических местах.
– И каков же первый пункт твоего путешествия?
– Пожалуй, Париж. Не зря же говорят: увидеть Париж – и умереть!
– Считай, что ты уже на Монмартре! А сейчас, извини, мне надо поработать. Времени остаётся совсем немного.
 
…Утром я проснулась под стук печатной машинки. А из кухни доносился запах свежесваренного кофе и тостов.
«И когда он всё успел?» – думала я, наслаждаясь завтраком.
Был выходной, поэтому и мне удалось порадовать мужа своей стряпнёй. Он же не вылезал из-за письменного стола до позднего вечера. Да и после ужина, поцеловав меня перед сном, снова вернулся к работе.
На следующее утро нам удалось перекинуться едва ли парой фраз – Александр допечатывал последние страницы рукописи. Но, провожая меня до входной двери, начал довольно серьёзный разговор:
– Извини, но я тут сунул нос в твою папку. Хорошо стала писать, девочка! Пора переходить на большие формы. Может, роман?
– Я подумаю… Ладно, поговорим вечером, а то и так почти опоздала на лекцию…
После работы я зашла в магазин за шампанским – сдачу книги в печать нужно было отметить!
 
…Александра дома не было. Но в гостиной меня ждал накрытый к ужину стол. Только почему-то стоял всего один прибор. Это неприятно кольнуло. Чайник на плите оказался горячим – значит, муж только что был дома. Наверное, выскочил за сигаретами…
Вдруг в дверь позвонили.
«Ключ, что ли, забыл?» – подумала я и пошла открывать.
Но на лестничной площадке стоял не Александр, а незнакомый пожилой мужчина.
– Елана Игоревна? – уточнил он, переступая через порог. – Я по поводу вашего мужа…
– Что с ним?
– Несчастный случай. Меня попросили отвезти вас в больницу.
Больше незнакомец ничего не сказал. И я тоже молчала, словно боясь, что расспросы приведут к чему-то непоправимому.
Мой спутник, также не проронив ни слова, довёл меня до серого одноэтажного здания в дальнем углу больничного городка. Открыв тяжёлую дверь, мы спустились по крутым каменным ступеням и очутились в просторной комнате без окон, освещённой дрожащим светом люминесцентных ламп. В центре её стояли три длинных металлических стола, а вдоль стены – шкафы, напоминающие сейфы автоматической камеры хранения.
Человек в белом халате, видимо хозяин этой комнаты, подошёл к одному из «сейфов» и потянул на себя дверцу. Выкатилось что-то наподобие больничной каталки, на которой лежал кто-то, накрытый простынёй.
Мужчина, привезший меня, приподнял край ткани. И я увидела… Александра. Это было настолько невероятно, что я не закричала, не заплакала, не упала в обморок, лишь выдавила из себя: «Когда?».
– Девять дней назад. Разбился на трассе Москва-Самара. Всё это время он находился в коме. Почему-то при нём не оказалось никаких документов. Только вчера мы обнаружили во внутреннем кармане его пальто не замеченную раньше квитанцию Интернет-компании. По ней вас и нашли... – сказал мой проводник.
– Он получил ушиб головного мозга. Обширная гематома. Оперировать было бесполезно… – добавил молчавший до этого хозяин комнаты.
Я не понимала ни слова из того, что мне говорили. Как не понимала ничего из происходящего в следующие три дня.
Похороны взял на себя Союз журналистов. Он же организовал поминки. Принимая соболезнования, я, кроме «спасибо», не произнесла в эти дни ни одного слова. Друзья наперебой предлагали «пока пожить у них».
Но после поминок я пошла к себе домой. Зайдя в квартиру, на ходу сбрасывая шубу и снимая ботинки, включила компьютер. На рабочем столе висела табличка: «Вам сообщение!». Открыв почтовый ящик, я обнаружила два письма. Первое было следующего содержания:
«Уважаемая г-жа Неклюдова, Ваш роман «Увидеть Париж – и жить!» принят к публикации. Согласно договору, подписанному Вашим литературным агентом, первая половина авторского гонорара будет перечислена на Ваш банковский счёт в начале следующей недели, а вторая – при поступлении на склад готовой продукции первых 5 тысяч экземпляров.
С надеждой на дальнейшее сотрудничество, директор издательства «Феникс» Александр Андрюхин».
А во втором письме, пришедшем из туристического агентства «Спутник», сообщалось, что виза во Францию получена и через неделю я лечу в Париж.


    Рассказ опубликован в книге "Один из вариантов жизни" (Ульяновск, 2005 год)