Это любовь

Когда едешь далеко-далеко и долго, то все занятия, которые ты себе наметил в пути, в конце-концов надоедают и ты просто лежишь на верхней полке в купе и бессмысленно смотришь в окно.
Маленькие станции не задерживают обычно внимание - одинаково безлюдные, скучные, запущенные. Поезд постоит минуту-другую и несёт тебя дальше, к большим, светлым, шумным городам.
Но однажды наш поезд, по какой-то причине, задержался дольше привычного на совершенно рядовой малюсенькой станции. С моей верхней полки смутно просматривался небольшой городок. Тусклые дома, пестрые вывески, голые деревья. Полное безлюдье. Всё уныло и зябко. Жизнь жителей неизвестного населенного пункта в этот момент казалась мне безрадостной и серой.
"А ведь они тут, наверное, влюбляются, женятся, заводят детей, ходят на работу...", -  мысли неохотно ворочались в голове, - " неужели им не хочется отсюда вырваться? Что может быть здесь хорошего?" Я готова была уже отвести взгляд от окна и погрузиться в привычную дрёму, как какое-то движение привлекло моё внимание: вдоль путей, по грязи, меся сапогами жирную, черную землю, шли два человека. Шли очень медленно.  Я пригляделась - это были две весьма колоритные фигуры. Одна из них была ма-а-а-аленькая, годика три, девчушка, одетая в ярко-розовый пуховик, который был единственным жизнерадостным пятном на всём окружающем фоне. Другая - старая-престарая женщина, согбённая в три погибели, вся в черном,в старом поношеном платке, растоптанных сапогах. Её узловатая худая кисть цепко держала маленькую ручку ребёнка. Девочка послушно шла рядом, лишь иногда слегка подпрыгивая от распиравшей её энергии. Путь им преградила большая лужа, превратившая дорогу в липкую густую жижу. Старуха наклонилась к девочке и взяла её на руки. Ещё медленнее, чем прежде, стараясь не потерять равновесие и сберегая силы, старая женщина несла ребёнка. И так они шли, шли, шли..... Девочка обнимала бабушку за шею и доверчиво прижималась.
Они  прошли мимо моего поезда из одного конца в другой - медленно, сосредоточенно, молчаливо  и спокойно. И никто им в этот момент был не нужен.  Маленькая девочка и старая, старая женщина. Как одно целое. И столько в этих двух фигурах было любви и заботы, что я внезапно остро позавидовала им. Позавидовала, и исчез куда-то и грязный перон,и тусклые дома, и глупые вывески. И жизнь этого городка мне  не казалась уже такой безрадостной. "Это и есть любовь", - подумала я. Настоящая, искренняя, беззаветная, безусловная.
Поезд тронулся, а я всё смотрела на них, постепенно удаляющихся от меня навсегда, и никак не  могла оторвать взгляд от маленькой бойкой девочки в весёлой розовой курточке  и  от сгорбленной, иссушенной возрастом и болезнями, старой  женщины.