Регги

Предисловие: Все  герои  и  события  этого  рассказа  вымышлены.  Любое  совпадение  с  реальными  людьми  или  событиями,  всего  лишь  совпадение.
Желаю  Вам  приятного  чтения!

Гав … гав … гав …
Надрывный  собачий  лай  врывался  в  мой  мозг,  разрывая  его  на  части.  Натянув  подушку  и  одеяло  на  голову,  я  попытался  снова  заснуть – не  вышло.  Казалось,  лай  раздавался  со  всех  сторон.  Ясно – придётся  вставать  и  наплевать,  что  сегодня мой  законный  выходной.  Утро  как  всегда…  Закурив,   варю  себе  кофе  и  звоню  маме.  Она  у  меня гипертоник.  В  это  утро  у  неё  всё  в  порядке – давление  в  норме  и  спала  она  хорошо.  Попросила  надевать  шапку,  не  гонять  выше  60 км\ч.  и  жениться…  Повесив  трубку,  я заметил,  что  лай  стих.  Соседка  всё  же отправилась  выгуливать  свою  собаку.  Может  быть,  тоже  завести  собаку?  Нет!  Гулять  с  ней  по  утрам  в  такой  мороз … бр-р-р … уж  лучше  жениться…  Хотя,  как  говорится – хрен  редьки  не  слаще. Бросив  взгляд  на  кухонный  стол,  заваленный  бумагами,  я вспомнил  о  проекте,  над  которым  работал  полночи.  Так  и  не  доделал,  собираясь  завершить  сегодня,  после  того,  как  высплюсь.  Что  ж,  выспаться  не  получилось…  хотя  бы  проект  закончить  что  ли.  День  пролетел  незаметно – тоже  мне  выходной – перекурить  некогда  с  этой  работой.  Спать  лёг  поздно  всё  под  то  же  «гав … гав … гав».  Чёртова  собака – никогда  от  неё  покоя  нет!

Гав … гав … гав …
Утро  понедельника  было  пасмурным,  серым  и  неприветливым.  Хотелось  спать,  сказывались  бессонные  выходные,  настроение  на  нуле.  Поспешно  собрав  бумаги,  я  пулей  вылетел  из  подъезда.  Уже  подъезжая  к  работе,  вспомнил,  что  забыл  позвонить  маме.  А  через  минуту  поисков,  понял,  что  сотовый  остался  дома.  «Растяпа, - подумал  я. – Позвоню  из  офиса».  Взлетев  на  13-й  этаж,  попал  «в  лапы»  шефа.  Проект  волновал  его.  Конечно, о  таких  спонсорах,  как  в  данном  случае,  можно  только  мечтать.  Будь  я  на  его  месте – то  же  волновался  бы.  В  кабинете  шефа  я  пробыл  почти  до  обеда, косясь  на  дверь  и  не  смея  прервать  босса,  ибо  он  этого  не  любил  и  провинившихся  карал  строго  и  незамедлительно.  В  11:40ч.  я  всё  же  добрался  до  заветного  телефонного  аппарата.  На  мой  звонок  никто  не  ответил.  Дрожащими пальцами  набрал  номер  соседки. 
«Андрюшенька!  Ну,  наконец-то!  Я  уже  все  телефоны  оборвала!» - воскликнула  т. Наташа.
«Что  случилось?» - сердце  у  меня  ёкнуло.
- Ты  только  не  волнуйся  так…
- Что  случилось???
- Маму  сегодня  на  «скорой»  увезли  в  реанимацию. 
- Куда?
- В  5-ую  городскую…
Я  не  дослушал.  Швырнув  трубку  на  аппарат,  полетел  на  другой  конец  города.  Маму  отвезли  в  кардио-клинику.  До  вечера  мне  не  удавалось  погоорить  с  лечащим  врачом – он  был  жутко  занят.  А  я  ждал  у  дверей  реанимации  вместе  с  родственниками  других  несчастных…
В  18:40ч.  мамы  не  стало…
Я  не  помню,  как  добрался  домой.  Кажется,  за  мной  кто-то  приезжал…  Может  быть,  т. Наташин  зять,  может  быть,  ещё  кто-то  из  моих  старинных  друзей…

Гав … гав … гав …
Утро.  Зазвонил  телефон.
«Алло», - сонно  пролепетал  я.
«Андрей  Станиславович,  Вы  жутко  безалаберный  и  безответственный  сотрудник!» - голос  шефа  бился  в  моём  мозгу,  измученном  снотворным  и  алкоголем.
- Я …
- Никаких  оправданий!  Вчера  Вы  самовольно  покинули  службу!  Это  грубейшее  нарушение  правил  фирмы!  Вам  будет  сделан  выговор  с  занесением …
- Пошёл  ты  к  чёрту! – ответил  я,  не  желая слушать  тираду  шефа,  и  повесил  трубку.
Вечером  того  же  дня  мой  бывший  коллега  и  хороший  друг  привёз  из  офиса  коробку  с моим  скромным  скарбом  и  трудовую.  Так  я  стал  безработным.
Мы  сидели  на  кухне,  и пили  водку.  Мир  рухнул.  В  20:00ч.  он  уехал,  а  я  продолжил  пить  в  одиночестве.

Гав … гав … гав …
Я  слышал  это  сквозь  пьяный  угар,  где-то  на  границы  забытья  и  безумия… 

Гав … гав … гав …
Я  хорошо  помню  то  утро,  когда  отправился  в  ларёк  за  очередной  порцией  спиртного.  В  то  утро  я  потерял  ключи  и,  вернувшись,  не  смог  попасть  в  квартиру.  Ломать  дверь  у  меня  не  было  сил.  Я  просто  сел  на  верхнюю  ступеньку  лестницы…  нет,  я  не  плакал.  Мне  ничего  не  хотелось: ни  пить,  ни  есть, … ни  жить…  Внутри  меня  была  такая  пустота. Скорее  даже  опустошённость,  что  мне  самому  стало  бы  страшно,  если  бы  я ещё  мог  чувствовать  страх.  Но   я  его  уже  не  мог  чувствовать.  Мысль  молнией  пронзившая  мозг,  была  до  смешного  проста – зачем  жить?  Можно  просто  умереть.  Я  спустился  на  лестничную  клетку  между  этажами  и  распахнул  окно.  Семнадцатый  этаж – этого  вполне  хватит,  чтобы  всё  закончилось  в  один  миг.  Всё  так  просто.  Закурил… в  последний  раз…

Гав … гав … гав …
Чёртова  собака!  Даже  в  последние  минуты  от  неё  никакого  покоя.  Обернувшись,  я  посмотрел  ей  в  глаза.  Боже,  что  это  были  за  глаза.  Бездонные,  тёмно-синие,  умные  и  проницательные…  Как  у  человека…  Как  у  мамы…
Огромная  овчарка,  стоя  на  верху  лестницы,  пристально  смотрела  мне  в  глаза.  Нет, … в  самую  душу…  Она  видела  меня  насквозь.  Она  всё  знала.  Знала  и  укоряла  меня.  Укоряла  за  малодушие  и  слабость.   Но  было  в  её  глазах  и  что-то  ещё.  Носом  она  толкнула  пакет,  оставленный  мною  на  верхней  площадке.  Он  покатился,  подпрыгивая  на  каждой  ступеньке,  и  с  характерным  звоном  врезался  в  стену  под  окном. 

Гав … гав … гав …
Овчарка  по-прежнему  смотрела  мне  в  глаза.  Загипнотизированный  её  взглядом,  я  выбросил  окурок  в  раскрытое  окно  и,  подойдя  к  ней,  сел  рядом.  Моя  рука  легла  ей  на  загривок,  она  положила  голову  мне  на  плечо.  Зарывшись  лицом  в  её  густую  шерсть,  я  заплакал…  Впервые,  за  очень  долгое  время…  Мне  вдруг  стало  очень  больно  и  захотелось  выплакать  всё  накопившееся  с  того  самого  момента,  как  не  стало  мамы.  Я  помню,  она  часто  говорила  мне: «Сынок,  в  слезах  нет  ничего  постыдного.  Когда  тебе  больно,  поплачь…».  Казалось,  овчарка,  хотела  сказать  мне  то  же  самое  в  то  памятное  утро. 

Гав … гав … гав …
Услышал  я  сквозь  сон  лай  моей  спасительницы.  Теперь  я  знаю,  что  её  зовут  Регги – сокращённо  от  Регина – как  и  мою  маму…