Журналистка

Автобус как-то даже чересчур резво для своего древнего возраста вез пассажиров по заснеженной дороге, подпрыгивая и грозя окончательно развалиться на каждом ухабе. В его практически не прогреваемом салоне было всего человек шесть, включая сонного и такого же старинного, как и его железный зверь, водителя.

Таня сидела отдельно от остальных пассажиров и мрачно смотрела на однообразный пейзаж за окном под такие же монотонные звуки Курары. Она была знакома со своими собратьями по несчастью, такими же журналистами, как и она, но общаться с ними никакого желания у девушки не возникало. У нее, в принципе, давно уже не возникало особого желания с кем-либо общаться. И это очень мешало профессии, часто связанной с необходимостью брать интервью, договариваться о встречах или просто участвовать в разных, перенасыщенных социумом мероприятиях.

Девушка мечтала уехать куда-нибудь подальше на дальний остров, где между ней и остальным миром будет пара десятков-сотен километров. Но пока накопить даже на туристическую поездку ей не удавалось. Во многом и из-за того образа жизни, который она для себя выбрала, сбежав из глубинки в мегаполис. Вырвавшись сначала из-под родительской опеки, а затем и из «цепей» брака, Таня разрешила себе все то, что раньше было под строгим запретом. Она жила по ночам. Благо необходимости посещать редакцию в определенное время суток не было. Причем, по ночам она не только писала статьи, но и тщательно исследовала все самые злачные заведения, которые ее новый город предоставлял ей в избытке. Она не особо переживала, проснувшись в незнакомом месте с незнакомым кем-то новым. Не особо она и расстраивалась, если просыпалась в своей маленькой комнате в настолько огромной коммунальной квартире, что соседи даже не ссорились, едва ли замечая друг друга.

В основном Таня писала, пользуясь Интернетом, выходя из дома только на поиски очередных приключений или за зарплатой в редакцию. Но не в этот раз. Это задание оказалось настолько важным, что редактор даже не стал обсуждать его по телефону, а пригласил девушку на встречу, ради чего ей пришлось нарушить свой обычный график и встать в то время, когда она обычно только собиралась отойти ко сну.

Заспанная, с опухшими покрасневшими веками и взъерошенными короткими черными волосами, Таня зашла в кабинет и села перед столом своего работодателя. Вечно задерганный, а от того выглядящий старше своих лет и без того не молодой, но все еще привлекательный Кент, как его называли в честь альтер-эго Супермена, на которого он был весьма похож, как-то необычно молча сидел и внимательно смотрел на девушку поверх очков.

- Ну, вот. Я пришла. Что стряслось-то? – недовольно спросила Таня.
- Танечка, - неожиданно ласково обратился Кент, - Есть такое дело. Ты слышала, наверное, о том, что недалеко от нашего города лет так двадцать назад была утечка радиоактивных отходов.
- Все про это слышали, - равнодушно сказала Таня.
- Так вот. В эту зону журналистов обычно не пускают. Но, в общем, послезавтра там будет что-то вроде дня открытых дверей. Можно будет съездить, пофотать, ну и потом написать статейку.
- Так а смысл пускать-то? Давно уже книги написаны. Как совок закончился, так все ученые, которым было не лень, себе на этой утечке имя делали. Что в ней такого-то?
- Понимаешь, открылись новые данные. Эта зона обросла слухами о каких-то паранормальных явлениях. То кто-то снежного человека заприметит. То про летающие тарелки говорят.
- Кент, ну ты даешь! – расхохоталась Таня, - У нас же не желтая газетенка, чтоб байки всякие описывать. Куда тебя понесло-то? Нет, ну, если тебя так прет, ну, давай я тебе так пару баек насочиняю и в фотошопе тарелку нарисую. Ноу проблем. На кой черт туда тащиться?
- Тань, я знаю, ты – материалистка и не веришь в подобные вещи. Но мне кажется, ты недооцениваешь ситуацию. Как бы тебе объяснить-то? Ну, вот, допустим, многие верят в параллельные миры, в которых живут иные сущности, периодически просачивающиеся в наш мир. Возможно, повышенный радиоактивный фон или то, что это место давно было заброшенным… Ну, ты пойми. Бывают разные вещи. Все может быть. Все вероятно, понимаешь?
- Кент, я понимаю одно: вместо того, чтобы читать Брэдбери или Хайнлайна тебе стоит больше внимания уделять Хемингуэю. Кстати, он ведь тоже журналистом был. Может, вдохновишься.
- Читал я Хемингуэя. А тебе я бы Кастанеду посоветовал, да не поймешь, - обиженно произнес Кент.
- Почему не пойму. Мудрый дядько. Я тоже люблю курнуть и словить пару глюков. А он на этом целую идеологию развил, миллионам сказку подарил. Ты чего? Он же Иисус, практически. Хотя почему практически? Ему поклоняются не меньше. Ладно, хочешь, поеду. Но за то, что я потом фонить буду, с тебя премия.
- Ты главное статью интересную состряпай, а там и обсудим, - с ухмылкой ответил Кент.
- А что я когда-то плохо стряпала? Вроде, ты всегда доволен был. Еще и за другими досаливала и перчила. И все за твои прекрасные голубые глазки, которые ты от меня все смущенно прячешь, особенно, когда то, что ты называешь зарплатой, выдаешь.
- Слушай, ну не Рокфеллер.
- Знаю. И не Прохоров. Увы, увы. Все ради тебя. Ради этих глаз твоих. Эти глазки-эти голубые глазки, - напевая, Таня удалилась из кабинета, оставив уже привыкшего к ее довольно стервозному поведению редактора вполне себе довольным. Он-то знал хорошо, что несмотря на весь внешний гонор, а может и благодаря ему, Таня отлично справлялась со своей работой, а заодно и работой всего их небольшого и малобюджетного предприятия.

Таня чуть не проспала ранний выезд автобуса, протанцевав всю ночь в очередном недавно открытом клубе. Не то, чтобы она очень любила танцевать, но виски с колой, смешанные с пивом, а затем и парой уже бесплатно перепавших коктейлей требовали либо движения, либо иного выхода. Иной выход привычный к алкоголю организм в эту ночь не искал, поэтому девушка просто медленно покачивалось под что-то почти рок-н-рольное местного напева, отмахиваясь от двадцатилетних мальчиков, погруженная в свое внутреннее меланхоличное и не требующее компании. Уже почти под утро Таня добрела до своей комнаты и упала на кровать. Пара часов сна не спасли ситуацию и не помогли парам выветриться. Но какой-то внутренний вполне себе ответственный автопилот поднял девушку на пятый зов будильника. Таня закинула на плечо сумку с буком и фотоаппаратом и, все еще покачиваясь, вышла к автобусу.

Водитель недовольно поморщился от запаха и отвернулся. Остальные пассажиры поприветствовали Таню, но она даже не отреагировала. Практически упав на свободное место подальше от остальных, она вставила наушники в уши и закрыла глаза.
Просунулась Таня уже почти на подъезде к зоне.

Автобус остановился перед блокпостом. Водитель переговорил с молодым охранником, который затем зашел внутрь салона и проверил у всех пассажиров документы. Он подозрительно посмотрел на Таню и, поморщившись, недовольно отвернулся.

Таня ухмыльнулась и тоже отвернулась. Ей даже нравилась эта реакция на нее. Она была довольно привлекательной девушкой. Но все те два года, что она жила своей новой жизнью в новом месте, ей скорее нравилось вызывать раздражение или антипатию в противоположном поле, чем нравиться. Ее брак убедил ее в одной мысли: все одинаковые. В начале все будет шоколадно, а потом весь шоколад растает, оставив только грязные следы. Поэтому, проще либо вообще, не начинать, либо вовремя заканчивать.
Таня почти не красилась. Одевалась просто: в старые джинсы, растянутые кофты и кроссовки. И все равно нравилась. Даже пьяная, с сигаретой в зубах и экспрессивно матерящаяся, благодаря харизме, чувству юмора или просто потому, что мужчины чувствовали, что ей от них вообще ничего не надо. Они посвящали ей стихи, звали замуж, позволяли обращаться с собой как угодно и бросали своих ухоженных модных и благоухающих модными дорогими духами красавиц. А Таня просто вставляла в уши наушники, закрывала глаза и делала вид, что все это происходит не с ней, не в этой жизни, а в каком-то параллельном мире. Иногда ее мучили угрызения совести. Но рано или поздно, так или иначе, девушка очень умело отправляла своего внутреннего Достоевского в том же направлении, куда и всех остальных.

Когда охранник вышел, шлагбаум подняли, и автобус проехал еще пару сотен метров по небольшому заброшенному городу. На первый взгляд в нем не было ничего примечательного: обычные пятиэтажные дома, детские площадки, гаражи. Вот только одна вещь отличала это место от всех остальных: уже больше двадцати лет никто не жил в этих пятиэтажках, не качался на этих качелях и не ставил свои машины в эти гаражи. Серое, запорошенное кое-где снегом, а большей частью покрытое грязью настоящее этого места действительно пугало. Пустота, необычная тишина, в которой поскрипывающие от дуновений ветра двери подъездов звучали не просто зловеще, а пронзительно, вызывая содрогание и немедленное желание бежать подальше от этого места.

Пассажиры автобуса сгруппировались в ожидании гида – ученого, работающего по исследованию этой территории. Таня же, наоборот, маленькими шажками попятилась вдоль автобуса, и как только журналисты и водитель посмотрели в другую сторону, откуда к ним размашистым шагом приближался гид, девушка практически бегом ринулась подальше от всей этой компании. Она завернула за угол сначала одного дома, потом пробежав вдоль него - второго, а потом и третьего. Остановилась Таня только достигнув гаражей, спрятавшись между ними в узком проходе.

Довольная собой, девушка села на корточки и начала рыться в своей сумке. Через пару минут она уже выудила оттуда пачку беломора и небольшой пакетик с шуршащей в нем травкой. Закурив, девушка откинула голову и мечтательно посмотрела на низкое нависшее над ней серое небо, по которому медленно плыли чуть более серые облака.

- Хорошо, - медленно, растягивая гласные, произнесла она и рассмеялась над своей выходкой.

Через несколько затяжек Таня окончательно расслабилась, но при этом ей стало скучно. Она не верила в то, что эта зона может быть аномальной, равно как не верила, в принципе, во всякие паранормальные вещи. Ей просто было любопытно посмотреть на заброшенный город и побродить по нему, но уж точно не стадом за гидом-пастухом. Так никакого удовольствия не получишь.

Из размышлений девушку вывел раздавшийся над ее ухом голос.
- А ты что тут делаешь?
Таня повернулась и расхохоталась.
- Вот и глюк! – радостно воскликнула девушка.

Перед ней стояло странное большеголовое зеленоватое существо с добрым пронзительным взглядом вытянутых продолговатых глаз, напоминающее словно сошедшего с рисунка инопланетянина.

- Глюк, хочешь дунуть? – дружелюбно спросила Таня.
- А давай, - также дружелюбно ответил инопланетянин. Таня протянула ему сигарету.
- Знаешь, а я раньше никогда не видела галлюцинаций. Ну, на ха-ха перло, бывало. Но вот, чтобы так четко, да еще вовремя. Мне как раз пообщаться захотелось. Причем, людей я не люблю, а вот, марсианин – то, что надо.
- А почему ты людей не любишь?
- А за что их любить? Все ж одинаковые, понимаешь? Живут своей скучной одинаковой жизнью – школа, институт, работа, замуж, ипотека, дети, море раз в год, а потом ногами вперед.
- А это так плохо?
- Да это же ужасно! Как болтики в механизме часов. А часы все тикают. Тик-так-тик-так. Ненавижу часы. Они напоминают, что ты скоро умрешь, а ни черта так и не успел… Вот, у тебя нет часов? Нет. Ты – молодец. И не надо. У меня тоже нет.
- А что ты хочешь успеть?
- Да ничего уже не хочу. Раньше хотела. Сначала пыталась быть как все эти болтики и гаечки: школа с золотой медалью, институт с красным дипломом, муж, который нравился маме, работа… А потом однажды взорвалось что-то в голове. Знаешь, шла-шла такая и поняла, что ничего нет. Точнее есть, но оно все не настоящее. И тогда я просто пошла на вокзал и купила билет. Не хочу больше ничего. Все не настоящее.
- Ты тоже?
- Глюк, и ты тоже, - рассмеялась Таня.
- Знаешь, а мне кажется, что ты – дура. Вот, несмотря на все свое образование, и пафос. Я мог бы парить тебе про любовь, которую надо найти в себе или что-нибудь фрейдистское загнуть, насчет того, что тебе не хватает для счастья. Но в этом нет смысла, ты и сама читала все эти книжки.
- Фигасе. Мой же глюк, меня же идиоткой называет. И почему, можно тебя спросить?
- Да все просто. Ты не хочешь брать ответственность и боишься.
- Я боюсь? Да ты много девушек знаешь, которые сами взяли и свалили в чужой город, а потом одни еще по этому городу ходят по ночам. Да я сама с института еще на жизнь себе зарабатываю. Да я…
- А «я» у тебя любимое слово, да? Любишь себя пожалеть, погрустить над своей печальной жизнью, которая все короче и короче с каждым днем. Это эгоизм, моя хорошая. Знаешь, может, кто-то и женится по залету или потому, что так надо. А есть ведь и те, что женятся потому, что хотят заботиться о ком-то том самом и детей хотят от того самого. Да, для меня вы все похожи, но не одинаковые. Отнюдь. Если бы ты забыла о себе хоть на мгновение и подумала о тех, кому ты можешь помочь своими статьями, может, что-то и изменилось бы?
- Да-да-да. Хочешь изменить мир к лучшему – начни с себя. Наслышана, - проворчала Таня и выкинула сигарету, - Все, глюк, с тобой хорошо, но пойду поброжу по округе. Эта зона – мечта социопата.

Таня медленно встала и побрела обратно к автобусу. Она остановилась у одного из домов и заглянула в окно первого этажа. На окне еще висели занавески, пожелтевшие и обвисшие, но достаточно прозрачные, чтобы можно было рассмотреть обстановку комнаты. Напротив окна стоял зеленоватый диван, над которым висела большая черно-белая фотография девочки лет пяти с открытым взглядом и ямочками на круглых щечках. Вдоль стены стояла детская кроватка, в которой лежал игрушечный медведь с оторванной лапой и красным бантом. Точно такой же был у Тани в детстве.

Девушка прислонилась лбом к окну, не замечая трещины в стекле. По ее щекам текли слезы. Она стояла так минут пять, а потом как-то по-детски начала тереть глаза кулачками, чтобы уже через мгновение так же резко повзрослеть. Она вдохнула полной грудью свежий морозный воздух, потом резко выдохнула. Затем Таня достала из сумки фотоаппарат и сделала несколько снимков. Убирая его обратно, она натолкнулась на пакет с травой. И тут в ее голове что-то щелкнуло. Девушка достала пакет и бросила его в сугроб, ногой припорошив сверху снегом. Туда же полетела и пачка Беломора.

Таня вернулась к автобусу как раз вовремя. Водитель уже завел мотор, чтобы выдвигаться в обратный путь.
- Где ты была? Мы уже начали волноваться, – спросила Таню журналистка, одна из тех, что тоже приехали сюда в поиске аномальных явлений.

Таня приветливо, с непривычки немного с усилием, улыбнулась ей и ответила.
- Меня инопланетянин развлекал, хотел похитить и изнасиловать, но обошлось. Я его заболтала.
- Что, серьезно? – удивилась девушка, недоверчиво посмотрев на Таню.
- Нет конечно. Просто побродила по окрестностям, сделала несколько снимков. А вы видели что-нибудь необычное?
- Нет, - разочарованно развела руками девушка, - А еще нам сказали, что и утечка-то была несерьезная, нафантазировали больше. И тут находиться не опаснее, чем на гранитной набережной сидеть.

Вернувшись в город, Таня сразу же села писать статью. Вышло что-то в духе Сталкера о том, что в этой зоне есть волшебная комната, где самые сокровенные желания исполняются. Выслав статью и фотографии, Таня надолго засела в Интернете. И уже под утро ее поиски увенчались успехом.

Через неделю уже не просто Таня, а журналистка международного издания с всемирно известным названием уехала из этого города, также навсегда, как и из предыдущего. Только на этот раз она не бежала, а двигалась к цели. Первой остановкой было Перу.