Небеса 3

(отрывок из повести)

Опять увольнение на пару дней. Все желающие могли съездить домой.

- Какие планы? Опять поедешь домой? - улучив момент, когда никого не было рядом, спросила Ирина, так звали инструктора.

- На этот раз мне там явно делать нечего. Наверно, останусь здесь, а планов нет никаких.

- Я вот о чем подумала. Завтра праздник и хотелось бы где-нибудь отдохнуть. Но одной как-то неловко... Не мог бы ты мне составить кампанию? - решилась спросить меня она.

- Особых возражений нет. Собственно, почему бы и нет? А если не секрет, куда намечен поход? - спросил я.

- Я плохо знаю город. Скорее всего, можно сходить в ресторан или ещё куда-нибудь, - неуверенно предложила она, - хочется отвлечься.

В то время, имея в кармане червонец, можно было смело провести время в кабаке, прилично выпив и хорошо закусив, без особых деликатесов.

- Нет, - стал отказываться я, - не получится.

- Почему - забеспокоились она.

- У меня нет денег, - не стал скрывать я.

- При чём тут деньги? Не ты же меня приглашаешь, а я тебя. Когда-нибудь, может быть, ты меня пригласишь, - быстро нашла выход она.

Посомневавшись, я согласился. Мы договорились встретиться у ресторана «Колос» часов в шесть, чтобы не было проблем с местами, хотя ресторан, как оказалось, был большой. Я переоделся в гражданскую одежду и отправился в город к назначенному времени.

Весь вечер мы пили, танцевали. Говорили ни о чем. В основном, она спрашивала меня о чем-то, а я рассказывал. Я видел, как время приближается к полночи, но не спрашивал, каким же образом я доберусь за город на аэродром. Не таким, уж, я был ограниченным, чтобы не понимать, куда клонит Ирина. Первый раз мне было все равно. Может, это и к лучшему. Нужно же когда-то становиться мужчиной. И не нужно голову ломать, как же уговорить даму отдаться тебе. После выпитого меня уже не смущала разница в возрасте. Уже мы на «ты». Уже губы касаются щёк, а потом и губ. Уже ресторан закрывается...
Мы вышли на улицу.

- А теперь куда? - обнимаясь и целуясь, спросил я.

- Если ты ничего не имеешь против, пошли ко мне.

- А ты одна живешь?

- Нет. Но хозяйка предупреждена. Она не возражает.

- Тогда, нет проблем. Как прикажете, товарищ инструктор, - смеясь, сказал я почти заплетающимся языком.

- Мы еще будем что-либо пить?

- Ты хочешь, чтобы я совсем отключился?

- Нет.

- Тогда хватит и так язык заплетаться начинает.

Она привела меня на квартиру, где снимала комнату у одинокой пожилой женщины. Насколько это было возможно, тихо мы пробрались в комнату. Ничего не говоря, она стала снимать покрывало с кровати. Это была старая железная кровать. Она должна скрипеть, подумал я. Подошёл ближе и нажал на матрац. Так и есть. Кровать сильно заскрипела. Ирина поднесла палец к губам. Не договариваясь, мы с двух сторон взяли все содержимое с сетки кровати и перетащили на пол.

.......


Наши отношения длились немного более месяца, как один случай приостановил их. Программа сборов была лёгкой. Ничего нового не было по сравнению с первым годом. Было больше самостоятельных полётов. Прибавилось упражнение «полёт строем» и «полёт по маршруту». Был отработан полёт строем, когда два или три самолёта должны сделать на определённом, довольно близком друг от друга расстоянии, несколько кругов. А точнее в нескольких километрах от аэродрома нужно было построиться, сделать круг вокруг аэродрома. По команде руководителя полётов строй распускался. Все по очереди садились.

Полет по заданному маршруту предполагал полет по сто километровому маршруту, который выдавался как задание. Выполнение этого полета занимало примерно пятьдесят минут.
Как-то, готовясь к полёту по маршруту, я выразил недовольство простотой задания.

- Какая сложность найти в тридцати километрах село, а затем один раз повернуть и найти на своем пути еще километров через двадцать пять-тридцать следующее и вернуться на аэродром. Даже, если ты заблудишься, то нужно развернуться на радиомаяк, и ты прилетишь на аэродром. Но как можно заблудиться, если все поселения на пальцах можно сосчитать в округе?

- А ты можешь что-либо предложить? - сказала инструктор.

- Что тут предлагать? По инструкции самолет может пролететь более семисот километров без посадки, а здесь только взлетел, набрал высоту и уже можно увидеть очередной пункт назначения. Полёт по маршруту должен быть протяжённостью ну хотя бы километров триста. Например, Ставрополь - Ессентуки - Ставрополь. С одной стороны хороший аэродром и с другой стороны не хуже. И расстояние поприличней...

- Иди после сборов в гражданскую авиацию или транспортную и будешь летать далеко и долго, - сказал один их присутствующих курсантов.

- Кстати, ты будешь в этом году поступать в училище или вернёшься в институт? - спросила Ирина.

- Я уже не знаю, чего я хочу. Если человек идет по одной дороге, то он точно куда-нибудь придет, А если он идет по нескольким, то, скорее всего, никуда. Ты надеешься пролетать всю жизнь, посвятив себя авиации, но не уверен, что в любой момент тебя не спишут по здоровью. Если я вернусь в институт, то хотя бы иностранный язык выучу, а здесь ещё конкурс выдержать надо, чтобы тебя потом вдруг списали, - ответил я.
Надвигалась гроза. Ребята поспешили в казарму. Мы были с Ириной ещё в беседке, когда начался сильный дождь. Решили переждать его.

- Поехали со мной в Киев, - сказала неожиданно она, - у меня там есть квартира. Будешь учиться на испанском факультете в университете или займёшься музыкой. Там можно будет заняться самолетным спортом. У тебя великолепные данные. У меня есть там влияние. Я могу все устроить.

- Кто меня туда переведет, если я даже не знаю, отчислен я из института или нет.

- Да все образуется, поехали.

- Ты, ведь, знаешь, что я не соглашусь. Я, минимум, должен знать, что я там буду делать, чем заниматься. Я не могу представить себя в Киеве. Даже быть водителем в большом городе - это не то же самое, что на КМВ.

- Ты ни о чем не должен беспокоиться. Я все устрою.

- Может, ты и устроишь, но все это дурно пахнет. Я не привык, чтобы мои проблемы решал кто-либо. А ты к тому же женщина. Если я даже буду учиться, то придется сидеть у тебя на шее, а это не приемлемо для меня ни при каких условиях. Давай закончим этот разговор. Видишь, и дождь также неожиданно прекратился, как и начался. Пошли. Не стоит привлекать лишний раз внимание.

На следующий день полет по маршруту значился вторым по очереди. Передо мной товарищ по группе должен был выполнить самостоятельный полет в зону на полчаса для отработки фигур высшего пилотажа. Мне оставалось совершить полёт по маршруту, а затем несколько дней отводились на зачеты по всей программе сборов. И сборы на этом заканчиваются для нашего потока.

- Ну и по какому курсу находятся Ессентуки? К полёту готов? - спросила подошедшая Ирина.

- К полёту я всегда готов, - и, глядя на планшет, назвал курс на Ессентуки.

- Значит, летим в Ессентуки, - не то в шутку, не то всерьёз сказала она.
Наш самолёт приземлился и зарулил на стоянку. Возле него суетился, как обычно, механик. Мы сели в самолет, Вырулили на старт. Получили разрешение на взлёт. Взлетели.

- Так куда мы летим? - спросил я.

- Ты же хотел в Ессентуки, ну и полетели, - сказала она по внутренней связи.

- Отлично. В Ессентуки всё интереснее, чем здесь.

Самолет набрал положенные шестьсот метров и удалялся от аэродрома, взяв совершенно иной курс, который был по заданию. Первое, с чем пришлось столкнуться, так это со временем, которое было отведено на полет по заданию. Оно было около пятидесяти минут. Каким образом хотя бы приблизительно уложиться в положенное время и в то же время пролететь, в два раза больше? Не задумываясь, обороты были увеличены до максимальных. Самолет, как бы, задрал хвост и основательно прибавил скорость. Постепенно мы снизились метров до трехсот над землей, стремительно преодолевая расстояние. Уже через некоторое время на горизонте показались горы Кавказских Минеральнх Вод. В люк между передней и задней кабиной Ирина протянула шоколад.

- Спасибо.

- Так ты поедешь в Киев?

- До Киева далеко, а ессентукский аэродром вон за той высотой. Если мы приблизимся к ней, нас могут заметить и хватит одного телефонного звонка, чтобы поинтересоваться: А что тут делает самолет типа Як-18? И будет масса неприятностей. Давай здесь развернёмся и полетим назад?

- Я что-то об этом не подумала, - призналась Ирина, - конечно, давай разворачиваться.

Глубокий вираж над поселком под названием «Свобода», затем, над станицей Суворовской и назад в Ставрополь. Самолет так же с немного опущенным носом и ревущим мотором уже мчал нас назад. Мне казалось, что весь Ставропольский край - это бескрайние поля, которые все распаханы и засеяны, но, сколько бы мы не летели, внизу виднелись бесконечные балки, овраги, поросшие местами кустарником. Если бы пришлось делать вынужденную посадку, то и сесть некуда, отметил себе я. Только я об этом подумал, как заметил, что загорелась красная лампочка, сигнализирующая, что топливо на исходе. Холодок пробежал по коже. Я сказал об этом Ирине

- Что делать будем? - спросил я, но в ответ было молчание. Может, она не услышала? Может, сняла шлемофон? Я оглянулся. Она была бледной, а в глазах неподдельная растерянность.

Не дождавшись ответа, я убавил обороты двигателя. Сбавил скорость. Двигатель работал ровно. Мы были, примерно, на середине пути от Ессентуков до Ставрополя. Ещё далеко. А сигнальная лампа, которая вначале ещё мигала, все увереннее начинала гореть. Теперь моё внимание было сосредоточено на лампочке и местности. Все время приходилось оценивать самое подходящее место, если заглохнет мотор. Хотя, что на неё смотреть? Она будет гореть и тогда, когда заглохнет двигатель. Время тянулось бесконечно медленно. Нужно было бы немного набрать высоты, чтобы был запас для планирования. Но тогда израсходуется лишнее топливо. Прошел час, как мы уже находились в полёте.

- Что будем делать? - спросил я.

- Не знаю, - честно призналась она, - пока будем лететь.

Я заметил самолеты, которые летели перпендикулярно нашему маршруту.

- Вон, уже аэродром, - сообщил я ей об увиденном.

Мы приближались к аэродрому все ближе. Теперь уже под нами был лес. Если заглохнет двигатель, то самолет будет разбит вдребезги.

- Может, запросим разрешение, объясним ситуацию и будем садиться поперёк аэродрома? - спросил я её.

- Нет, - услышал я категорично в ответ
Настали считанные секунды, чтобы принять решение садиться ли поперёк или становиться в очередь и по кругу заходить, как полагается, на посадку. Как назло, перед нами был распущен строй из трёх самолётов.

- Так, может, все-таки поперек? - не успокаивался я.

- Нет, нет и нет, - услышал я в ответ.

Вот, безмозглая курица, подумал я. Сколько же может работать двигатель практически без топлива? Но ничего не оставалось делать, как пристроиться с необходимым интервалом за очередным самолётом и, намного удлиняя круг, заходить на посадку. Вот уже на посадочной прямой. В нескольких десятках метров скользнули под самолётом последние деревья леса. Самолёт аккуратно коснулся земли и... покатился по посадочной полосе с заглохшим двигателем, который заглох в момент касания. Потеряв инерцию, он совсем остановился на посадочной полосе.

Я сообщил руководителю полётов, что заглох двигатель для того, чтобы он не прозевал момент и отправил следующий самолёт, заходящий на посадку после нас, на второй круг. Я решил отстегнуть ремни, но только в этот момент обратил внимание, что не только ремни не были застегнуты, но и парашют не был одет, а лежал в сиденье. Пришло осознание того, что могло произойти, если бы двигатель остановился бы парой минут раньше, когда самолёт находился ещё над лесом.

Я смотрел в сторону старта. Было видно, что остановившийся самолёт увидели все. Вдруг всё пришло в движение. В нашу сторону побежали курсанты. Их опережали дежурные машины.

- Не говори, что летали в Ессентуки, - попросила она меня в самый последний момент.

- Хорошо. Будь в этом уверена.

Нам запретили видеться. Началось долгое внутреннее расследование.

Инструктора отстранили от полётов, а меня заставили пролететь тот маршрут, который мы должны были выполнить, спрашивая, узнаю ли я пролетаемые населенные пункты? Долго и нудно мне приходилось врать, что летали мы строго по заданию. Что времени ушло больше потому, что немного уклонились от маршрута, а потом пришлось долго ждать очередь на посадку. А бензин закончился потому, что самолёт оказался не заправленным. А на самом деле, конечно, нужно было долить баки после получасового полете в зону. Этого не было сделано. А выбранный нами режим работы двигателя требовал большого перерасхода топлива.
Все зачеты в первую очередь у меня принимал командир эскадрильи. Когда последний зачёт был сдан, и уже стали успокаиваться по поводу происшедшего, командир эскадрильи подошёл ко мне и уже прямо спросил:

- Вы летали в Ессентуки?

- Нет, - глядя ему в глаза, солгал я.

- Похвальное упрямство в защиту своего инструктора, - сказал он, уходя.

В Ставрополе я так больше Ирину и не увидел. Уже, когда я был дома, она приезжала ко мне, еще раз попыталась уговорить меня жениться на ней и уехать в Киев. Я чувствовал себя с ней как зеленый горошек рядом с созревшей фасолью. Меня страшила разница в возрасте. Я еще не созрел для спокойного восприятия подобного. Она постоянно меня хотела купить, предлагая подарки, вещи и свой Киев. Я не хотел терять свою, пусть маленькую, самостоятельность и независимость. Мне не нравились её груди без сосков. Это как руки без пальцев. Я ждал большего от женщины, а не бесконечной похоти.

Получив категоричный отказ, она никогда не напоминала больше о себе. Как-то раз, я встретил паренька, который попал в следующий поток. Я спросил о ней. С его слов она летала и, якобы, собиралась выйти за какого-то инструктора замуж.

В конечном счете, я вернулся в институт, но пришлось повторить заново первый курс. Было легче, но не так интересно. Витек тромбонист поломал руку, взял академический отпуск и затем перевелся на заочный филологический факультет. Пошёл работать с малолетками в милицию. Мне пришлось одному играть на трубе в самодеятельности и духовом институтском оркестре. Моя любимая Жанетта, Жанна, Жанка вышла замуж за харьковского подающего надежды музыканта.

Время от времени, я увлекался какой-нибудь красавицей. И быстро понял, что если хочешь добиться быстрого успеха, не городи подступы к очередной избранной. До тех пор, пока ты их придумываешь, придумываются способы сопротивления против этих самых подступов и цель отодвигается. Главное - ничего никогда не обещать, если ты не уверен в том, что это будет именно так. Лучше всего не дать опомниться, осмыслить ситуацию и напролом честно и прямо выражать свое желание.

Если ты интересен ей хотя бы немного, то остальное оказывалось делом техники. Ты: - «Я тебя хочу»! А в ответ: - «Нет». Тогда приходится склонить её согласиться, что ей, наверно, сегодня захотелось по каким-то причинам сказать «нет». Обычно, собеседнице не хочется объяснять причину и, чтобы быстрее уйти от долгого, может быть, объяснения, собеседница пытается быстрее согласиться, что это так. Тогда следует вопрос: - «Тогда когда, если не сейчас»? И уже причина отодвигается на второй план, а решается безотчетно самой себе уже то задание, которое получено: - «Когда»? Иногда сразу включается зелёный свет и назначается срок, от которого ей неловко отказаться и она сама делает себе установку к действию. Если не выиграна словесная дуэль, нужно повторить её ещё и навязать мысль, что решается вопрос о сроках, а другое уже не существенно.

Обычно девки глупы. Им кажется, что они самостоятельны и умнее других. Но они не только любят, а и живут ушами. Их, оказывается, легко убедить в чем угодно. От несмышлёных девок не далеко ушли и строгие, с виду не преступные, дамы. И будь они даже сверх честными и преданными жёнами, они также доступны, только пожелай покорить.

Был и другой очень простой, но действенный способ. Иногда перед тобой мнящая из себя недотрога. Можно говорить о чем угодно и соглашаться с ней во всем. Во время общения нужно начать к ней прикасаться. В начале это может быть почти случайное прикосновение, но затем постепенно незначительные прикосновения должны выстроиться по возрастающей до объятий и поцелуев. Проще простого это делается в медленном танце, особенно, если звучит громко музыка. Обязательно нужно сказать что-то и уже губы касаются её уха. Как только она спокойно начинает относиться к этому, следует «нечаянное» касание щекой, или губами «невзначай» провел по щеке, поворачивая голову. Обычно это кончается встречей губ. И так приручение идет до того уровня, который необходим для достижения цели. Если делается все неспешно, то результат всегда один и тот же.


Почему так происходит, я понял много позже, а по молодости, зачем понимать, когда все получается интуитивно? Если получилось, в молодости все хорошо, то ни в коем случае не нужно задерживаться, если ты отметил хотя бы какие-то изъяны  своей избранной сразу после её покорения. Нужно её оставить. Главное совсем не в количестве, а в избежании приручения настолько, что нужно будет отвергать её. Гораздо легче добиться женщины, чем отвергнуть, т.к. самая мстительная и изобретательная женщина - отвергнутая женщина. Она готова на все, если не успокоена другим.

Если же оставил женщину, с которой был, никогда не стоит возвращаться к ней. Это как вода, в которую дважды нельзя ступить. Нужно не забывать, что изменить некоторые качества, прежде всего, в себе невозможно.

Вот таким правилам я стал придерживаться. Я начал искать ту, которая затмит как ослепительная вспышка света мою первую мной приукрашенную и немного идеализированную любовь, которая для  меня стала, в какой-то степени, эталоном. Через много, много лет я понял, что смотрел на окружающий мир через узкую щель. Но и этого, виденного через эту щель было достаточно, чтобы успеть почувствовать и пропустить через себя, вобрав то, что никогда не повторится.

Первый и второй курс я закончил хорошо. Сказывался запас, который я получил в первый год. Из ярких воспоминаний осталось несколько эпизодов, связанных с неподражаемыми девочками, которые не миновали моих сетей, да работа в оркестре.

Постепенно выработались правила поведения с девушками. Я быстро понял, что никогда не стоит выстраивать сложные подступы для покорения вновь избранной. Пока ты в уме ищешь способы покорить её, готовятся адекватная тактика остановить тебя. Чем сложнее ты преподносишь себя, тем сложнее оборона. Нет неприступных, а есть неправильный путь к победе. Даже самые верные и преданные, будь то юные возлюбленные или добропорядочные жены, не выдерживают целенаправленную длительную атаку. Главное, чтобы на тебя обратили внимание и этого достаточно, чтобы начать говорить. Если тебя начали слушать, то все остальное дело техники.

Из правил можно было отметить всего несколько. Первое: Никогда не рассказывать о своих похождениях ни товарищам, ни очередной претендентке и никогда публично не стремиться к победе. Человек не всегда говорит то, что он думает, и не всегда ведет себя на людях так, как ему хотелось бы. Поэтому очень легко отзывается на скрытые отношения от чужих глаз и ушей. Обычно, человек всегда испытывает дефицит доверительного общения, без каких-либо обязательств.

Второе: Неожиданность и, можно сказать, вероломство. Я всегда был медлителен в оценке качеств окружающих. Все, а в данном случае девушки, по мере возможности проходили бесконечное тестирование и постепенно отбирались всегда неповторимые. Главное в этой процедуре - не дать заметить, что ты интересуешься ею. Избалованные не терпят к себе равнодушия. Они сами, как бабочки на огонь, стремятся к своему поражению. Но, какой красивой и привлекательной ни была бы твоя избранница, она все равно любит и живет, как и все остальные женщины, через уши. Но услышанное, все-таки, пусть немного, но анализируется. И здесь, именно неожиданность делает свое дело. Всего- то, не дать опомниться и разложить все по полочкам. В сочетании с примитивным и прямым выражением своих желаний, естественно, сделанных корректно и своевременно, достигается потрясающий эффект. Это, наверно, обескураживает и делает избранницу если не бессильной, то ослабленной к натиску.

Быстрое сближение. Подходящий случай. А лучше наоборот. И словесная атака. «Я хочу тебя сейчас». А в ответ: «Нет». Да я и не ждал «Да», отмечается про себя и наивно продолжается: «Тебе сегодня нельзя, а когда будет можно?» Если пытаются объяснить, что у неё уже кто-то есть, то в ответ объясняется, что не это обсуждается. Обсуждается то, чего еще нет, и спрашивается «когда»? И уже человечка непроизвольно заставляют думать не о его прежних отношениях с кем-то, а решать конкретную задачу: «когда». А тем временем атака продолжается и совсем не стена, а основание бывшей уверенности должно быть разрушено, а стена и сама упадёт.

Даже, если избранница победила в первой словесной схватке своим «Нет» Это не значит, что все кончилось. Она все равно сама начнет об этом думать и всячески оправдывать возможность новых отношений. К тому же, есть множество способов, чтобы окончательно разрушить основу незыблемости позиции, ничего при этом не обещая. И здесь, главное - не пропустить момент готовности продолжить разговор.

Все это, вероятно, сложно кому-то объяснить, но, единожды почувствовав, не видишь никаких сложностей в этих психологических играх.

Третьим правилом можно обозначить непричастность к совместному будущему: Никогда ничего не обещать, если ты не уверен, что это будет именно так, и даже слово «люблю» должно быть забыто. Даже, если очень кто-то просит признаться в любви, всегда можно найти достаточное количество эпитетов. Это заставляло избранницу принимать решения самостоятельно и лишало её возможности предъявить в будущем какие-либо претензии. Не говорить «люблю» было моим правилом потому, что я продолжал любить свой уже больше вымышленный и отшлифованный образ девушки и женщины. Хотя я слышал однажды, сидя на скамейке у института, рассуждения одного пожилого мужчины, который объяснял, что говорить «люблю» можно каждой, потому, что любовь кочует от одной женщины к следующей. Может,  он и прав, но у меня не любовь кочевала через женщин, а избранницы соприкасались с ней, меняясь, как в калейдоскопе.

Сам того не замечая, я стал воспринимать половой акт как само собой разумеющееся, как ответ на правильно решенную задачу покорения. И это процесс меня увлекал своей непредсказуемостью. Мне нравилось приводить их путем простых приемов в состояние, когда без сопротивления мог основательно оголить её или запустить руки туда, куда не полагалось. На процесс отводилось обычно несколько часов первого вечера. Если ты прикоснулся к пальцу, то смело можешь попытаться прикоснуться к руке. Если привыкли к твоему касанию в области кисти, то прикасайся к локтю, а затем к плечу, спине. Затем касания нужно заменить поглаживанием. Если тебе, в конце концов, разрешили прикоснуться к груди, то очередной задачей становилось поцеловать грудь. Если грудь оголена, и губы начинают ласкать уже сосок, то можно продолжать оголять дальше.