Льдинки
Вытащив неглубоко провалившуюся ногу, кручу головой в разные стороны, пытаясь отыскать лужи с уцелевшим на них первым льдом. Вокруг - всё уже в паутинку и, похоже, эти три, чудом уцелевшие, каким-то образом, незамеченные, утренним потоком направляющихся в школу обладателей крепких каблуков. Наверно, это потому, что они находились несколько в стороне от асфальтовой дорожки, по которой ближе всего к школе, поэтому, и уцелели, дожидаясь меня.
Ах, как же, всё-таки, обидно, что кончилось такое славное занятие! Нет, конечно, можно пройти ещё немного вперёд, до того места, где начинается соседний дом, но мама мне строго наказала быть возле своей парадной, и никуда далеко не уходить.
Сегодня особенно хотелось быть послушным. Точнее, даже со вчерашнего вечера, когда, приготовив уроки и, на удивление мамы, не капризничая, съел свой ужин, я даже совсем не канючил, упрашивая хотя бы одним глазком посмотреть телевизор после девяти часов, а просто, без лишних разговоров, лёг и заснул. Всё это было просто потому, что мне был обещан, за хорошие оценки, поход в магазин игрушек, и не просто так посмотреть, а мама обещала потратить там на меня целый рубль!
Конечно, если мне повезёт, то можно будет уговорить маму купить давно понравившийся мне двуствольный пистолет, или какую-нибудь настольную игру, по цене большей, чем было обещано, - ведь, мама добрая, она меня поймёт.
Желание, кружившее голову со вчерашнего вечера, развернуло мои ноги в обратную сторону. «Не хватало ещё того, чтобы всё отменилось из-за моего минутного ослушания, да и хрустящих под ногою луж там, наверняка, нет. Так чего туда, за этот дом, и ходить-то?»
Подгоняемый, скорее, лёгким ветерком, я возвращаюсь к узким асфальтовым дорожкам, выбегающим от каждого парадного нашего пятиэтажного дома. Они, тёмными ленточками, нарезают большой газон, утопающий летом в самых разных цветах, теперь же на нём ничего, кроме саженцев молодых деревьев, не видно, и земля сверху мёрзлая.
Засунув руки в карманы своего клетчатого пальто, с сожалением прохожу мимо большой, вдрызг раздавленной замёрзшей лужи. По ней рано утром уже проехали колёса машины, и льдинки плавали в мутной воде, которую здесь удерживал плотный асфальт. Судя по отпечатку, след, который тянулся из разбитой лужи, оставила грузовая машина. Именно она заменяла большие круглые бачки на помойке, прижавшейся к трансформаторной будке в глубине двора. Похватав своими кривыми захватами полные бачки, она, раздавив классную лужу, укатила дальше по своим делам. Значит, в ближайшее время на помойку заглядывать бесполезно, придётся подождать, пока поднакопится.
Ровно посередине останавливаюсь и поворачиваю обратно. Быстро вернувшись назад, я начинаю измерять всю длину берега лужи, на котором остались сиротливо лежать выброшенные волной и приклеенные морозом к мокрому асфальту, прозрачные ледышки.
«Один, два, три…» - начинаю считать, осторожно ступая по самому краю, с удовольствием хрустя примёрзшими льдинками. Раскинув руки в стороны, как будто шагаю по невидимой проволоке, страшно боюсь споткнуться, но, всё равно, не прекращаю своего занятия: «Ше-есть, се-емь!» На счёте «десять» лужа закончилась…
«Ух, ты! Целых десять шагов, и вдребезги! Ровно столько, сколько и мне лет! Эх, не мог он другим местом проехать! Целых десять шагов! И лёд был - вон какой толстый!» Не сводя с её поверхности взгляда, я забираюсь на обледеневший поребрик, и чувствую себя покорителем, по меньшей мере, Северного Ледовитого океана. Задержав дыхание, преодолеваю по скользким камням эти десять шагов обратно. С облегчением выдохнув в конце пути, спрыгиваю с поребрика и, буквально нос к носу, сталкиваюсь с Витькой, соседским мальчишкой старше меня на один год.
Длинно шмыгнув носом, он пристально посмотрел на меня:
- Ты чего не в школе, прогуливаешь?
- Не, я во вторую смену, мне позже… А ты?
- Я – болею! – гордо выпятив вперёд грудь, Витька стал демонстративно вытягивать обмотанную шарфом шею, - у меня вчера и позавчера температура «тридцать девять с половиной» была!
- А как же ты гуляешь сегодня?!
- Ха! Сегодня у меня «тридцать семь и семь» всего, вот мать и выпустила меня на полчаса.
Героизм простого соседского парня затмил мой «подвиг» покорения обледенелых скал, и я, скромно опустив голову, начал разглядывать разводы в мутной воде. На поверхности лужи тихими поплавками покачивались ледяные осколки, совсем недавно бывшие огромными айсбергами.
- Чего ты туда смотришь? – спрашивает Витька, - посеял чего-нибудь?
- Лужа, понимаешь, льдом была покрыта, целиком вся замёршая, большая…
- И чего? - не понимает Витька.
- Машина по ней проехала, всё раздавила…
- Пойдём к «Ленэмальеру», там, знаешь, какие лужи?!
- Знаю… но не могу сегодня, - оглянувшись на звук хлопнувшей двери парадной, я увидел маму. Она помахала мне рукой, подзывая к себе:
- Юра!
- Всё. Пока, - бросаю Витьке уже на бегу. Под ногами, ломаясь, опять захрустели первые льдинки.
На обратном пути из магазина, в небольшом парке возле школы, я подобрал несколько огромных кленовых листьев, огненной такой расцветки…
25 февраля 2012.
Свидетельство о публикации №212022502250