Запоздавшее признание

 До отправления последнего рейса на Задонск оставалось ещё достаточно времени. Я распахнула тяжёлую дублёнку и перелистала "Комсомольскую правду". Где тут рубрика "Окно в природу"? Песков В. М. писал на сей раз о "житии кота Марлока". Углубившись в чтение о проказах сексуального разбойника и довольно посмеиваясь, я не сразу поняла, что вопрос адресован мне. Я повернулсь к соседке по диванчику, она повторила:

- Любите рассказы Пескова? На меня смотрели умные добрые глаза. Тонкой рукой,   поправив белый пуховый платок над седым узелком, моя соседка кокетливо склонила голову: 

- А мы с Василием Михайловичем учились в одном классе..в его родном селе Орлово,- добавила она, заметив моё недоумение.

Беспокойные пальцы пробежали по застёжкам шубы и сцепились в замок.

- Да, давно это было. Тогда война была. Убежало наше детство, далеко убежало. А ведь несмотря на войну, оно было счастливым.

- А давайте его догоним,- предложила я, не веря своей удаче, что вижу одноклассницу В. М. Пескова.- Можете об этом рассказать?

- А вам это действительно интересно?- смущённо сопротивлялась она, когда мы познакомлись ближе.

  Тут мне пришлось призвать на помощь всё своё красноречие. Я перечислила все известные мне рассказы и очерки известного публициста, рассказала о подшивке газетных страниц с рубрикой "Окно в природу", наконец,  близко к тексту передала отрывок из "Речки моего детства", о его родной речке Усманке, и только тогда завоевала доверие на откровенность.

Раиса  Васильевна  уселась поудобнее, распахнула шубу и начала свой рассказ. 

- Шла война.  Немцы дошли до Воронежа. Летом и осенью 1942 года Воронеж бомбили, он горел, и дым пожарищ доходил даже до села Орлово. Это в Новоусманском районе, куда нас эвакуировали. Папа был на фронте. Мы с мамой и моими двумя братьями жили в одной сельской семье, в одной хате все вместе. 

- Вы ведь после войны родились? Тогда вы всё знаете о войне по наслышке. А мы, дети, трудились в ту пору наравне со взрослыми. Это после занятий. А с утра учились. В большом классе школы стояли 3 ряда парт: 5, 6 и 7 классы. Одна учительница. Младший брат - в начальной школе, старший - в 7 классе, а  я в пятом. Писали на старых газетах, учебников не хватало на всех. А чернила делали из дубовых орешков. Знаете как? Я сказала, что мама рассказывала: в банку с дубовыми орешками, которые растут на листьях, клали ржавые гвозди,  получались тёмного цвета чернила. - Верно,- засмеялась Раиса  Васильевна

- После занятий шли в колхоз убирать урожай. Сено убирали, просо молотили, копали свёклу. Помню ещё весной 42 года, мы ещё только прибыли в Орлово, отец директора школы Казимир Францевич учил нас сажать картошку "на ступню".

- Ох, всему учились. Поэтому потом в жизни нетрудно было,- вздохнула Р. В.

- Так вот. Я отклонилась от темы. Помню, убирали мы подсолнечник. Я срезаю, а мальчики носят шляпки на руках к телеге. Один, в большой серой кепке,   говорит мне:

- Клади ещё, ещё клади. 

Уж глаз не видно, а он ещё просит.

- Как же ты пойдёшь к телеге-то?  Глаз не видно!- Дойду! И возвращался ко мне опять, протягивая руки, и опять скрывался за шляпками вместе с кепкой. Звали его Вася Песков. Учился он со мной в 5 классе. За работу давали нам паёк.  Несём мы узелки с просом на мельницу "наперевес", это знчит два узелка через одно плечо. Вы знаете, что просо надо обрушить, чтобы получилась пшённая крупа.

- Я знаю, знаю.

- Так вот,   идём мы вечером на мельницу, смотрю, Вася Песков, молча, снимает мои сумки и вешает на своё плечо.  Кто-то из ребят запел дразнилку: "Тили-тили тесто..." Мне стыдно, а он идёт молча, невозмутимо.

  Из этого пшена в школе каждый день варили обеденную кашу. В печи был смонтирован большой котёл, техничка ещё до уроков засыпала крупу, и вот три урока в этом котле булькало, пыхтело, к большой перемене поспевала каша. Все обступали котёл, и начиналось пиршество. Старший брат иногда подсаживался ко мне и доставал из-под майки два бокастых яблока. Протягивая их мне, с заговорщецким видом говорил:

- Это тебе от Витьки Гудкова. Они сидели вместе за одной партой в 7 классе. Я поспешно  совала яблоки в карманы, ища взглядм Витьку Гудкова, но споткнувшись об укоризненный взгляд Васи, смущённо склонялась над алюминиевой миской с кашей.

Раисе Васильевне стало жарко. Сбросив с головы платок она уточняла:

- В этом возрасте ровестников как-то не замечаешь, правда? Больше засматриваешься на старшеклассников. У вас тоже так было, да?- обрадовалась она, увидев мои утвердительные кивки. Ну, вот, вы меня понимаете.

  В 1943 году вернулся из плена отец.  Как ни странно, его назначили главным механиком МТС, нам дали квартиру на другом конце села.  Приходя пораньше в школу, я уже видела, что Вася помогает техничке: разжигает печку, носит воду.

   Семилетку я закончила в Орлове, а 10-й класс - в Новой Усмани. Дальше Раиса Васильевна просто контурно набросала вехи уже взрослой жизни. Кончилась война, училась в Воронежском строительном институте, по распределению попала в Сибирь, в Кемерово, потом жили с мужем в Анджеро-Судженске (звучит как Рио де Жанейро), говорили знакомые. Родилась дочь. Отработав 9 лет, уехали в Воркуту. Там с мужем опять работали на шахтах. 

- И тут началось самое интересное,- продолжала Раиса Васильевна.   В газетах и журналах, центральных, конечно, стали появляться удивительные, интересные для меня публикации какого-то Василия Михайловича Пескова. - Уж не мой ли одноклассник? Терялась в догадках и тщательно следила за его творчеством. Одно время неведомый мне Песков жил в Америке, изучал Аляску. Всё прояснил его международный репортаж с Международной конференции экологов, которая состоялась в Америке. Одна строчка оттуда решила всё: «…я стоял в просторном холле, где разместили огромный глобус. Я долго крутил его, надеясь найти родное Орлово..., но его не было». Это он!

  А потом...  Потом он появился сам на телеэкране в передаче "В мире животных". Я узнала его, хотя нас разделяли десятки лет: широкое лицо, простая улыбка. Теперь я бросала все дела, не дыша смотрела эту телепередачу под добродушные насмешки домочадцев:

- Тихо, наша мать сегодня летает над Гранд-Каньоном.

  В другой раз:- тихо! Наша мать на Камчатке снимает извежение вулкана Толбачека! Я шла с ним на лыжах, плавала в лодках, путешествовала по сафари-парку в Африке, пила родниковую воду на родных просёлках. Где мы только ни были!

  Раиса  Васильевна умолкла, извлекла из кармана шубки таблетку и ппыталась незаметно положить её под язык. Я предложила закончить взволновавшие её воспоминания, но она решительно продолжила. Ей было приятно вспоминать прошлое, хотя болезни напоминали о прожитых годах.

   В 1975  году они расстались с мужем. Почему? Я не спрашивала. Грустно и одиноко было в канун 1976 года. Одна. Рука машинально водила по рыжим прядкам. Вдруг на экране появился В. М. Песков в своей телепередаче  "В мире животных". Он поздравил всех телезрителей с наступающим Новым годом и собщил, что это его последнее выступление в качестве телеведущего: дела писательские зовут его в новые края, он не привык сидеть долго на одном месте.

  "Он поздравил всех с Новым годом, в том числе и меня,- подумала Раиса Васильевна. "А я могу его тоже поздравить?" Рыжая головка в зеркале трюмо уверенно кивнула "А почему нет?" Тут же была подписана новогодняя открытка и в P.S.  сделана приписка: "Если помните, в селе Орлово с Вами учились Рая и Женя Демченко". Расписавшись фамилией мужа (она носит её до сих пор), не указав обратного адреса, Раиса Васильевна отправила открытку на адрес газеты "Комсомольская правда". Естественно, ответа она ждать не могла. Отправила - и забыла.

  В очередной отпуск, приехав в Воронеж, Раиса Васильевна   с братьями поехала в Белогорье на могилки своих родителей. Это в 170 километрах от Воронежа. И тут, стоя у праха родных, братья признались сестре, как искал её В. М. Песков. Он звонил из Москвы в Воронеж в газету "Молодой коммунар", где работал раньше, другу их детства Костину и просил узнать всё о Демченко Рае. Что ему передали обо мне, я не знала, но эта новость глубоко меня взволновала.  Он меня ищет! Было одновоременно приятно и страшно.

  Теперь, возвратясь в Воркуту, я как обычно, покупала и читала книги с его публикациями. Но теперь, всё им написанное, казалось, было адресовано мне. Днём  - работа, дочь, а длинные заполярные ночи я проводила с моим другом детства, переживала все перепетии его путешествий по всем континентам земного шара.

  Наступил март. Мороз ещё стоял крепкий, но света прибавилось. Сияние солнца за горизонтом окрашивало заполярные снега во все оттенки от розового-перламутрового до натурального цвета. Пейзаж фантастический. Кончилась долгая ночь, и наступившая весна света будила свежие чувства, сулила интересные перемены. Я чего-то ожидала...

  Однажды в местной газете прочитала, что проездом через Воркуту по делам командировки проезжает В. М. Песков. Его друзья на Крайнем Севере выпускали на волю медведицу Айку. Пескова этот факт не мог оставить равнодушным. Он остановился на три дня в гостинице "Воркута", приглашал на встречу своих читателей и планировал передачу на местном телевидении.

  Сердце моё пылало и, как на качелях, взлетало вверх - я встречусь с ним, обрывалось в пропасть: нет, мне страшно... Вспыхнули неоновые огни Липецка. Раиса  Васильевна  с грустью посмотрела через головы пассажиров в голубые сумерки и с грустной улыбкой закончила:

- Он был в нескольких шагах от меня и я...Нет, я не решилась!

- И вы больше не встретились?- горестно передохнула я.

- Вам это действительно интересно?

Я кивнула головой.

  Шли годы. Я ушла на пенсию и переехала в Воронеж. Построила кооперативную квартиру. Мне было 64 года, когда я делала ремонт и, стоя на стремянке, услышала по местному радио: "В книжном магазине  "Терра" состоится встреча с нашим земляком, писаталем, журналистом и фотографом Песковым В. М. Он предлагает своим близким, знакомым и чужим встретиться, повспоминать о прошлом, поговорить о настоящем. Я чуть не упала со стремянки - так внезапно закружилась голова. Надо было торопиться. Быстро сбросила с себя фартук и тапки  и стала приводить себя в порядок. 

  В магазине я купила две его книги :"Аляска больше, чем вы думаете" и "Просёлки". Стала в очередь. Наблюдаю. Он приглашает каждого присесть и спрашивает:- "Кому будем посвящать?" И подписывает книгу. Дошла очередь и до меня. Дежурное приветствие, предложение присесть и "кому будем посвящать?" Он совершенно не узнаёт меня!! Я придвигаю ему листок со своей фамилией и смело требую:

- Мне, и только мне, Вася Песков.

  Он читает, плечи его опускаются, руки со стола падают на колени. Прошла минута. Он поднимает на меня глаза, внимательно вглядывается в моё лицо.

- Рая, а мне кажется, вы тогда были рыжее...

- Я уже сама не помню,- смущённо отвечаю я. Стали вспоминать школьных друзей: Жаворонкова Бориса, Гудкова Витю, других..И вдруг, глядя мне прямо в глаза, произнёс:

- А знаете, что вы - моя первая любовь?

Зал замер.

- Откуда же я могла знать?

- Я приходил в школу как можно раньше, чтобы увидеть, как вы идёте в школу...

Я пригласила его к себе домой на чашку чая, на что он ответил:

- Мне кажется, что теперь это уже поздно...  В обеих книгах он написал: "На память Раисе Васильевне о нашем счастливом военном детстве".