Разрешение конфликта

                РАЗРЕШЕНИЕ  КОНФЛИКТА
                / мартовская шутка/
 
  Как и большинство убежденных холостяков, Василий Иванович Чернов был педант, сухарь и зануда, за что и получил среди студентов (а вернее - студенток) медучилища прозвище Геморрой.
  Узнав об этом, честолюбивый Василий Иванович оскорбился, закусил удила и начал свирепствовать. На экзаменах гонял бедных студентов, помимо билета, по всему курсу, каждого второго «срезал», получить у него оценку выше тройки никому не удавалось.
  Но это делу не помогло, кличка присохла и, как это водится, передавалась из одного поколения студентов другому.
  Тогда Чернов начал мстить студентам – обращаясь к ним, он переставлял в их фамилиях ударение. Эффект был ошеломляющий – никто и не подозревал, что столь незначительная манипуляция так поменяет смысл слова.
  В училище сразу появились камышина, рыбина, долина, турбина и даже тишина. Девчонкам и так горе, а тут еще ребята – к счастью, их в училище всего было двое – подхватили и никак иначе их теперь не называли. К тому же, если Геморрой произносил исковерканные фамилии тихим, бесцветным голосом в аудитории, то эти оболтусы орали во все горло и в коридоре, и на улице. Хотя, спрашивается, чему они радовались – ведь самих не миновала               
 чаша сея. Саша Курочкин стал Курочкиным, а фамилию Олега Серикова с ударением на вторую гласную даже неприлично было произносить.
  Инквизиторский метод возымел действие – большинство студенток было               
 удручено и растеряно. Конечно, кому охота быть Трусовой или мусориной.
 Но моральные страдания всех их, вместе взятых, не шли ни в какое сравнение с переживаниями Маши Поповой. Дело в том, что место, на которое столь прозрачно намекала ее фамилия в новом звучании, было у нее … ну, как бы это выразиться, несколько великовато для столь юного создания. Поэтому, когда Геморрой вызывал ее к доске, она терялась, краснела до корней волос, все забывала, путалась и, схватив очередную двойку, садилась на место вся в слезах.          
  Однако взбунтовалась первой все-таки не она, а Рая Плахова. Однажды Геморрой вызвал ее, но она не двинулась с места.
- Плахова, вы что, не слышите?
  Рая снова никак не отреагировала.
- Плахова, я к вам обращаюсь, – проскрипел Геморрой в третий раз, вперив в нее гневный взгляд.
- Ко мне? – удивилась Рая и встала.
- Да, к вам.               
- Но я не Плахова, а Плахова.
- Какая разница.
- Для вас может быть и никакой, а для меня – большая.
- Я бы не возражал, если бы вы между собой называли меня не Черновым, а
 Черновым. Но вы называете меня совсем по-другому.
- Лично я – не называю.
- Называете. Так вы будете отвечать?
- Да, если вы меня вызовите.
- Я вас вызвал.
- Нет, не вызывали.
- Хорошо, садитесь. Ставлю вам неуд.
  Рая пошла жаловаться директору, но та и слушать не захотела – подумаешь, не совсем верно произнесли фамилию, стоит ли из-за этого шум поднимать?
Дело в том, что Чернова, не смотря на скверный характер, в училище ценили - специалист он был классный, да и как товарищ не плохой. Так что Рая осталась при своих интересах и ей пришлось сдаться – не бросать же из-за этого училище.
  Маша извлекла из этой истории урок. Поняла, что силой ничего не добьешься, плетью обуха не перешибешь, и пошла другим путем.
  Однажды после занятий она подкараулила Геморроя в коридоре, подошла к нему вплотную, нежно взяла за руку и, заглядывая ему в глаза, вкрадчиво, с мольбой в голосе заговорила:
- Василий Иванович, ну миленький, ну хорошенький, не называйте меня    
 Поповой. Ну, пожалуйста. Я же ни виновата, что она у меня такая. Мне и так стыдно.
  У Геморроя перехватило дыхание – еще никто не говорил с ним так, и так не смотрел на него.
- Ну, стыдиться вам, положим, нечего. Как раз, наоборот … гм, гм…
  Он окончательно стушевался, и торопливо сказав: «хорошо, хорошо», отстранил ее руку и выскочил из училища.
  Шел по улице, и с ним творилось что-то невероятное – все в нем пело и ликовало. А на дворе был март, весна света. Геморрой посмотрел на небо – какая сияющая голубизна! Стоп-стоп, он только что видел такую же. «Ах да, глаза у нее такие!».
  Когда на другой день он вызвал Машу отвечать и произнес ее фамилию правильно, все были в недоумении. А когда поставил ей пятерку, аудитория ахнула и обмерла – все как по команде обратили на Машу вопрошающие взоры.
  А она сидела с победным видом, гордая и счастливая.


           15.02.09                А.Хананов