1. Все реки текут...

                К О Г Д А   Р Е К И   Т Е К Л И   В   Г О Р У




ВОСПОМИНАНИЯ О ТОМ, ЧЕГО МНОГИЕ НЕ ЗАМЕТИЛИ

Роман-эссе



                М.А. Булгаков говорил,
                что он ненавидит редакторов,
                и будет ненавидеть их всю жизнь.
                Не все редакторы одинаковы.
                Анатолию Яковлевичу  Загороднему,
                моему первому учителю в редакторской работе,
                посвящаю.
                Автор




   Вместо предисловия




                «ВСЕ РЕКИ ТЕКУТ…»

               
                «Все реки текут в море, но море не переполняется; к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются,  чтобы опять течь».
                Книга Екклесиаста. Гл. 1, ст. 7.




Люди, как реки. Одни, как Ока в центре Орла: живут медленно, плавно, мощно, совсем не интересно. Другие, словно горная речка Весновка в Алма-Ате: шумят до головной боли, камни переворачивают, мути много создают. Помню северную реку Великую:  чиста, широка, глубока и величава во славном граде Пскове. Помню степной Сал:  извилист, как змея, с заворотами и петлями да с тёмно-коричневой водой, по Мартыновке в Ростовской области протекает. И безымянный ручей, истекающий из ледника на Чимбулаке, что на Медео в тянь-шаньских горах Алатау:  маленький, звонкий, юркий, прозрачный, как слеза – из такого пить не страшно в любом месте. А зеленоглазая степная красавица Подгорная в дедовском селе Ильинке под Калачом: до того робкая, несмелая, местами пересыхающая от страха.

Такие же и люди бывают.  И как рекам, им свойственно от источника к устью нести свои годы-воды, –  к сожалению, очень быстро и незаметно: смотришь, а по руслу уже другие волны катятся.

       Присловье:

– А где же те, кого мы знали?
– А нету? – истаяли в дальнем далеке.
– А кто же о тех, родных водах, вспомнит теперь, кто же о них свою сагу расскажет?
– А никто!  Потому что и рассказчики тоже люди.
– А люди – как реки...


И как нельзя дважды ступить в одну и ту же реку, так же нельзя и дважды прожить свое время. И только мемуары позволяют опровергнуть эту истину, или, по крайней мере, они создают иллюзию повторения каких-то моментов исчезнувшего в дальнем далеке. 

Да ещё если вдруг кто захочет выдумать свою историю, про некую «правду» той жизни, то мои описания пусть им помогут. Я не хочу, чтобы искажалось то, что было на самом деле, какими-нибудь домыслами, догадками и иными толкованиями. Если, что и было, – оно здесь, на бумаге. Между днём написания и днём описания –  пропасть почти что в четверть века; и память имеет удивительное свойство, крепнуть и разгораться тем ярче, чем пристрастнее начинаешь вспоминать, она  – как мост из времени написания в то время –  описания.

Лучшие помощники для памяти – письма, записные книжки, ежедневники, а уж если дневники есть, то это самое то, что надо. Теперь это документы. Не важно, что они могут быть далеки от реальности из-за своей субъективности, важно, что они сослужат памяти добрую службу. Листаю свои записи, перечитываю письма, словно в даль ушедшую смотрю и вижу четко картины, которые, возможно, только я одна и отмечала для себя. У других были свои точки отсчета, свои отметки – каждый делает зарубки в памяти строго индивидуально, сообразно со своим мироощущением на  момент происходящего. И я готова к тому, что многие не заметили и не могли заметить того, о чём я тут пишу. Интерес этих записей, как и всякой вспоминательной прозы, – в их индивидуальном отображении реальности, происходившей с людьми в своё время известными и заметными в казахстанской литературе и не только. А я – всего лишь скромный повествователь того, что было…

        Кстати:

«Все реки текут...». Эти строки из Екклесиаста для меня как магическая формула. Можно мне назвать и свои воспоминания так же. Люди –  это реки. Река –  это время. Время – это память…
Но Время – это и забвение. «Все реки текут в море». Все люди соберутся в одном месте. И время каждого человека при слиянии составляет огромное пространство, неиссякаемый океан, который пополняется все новыми и новыми реками –  людьми.
«Все реки текут…», вызывая в памяти  Реку Времени. Некоторые норовят называть её Летой или даже Стиксом: они также впадают в этот огромный океан Времени. И Лета, и Стикс – суть тёмное начало.  Река Времени – это символ жизни, её течение, –  светлая стихия.
Вечна и неиссякаема Река Времени, в которой люди не исчезают бесследно, а остаются в истории, и, попадая в эту реку, люди заносят себя в скрижали вечной памяти человечества. Судьба всем дает шанс. В реке вечной Памяти они могут отметиться. Пусть даже это будет один из её бесчисленных маленьких притоков.
У каждого есть своя Река Времени –  память. Но многие люди пропадают бесследно в Лете – реке забвения, упустив бездарно свой шанс, так и не доплыв туда, где  величаво и полно несет свои воды Река Времени. И тот, кто доплывет и попадёт в струю Реки Времени, тот уже не уйдёт бесследно. Это могут быть самые разные дела и самые разные поступки.
В Реку Времени попадают личности. К сожалению, и отрицательные тоже. А может то, что они долго живут в человеческой памяти, всем нам очень нужно? Как же иначе мы будем помнить об их злодеянии? Чтобы не допускать вновь это. Странно: чтобы помнить о Распятии, нельзя забывать Иуду, чтобы не забыть о Дне Победы, надо помнить о Гитлере. И это всё – Река Времени.   


Невероятное  дело! Реки текут в гору.  Если эти реки – люди. Семь лет, пока я жила в Алма-Ате (со 2 мая 1981 года по 20 июля 1988-го), все реки для меня текли в гору. Это мои люди-реки собрались в одном городе, стоявшем в предгорье, а потому – выше над уровнем моря, чем те российские равнины, откуда я приехала.  Но конкретно меня такую никто такой конкретно в Алма-Ате не ждал. Но именно меня здесь ожидало моё будущее, в котором были конкретные люди. Они обо мне не знали, и я никого не знала. Но время сводило нас просто и тихо. Кто-то тенью мимо проходил, кто-то зеркальным зайчиком проскакивал, с кем-то надо было здороваться, работать, пить чай, слушать голоса, прогуливаться по бульварам, ездить на Медео… 

Человек всегда ставит в центр бытия себя, он по-другому и не может. И не понятен мне призыв посмотреть на себя со стороны. Для этого надо раздвоиться: одновременно быть «я» и «он». Пусть другие смотрят на человека со стороны, а сам он не может, если не страдает раздвоением личности.

Поэтому-то все люди-реки струились вокруг меня, а я была среди них островом – собственным Альтер-эго.  Поэтому-то я вспоминаю о том, чего другие не заметили, потому что у других были свои реки и свои острова. 


Продолжение следует. "Магическая Печать Совпадений" http://www.proza.ru/2012/02/25/1749