Багира - 3

НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

БАГИРА

Роман


ГЛАВА 3

-  Уроки сделал? – Ирина пытливо заглянула в глаза сыну.
-  Бабушка помогла, - важно проговорил тот. Для своих семи лет Павел был на редкость рассудителен, оттого большинство родных и знакомых преимущественно называли его полным именем.
-  Ладно, сейчас ванну приму и сварганю что-нибудь поужинать.
-  Можешь не торопиться, - всё так же степенно ответствовал Павел. – Бабушка уже приготовила всё, что нужно.
-  И что конкретно? – не удержалась от любопытства Ирина.
-  Макароны по-флотски – я попросил. И кисель клубничный. Уж не обессудь.
-  Годится, - обрадованно кивнула Ирина. – Годится: макароны по-флотски и кисель. Я думала запеканкой придётся ограничиться.
-  Не придётся, - по-прежнему без тени эмоций констатировал Павел. – Запеканку я уже доел. Я на компьютере поиграю ещё немного, можно?
-  Поиграешь, - согласилась Ирина. – Тетради только положи на стол. Проверять буду.
Павел пожал плечами, затем поплёлся в свою комнату за ранцем.
Ирина залезла в ванну и только там успокоилась. Хотелось отмыться от всей этой грязи. Застенчивый гомик – муж её мужа; настойчивость, с которой она встречи с ним добивалась – совершенно, кстати, ей не присуще; унижение, испытанное при разговоре с этим кафкианским насекомым. А ещё… ещё: суррогатные матери; дети, которых заранее, ещё не родившимися, продают, как на базаре.
Господи, зачем она вообще ввязалась в эту историю? Какое ей дело до тихого счастья двух "голубых"? Понять? Что тут понимать, собственно? Помочь? Чем здесь можно помочь? Скажем так, на неё нашло какое-то временное умопомрачение. И ладушки! Бог с ними, с этими придурочными педрилами!
Выбравшись из ванны, она позвонила матери.
-  Привет, мамуля! Спасибо за помощь. Я уже с полчаса как на месте, даже ванну успела принять.
-  Привет, доча! Как там клиент, уговорила?
-  Клиент, как клиент, - немного смущённо пробормотала Ирина. -  Деньги даром не даются.
Мать усмехнулась.
-  Я в том смысле, что, может, нам Пашутку на дачу взять в выходные?
Ирина вздохнула:
-  А меня ты уже не приглашаешь?
-  Да какие для дочери нужны приглашения?
-  Вот и жди, вместе приедем.
Ирина взялась было за проверку тетрадей сына, потом голод пересилил, и она принялась разогревать макароны.
Уложив Павла, "счастливая и сытая мама" долго тупо сидела перед телевизором и наконец решила: всё, осада закончена, первой она, действительно, ни за какие коврижки больше этому жуку навозному не позвонит.
Да и нужно ли? Сегодня она получила столько материала для размышлений,  надолго должно хватить.
Ирина поняла уже, что заснуть ей сегодня не скоро удастся – она была слишком взбудоражена, так чего же время даром терять?
Тайник в ящике письменного стола был защищён лишь простым стандартным внутренним замком, подобрать ключ к которому даже для Павла в его возрасте не составило бы особого труда. Но Ирина хорошо знала характер своего сына – пока для него было достаточно такой, чисто условной, преграды, чтобы не любопытствовать. Пока. Когда придёт время, полетят все преграды, просто бесполезно будет их ставить. Но она успеет. "Не торопись, Пашук, дай мне сначала самой разобраться, я от тебя не утаю ни граммулечки правды, всё по полочкам разложу".
С чего начать? Конечно, с тех злополучных писем, иначе мозаика не сложится.

Ирина вздохнула, вынула диск из ноутбука и убрала его на прежнее место. Ничего не получилось. Она слишком хорошо всё помнила. Да и чего она ожидала? Вновь испытать тот шок, в который её повергло известие, что она не любима?
И никогда не была любима?
И что с этим человеком, которому она всегда безоговорочно верила, не будет любимой, счастливой никогда?
Пусть это станет шоком для Вадима, за два с половиной года она уже успела примириться со многим. Хотя, видит бог, тогда ей было очень нелегко.

Спать по-прежнему не хотелось. Ирина вставила другой диск, надела наушники…
Консультация была бесплатной, поэтому Ирина мало надеялась тогда на то, что "психолог по вопросам брака и семьи" станет слишком глубоко вникать в её проблемы, и тем не менее решила записать их разговор на диктофон.
Начать с того, что письма, принесённые ей, как таковые консультанта не заинтересовали. Для него был важен сам факт.
-  Как я понял, вы пришли ко мне посоветоваться по поводу неверности вашего мужа?
Ирина кивнула. Врач сделал пометку в специальной анкетке, куда он предварительно занёс биографические данные пациентки.
-  Вы уверены, что эти письма были написаны после заключения вашего брака?
-  Да, уверена. До и после.
Консультант задумался, помусолил во рту дужку очков.
-  Но здесь ничего не говорится об измене? У вас есть другие… материалы?
-  Есть. Но разве это не измена?
-  Как вам сказать? Сложный вопрос. Мне нужно знать причину, по которой вы пришли ко мне. Вы хотите просто поговорить или сохранить семью?
-  Конечно, сохранить семью. У нас ведь ребёнок.
- Тогда я посоветовал бы вам забыть обо всём этом. Да, конечно, факт любви к другой женщине бесспорен, его уже в памяти не сотрёшь. Но что можно посоветовать вам сделать? Попробовать объясниться с мужем? Это очень рискованный шаг. Он может спровоцировать вашего супруга на решительные действия, на которые он, судя по всему, пока не настроен. Что ещё? Время. Лучший доктор. Я понимаю, у вас такой характер: вам  во всём нужна ясность, точнее даже – определённость. Устранить все препятствия, дойти во всём до конца. Сейчас такое невозможно, но рано или поздно время придёт. Тогда можете попробовать. Пока же – наберитесь терпения. Терпение вообще, как вы знаете, основа житейской мудрости. А здесь только в ней одной дело, стоит лишь эмоциям перехлестнуть через край, они моментально всё разметут.
-  Но это же пытка! Причём невыносимая. Сколько это может продлиться?
Психолог вновь задумался. Но так и не пришёл в мыслях к чему-то определённому.
-  Ну, здесь вопрос попроще, хотя запутан не менее. Если исходить из тех текстов, что вы мне показали, там нет и речи о каком-либо подобии взаимности. А значит, теоретически, это может длиться вечно, но в такой – вяло текущей, форме. Если исходить из практики - мужская гордость, необходимость чётких жизненных целей, вообще смысла жизни, в течение двух-трёх лет должны мобилизоваться и устранить эту преграду. Однако всё очень индивидуально. Иному и полгода будет достаточно, чтобы понять всю глупость, несостоятельность своего упрямства. Другому – гораздо больший срок. Пожалуй, это всё, что я могу сказать на сегодня. Если вы мне предоставите какие-нибудь другие исходные данные, можно будет порассуждать дальше, уже более конкретно.
-  Как бы вы сами поступили на моём месте? Последний вопрос.
Врач усмехнулся:
-  Мой вариант на путь истинный вас не наставит. Говорите точнее - как бы я поступил, если бы был вами? Поймите меня правильно: моя работа здесь состоит не в том, чтобы помогать людям решать их духовные, или, если точнее выразиться – душевные, проблемы, это епархия психотерапевта, консультация которого, кстати, вам жизненно необходима. Мне платят тут за то, чтобы я любой ценой сохранял находящиеся на грани распада семьи. Что я и стараюсь, по мере своих сил и возможностей, делать.
Долгое молчание. Ирина была в растерянности, она понимала, что находится буквально в двух шагах от крайне важного для неё и, пусть не абсолютно, но достаточно точного ответа. Но как его из сидящего напротив человека выцарапать? Деньги? Нет. Она только всё испортит таким решением. Что ещё? Женские чары? Он и так в них купается. А значит, только одно – тщеславие. Возможность продемонстрировать свой талант, знания. Она потупила взгляд и пробормотала умоляюще:
-  Помогите мне! Я вас очень прошу. Обещаю: я сохраню в тайне то, что вы мне сейчас скажете и никогда вас больше не побеспокою. От вас, и только от вас, зависит сейчас вся моя дальнейшая жизнь. Я и так достаточно настрадалась, а теперь вообще могу уйти в неверном направлении. Умоляю!
Психолог помолчал какое-то время, затем всё-таки решил пойти Ирине навстречу.
-  Хорошо. Я попробую. Но давайте условимся - мои слова не панацея. Так вот: отбросим в сторону те дополнительные материалы, которые наверняка есть у вас, уж кого-кого, а меня в таких вопросах не провести, но вы их почему-то мне не предоставляете. Не станем также углубляться в личность вашего мужа, что было бы очень желательно, но опять же спотыкается о ваше нежелание касаться больной темы. Отбросим вообще в сторону всю специфику той ситуации, в которой вы очутились: случайна ли она или неизбежна, разрешима или, наоборот, сакральна. Будем исходить только из вашей личности, которую вы ломать, как я понимаю, ни в коем случае не собираетесь. И стало быть, ответ очень прост: при вашем характере только одно решение возможно – разрушить то, что у вас на данный момент имеется и попытаться выстроить заново свою жизнь. Есть ли у вас шансы на успех? Безусловно. Начнём с того, что у вас появился опыт, которого раньше не было. Кроме того - вы достойны любви, в которой, давая согласие на брак, не сомневались, однако были жестоко обмануты. Тоже большой стимул. Ну и главное, как итог: вы никогда, ни при каких условиях не сможете полюбить человека, который не любит вас.
-  И значит?..
-  Значит… "развод и девичья фамилия", хотя фамилию менять я вам не советовал бы. По практике гораздо лучше, когда у мамы и её ребёнка одинаковые фамилии, но дело не только в этом: я уверен – одиночество ваше долго не продлится. Найдётся человек, который полюбит вас, и которого полюбите вы. Тогда и возьмёте его фамилию. А может, он и паренька вашего усыновит.
-  Что-то не верится. Такое возможно? Или один случай на миллион?
-  Ну, если вы имеете в виду статистику, то не просто возможно, а более чем вероятно. Поймите, с возрастом психология, мировоззрение как у женщин, так и у мужчин меняются. Ну давайте поразмышляем, какие могут быть варианты у потенциального жениха, скажем, лет тридцати? Взять совсем молодую, сопливую девчонку? Очень натужно. Старую деву - извините за выражение, залежавшийся, непременно с какой-то гнильцой, товар? Вот женщина с ребёнком – другое дело. Если у него уже тоже есть ребёнок, то кто ещё может так войти в его положение: и необходимость платить алименты и вполне естественное желание хоть иногда видеться со своим чадом? Я уже не говорю о каком-никаком, но всё-таки опыте воспитания, сознании ответственности не только за жену, но и того, кто с ней неразделим. Ну а если ребёнка своего нет, то о чём ещё можно мечтать? Тут он вообще приходит на готовенькое. Ни пелёночки-распашоночки-памперсы, ни бессонные ночи с новорожденным горлодёриком. Ну а дальше всё зависит от вас: способны ли вы такого мужчину разглядеть, понять, оценить? Ему ведь тоже хочется счастья, а не просто чужую, за какого-то там "бычка-производителя", лямку тянуть. Вот только не увлекитесь: с двумя детьми замуж выйти уже очень сложно, практически невозможно – придётся такие скидки делать будущему "женишку", что небо в овчинку может потом показаться.
Опять молчание, и в этот раз с её стороны.
 
Ирина откинулась на спинку кресла. Можно было остановить диск, она и так хорошо помнила, как, затаив дыхание, робко, буквально трепетно, она спросила:
-  Ясно. Речь идёт о Принце. Что ж, я понимаю, конечно - моё нахальство достигло предела. Я нарушаю все обещания, которые вам только что давала. Но что я могу? Никто и никогда не говорил со мной так откровенно. Я буквально умираю от любопытства. Вам не нужна рабыня? Но только на неделю, максимум. Все ваши желания…. Всё только за то, чтобы вы сказали мне два-три слова поконкретнее о человеке, с которым я могла бы быть счастлива. Как я поняла, он не где-то там, вдалеке, за семью морями, а совсем рядом? Как бы мне его не пропустить? Иначе мне не жить. Вы же сами укоряли меня за мой реактивный характер!
Психолог рассмеялся.
-  Заманчивое предложение, но, к сожалению, вынужден отказаться. Как я обычно говорю в таких случаях: когда уже есть всё, что нужно, зачем желать ещё  больше? Ну знаете, наверное, как в таких случаях о деньгах говорят: очень трудно их накопить, но куда сложнее – сохранить. Так и во всём. Тем более, что я не скажу вам ничего необыкновенного: только два критерия – этот человек не должен подавлять вас собой ни при каких обстоятельствах, и в то же время быть личностью, до которой вам нужно будет тянуться и тянуться практически всю вашу жизнь.
Ирина нажала на кнопку "стоп" и долго сидела в неподвижности, накрыв ноги пледом. Что она узнала тогда нового? Что не все врачи бездари, а мужики – сволочи? Что добавила в то, что она с такой тщательностью сейчас оживляла в памяти, встреча с Вадимом, которой она так долго и настойчиво добивалась? Ожидая в ней по меньшей мере каких-то новых речений-логий Иисуса Христа. Ничего. Что она вообще вынесла из разговора с этим слизняком-очкариком? Только омерзение. Тут её мнение, сколько ни размышляй, нисколько не переменилось.
Так, ну и что дальше? Да бросить всё к чёрту! Понять, помочь… Что у неё, своих проблем мало?
Нет, не получится. Неверное решение. Дурацкие привычки, от них так просто не избавишься. Одна из них - пожалуй, самая ненавистная: во всём доходить до конца. Господи, ну почему нельзя хотя бы раз на полпути остановиться? Видно ведь невооружённым взглядом, что впереди тупик, нет там и ничего не может быть другого. Как же, обязательно нужно упереться лбом в обшарпанную стену. Такой уж родилась, точнее: уро-ди-лась, уро-ди-на несчастная.