Контакт

               

Солнце было в зените и казалось лежит на верхушках деревьев, когда Степан Денисович присел на пень. В лесу было хорошо. Тени от деревьев касались земли и охлаждали ее от горячих дневных лучей , качаясь в такт ветра. Лес был преимущественно хвойный и его аромат исцелял все окружающее. Изредка падали шишки, вызывая своим падением гулкое чмоканье. Сквозь ветви деревьев просматривалось голубое небо. Куда то спешили муравьи, что то неся в своих цепких лапках, и мощных челюстях. Гусеница ползла по ветке, рядом растущего куста. На сосне разместился дятел долбя клювом кору. Грибы обступили ноги. Мухоморы таращат свои белые пятна- глаза словно рассматривали. Рыжие лисички в траве, словно от ужаса, вздыбили свои шляпки, покрытые прошлогодними иголками и травой, в воронках которых, как слезы блестела роса. Степан Денисович вздохнув и почесав волосатую грудь встал, и продолжил свой путь по едва приметной тропе, покрытой отмирающими продуктами леса. Вот уже четвертый десяток лет ходит он этой тропой, и Солнце запекает его совершенно лысую голову, до светло коричневого цвета. Его лысина лоснилась и блестела, виднеясь из далека даже в непогоду. Одевался он по сельскому просто, даже грубо. На нем была застиранная, вылинявшая рубашка военного покроя, кирзовые сапоги со стоптанными на бок каблуками, неизвестно бывавшие в каких переделках штаны, и видавший виды картуз с засаленным козырьком, который он когда не донимало Солнце держал в руке. В другой руке он нес брезентовый плащ, который казался древнее Тувинской плащаницы. Лицо его было худым, а выражение угрюмым, и можно было подумать, что он хочет грабить, убивать, или вырывать кому ни будь зубы. Глаза его выли черные, как у злодея из полесья пятки, и многие думали, что он цыган. Степан Денисович шел в сельскую больничку, где служил трудовому крестьянству участковым врачом. Больницей являлась изба, срубленная местными умельцами, в трех комнатах которой размещался весь врачебный скарб. Деревенька была маленькая, и работы для него большой не было. Так изредка то зуб чей, то занозу кому вытащит. Смажет, перевяжет что, измерит давление, посчитает пульс, проведет крючковатыми пальцами по ребрам, помнет живот. Даст каких пилюлей, мазей всяких там, микстур.
- Ты бы лучше лысину себе смазал этим жиром,- кричала позеленевшая от работы баба. Что другое давай, а этот рыбий жир, мне хуже жабы, взгляну и понос!
- Ой, ей, ой, аж шипит!- рычал в кулак, заросший бородой , как пень мхом на болоте, мужик. И печет, ай, ей, ай!- давился мужик словами, из которых далее должна была следовать угроза.
Мужик скрежетал зубами, морщил лицо, морщины которого принимали сходство с паутиной, а Степан Денисович давил на его шеи чирей, покрываясь от натуги испариной.
- Ни чего, ни  чего, сейчас мы его паршивца перекисью, и  хана, все, амба!
- Степан Денисович, а ты фельдшером, али ветеринаром можешь?- спросила доярка встретившись с ним на улице.
 - А что?
- Да что то телка моя не брюхатит!
- А я то здесь причем, бык тебе, что ли?
Степан Денисович любил природу, лес, речку, птиц, животных. Даже не очень хороших людей с которыми сталкивался в жизни.
Его толкали он извинялся, грабили спокойно отдавал деньги, били в морду, он говорил- ничего, ни чего, хуже бывает, но реже. Он тоже кому то делал больно на работе.
Это от того вы злы,- думал он, что вас обидели ,или  что то болит.
Жена от него ушла к другому, сказав на последок, что ему надо было родится с рогами, был бы бык. Он не ответил закрывая за ней дверь, и представил себя гуляющим рядом с буренками.
Степан Денисович вышел из леса, одел картуз и едва приметной тропой направился к одиноко стоящей на краю села избе, возле маленькой, шумящей на перекатах реки, и извивающейся, как полоз. За его спиной Солнце стало цепляться за верхушки  деревьев опускаясь на город, из которого он шел. До города было полторы дюжины верст, и он отмахал их за два часа, сделав один привал. Пот струился с его лысины на шею, и он то и дело смахивал его большим похожим на портянку, грязным платком.   
Сейчас приступлю думал он, сжимая в кармане небольшой прибор, похожий на тестер.
Придя в больницу он подошел к столу, на котором лежал кролик, который умирал от старости, с застывшим словно стеклянными глазами.
- Потерпи старина,- прошептал он кролику на ухо,- скоро твои дела пойдут на поправку.
Установив прибор и присоединив при помощи электродов к кролику, он определил полярность, затем поменяв ее, стал пропускать ток доводя при помощи трансформатора до предельной расчетной величины для животного. За развитие живого организма отвечает гипофиз, по этому, считал Степан Денисович, надо его хорошенько встряхнуть, сменить ориентир, чтобы развитие организма пошло в обратном направлении. Кролику пять лет и если и если удастся это сделать то, можно в недалеком будущем  видеть его в чем мать родила.
Уж лучше таким чем умрешь,- думал он заканчивая эксперимент.
Он отсоединил прибор и приблизившись в плотную, заглянул в повеселевшие глаза животного:
- Значить будим жить?- спросил он его, не веря своим глазам.
Кролик встал на лапы дрожа, и покачиваясь словно пьянь, продемонстрировал свои ходовые способности.

28.05. того же года Степан Денисович шел сквозь лес по тропе, протоптанной его же ногами, и из далека могло показаться, что шагало Солнце сидящее на чурке коряги которой были руки и ноги. Сорвалась непогода и дул сильный ветер раскачивая кроны, словно степную ковыль На встречу ему шел астронавт, с приземлившегося невдалеке НЛО исследовавшего данную местность. Гермошлем на его голове был раскрыт и откинут на зад обнажая его голову, которая была похожа на собачью, только почти без шерсти, с маленькими остро торчавшими ушками. Астронавт похожий на собаку лицом, шел по лесу, как дрессированный Тузик, и вертел по сторонам головой, что не спасло его от рухнувшего прямо на него дерева, сломанного стихией.
Степан Денисович подошел, когда гуманоид почти испустил дух.
- Бедная собачка!- воскликнул он, и взял астронавта на руки.
- Сейчас, сейчас, я тебя спасу, потерпи!
Собачка терпела и он донес ее до больницы  живой. Она плакала и говорила  не по собачьи, когда  он пропускал ток.
- Ничего, ничего,- говорил Степан Денисович,- бывает хуже, но реже, вытираясь платком.
Когда астронавт выздоровел Степан Денисович снял с него скафандр, и посадил на цепь.

               
                13.07.87.