На Истре-реке

Зимний день выдался по-летнему ярким. Солнце гуляло по небу. Я пошла прогуляться по берегу реки Истра. Сначала я на такси доехала до монастыря. Около правой ее стены пошла по своему любимому месту, к скиту. Около него в войну летом с девочками любили мы купаться. Воды было больше, чем теперь. Бережок и дно реки - песчаные.
Вот и скит. Сколько мы с ребятами в войну бывали в нем, ходили по крутым, узким, каменным лестницам, заходили в кельи. Когда-то Никон там жил. Места в келье очень мало, только посидеть и лечь. Все они – каменные, холодные. Как там монахи жили и спали, страшно подумать. Берег реки почти рядом со скитом. Мы с подружками бывали в этих местах очень часто и берега реки изучили все. Сколько раз мы бродили по берегам. А река очень красивая. Течет, извиваясь змеей. Всё исходили вдоль и поперек. Каждую тропинку изучили за годы войны, да и после войны нередко собирались у скита зимой и летом и бродили по знакомым тропинкам.
Сегодня день такой красивый. Кустарники, склонившиеся над водой, покрыты замерзшим инеем, выглядят нарядными, словно в серебряных одеждах. На реке местами лед,  под кустами булькает вода, она почему-то не замерзла. И в чистой водичке, словно руки белые, купает ива свои пушистые ветви. Иногда ветки издают колокольчатый звон. Звон переходит в мелодию необыкновенной музыки. Слушая её, клонит в сон, кажется, под кустами кто-то живой шевелится.
Я стала внимательнее приглядываться к кустам. Мне показалось, что на меня кто-то через веточки кустов смотрит, следит за мною, словно наблюдает. Я пригляделась еще внимательнее. И о, чудо! Вижу глаза. Много глаз: голубые, синие, черные, серые, озерные. Послышался сначала шепот, потом девичье хихиканье.
Там где много глаз - место очень знакомое и тревожное. В войну утопилась на этом месте наша подружка Люба. Когда она тонула и кричала: «спасите!», мы, девчонки, бегали по берегу туда-сюда, плакали, кричали, но в воду спуститься не посмели. Воды в реке было очень много, течение быстрое. Удержаться на воде было невозможно. Любу вертело и несло по течению. Она словно попала в водоворот, справиться с водой не было сил. Взрослых никого не было. Так Любу и унесло. Мы бежали за ней до моста, но она не всплывала.
Вспомнила опять этот случай, и слезы застили глаза. А сейчас у серебряного куста я еще долго стояла и плакала. Мне послышалось, что меня кто-то окликнул из кустов. Вдруг из под него вылезла Люба и сказала:
- Не плачь, мне уже хорошо и не страшно.
На ней было надето серебряное длинное платье. Черные волосы были распущены по бокам и по спине, длина их доходила чуть-ли не до колен. Люба улыбнулась и тихо проговорила:
-К нам близко не подходи, а то утащим с собой.
-Спасибо, Любаша, - поблагодарила я её. Потом все русалки в таких же платьях босиком вышли на лед. Но середину реки они не переходили. Устроили свои игры со смехом.  Взялись за руки и стали водить хоровод с тихой мелодичной песней. Музыка доносилась, словно с неба, и была не похожа ни на одну песню, мне знакомую.
Стало темнеть, русалки пели и танцевали. Некоторые русалки пытались пройти за середину реки и приблизиться ко мне, но Люба не давала им этого сделать. Мне стало страшновато, и я быстро пошла по тропинке на берегу реки. На кусты старалась не смотреть.  Мне показалось, русалочки ушли под воду, но до меня доносился их смех, он шел, словно из-под земли.
Странная музыка стала стихать. Я успокоилась. Перешла Волоколамское шоссе под мостом и пошла по тропинке у речки к Истре. Теперь тропинка шла к городу по северному берегу реки. С грустью я входила в свой подъезд. Столько промелькнуло за эти часы эпизодов из моей юной жизни.

Фаина Канашева
Фото Сергей Канашев