Военный хлеб

Многим моя тётка может показаться странной. Видимо, так оно и есть на самом деле. Сказалось голодное военное детство да несчастная личная жизнь. Когда мне было лет десять, мы частенько болтали с ней о том о сём. Как-то она разговорилась, стала вспоминать далёкие военные годы. Тогда ей было, что-то около восьми лет от роду. Младшему брату Володе и того меньше, года четыре. Из детей мой отец был старшим, работал он на заводе, а вечером учился в школе. Было ему четырнадцать лет. Хорошо учился рассказывала Зина. Отстоит свои двенадцать часов и как сумашедший в школу бежит. Страсть влюблённого в знания человека горела в моём отце до гробовой доски. Младшие дети надолго оставались одни, потому, как бабушка моя работала часов по шестьнадцать на заводе. Еды для семьи не хватало. Рабочие пайки были крайне малы. Троих прокормить без сада огорода задача крайне сложная. Надо сказать, что жили они тогда в Комсомольске на Амуре. В мирное то время там были продуктовые проблемы, а тут война. Город отован был от деревень, в тайге на пустом месте построен. Дедушка в армии был, как и положено. Тяжело без кормильца троих детей поднимать. Хлеб давали ржаной, ели его в приглядку. Наварит бабушка картошки, её на табак выменивали, хлеба кусочек тонюсенький нюхали, да картошку без соли и ели, той досыта не видели. Был перед бараком маленький клочок земли на нём бабушка  самосад-то и выращивала. Томили, сушили да помаленьку и обменивали всю зиму на картошку. Вот как-то, в сорок втором это было, остались Зинша с Володей одни дома, ну как обычно. И захотелось им кушать, ну сил терпеть не было. Бабушка частенько говорила Зинше, станете хлеб без спросу трогать, прийдёт милиционер и вас-то в тюрьму и заберёт. Боялась Зинша, а есть то как охота, да и брат хнычит, хлебца просит. Насмелилась, взяла буханку, она початая была, отрезала тонюсенький пластик. Навострилась она хлеб тонко резать, маме помогала на стол накрывать. Сосут они кусочек хлеба с братцем, полегче стало. Вдруг дверь открывается, на пороге военный с большим вещмешком. Вот, думает Зинша, сейчас нас с Вовкой в мешок посадит и в тюрьму. И жалостливо так и говорит:" Дяденька а нас в тюрьму сажать не надо, мы с Вовкой хлеба не брали." А военный так и сел на порог. Слёзы у него по щекам текут. "Да, что ж, вы детки мои родненькие отца родного не признали! Да я вас сейчас кормить буду!"- в отпуск деда отпустили на несколько дней, сухпаёк с собой дали, хлеба сослуживцы подкинули, рыбы солёной. Богатство по тем временам невиданное. Потому, как в Комсомольск подвозу продуктов почти не было. Тут моя Зинша умолкла, вздохнула, задумалась о чём-то своём. Потом, как ни в чём не бывало, продолжала рассказывать, но о чём-то совершенно другом, меняя тему повествования. А я слушал и слушал было мне интересно, сидел как заворожённый, раскрыв рот, а она всё говорила, и говорила...