Пришествие дьявола. Глава 9

Глава 9.

За бродячими утренними туманами в сырых долинах скрывалось тепло, над озером поднимался пар, и к восходу солнца спала ночная напряженность трав, вокруг все прояснилось и потеплело. В воздухе запахло парным молоком. И когда Марта спустилась на лесную тропу, первые лучи солнца пробили кроны деревьев. Она набрала полную корзину всякой снеди, и вдыхая эту прохладу, направлялась к отцу Марку. До своего замужества она любила прибегать сюда, к старым вековым деревьям, что начинались сразу за косогором, слушать соловья. Но сегодня одиночные трели соловья уже потерялись в гомоне пробудившихся птах. Теперь уже слышались оркестры щебечущих птиц, в которых не участвовали только воробьи, что проворно атаковали старые дождевые лужи с застоявшейся водой, купались в них так, будто лужи были редкостью в этих краях.
Она избрала дорогу в обход побережья озера, чтобы никто не мог дога-даться, куда она идет. Над ровной гладью озера легкой дымкой клубился пар. Казалось, озеро закипает как варево на огне. Послышался плеск воды и вот под старыми ивами, у берега показалась горстка людей. Марта узнала в них работников господина Райнталя. С зимы до летнего сезона нанимались они в кожевенные цеха. Марта никогда на озере не встречала этих парней. Ведь цеха находились на северной окраине города. Перед Мартой вдруг столбом вырос долговязый Эйен, ее давний ухажер. Он махнул ей приветливо и подбежал.
-Добрый день, фру Марта! Частенько тебя стали здесь замечать.
-Здравствуй, Эйен. Я смотрю вы хорошо спрятались от хозяина!
-Может искупаешься с нами?
Марта слегка покраснела от столь унизительного предложения, сделанного замужней женщине. Да чего ждать от батрака? Марта оценивающе посмотрела на Эйена, но удержалась от резких слов.
-…Нет, не хочется, - наконец выдавила из себя она и быстро прошла мимо Эйена.- Да и вам купаться не советую, – не разворачиваясь, крикнула она.
-Не хочешь при мне раздеваться?! Или...
Марта остановилась и вплотную подошла к этому нахалу, смачный шлепок по щеке раздался настолько неожиданно, что его голова развернулась в сторону озера.
-Нет. Просто утопленников многовато за последнее время, - добавила Марта.
-А...
-А одного нашли мертвым на берегу - он и в воду не заходил, - и Марта с подозрением заглянула в глаза к Эйену. –Его так и не опознали?
-Не-е-т!  - парень не выдерживал ее напора и стал отступать: -А чего так смотришь? - он приложил ладонь к щеке, будто опасаясь, что ему перепадет еще раз:
-Негоже нам воды бояться. Последняя ведьма умерла, – прощебетал он как скороговорку.
-Не тебе о ней судить, – тут Марта заметила, что Эйен не отстает. Она ускорила шаг и голос ее стал еще жестче: -А ты не заблудишься? А? Провожатый? Может пора тебе возвращаться?
Но Эйен продолжал идти по пятам ее.
-А ты к священнику идешь. Я знаю.
-...
-Он всегда обогреет.
Марта развернулась и со всего маху влепила ему еще одну пощечину. Эйен потер щеку и крикнул вослед уходящей Марте:
-Не ждет он тебя! И замок повесил! Говорят, с Кристиной его видали.

Когда Марта скрылась в зелени леса, Эйен побежал в ее сторону. Обогнув излучину леса, он бросился в сторону дома викария и бежал, пока несли ноги. Бежалось легко, и будто в ушах свистел ветер, и будто птица, хлопая тяжелыми крыльями, нашла себе крепкий сук и прекратила турнир с человеком. Но вот он спустился в низину и увидел как в ближайших кустах замер зверь, и сверкали глубоко посаженные глаза этого хищника. Эйен бросил взгляд в сторону – и здесь, в редких зарослях, приподнялась угловатая тяжеловесная голова с торча-щими в напряжении ушами, и на человека уставился сумрачный взор холодных зрачков.
Эйен развернулся и ринулся обратно, но не пробежав и десятка шагов, он снова уперся в этот немигающий взгляд хищника. Он ясно увидел этот волчий оскал, дрожащие отвороты меха на шее. Эта стая окружила его. Он полез на де-рево, но руки предательски скатывались вниз. Он почувствовал, что уже нет сил бежать, присел на корточки и тихо заплакал. Как он мог сам загнать себя в эту ловушку… !

...Марта шла, как оглушенная, волоча свою корзину, слезы крупными гра-динками скатывались по щекам. Эйен не первый упоминал о Кристине. Верить этому или нет - какая  разница, думала Марта. Но чувства. Тревожные чувства бередили ее сердце.
Двери и вправду оказались на замке. Марта возвращалась окольным путем, где в густой траве колея была  еле заметна.
 За лесным изгибом ей повстречался Янек. Хмурый, с опухшим лицом под шапкой вьющихся волос, он брел по тропе и разговаривал сам с собой. Волосы парня прекрасно вились, и чем серьезнее  было его лицо как в этот раз, тем смешнее он выглядел из-за своих, то ли рыжих, то ли белокурых волос. Марта улыбнулась, на мгновенье задумавшись над загадкой волос Янека. Кто смог  бы сказать, рыжие они или белокурые? В пасмурные  дни они были белее льна, но под прямыми солнечными лучами они казались рыжее  любой беличьей шкурки.
-А ты здесь откуда? - спросила Марта, и добавила с укоризной: - Видно перебрал вчера?
-Вам Кристина не попадалась? - отвечал он вопросом на вопрос.
-Свет что ли сошелся на вашей Кристине?
-Я вчера пришел к ее новой хозяйке, фру Паулине. Вечером. Уже смерка-лось. Попросил позвать Кристину, хозяйка отправила меня куда подальше. Будто я виноват в чем.
-Ты ж, наверное, пьяный был.
-Вообще-то да.
-Ой, мне бы твои заботы...
-Послушайте, вот присядь-те...Ага...
Они опустились в траву, будто  ждали давно такого случая. Они слишком устали и теперь, на время сбросив груз своих хлопот, с удовольствием могли разговаривать.
-Представьте себе, фру Марта, я виделся с Кристиной всего один раз, в день похорон. Сколько потом я ни приходил - ее нет. Она постоянно куда-то уходит. Ее все видят, кроме меня. Будто леший водит меня за нос. Да-да, фру Марта...Вот и теперь две бабки мне указали на это место, она сегодня ушла по этой тропинке, именно по этой. А куда она ведет?
-Не знаю, Янек.
-А я знаю. К священнику.
-Пойдем со мной, Янек.
-Искать ее? – неуверенно спросил Янек.
-Пойдем, сказала, - повелительным тоном произнесла Марта и медленно поднялась, стыдливо поправляя юбку. - Я тебе покажу что-то. Какой ты непо-слушный, Янек. Женщин надо слушать, Янек.
-А корзина?
-Корзина никуда не убежит.
Она повела Янека за собой. По  странному поведению Марты трудно было судить, какие  намерения вынашивало ее сердце. Была некоторая обреченность в ее движениях и это передавалось Янеку. Он брел за ней как теленок на поводке.
Заброшенный дом вырастал перед ними из-за разросшихся кустов. Но они вдруг разом оглянулись на поле. Что-то там было не так. Только знойный запах травы напоминал о себе, но поле будто застыло как студень под чьим-то воздействием, и теперь притягивало взгляды ему несвойственными, необычными оттенками цвета. Поле, заросшее ковылем, почему-то казалось то синеющим, как небо, то чернеющим, как озеро, то безмолвным, будто не жили в нем земные твари.
Марту передернуло от резкого наплыва чувств, и фрагменты ночного ша-баша вспыхнули в ее мозгах. Она бросилась туда, куда понесли ее ноги, но она сразу заметила, что еще что-то тянет ее на поле с неудержимой силой. Она не могла в это поверить, но скованная с обеих сторон, она стремилась к одному месту, месту ее греха. Что несло ее по траве как по воде так, что волны шелковистых трав мгновенно расступались и пробегали, будто влекомые ветром, поднявшимся невесть откуда…
В нос ударил запах гари – и она, сбитая с ног, поднялась  - она увидела, как выгорело все вокруг, и ладони и платье измазаны сажей. Нетрудно было понять, что ее что-то привело на пепелище… , что все повторится как дурной сон.
Янек оставался на том же месте, где его покинула Марта. В гуле ветра он улавливал далекие звуки, напоминавшие детское щебетание, крики о помощи, стоны и женский плач. И вдруг перед ним появилась Марта - он вгляделся в ее лицо, оно было безмятежно, будто ничего не произошло. Она пошла вперед, он  -за ней. Заброшенный дом приближался.
...Они нашли вход, прорубленный топором, и поднимались по старым ка-менным ступеням на второй этаж. Марта впереди, Янек следом. Под ногами громко хрустела осыпавшаяся штукатурка…

…Волки сжимали круг, в котором стоял человек. Ловушка закрывалась с каждым волчьим шагом. То подкрадываясь, то перебегая с места на место, звери показывали свой оскал, и никакая сила не могла их остановить… Человек был слаб, он стоял перед ними на коленях, читая свою последнюю молитву. Он мо-лил Бога, чтоб все закончилось быстро, чтобы не умереть в муках и страданиях. И когда в его помутненном сознании, из-за деревьев появился священник, у него мелькнула мысль о спасении, но тут же исчезла -  он разглядел, что вместо лица из-под капюшона сутаны выглядывала козья морда… Эйен был обречен. Он лишь беспомощно протянул руку и в последний раз взглянул на священника, что так  спокойно наблюдал за происходящим. Их глаза встретились. Обладатели этих глаз имели два бездушных взгляда: один, потерявший его навсегда, и другой, его не нашедший…

Полумрак одичавшего дома, разбросанная домашняя утварь, - когда-то здесь протекала жизнь, раздавались голоса. Где теперь эти люди? Живы ли?
В угловой комнате, во всю ее ширину стояла массивная кровать из красного дерева. Спинки кровати вытянулись под самый потолок, выглядели затейливо, причудливо и бессмысленно. Они были в человеческий рост - это заметил Янек, когда поравнялся с ними. Он так отвлекся, что потерял Марту. Она зашла в дом за ним следом, и слышались ее шаги, но потом вдруг исчезла.
Он не стал ее звать – решил просто отыскать в одной из комнат. Он про-бежал по коридору, минуя ряд ободранных дверей. Вот еще какая-то дверь. Он толкнул ее и вошел, будто ожидая кого-то встретить. Перед ним стояло пустую-щее кресло. С высокой спинкой, из черного дерева, повернутое к окну, кресло магически притягивало к себе, но он вцепился за мощную ручку двери, удержавшись от этого соблазна.

Он вернулся в первую комнату и там встретил Марту. Она в упор смотрела на него, глаза ее по хищному сузились, она медленно прошла рядом с ним в направлении стены, исчерченной какими-то знаками и поравнявшись, так и не обронив ни слова, вдруг повисла на его спине. Он закружил ее, пытаясь сбросить, но ее руки еще сильнее сдавили ему горло, и они повалились на кровать, подняв облака пыли. Ритмичные стуки сотрясали весь дом или они стучали только в их ушах – этого нельзя было понять.
Пустующее кресло, что он заметил в комнатах дома, стояло перед ложем. В кто-то находился, но тень покрывала сидящего с головы до ног. Янеку только привиделась козлиная морда, но больше ничего нельзя было разглядеть – под-нялся стук, который узнал бы каждый житель Кодена, это был стук как на давнем шабаше в Гюррефельдских дебрях. Существо сидело в кресле, и как ни в чем не бывало, выстукивало эту барабанную дробь двумя телячьими хвостами, что свешивались  с кресла на пол.
Сильные руки Марты схватили Янека за голову – закрыв весь обзор, и увлекли его в пучину страсти. Любовники закашлялись, но продолжили барах-таться… , пока наконец, не затихли в сомкнутых объятиях друг друга, под натянутым на головы одеялом, тяжелом, будто слепленном из глины.

…Жертва была разорвана в клочья, но к ней все еще боялись подобраться слетевшиеся вороны, что окружили место убийства. За дрожащими кустами неслась по лесу волчья стая с кусками мяса и кишок в зубах. С одного броска пе-рекусив горло на шее человека, и резвясь в брызгах крови, волки разделались с жертвой за несколько мгновений. Жаркий волчий пир, но долго он не длится. В лесу быстро потемнело и вороны уже завершали свою трапезу среди ошметков ткани, оставшихся от человека и телячьих хвостов...

Марта и Янек едва отдышались, как поняли, что с ними произошло. Они вдруг погрустнели. Из жара их бросило в холод. А может, то что случилось - случилось не с ними? Им так казалось. И Янек видел цветущие сады яблонь и кружащуюся Кристину, и Марта все бродила  за своим священником, который шел впереди с книгой и читал псалмы. Предчувствия, недобрые предчувствия, витали над их таким коротким счастьем. Они ждали беду, которая вот-вот ворвется в их жизнь. Наверное, что-нибудь случится! Так просто ничего не происходит. Думали они. Тогда им придется рассыпаться как марионеткам, на осколки прошлого. Как все рассыпалось в этом загадочном доме.
Им казалось, что они легли не в постель, а в каменный склеп и лежат в одном гробу, и сами задвинули над собой крышку… не совсем до конца, чтобы еще увидеть последний луч  света.
Незваный голубь влетел в пустое окно, тревожно порхая крыльями, он опустился на ложе, приютившее Марту и Янека. Боясь дурной приметы, Марта согнала голубя и схватив платье, бросилась прочь из комнаты. Но вместо прохода она наткнулась на зеркало с человеческий рост и увидела отражение, так похожее на нее, но чужое совсем. В мутном зеркале была голая, тощая, робкая фигура женщины. Разве это могла быть Марта? Но она не испугалась своего отражения и напряженно вглядывалась в черты лица этой зеркальной уродки и в то, что было за ней. А сзади на стене нависала тень причудливой формы, и пока Марта  пыталась разгадать загадку тени, все настенные очертания вдруг исчезли.
Янек тоже заметил скользящие по стенам тени, он оглянулся на кресло. Оно уже пустовало. Его охватил холод. Одеяло не спасало – он весь задрожал, и услышал стук снизу, будто забивали гвозди – прислушался – стук угасал и ему на смену вернулись те беспорядочные звуки, какие недавно доносились с поляны. Лицо его скривило судорогой. Дотронуться руками до лица, снять наступивший озноб, и позвать Марту, он не смог. Руки онемели… Но скованность его вдруг прошла и он вскочил на ноги. Вне всяких сомнений в доме находился кто-то еще, ставший свидетелем их страсти. За Мартой давно следил ее муж, но разве мог такие странности творить простой человек? Янек подобрал корзину Марты, ринулся вдогонку, спотыкаясь и перепрыгивая через хлам.
-Марта! Марта!
Никто не отозвался.
-Где же она?
«Вылетела пташка из склепа, как на крыльях…» - подумал он и приподнял стоявшую корзину. В этот раз она показалась ему слишком легкой. Осторожно он приоткрыл платок, закрывающий все содержимое, и за поднявшимся роем мух он увидел чьи-то внутренности. Отшвырнув корзину, он решительно пошел к выходу. Голова кружилась и подступала тошнота. Скорее на воздух! Но входные двери не открылись.
…Янек бился в разные двери, но все было заперто снаружи, хотя засовы изнутри открывались. Он нашел и ту дверь, где был прорублен проход. Но что это? Дверь была заколочена досками. Когда успели, ведьи он не слышал никакого стука молотка?
-Марта! Открой дверь! – Он навалился на свою преграду, уперся ногами в пол и всей силой стал ее продавливать, заскрипели толстые доски. Но тщетно. -Как ты вышла? Марта? Проход же забит… - он прижался к двери и с другой сто-роны послышалось тяжелое дыхание. –Марта! Не молчи. Я же слышу тебя. Отпусти двери. Я разве обидел тебя чем? Ну, Марта, прошу тебя? - потом Янек перешел на шепот,  и стал уговаривать Марту чуть слышно: - Марта... прошу тебя… мне не смешно.
Он оглянулся, слабо надеясь отыскать что-нибудь тяжелое, вроде топора. На стенах торчали лишь вбитые скобы, но взгляд наткнулся на изображение козлиной морды, с изогнутыми вверх рогами, причем отделившейся, по замыслу рисовальщика, от туловища. Кто-то углем тщательно создавал эти рисунки. Янек подробно разглядел изображение и наконец, догадался, что козлиная морда  - это маска! А предмет у ног козла являл собой кинжал, которым была отрезана не козлиная голова, а голова человека. Внизу едва виднелось слово, сложенное из букв: S, о, l, v,  e,  затем на другой строчке более слитно: et Coagula. Янек не знал значения этих слов. Но кому предназначались рисунки и слова? И кому в голову могло прийти нарисовать такое кощунство? Дети, да и взрослые обходили этот дом за сотни шагов. Обычно у детей на стенах другие рисунки. Он вновь добежал до дверей главного входа, слабо надеясь, что они отворены, и обратно вернулся, держа в руках два медных подсвечника. Он стал пробивать ими выход, но сразу понял, что ничего не расколется. Оставалось дергать доски, раздирая до крови ладони, но никаких шорохов или дыхания не слышал. Он опустился на пол – наверное, все показалось ему в этом сумасшедшем доме. Но он тут же понял, что все произошло на самом деле, иначе  откуда бы взялся этот рой могильных жирных мух, залепивших весь потолок.
…В который раз Янек шел к дверям, пробуя их на прочность и вот двери в галерею вдруг распахнулись перед ним. И в солнечном просвете он разглядел высокую фигуру викария.  От солнца заболело в глазах – Янек прикрыл глаза рукавом, но не отвернулся.
-Ты живой? – спросил священник.
-Как видите? -  ответил Янек. – А вы там не были? – он кивнул за спину.
Прошла долгая пауза. Священник будто изучал Янека, пока не ответил:
-Нет!
-А как вы тут оказались?
-Сначала ты скажи, как сюда попал? И что тебе здесь надо?
-Как легко открылись двери! – нашелся Янек, -Так легко. А я тут дергаю, дургаю и он участливо посмотрел на свои ладони, - Все заперто.
Священник снова замолчал, наблюдая за пленником дома.  Но Янек спе-шил разрядить это напряженное молчание:
-А я забежал. Вот! Услышал, будто кто-то позвал…