Счастье Веры

Шезлонг, такой невесомый и воздушный, как показалось в магазине, никак не хотел удобно размещаться для транспортировки. Другое дело подушки цвета сливочного мороженого и изумрудный пушистый плед. Они чинно заняли место на заднем сидении.
Наконец-то и шезлонг поддался. Можно ехать на дачу. Непонятно откуда взявшиеся чувство свободы наполняло легкие.
Наверное, это предвкушение.
Вера в течение месяца представляла, как привезет в свой любимый сад этот плетеный шезлонг, разместит его между кустами сирени и жасмина. Как удобно расположится в нем с умной книжкой и только изредка будет отрывать взгляд от страниц, чтобы полюбоваться бутонами белых роз.
Сад помог Вере однажды пережить боль, которая, подобно ливню, хлестала нещадно несколько лет.
Когда-то сад заложил Верин отец. Бывший военный, рано вышедший на пенсию, он свой неисчерпанный энтузиазм вкладывал в непривычное для себя дело.
Но, как и к любому делу, он подходил к возделыванию сада основательно: изучил   нужную литературу, посоветовался со специалистами, узнал адреса питомников. Веру он привлек к работе в саду, когда ей едва исполнилось 10 лет. Мать никак не могла понять восторг на лицах мужа и дочери от увиденной почечки на безнадежном, как ранее казалось, деревце. 
-  Папа – папа… Как, поздно я у тебя родилась и как рано ты ушел из жизни.
Вера смутно помнила ту боль, в 15 лет. Тогда все казалось нереальным.
А вот уход мамы – это другое. И уход мужа. Они ушли один за другим. Сначала муж – к другой женщине. Потом мама – из жизни.
Маму разбил паралич три года назад. Вера в хлопотах старалась не замечать, как ее величественная мама- королева всех праздничных вечеринок, так и не вышедшая замуж после смерти мужа, но сохранившая стать, привлекательность, чувство юмора и низкий бархатный голос, как она быстро – быстро превращается в сухонькую старушку с наполненными болью глазами.
Виталий, муж, был рядом первое время.
Вера с благодарностью смотрела, как Виталий занимался уроками с сыном Никитой, как мыл полы и готовил ужин. Сильный, красивый – ее каменная стена!
А история их знакомства! Новенький шарфик Веры – светло-коричневый, с золотистыми и желтыми листьями, подхваченный осенним ветром, был унесен на проезжую часть дороги. И тогда Виталий, лавируя между машинами, спас шифоновое чудо почти без ущерба для внешнего вида и вернул его хозяйке.
Он тогда казался рыцарем, принцем, героем! Легкая походка, взгляд исподлобья, лукавая улыбка! Он дарил ей цветы, мягкие игрушки и открытки со стихами. Виталию нравилось быть женихом. Он с достоинством перенес все этапы свадьбы. Потом стал примерным мужем и отцом. Вере везло. Она понимала это и ценила. Только когда заболела мама и стало понятно, что это надолго, Виталий изменился. Играть роль любящего мужа и заботливого зятя Виталию надоело. Вот это-то Вера как раз бы поняла и приняла. Подкосило ее другое.
      Когда после года Вериных попыток поднять маму муж заявил, что уходит – это было по-человечески объяснимо. Но Виталий добавил с ужасающей жестокой правдивостью, что уходит он к женщине, с которой встречается уже четыре года. Что ему надоела все: запахи в доме, неухоженная жена, разболтавшийся и в учебе, и в поведении сын. Четыре года! Мама болеет только год! Значит, три года он предавал ее тогда, когда в доме все, как казалось, было хорошо. Но его нарочитая демонстративность давала шанс - может быть, он наговаривает на себя, устал. Далее последовал развод, раздел имущества. Милая блондинка, новая жена Виталия, требовала все новых и новых жертв. И он с какой-то невероятной готовностью говорил и делал такие пакости, на которые, казалось, не был способен.
Болезнь мамы значительно притупила остроту чувств. То, что испытывала Вера, вряд ли можно было бы назвать разочарованием. Это было скорее, удивление и любопытство – до какой низости еще может дойти человек.
Человек покусился на дачу и сад. И тут сработало в Вере что-то, похожее на защитный механизм. Дачу, сад и многое другое удалось отстоять, но пути возврата к Виталию были отрезаны взрывной волной.
А потом умерла мама.
Вера выдержала. Она была привязана к жизни корабельным канатом по имени Никита. Сын. Он так повзрослел за время семейных землетрясений.
Вера вздохнула. В тот  год ей больше всего на свете хотелось лежать на диване и смотреть в потолок.
Приходилось вытаскивать себя на работу, не заботясь при этом о своем внешнем виде и выражении лица. Приглашение к шефу  последовало быстро. Вере разъяснили, что в компании и так долго терпели ее опоздания и отлучки, когда болела мама. Но сейчас терпеть ее внешний вид – это уже слишком. Если она не возьмет себя в руки, увольнение последует немедленно. Вера уволилась в тот же день. Как взять себя в руки? Никого не хочется видеть – кроме сына. И сада.
Вера начала выращивать саженцы, соорудила теплицу для рассады. Изучила книги по ландшафтному дизайну. Сначала оформила альпийскую горку возле калитки, потом предложила свои услуги любовавшейся красотой соседке. Дальше Вера была нарасхват. Вот и хорошо! Есть чем кормить сына. И никто не требует, прически, маникюра и радости в глазах. 
А когда в жизни Никиты появилась Пчелка, точнее, девушка по имени Майя – веселая, солнечная, энергичная и заботливая – Вера и вовсе успокоилась. Теперь не нужно изображать оптимизм из-за сына. Эту функцию взяла на себя Пчелка. Никита, конечно, с тревогой поглядывал на мать. Но, с другой стороны, он полагал, что в таком возрасте (почти сорок лет!) какое еще может быть настроение!
Однако вот уже почти два месяца сын присоединился к матери в пессимистичных взглядах на жизнь. Они с Пчелкой поссорились. Очень жаль. Хорошая девчонка. Сын партизанки скрывает причину ссоры. Говорит, что ерунда. Подумаешь! Другие будут. Но на рабочем столе компьютера вместо крутой тачки появилось изображение пчелки на луговом цветке. А вчера он плакал вечером. Правда, не сознался – сказал: мыло в глаза попало.
Вера сбавила скорость. Вот уже и поселок. Пахнет грозой и цветущими деревьями. Счастье!
Счастье? А что это такое? Вот шезлонг купила, о котором мечтала. Счастье? Никита выбежал навстречу, открыл ворота. Уже успел загореть. Улыбается: «Мам! Привет! А у нас в гостях Пчелка!»
- Помирились?
- Да. А что это за монстр? – ковок в сторону шезлонга.
- Помоги. Я о нем так долго мечтала. А где Пчелка?
-Уснула. Писала шпоры к экзаменам и прямо с книгами в обнимку и уснула.
- Я рада, что помирились. Шезлонг для белого сада. Отнесешь?
Это была еще папина идея: сделать уголки сада разного цвета. Так появился белый сад, розовая аллея, лиловая беседка.
Никита легко водрузил Верину мечту над головой и пошел вперед, приятно удивляя маму грациозной мощью.
Вера прихватила подушки, плед и новый роман любопытно пишущего автора. Хотелось идти босиком. Она оставила туфли в машине и, осторожно ступая по слабо нагретым камням дорожки, пошла вслед за сыном. Никита разместил шезлонг именно там, где нужно. Умница! Отсюда видны розы, а слева и справа будет ниспадать и смешиваться ароматы сирени и жасмина.
- Пробуй!- Никита изогнулся в шутливом поклоне. 
Вера бросила подушки. Забралась в шезлонг. Подушки возмущенно охнули. Они предполагали, что их судьба- нежить щечки, а не то, чем села на них Вера. Зато плед был доволен. Он распушился и опять задремал.
- Мам! Я пошел.
- Передавай Пчелке привет.
- Хорошо!
Вера раскрыла книгу, но не прочла и пары строчек: ее охватила нега.
Было удобно, тепло, уютно. Где-то в ветвях не очень искусно, но старательно пела невидимая глазу птица. Солнечные блики тонким кружевом упали на кусты роз.
Счастье? Да. Наверное. Что она, Вера, считает счастьем? Вот этот миг? Пожалуй. Она и сын здоровы. У них есть крыша над головой. Хлеб насущный тоже есть. Вера занята любимым делом. Сын помирился с любимой девушкой. Что еще? Еще в сердце нет обиды и зла. Даже на Виталия. Есть тишина. Душевная тишина. Звучит не очень. Ну, да ладно. Так хорошо сейчас!
Божья коровка слетела на книгу, переместилась на руку. Замерла. И тебе хорошо?
Вера уснула. Ей приснился нелепый сон: она в скафандре гуляла по неизвестному городу. Ей никто не замечал. Вдруг рядом с Верой споткнулась и упала маленькая девочка. Она заплакала – вся коленка в крови. Вера сделала попытку помочь, но не смогла: ее движения были скованы тяжелым скафандром.
Пожилому мужчине стало плохо – он с трудом сел на скамью, держась за сердце. Вера устремилась к нему, но ничего не смогла сделать. Она шла, глотая слезы, а рядом люди нуждались в ней. Но Вере было страшно снять скафандр. Она знала, что воздух здесь опасный.
Вера поднесла руку к лицу, чтобы вытирать слезы, но наткнулась на холодное стекло. Тогда она упала прямо на асфальт, разбивая аквариум скафандра, со страхом сделала первый вздох и … проснулась.
Начался ливень. Он обрушился без увертюры, мощными волнами умывая сад. Вера вскочила, прихватив плед, подушки и книгу. Босиком она побежала по дорожке сада, чувствуя, как утяжеляется с каждой секундой ее ноша. Навстречу ей бежали с хохотом и большим полосатым зонтом Никита и Пчелка.
- Мама! Чип и Дейл спешат на помощь.
- Ура!
«Спасатели» забрали из рук Веры нахохлившиеся подушки, расстроенный плед и ставшую объемнее книгу. Все вместе они устремились в теплый уютный дом, где не террасе ждал накрытый стол: самовар, малиновое варенье, пирог, который виртуозно испекла Пчелка за несколько минут до ливня. 
Сейчас, переодевшись в сухое, они усядутся на скрипучем диване, будут пить чай с пирогом. И Вера поймет, наконец, что такое счастье.
И только шезлонг всю ночь приведением будет белеть в саду, пряча от дождя божию коровку.