Коктебель

КОКТЕБЕЛЬ

– На следующих выходных, с 4 по 6 сентября в Коктебеле джаз-фестиваль. Нино Катамадзе будет в субботу вечером. Можно выехать в пятницу вечером и уехать оттуда в воскресенье… Поехали?
– Да… поехали… Поехали!!!
Вот так, придя к Наташе в гости, на чай с яблочным пирогом, я оказалась на вокзале, и билеты «Харьков-Феодосия» у нас на руках.
Поезд подъезжает к феодосийскому пляжу около 5 утра, и, спрыгнув в предрассветное мутное время суток на платформу вокзала, мы, не сомневаясь, пошли к морю встречать рассвет.
Солнце должно было выйти прямо из моря. Мы расстелили каремат прямо у кромки прибрежной волны и ждали его, согреваясь чаем из наших термосов. Небосвод уже давно принял утренний свет, а солнце все еще продолжало спать, укрывшись морским одеялом. Обеспокоено носились птицы-чайки и птицы-вороны. Если под рукой есть фотоаппарат, то станешь так же обеспокоено ловить их в кадр, и всполошишь внутреннее время рассветного мира.
Спустя час-полтора-два мы уже шли к автостанции и прибыли в Коктебель довольно рано, около семи утра.
Городок этот оставил ощущение уютного, убаюканного в бухте поселения. Лента общественного пляжа с переходом от нудистско-городской к нудистско-палаточной части и далее к дикому малолюдному берегу протянулась от Кара-Дага и до мыса Хамелеон. Для начала мы позавтракали и поплавали на городском пляже возле канализационного слива, который заметили не сразу, так как зажурчал он чуть позже, но море пахло действительно странно, хоть мы и отбрели подальше.
Солнце грело радостно и казалось, что мы переместились из уже завладевшей Харьковом осени в Южное лето. Незаметно мы заснули, лежа прямо у моря, а когда открыли глаза – обнаружили, что вокруг стало плотно и страшно людно. Наше освободившееся место, как дыру в мозаике, быстро заполнили желающие, а мы пошли к сувенирным рядам знакомиться с городом. Если честно, город сам стал знакомиться с нами: две девушки с рюкзаками на голые плечи и c карематами в руках стали вызывать интерес. Парень из Симферополя обладал даром незаметно появляться и незаметно исчезать, мужчина из Харькова почуял своих, и неотступно следовал, не теряя след. «Вы, девочки, наверное, из Нижнего Новгорода? Да. А как вы догадались? А я сам из Новгорода, только из Верхнего…» Дикий пляж позволял загорать свободно, дыша «полной грудью», но парень в метрах двадцати от нас достал вдруг длиннющий телескопический объектив и совершал наводку во все стороны. Я сначала подумала, что это подзорная труба, но Наташа сходила «на разведку» и обнаружила в ней кадры с прицелом на всех обнаженных девушек вокруг. «Он размещает их на сайте и ему все равно, что мы об этом думаем».
Мы продолжали спать на берегу, но тут к нам подошли парни из Питера с предложением выпить «Ча-Чу». Еще когда мы шли по городу, я удивленно смотрела на вывески «ча-ча», что бы это такого значило... Честно: грузинский самогон невкусный и к тому же очень крепкий. Как возможно осилить по полбаклажки такой гадости? Но мы не стали им помогать в этом.
По небу проносились планеристы – ведь Коктебель в прошлом был Планерским – вокруг только море и холмы желто-дымчатой степи с откосами черного грунта. Люди рылись и обмазывались им в стиле целебной грязи. Если взобраться вверх, ближе к горе Волошина, можно увидеть Орджоникидзе, – поселение в следующей бухте. А мы поужинали на склонах, и стали возвращаться назад, к санаторию «Голубой залив», где должен был начаться фестиваль. Большая желтая полная луна взобралась над холмами, море у мыса покрылось сиреневой тайной, а череда кафе-ресторанов города окунулись в ночную музыкальную жизнь, – как смеющиеся бусы из затертого бисера.
На площадке фестиваля мы нашли место, не покрытое дорожными плитами, и, конечно! – расстелили карематы и легли. А что еще делать? Музыка успокаивала, ветер холодил, достав спальники, можно и поспать под спокойные мелодии вечера. Правда, вокруг ходили и сидели, и выпивали и шумели, но этот джаз на меня действует как колыбельная, лучшего применения я ему не нашла. Даже Нино не впечатляла, то ли она устала, то ли мы расслабились. Но ее выступление тянулось и тянулось, казалось, что она поет невероятно долго. А нам бы переночевать где-нибудь, и – на поезд.
Неожиданно появился «телескопический» парень и по-товарищески пригласил нас в его номер. Мы долго сомневались, но ночь под открытым небом на холмах уже не казалась такой привлекательной как днем, когда повсюду тепло, безветренно и безопасно. Поэтому Наташа и я пошли за ним в гостиницу, расстелили карематы в его комнате, – от отдельной кровати я по-походному отказалась, – залезли в спальники и заснули. Утром до отъезда в Феодосию еще успели поплавать в море, и лежа на берегу, поспать…
До поезда «Феодосия-Харьков» оставалось 40 минут, но я мечтала попасть в музей Айвазовского, что находится прямо у вокзала. Оставив тяжелый от бутылок вина Коктебеля рюкзак в гардеробе, я обежала залы галереи, и, сожалея о крохах времени в кармане, пыталась как можно больше увиденного уловить и сложить за пазуху впечатлений.
Дома на вопрос: «И что же вы там делали целый день?»
– мы… спали… кажется, везде спали: в поезде, на пляже, на берегу у холмов, и даже на самом фестивале… – ответила я не задумываясь, и пошла спать…