Арбалета и два мифа 25 глава

Свиток XXV. Большая битва.

    Ранним утром следующего дня перед кабинетом доктора Ирто Вальфлавиуса появился высокий человек, закутанный в свой неизменный плащ. На губах его играла задумчивая улыбка, густые длинные волосы были видны из-под шляпы без перьев. Глаза Чёрного Феникса источали мягкое сочувствие, когда он взглянул на знакомый дом.
 -- А, это ты, -- бросил через плечо профессор, будто с минуты на минуту ожидал его прихода. -- Садись, у нас много дел.
    Зэрт покорно сел на соседний стул, поморщившись от мрака, царившего в этих стенах. И вдруг - один взмах руки, и всё вокруг засияло светом, невесть откуда взявшимся. Доктор подскочил как ужаленный, строго глядя на Зэрта.
 -- Ты это чего? Ведь знаешь, я не выношу всяких там магических фокусов! Свечи и факела - вот мой огонь, а не это...
 -- Тебе же ничего не видно, Ирто, -- пожал плечами Зэрт. -- Давай я тебе помогу. Можешь стерпеть пустяковое волшебство хотя бы ради меня? Ну, посмотрим, что тут есть...
    Несколько блаженных для профессора минут они разбирали гипотезу о превращении жидкого лорнавома в газообразный заменитель пара, поднимающего аэростаты в воздух.
 -- Славно ты тут устроился, -- заметил Зэрт, не отрывая глаз от пера, которым быстро выводил какую-то новую формулу. -- Только, помнится, когда я здесь жил, от шума "радужного колеса" казалось, что находишься на корабле. Это малость развлекало.
 -- Не раз-влекало, а от-влекало, -- сердито поправил Вальфлавиус. -- Ты давай пиши, не рассуждай.
 -- Ты злишься на меня?
 -- С чего ты взял? С чего мне злиться? Пиши.
 -- Ты грубо со мной говоришь, будто я твой секретарь.
 -- Ничего подобного! Если я и злюсь иногда, так только от того, что не работают мои изобретения и...
 -- Брось, Ирто, ты злишься т-о-л-ь-к-о потому, что у тебя абсолютно нет магических способностей, -- терпеливо сказал Зэрт. -- Вообще-то с тобой можно поладить, но...
    Старик, кажется, его не слушал. До него дошло лишь одно из произнесённого, и он воспринял это как оскорбление.
 -- Да, у меня нет способностей... к дрянным, никому не нужным фокусам, как бы громко их ни именовали! И я этим горд. Вместо этого у меня есть мозги и здравый рассудок. И я не надеюсь на волшебную дубинку или как её называют...
    Зэрт украдкой улыбнулся. Бедный старик, он даже не знает, что волшебники давным-давно научились направлять свои силы через любой инструмент, а в последнее время всё чаще стали прибегать к собственным рукам.
 -- ...и считаю, что вообще это глупо: надеяться на неодушевлённый предмет! Равно как на людей, которым не доверяешь! Вместо того, чтобы заниматься глупостями, научились бы самостоятельно чинить часы, -- он победоносно мотнул головой в сторону груды поломанных "кукушек", которые принесли жители Вулиан, зная о прибытии прославленного механика.
 -- Ирто, кончай жужжать! Что ты как старый дед! -- весело хлопнул его по плечу Чёрный Феникс.
    Доктор оторопел.
 -- Святые формулы, друг мой, что это с вами? Вы же... Странно, никогда не замечал. Вы же всего-навсего мальчишка. В шкуре бывалого вояки, правда.
    Он отошёл на несколько шагов, осмотрел Зэрта со всех сторон, а тот покорно дал себя рассмотреть.
 -- Ну как? -- осведомился он.
 -- Несомненно, с вами что-то стряслось, -- мрачно подвёл итог Вальфлавиус.
 -- Это тебя не радует?
 -- Признаюсь, нет. Я был счастлив, что наконец встретил достойного серьёзного молодого человека, разделяющего мои взгляды. Я думал, что нашёл долгожданного ученика и приемника. Ему оказалось всего двадцать три года, а он уже удовлетворял всем моим требованиям. В тебе было моё утешение, от несправедливости мира я прятался в твоей противоестественной для юных лет трезвости, во взгляде истинного философа. Ты знаешь, кто живёт в философе? Дух мужества, готовый пойти наперекор всему миру и умирать тысячу раз ради своей истины, и всё-таки не умереть! Ты был таким, Зэрт, всего пару дней назад. Что же случилось, мальчик мой? Почему в твоих глазах больше нет прежнего священного блеска? Сохранено ли в тебе прожигающее сознание бессмысленности жизни? Ты так объяснял мне свою безысходность.
 -- В одном ты прав: со мной кое-что случилось. Всё перевернулось с ног на голову. Хотя, возможно, наоборот, потому что впервые я чувствую себя счастливым. Я - житель этого мира и я нужен ему! О, никогда бы не поверил, что смогу такое сказать, но да, это правда, я верю, что всё-таки есть смысл жить.
 -- Да ты не Зэрт! Не можешь ты быть моим милым, угрюмым Зэртом, который...
    Его слова оборвались при звуке громоподобного хохота.
 -- Уж угрюмым-то Зэртом я быть точно не могу! -- вскричал Феникс, бешено раскачиваясь в кресле-качалке и рискуя рухнуть на пол.
    Полную минуту учёный смотрел на своего воспитанника, и вдруг его озарил грозный всполох молнии.
 -- Зэрт! Только не ты! Ты не посмел бы так огорчить меня!.. Я, наверное, ошибаюсь, скажи, что я ошибаюсь, что ты не влюблён!
    Последовала продолжительная пауза. Зэрт на всём ходу слетел с раскачавшегося кресла, перелетел через всю комнату и замер, встав лицом к стене.
 -- Зэрт, ты не слышишь меня? Ты человек без сердца, ты не способен любить женщину!
 -- Прости, Ирто. Наверное, я спятил, -- тихо проговорил Зэрт. -- И я не исключаю даже, что ты во всём этом прав. Но я знаю лишь, что вот уже почти неделю я не я, что у меня нет разума, но есть сердце, и оно нужно мне как никогда.
 -- Кто она? -- со смертельной болью, точно его ранили, проскрипел Вальфлавиус.
 -- Зачем тебе?
 -- Я... я убью её!
 -- Не сможешь, её слишком хорошо охраняют, -- улыбнулся он с состраданием. -- Да и сама она стреляет без предупреждения и промаха.
 -- Значит, я ошибся в тебе, приятель, -- он презрительно скривил губы.
 -- Да, приятель я тебе был настоящий, -- согласился Зэрт, улыбаясь всё печальнее, -- только ты никогда не ценил этой дружбы. Ты заставлял меня корпеть над своими машинами... Вместо того, чтобы вывести меня на свободу и сказать, что мир, оказывается, разноцветный, и раз уж ты здесь есть, значит это кому-то нужно.
 -- Ты городишь совершенную бредятину! И не смей мне говорить, что тебе не нравилось запираться в душной мастерской - ты только за этим ко мне и приходил! Да и куда мне принудить тебя к чему-либо...
 -- Верно, но при том тебе самому весьма нравилось... хм, моё общество. Почему же ты, мой единственный друг, не помог мне, хотя прекрасно видел, какое обширное место в моей душе уготовано страстям и дерзости? Ты хотел запереть меня в клетку. Я не только учёный. И мне не девяносто лет. Я ничего не видел, а хочу видеть всё, многое знаю, но знать ничего не хочу! Я мальчишка, я хочу летать! Хочу драться с врагами и любить одну единственную девушку! Я хочу делить с ней всё, хочу состариться с ней, и чтобы когда-нибудь у нас появились дети! А ты хочешь только видеть свои уродливые механизмы да ещё требуешь того же от меня. Я, Ирто, совсем не похож на тебя, но тем не менее ты мой друг и мне тебя жаль. Я хочу помочь. Тебя порадует, если я помогу с топливом для "радужного колеса"? Дело только в том, что ты не добавил двойной озелас, такой зеленоватый студень, знаешь? Добавишь в свой раствор эту штуку, и "колесо" снова станет вертеться.
    Какое-то время учёный ошеломлённо молчал.
 -- Как ты дошёл до этого?
 -- Я всегда добавлял озелас во все твои вертящиеся машины, а ты орал на меня, думая, что я колдую.
 -- И был прав, не правда ли? Ведь в таблице нет двойного озеласа, есть только единый, тройной и четверной. Двойной - это алхимический элемент, его нет в природе.
 -- Не понимаю, какое тебе дело в различии химии и алхимии? В слоге "ал"? Что тебе до того, что добывается этот двойной озелас по-другому?
 -- Ты заговорил совсем как зазнавшиеся колдуны! -- вне себя закричал Вальфлавиус. -- Вон из моего дома!
 -- Хорошо, -- Зэрт выскочил наружу и уже за дверями крикнул: -- Только озелас всё равно добавь! Он на третьей полке справа, в коробке с буквой О в металлической оправе. Там есть значок формулы 16-з-Орлем...
 -- Вон!!
*
     -- Ну как прошло? -- осторожно поинтересовалась Арбалета, когда Зэрт вошёл к ней в комнату. Феникс грустно хмыкнул.
 -- Он в негодовании. Мы с ним здорово поссорились: он не хочет меня терять.
 -- Он и не потеряет, пока война не закончена, верно? -- Арбалета печально улыбнулась. -- Пока война длится, мы не можем быть свободны в своих решениях, всё решат за нас. Тем более мы не можем располагать своими жизнями, особенно я, как единственная наследница трона.
 -- Наверное, -- отозвался он, разломив орех и неторопливо кладя его в рот. -- Хочешь? -- он протянул ей несколько штук. Арбалета взяла пару и мрачно стала ломать скорлупу. -- Знаешь, иногда я завидую Селендре.
 -- Хочешь стать монахом? -- вскинула она брови.
 -- Ещё чего! Просто иногда особенно остро ощущаю потребность в острове на краю земли. У нас с тобой был бы общий дом, небольшой, только для нас... Маленький дом из бамбука. -- Он рассмеялся.
 -- Точно, -- серьёзно ответила она. -- А туземцы вплавь доставляют вино. Брось, у них не бывает вина, а только кокосовое молоко.
 -- Вальфлавиус терпеть не может молока, в любом виде, -- задумчиво заметил Зэрт. -- Нет, пожалуй, острова нам не надо.
 -- Говори за себя. Когда война кончится, мне придётся вернуться во дворец.
 -- Значит, я последую за тобой.
 -- Невозможно. Никто не поймёт и не позволит. Нас разлучат, Зэрт.
 -- Разве после всего, что ты сделала, они не оставят тебе хоть какой-нибудь награды?
 -- Имеешь ввиду себя? -- съехидничала она.
 -- Нет! Я хочу, чтобы ты имела право поступать так, как сочтёшь нужным.
 -- О, если бы только твоим словам внял Лет II! Этот упрямец и слышать ничего не хочет.
 -- Что же он говорит?
 -- Что Орланге нужна достойная Правительница. Нет, я не спорю, а раньше только о том и думала, что сделаю для страны, когда всё закончится. В общем, ты капитально изменил историю Двух Земель, Зэрт. -- Она усмехнулась.
 -- Ещё только предстоит изменить, -- возразил он мягко, обняв её за плечи. -- Не бойся; когда это нам с тобой приходилось отступать?..
    Он немного отстранился и пристально на неё посмотрел.
 -- Надо же... До сих пор не верю, что ты правда со мной. Знаешь, что я понял? Что люблю тебя слишком сильно, чтобы позволить какому-то Лету распоряжаться тобой как своей собственностью. Ты - моя. Я один решаю, что с тобой делать, и если я скажу, что трон Орланги не для тебя, так оно и будет. И прямо скажу это Лету в лицо.
    Горячность его слов тронула Арбалету, и она погладила Зэрта по волосам. Сладостная дрожь как всегда пробежала по Чёрному Фениксу, но сейчас он был слишком взволновал открывшейся угрозой.
 -- Как! Расстаться с тобой? Всё разрушить в самом начале такого счастья? Я люблю вас, госпожа Феникс, буду сражаться за вас и, вот увидите, я вырву из у них вашу свободу!
 -- Зэрт, постой. Не забывай, что я уже не та маленькая девочка, которая когда-то злилась на упавшую свечку. Я Арбалета Чёрный Феникс Мевзерижи Танамонапа, я сама всё улажу. И сама поговорю с Летом II.
    Магический зов кольнул её, и стало холодно. "Констэ зовёт", - с сожалением шепнула она и помчалась в пегасню.
    Она смутно надеялась встретить в Реальсте Эро-Авану, которая вопреки риску снова туда нагрянула. Мятеж поручил ей выяснить что-то насчёт тайного входа в замок. Арбалете все эти новости не нравились. Выглядело так, будто вот-вот начнётся большая битва, Реальст возьмут штурмом, а она только-только поняла, что такое покой и простое бесхитростное счастье. Раньше у неё никогда не было такого друга, как Зэрт. Теперь она могла говорить с ним абсолютно обо всём, а когда он начинал говорить о чём-то неожиданном, она так же с радостью выслушивала его и пыталась помочь советом или делом. Так светло на душе у неё не становилось уже давно. И вот теперь снова разразятся сражения.
    Констэ был в ярости, но Аомета скучала. Пришлось долго играть на лютне, читать ему вслух книги, чтобы эта туча хоть немного рассеялась. Эфроданимант и вправду перестал хмуриться, но и улыбаться не пожелал.
 -- Да что случилось? -- спросила служанка. -- В первый раз что ли я не хочу тебя слушать? Ну занята я была в Геафорском лесу. Я ведь только что сама странствовала и встретила одного очень хорошего человека, приютившего меня до возвращения домой. Это странник, и сейчас я не знаю, где он. Он был болен, сообщил об этом и я добыла для него Пояс. Ну что непонятного?
 -- А что понятного? Аомета, я не могу верить тебе как раньше. У меня были последователи убитой Рианы, они намекали на что-то, говорили очень странные вещи...
    Сердце её упало в пятки. Ну ничего, Зэрт поблизости, где-то около Реальста, он теперь никогда далеко не отходит. Но Констэ не переставал сверлить её взглядом.
 -- Они говорили о том, что отпрыски старых Правителей живы. И она, и он. Нэрси Дананжерс - разумеется, градоправитель и преподозрительный тип. Но облик Арбалеты Орлеонель, которую они якобы недавно где-то встретили, чертовски смахивал на твой...
    Арбалета смотрела прямо на него. Если её раскусили - нужно не отводить глаз. Если нет - тем более, ведь Аомета презирает нелепые предположения в свой адрес.
 -- Аомета!.. -- начал было он и вдруг застыл: он узнал в служанке ту, что умерла шесть лет назад, ту, чьего существования он так опасался во времена своего восхождения.
    Она тоже всё поняла. Сначала ужас мелькнул в её глазах, но тотчас кровь прильнула к щекам. Арбалета с вызовом приосанилась.
 -- Так всё это время я был рядом с тобой, не подозревая?.. -- тут он сделал резкое движение к ней, но его что-то остановило. Слова были излишни, и они молчали. Арбалета ждала, что будет; Констэ был уверен, что она попытается бежать. Так и стояли посреди огромного зала с колоннами, так близко и в то же время уже навсегда разлучённые. Раньше она с часто думала об этой минуте, но готова всё равно не была. Теперь она не станет играть ему на лютне и не будет направлять его указы в безопасное русло. Может, иногда ей и будет не хватать риска, но ведь теперь у неё есть другой собеседник.
 -- Ну что? Целый день будем сверлить друг друга? Я уже имела возможность рассмотреть вашу физиономию и, признаться, от неё не в восторге.
 -- Замолчи! Наследница трона Орланги, Орлеонель... Столько лет я поил тебя вином из своего погреба, которому бывало по девяносто лет. Я покровительствовал тебе, я... -- Он разразился безумным смехом. -- Я даже хотел добиться для тебя графского титула. Для т-е-б-я я хотел вырвать бумажонку о дешёвом дворянстве, даже не передаваемом по наследству!
    Эти нюансы, внезапно озарённые светом правды, обрели для прозревшего Правителя значение. Он перебирал в уме все мелочи, составлявшие ужасную картину. Как его провели! Его водили за нос, как маленького пажа. Он был обманут… и кем? Он чувствовал, как самое потаённое, что в нём было, оскверняется, покрывается пятнами, мутнеет от взбаламученного, илистого, пузыристого, ледяного дна. Он смотрел на свою Аомету, видел Арбалету, за чью смерть поднимал наполненный до краёв кубок шесть лет назад. Предательство! Предательство!..
 -- Послушай, эфроданимант, я ухожу, у меня нет времени...
 -- Нет?! Зато у меня есть! До конца вечности я к твоим услугам!
    Её голос, такой знакомый, резал по ушам, разливал яд. Глаза эфроданиманта полыхали тем памятным огнём, замеченным ею ещё в ночь первого открытого наступления. Главный захват власти, решающий удар... Теперь его глаза наполнены ненавистью - от обмана. Арбалета же в силу любящего и ограбленного сердца не собиралась уступать ему в этом.
 -- Боюсь, что `я больше никогда не смогу быть к вашим услугам.
 -- С каких пор?.. Ты будешь тем, чем я захочу. Ты - у меня во дворце.
 -- Вы - в моей стране!
 -- Сильно сказано для той, кто возится с сажей.
 -- Жалкий ответ для того, кто смел бросить вызов моим родителям!
    Она не искала нужного ответа - он сам слетал с её губ быстрее, чем она успевала думать, что говорит. Слёзы кипели по ту сторону глаз от гнева и рвения.
 -- Довольно болтать, я убью тебя!
 -- Отлично! Всегда мечтала об этом, вычищая камин!
    Они метнули друг на друга свирепые взгляды. Арбалета только успела шепнуть условленное заклятье. И оба одновременно набросились друг на друга.
    ...В этот же момент у главных ворот Реальста двое стражников встретились, обходя посты и отчаянно зевая.
 -- Стой. Слышишь? -- спросил черноволосый илимант рыжего. Оба замерли. Снова донёсся лёгкий свист. Илиманты одновременно поняли: полёт! Но кто осмелился?
 -- Смотри! -- Рука рыжего взметнулась, указывая на что-то в небесах. Чёрный прищурился, но понять, что это, было невозможно. Две мельчайшие точки пересекали синеву над их головами, уворачиваясь от облаков, и вдруг стали совершать большой круг. Они снижались полукружьем, и илиманты вдруг закричали...
    ...К Арбалете подоспела помощь: и Зэрт, и Эро-Авана. Но даже их совместных усилий было не достаточно, чтобы совладать с Чародеем-Всех-Эпох. И он усердно об этом напоминал:
 -- Многие старались, друзья мои, только не очень у них получилось...
    Он с размаха обрушил удар на Зэрта, и Чёрный Феникс упал, а Арбалета закричала. Хорошо хоть то, что Констэ не вызвал подмогу; видимо, решил как "рианец": с личным оскорблением нужно разбираться в одиночку. Он держал меч у горла Эро-Аваны, когда дверь бесцеремонно распахнулась, и вбежал слуга с широко открытыми глазами. Странная сцена уже не могла его удивить.
 -- Эфроданимант... -- заикаясь, пролепетал он. -- Рыцари...
 -- Что, щенок? -- разъярённо рявкнул Констэ. Его глаза остались недвижимы, рука ни на секунду не ослабила хватки. -- Что такое? Ты смел вмешиваться в мои дела?
 -- Рыцари света... Рыцари Рассвета!
 -- Что ты там мелешь?
    Но голос его стал настороженным, особенно после того, как он рассмотрел искренний страх в глазах прислужника и ликование в лицах своих врагов.
 -- Рассветные Рыцари? -- прошептала Эро. -- Так они вернулись?
    Эфроданимант сглотнул. Лихорадочно переводил взгляд с одного на другого.
 -- Что вы оба о них знаете? Говори, Речка!
 -- В прошлый раз, когда чародеи подняли восстание, Рыцари, идущие с востока, завладели господством и воцарили справедливость всюду, где шли битвы. А вы не знали? -- усмехнулась она.
 -- Знал… Хотелось знать, многим ли это известно.
    В нём слышалась лёгкая паника.
 -- Идёмте, посмотрим! -- с деланным весельем предложила Арбалета. -- Слышите, там уже достаточно шумно! Ого, такого крика не было даже в день турнира, когда сэр Норидан, - она мотнула головой в сторону Зэрта, - так здорово поразил другого моего друга-мятежника!
    Она наслаждалась лицом эфроданиманта и его слуги недолго, потому в окно на самом деле влетел такой истошный вопль стражи, что Констэ наконец-то опустил меч, и Эро хотела обрушиться на него...
 -- Стой! -- вскрикнула Арбалета, Констэ плюнул им в лицо заклятьем и исчез.
 -- Что ты натворила? Где он теперь? -- заорала Эро.
 -- Внизу, среди прочих стервятников. -- Арбалета тем временем помогла Зэрту магией временно унять кровь раны. -- Нельзя убивать его сейчас, он один знает, где мои родители... Ну что, Зэрт, до возвращения на Вулиан жить будешь? Молодец, держись! Ну а ты что встал? (Это относилось уже к оторопевшему слуге, немедленно припустившему в опустевший коридор.) Теперь, ребята, вынем кольчужки…
    Они одновременно взмахнули руками, вызывая свои Рассветные одежды. И ещё трое Рыцарей поспешили к своим собратьям.
*
    Дананжерс чувствовал, как лихорадка растекается по телу. Била дрожь, жар терзал уже несколько часов. Ему казалось, что времени утекло гораздо больше. Он проваливался в темноту, и тогда начинался несусветный бред. То он видел, как Арбалета низвергается в чёрную пропасть, в логово Рассветных Рыцарей; то как Зэрт вяжет её по рукам и ногам. Вырвавшись из плена темноты, он думал, что приводит его в больший ужас: смерть Арбалеты или её союз с Чёрным Фениксом. Дананжерс страдал. Ему хотелось ненавидеть - и он ненавидел. Нэрси был уверен в отвратительной сути этого человека.
    Спустя несколько минут градоправитель Селмивьяны с ужасом раскрыл глаза, зрачки их были огромны. Единственное, что вертелось в голове как заведенное: она в опасности, она в беде. И он один может спасти её. Резким движением он вскочил с кровати, скинув при этом (намеренно, либо случайно) бутыль с целительным настоем. Правда, пришлось немедленно осесть, так как голова закружилась, а перед глазами заплясали тёмные круги. Судорожно глотнув воздух, Нэрси схватил шпагу и, опираясь на неё как на трость, выскочил за дверь. Дождь лупил наотмашь, ветер обжигал холодом. Звёзды надменно, осуждающе разглядывали несчастного человека, а он обречённо воздел к ним руки, словно моля о помощи. Затем раздался шёпот, шорох, и Дананжерс исчез. Пусть она будет жива в руках негодяя или умрёт, но сам он всё равно станет предметом её ненависти. Как пережить это и стоит ли после этого вообще жить?..
    Альтнарио настиг его, когда Нэрси уже собирался взлететь. Адъютант тоже моментально оказался в седле.
 -- Что случилось? Ты же не мог встать два дня!
 -- Она в беде.
 -- Знаю, я тоже получил сигнал. Но ты же...
 -- Я отдам за неё жизнь.
    Больше Альтнарио ничего разобрать не мог. Ветер, взмахи огромных крыльев, призрачный силуэт Дананжерса впереди.
    Опомнились только когда приземлились посреди двора Реальста. Нэрси ещё издали заметил побоище, происходящее внизу. Никто уже не защищал небо, оно было открыто для всех, и оттуда с каждым часом прибывало всё больше констэров и мятежников. Это была первая вспышка тех самых битв, которые вскоре должны были начаться по всем двум Землям. «Началось, то самое».
 -- Я посмотрю здесь, может, заодно убью кого-нибудь из знакомых, -- бросил он, -- а ты иди в сам замок, поищи её там.
    Нэрси не стал спорить, он спешил. Он тяжело дышал, мчась вверх по лестнице. Наконец достиг этой странной тёмной комнаты, куда его так долго не пускали эфроданимант и притворство. Он почти не помнил, как она выглядела во времена Прежней Орланги, но то, что он увидел, было разительно непохоже на всё, что он мог предположить. Где широкие картины с изображением охоты, с людьми и лошадьми в полный рост? Где статуи собак, прославившихся своим мужеством и преданностью? Всюду колыхались на ветру, врывающемся через открытые окна, чёрные гобелены. Это было похоже на похороны, с полотен на Дананжерса смотрела лишь ночь, темнота, смотрела пустыми безжизненными глазницами.
 -- Констэ! Арбалета! -- прогремел его голос. Тишина приветствовала его зов. Нэрси дико озирался. Комната плыла перед глазами, она была пуста.
    Его слабеющего рассудка коснулись голоса: там, снаружи, гибнут его друзья, он нужен им, должен быть среди них. Но Арбалета...
    Он снова позвал её, снова ему никто не ответил.
 -- Слышишь меня? -- ужасающе спокойно проговорил Нэрси. -- Я однажды уже считал тебя мёртвой. Теперь я не смогу так легко поверить.
    Как безумный он принялся бродить по комнате, бросаясь на любой темнеющий силуэт. Принимая трон за притаившегося Констэ, он разражался магией и проклятиями; решив, что видит Арбалету, мчался к ней.
    Наконец, в бессилии он опустился на колени посреди комнаты и глухо застонал. Ему почему-то до сих пор в голову не приходило, что следует зажечь свет. Сейчас же он стал приходить к себя, и с-в-е-т-л-ы-е мысли посетили его.
    Но и при свете он никого не нашёл. Тогда он решил: смерть в бою - спасение. Если Арбалета спаслась, то подле неё всегда будет кружить Чёрный Феникс. Если умерла... Об этом лучше не думать. Это худшее, что могло ещё случиться с ним.
    ...Констэ оказался в гуще событий, когда битва ещё не началась. Но уже не он один мог видеть их. Вся толпа различала снижающихся всадников. Но кто были их пегасами?
 -- Леопарды! -- закричал чей-то полуистеричный голос.
    Сначала всадников было трое, потом стало шестеро, при чём прибывшие вынырнули откуда-то совсем с другой стороны. Можно было видеть огненную гриву одного из них, от которой шёл свет, и чёрную тенистую другого, мечущиеся за ними как хвосты комет.
 -- Это Симиляр, Величайший из Леопардов! -- вдруг вскричал кто-то. И верно, всадник с огнём в волосах оседлал самого могучего ученика Манескона Ронно. Это открытие окончательно всех переполошило, люди и чародеи теряли голову. Констэ подумал: "Сейчас я умру", и вынул чёрный меч, охваченный золотом.
 -- Эй, эфроданимант, Здор`ово! -- послышалось совсем близко.
 -- Не... Нетрой!
 -- А вот и я. Ничего не пропустил?
 -- Илдиго!
    Констэ был так поражён, что едва успел отбиться от них, и схватка разгорелась. Илиманты хотели броситься на помощь своему господину, но на них с неба как град посыпались новые мятежники. Многих они до сих пор считали своими сторонниками, поэтому удар был нанесён шоком. Появлялись всё новые и новые. Арнамд Эоргрон, четвёртый визирь Олиафока, обрушился с большим отрядом на стражу первого внешнего кольца охраны. Бонгорда Белвим, которого никто из констэров не видел уже много лет, с воплями "Да здравствует Ниал!" как волк бросался на всех, кто подворачивался ему под руку; рядом мельтешили своими первыми мечами, больше смахивающими на кинжалы, его дети-близнецы. Одним словом, вулианцы и ниалцы первыми узнали о начале сражения.
    Спустя какое-то время у констэров дела были уже действительно плохи. Беглые преступники как с полотна сошли. Стоило только подумать о том, как хорошо, что по крайней мере ни Вигара Вербина, ни Италы Тайлето, ни Ликкориса с Тисарком, ни Мизамара Лонтвэя не может быть в этой схватке, как вот они, все как по списку приглашённых проносятся мимо и счастье, если магией не зацепят.
    В то время Констэ вытворял все чудеса чародейства, на какие был способен. Но никакая защита не могла спасти от сорока ударов разом. Лезвие меча коснулось Альтнарио, когда эфроданимант заметил его и полыхнул новой волной ярости. Адъютант отлетел в сторону, скрипя зубами.
 -- Что ж ты без меня смылся, ты без меня пропадёшь.
    Юноша изумлённо обернулся, боль внезапно прошло. Рядом стоял Томаг, бледный от страха, со следами размазанной крови, в пыли и пороховом пепле, но живой, и он перетягивал ему рану.
 -- Держитесь, господа! -- Мимо них проскакал бешеным галопом, направо и налево размахивая мечом, Хакоринц Дансвек. -- Слушайте последние новости! Все, и вы, мятежники, и вы, констэры! В лесах Геафора, Бартонба и Змей, от берегов Зелёной реки до моря, на всех горах и в каждом городе - всюду вспыхивает мятеж! Только что прибыли с Дождливого архипелага оборотни с Норанду по главе, и говорящие звери, впереди которых летят медведи! Корабли ядом, отравляющим констэрство, сочатся по венам рек! Только что капитан Очезор со своими ребятами завладел твердынями Чёрной Библиотеки и Южного замка! Поднимаются Луиту, Нанитар, Корфулмодия и Золотистая провинция! Мабелгер переметнулся обратно на сторону Былых Орланги и Андэллы! Орланга грохочет боевыми гимнами и полыхает! Такие как Орвер Солвени поднимают поселения! Палория, слышишь? Твой отец только что повёл за собой весь Зарин, в сердце которого мы сейчас сражаемся!
    Палория, срубив кого-то на ходу, сбив другого с ног пегасом, отсалютировала Хакоринцу и помчалась дальше. Эрлян старался держаться поблизости от неё.
 -- Я слышал про Руха Олфера! -- завопил с другого конца поля боя Сеантор Конас, уловив, о чём кричит шут. -- Бравый вояка! Начал захват всех границ Межземелья!
 -- Арбалета, Арбалета! -- Это снова был Альтнарио, ему наконец удалось различить ту, из-за которой всё началось. -- Жива?!
 -- Как никто, дружище! -- Она действительно сражалась так, что казалось, источает электричество. -- Знаю точно, что восемь стервятников в красных мантиях гораздо больше нуждаются в подобном вопросе, нежели я!
 -- Арбалета, сосед Пронат и Тлаян! Ты помнишь их? -- прокричал Альтнарио, ничком бросившись на землю, чтобы не зацепило выстрелом.
 -- Ещё бы!..
 -- На Вулиан пришло письмо от Риамса, повелителя пустыни! Тлаян и Пронат подняли троицу – поселения Логнаф, Нартар, Мериан - и присоединились к идущим с юга пустынникам!
    Восторженный крик Арбалеты потонул в очередном раскате пушечного залпа.
    Прошёл, наверное, час. Арбалете показалось, что в какой-то момент она заметила Нэрси Дананжерса, выкрикивающего её имя, но толпа сражающихся снова сомкнулась как две волны. Пришло первое неутешительное сообщение: Вулиан, Ниал и Междуречье, то есть три основных мятежных гнезда, атакованы констэрами. "Боже мой, там Линерон, Ранаэл, Лет!" - думала Арбалета и рубила со всей силы.
    Прошло ещё несколько минут и тут...
 -- Э-э-эй!
    "Патриархи" обрушились на врагов с неба как и все прочие. Селендра приветственно закричала, заметив своего дядю.
    Эро-Авана тоже завопила, но от ужаса: неожиданно земля под ней разверзлась, и оттуда с рёвом и грохотом вылетели... драконы! Не слишком большие, но  настоящие драконы, вызванные многочисленными заклятьями эфроданиманта и его слуг, спящие долгое время в недрах Реальста, около основных сокровищниц. То, что где-то на южных границах, пустынники тоже привели своих драконов, утешало мало. Эро-Авана была ближе всех к вырвавшимся на свободу чудовищам и получила основательный ожог. От боли она потеряла сознание и погибла бы в пасти монстра, но чьи-то руки подхватили её. "Манескон..." -- прошептала она, узнав своего спасителя.
 -- Селендра, дитя моё! -- вдруг закричал Ранаэл, потому что один из ящеров сбил его племянницу с ног и раскрыл пасть. Законный Чародей Андэллы взмахнул руками, и выбитый меч вернулся в руки новоявленной воительницы. Глаза её сверкали из отверстий белого Рассветного шлема как две звезды, лицо было бело, но лишено всякого страха.
 -- Встань, когда с тобой говорит Рыцарь Серого Маяка! -- вскричала она, занеся меч над головой склонившегося дракона. Их глаза на мгновение встретились, и Селендра взмахнула мечом. Голова чудовища зелёной брони украсилась багровым шрамом через всё лицо, но в остальном дракон остался невредим...
    Нэрси Дананжерс столкнулся нос к носу с Констэ. Вокруг эфроданиманта грудами лежали мёртвые тела. Помня, что Арбалета простила его только на словах, что она вообще может быть мертва, Нэрси от души позавидовал этим грудам.
 -- Эй, чёрномантийный убийца!
    Они схватились под полным ужаса и гордости взглядом Лета II, в этот момент дерущегося с Арфэлем Мальклатом. Хлоп! Выстрел угодил Арфэлю прямо в грудь. Арбалета на мгновенье замерла, как и всегда, если видела смерть человека, лично знакомого ей. Но лакей стоял на удивление прямо, хотя в глазах его и был ужас. Заклятье отскочило от жирного тела Арфэля, отражённое какой-то огромной сверкающей штуковиной, приколотой к его одежде. Кровь не показалась, одежда не порвалась, а заклятье растворялось у его ног… Первым понял в чём дело Нэрси: «Дар правителя приносит счастье... Не знаю как, но брошка может спасти тебе жизнь...» Так вот как буквально она отразила этот удар!» Он тоже заметил исчезнувшее заклятье, но подле неё лежал и ещё один, маленький, переливающийся всеми цветами радуги, круглый, бугорчатый предмет - давняя брошь. Арфэль сглотнул и подумал: "Ирония судьбы... Дар правителя и впрямь спасает... Дар правителя-сына Дананжерса от выстрела правителя-отца Дананжерса..."
    Но Нэрси не стал долго убиваться, что ненароком сам спас бывшего лакея, не до того было. Перед ним был сам Констэ Аорлото и раз... С меча Нэрси капнула кровь.
 -- Манескон! -- заорал Нэрси не своим голосом сражающемуся рядом господину Ронно. - Помнишь, я проспорил тебе свой меч? По-моему, лучше я его отполировать уже не смогу!
    Манескон взглянул на кровавый клинок и алчно разулыбался.
 -- Меч с кровью эфроданиманта... Клянусь честью, не думал, что в споре можно заполучить такое сокровище.
    Нэрси только кивнул, мысль о смерти Арбалеты всё ещё не давала ему говорить долго. И вдруг он увидел её...
    Она стояла около, в Рассветных Доспехах, по ту сторону лежащего эфроданиманта.
 -- Забирай его себе, ты выиграла! -- крикнул Нэрси. -- Победа!
    Это была правда. Великая, сводящая с ума, правда. Победа... Большинство констэров не могло пошевелиться. Мятежники держали их на прицеле, прижимали к земле лезвиями. И воцарилась звенящая тишь. Все взоры обратились к наследнице Орлеонелей, гордо стоящей перед Констэ I Аорлото Кайферком Мнипенорком, Верховном Чародеем-Всех-Эпох. Правда, мало кто знал наверняка, она ли под шлемом. И в первую очередь об этом не догадывался сам Констэ. Для него это был один из вестников его смерти - Рассветный Рыцарь.
 -- Даже если ноги твои не ослабнут, ты не встанешь как прежде, -- звучно произнёс Рыцарь. -- Свободное солнце спалит тебя.
    Констэ вскинулся от этого голоса, будто его ужалила змея. Рыцарь снял шлем, и… войте демоны, это была Аомета!
 -- Ты?.. Ты?.. Ты?..
 -- Я не хочу убивать тебя, эфроданимант, хотя ты и принёс мне много горя, -- сурово изрекла наследница орлангского трона; такое полное отсутствие насмешливости... -- Мои родители живы, хотя ты и сделал всё, что мог, чтобы я никогда больше с ними не встретилась. Я всё знаю. Не знаю только, где они. Ты поможешь мне их найти.
    Ей пришлось замолчать, потому что всё кругом разразилось неистовым шумом.
 -- Но они живы! -- повторила Арбалета, и всё стихло. -- Живы! Живы!.. Я отдаю тебя на вечное изгнание в руки Правителя Олиафока. Однажды он изъявил желание пообщаться с умным политиком. Боюсь только, что на тебе будет лежать заклятие, которое сей достойный владыка станет поддерживать. А взамен ты расскажешь всю правду. Так где же мои родители?
 -- Я заколдовал свою память... Я всё забыл...
 -- О, ну что ж, ничего страшного. Ты один, а у нас талантливых волшебников много. Вернём мы тебе память. Любым способом.
    Альтнарио и Хакоринц расхохотались как гром небес, а вслед за ними засмеялись и остальные. Это была победа.
*
    Завоевание мятежом Двух Земель шло всё быстрее. Шли часы, прибывали новости. Те констэры, которых удалось сразить или повязать в Реальсте, так там и оставались. Мятежники, прежде чем рассыпаться по странам с обнажёнными оружием, встали плечом к плечу, наскоро латая раны, послушать Лета II, Ранаэла Суэза и остальных...
 -- А кто станет править Орлангой? -- крикнул кто-то, и все подхватили дружным выбором: "Арбалета Орлеонель". Тогда Арбалета улыбнулась и сказала:
 -- Дело в том, что Арбалеты Орлеонель больше нет, есть Арбалета Чёрный Феникс. Зэрт - мой муж.
    Зэрт снял шлем Рассвета, и все, кто стоят поблизости, изумлённо заговорили. Арбалета улыбнулась ему и... поцеловала. Единодушный возглас вырвался у свидетелей.
 -- Друзья мои! -- весело воскликнула девушка. -- Чёрный Феникс не надел чёрных доспехов. Он часто спасал меня и тех, кто мне дорог, от смерти. Теперь, когда он, наконец, расправил крылья, я рада сказать вам... – Она глубоко вздохнула. -- Я скажу вам, что люблю его!
    Зэрт сжал её руку, но голос его прозвучал твёрдо:
 -- Я люблю её тоже. Никто не сможет нас разлучить. Мы останемся вместе, последую ли я за ней или она - за мной.
 -- Но вы не умеете править страной, -- мягко заметил Ранаэл. Зэрт рассмеялся.
 -- Я и не собираюсь. Если Арбалета будет Правительницей, я буду жить у неё во дворце и с утра до вечера бездельничать. Я не стану вторгаться в политику. Если же она откажется от власти... Тогда мы будем счастливы.
 -- Да, я не хочу больше править, -- произнесла Арбалета звонко. -- Мы уедем... уедем вместе.
 -- Куда?
 -- Какая разница... На р-а-с-с-в-е-т, а там как загадывать?
*
     -- Мы найдём их, -- проговорил Зэрт, когда спустя два месяца они вошли в спокойную тронную залу, где было прохладно и пустынно, рука об руку. -- Твоих родителей, истинных Голосов Орлангских. Констэ уже почти всё вспомнил.
 -- Конечно, -- согласилась Арбалета. -- Бедный Нэрси... И как только его угораздило попасть под заклятье эфроданиманта, заражающее кровь... Нет новостей?
 -- Если Ирто успеет, на озере Серебристой Божественности его исцелят. Мне тоже жаль Нэрси. Но прости меня, я не могу всерьёз думать, что он погибнет: ничто грустное не идёт мне в голову, когда я вспоминаю, как Ирто пристрастился к пегасам и стал изучать драконов... Похоже, в нём, как и во мне всё же оказалось живое сердце.
    Они помолчали. Зэрт читал глубокую тоску в её взгляде.
 -- Ты веришь мне, что мы их найдём? -- спросил он, осторожно обнимая её за плечи.
 -- Могу ли я тебе не верить? Да ещё в таком очевидной деле...
    Она смотрела вдаль. Былая свобода возвращалась в Две Земли с дыханием весны.
    Но приключение было ещё не окончено...

2008 год - 01. 02. 2009. 23: 41. Воскресенье (пока ещё).