Развлечения для весьма состоятельных леди Гл. 5

-Голубушка, а где это тебя таскали, все тело в царапинах.

Черт дернул Дашу утром пойти к массажистке!  Спросонья она обычно плохо соображала и, дойдя до массажного кабинета на автопилоте, так и не вспомнив о вчерашних приключениях, и не рассмотрев  свою фигуру в большом зеркале.

-Ну, ладно, ладно, не буду спрашивать, - ворковала массажистка, покровительственно похлопывая по плечу, - дело молодое. Сама когда-то грешила. Понимаю, понимаю… - и заговорщицки подмигнула ей.

Даша решила в дискуссию не вступать и на прозрачные намеки не реагировать. В конце концов, что она может сказать в свое оправдание? Разве не с чужим мужем провела вечер на пляже? И кто ей поверит, что занимались они там совсем не любовью?

Однако, как только Дарья вернулась в номер, на пороге возникла медсестра  с очередной бумажкой- направлением к психотерапевту.

Леший бы забрал их всех с их процедурами! Даше не терпелось побыстрее отправиться вниз, к лодочной станции и при дневном свете осмотреть место происшествия. Придется теперь выдерживать психотерапевта. Откровенно игнорировать его настойчивые приглашения, было неприлично и неудобно перед лечащим врачом Еленой Станиславовной, которая доставала  эти направления. В этом санатории, если уж брались лечить, то отвязаться от медиков не было никакой возможности. А психотерапевт здесь, как  поняла Даша, был в большом почете. Ну, ничего, она постарается быстренько отбыть его сеанс  и сразу – вниз, к утопленникам.
 
На диванчике, возле кабинета психотерапевта сидел Василий и потирал исцарапанные руки. Сначала Даша замерла, а потом разразилась громким хохотом.

-Ц-ц-ц! - просигналил Василий, - там сейчас моя жена, - и показал на кабинет.

Но Дарья не могла остановиться, сложившись пополам на диванчике, вытирала слезы об его обшивку. Васька всклочил и сначала дистанцировался от нее на безопасное расстояние, но потом передумал и занял позицию перед дверью, закрыв  широкой спиной  скрюченное внезапным смехом тело коллеги. И вовремя. Дверь отворилась, выпуская его жену, а Даша, повинуясь удачному стечению мгновений, проскользнула вовнутрь.

-Присаживайтесь, - пригласил черноволосый, улыбчивый мужчина в белом халате. - На что жалуетесь? - и подмигнул левым сине-бирюзовым глазом.

Даша, еще не придя в себя после встречи под кабинетом, сразу и не нашла на что бы пожаловаться. Выручила медсестричка, которая, бесцеремонно распахнув дверь, плюхнула на стол доктора пачку историй болезней.

-Вот, Сергей Аркадьич, теперь разбирайтесь...
Но доктор не дал ей закончить возмущенную тираду и, взяв пачку, сунул ей обратно  в руки со словами:

-Потом, Нина, потом.

Оскорбленная  в лучших чувствах Нина выскочила за дверь.

Доктор вновь повернулся к смешливой пациентке, подмигнул левым глазом и повторил:

-На что жалуемся?

Однако она все еще не была готова к жалобам, достойным посещения психотерапевта. К врачу такой специализации  нужно ходить с каким-то судьбоносным недомоганием, ну не рассказывать же, в самом деле, о бессоннице.  Неврастения тоже никак не подходила – мелковато. Додумать ей опять не удалось. В кабинет ввалилась целая делегация из трех женщин разного возраста и роста в белых халатах.

-Сергей Аркадьевич, - потребовала первая, подтвердите, что я оставила здесь шесть салфеток, а она говорит, что было только три.

Врач зажмурился, потряс головой, а средний и младший медперсонал продолжал переговоры:

-Три салфетки!

-Нет, шесть!

-Не морочь мне то, что куры несут, прости Господи! Три салфетки!

-Ты сама не морочь! Я три от шести еще пока отличить могу!

-Что-то я сомневаюсь, с твоим-то интеллектом…

-Ты меня за интимлект не трогай, я три раза замужем была, в таких вещах разбираюсь…

-Я и вижу…

Так продолжалось некоторое время и грозило постепенно превратиться в скандал всесанаторского масштаба, поскольку третья участница саммита пыталась также выдать резюме по интересному вопросу, но ей никак не удавалось нарушить регламент. Тут  психотерапевт выпрямился во весь свой высокий загорелый костлявый рост и рявкнул:

-Вон!

-Почему вы кричите? - немедленно отреагировали  женщины, сгруппировавшись в оппозицию.

-Я вот, например, в вашем кабинете, даже убирать не могу, вы  на меня какой-то гипноз насылаете, - затараторила наконец третья.

-Голубушка, - со значением произнес доктор. - Никакого влияния на вас лично я не оказываю. Просто работайте, но только тогда, когда  в кабинете нет пациентов.

Санитарка, которая не могла работать в кабинете психотерапевта, была молода и привлекательна. Узкий халат обтягивал тугую грудь и крутой изгиб бедер. Она махнула ярко оранжевой гривой и вдруг выдала авторитетно:

-А, по-моему, салфеток было три больших и три средних.

Доктор, сверкнув сине-бирюзовым глазом, взял клетчатую папку со стола, и, прикрывшись ею как щитом, стал теснить и младший и средний медперсонал к двери.

 Из парка в окно кабинета заглядывала зеленая сосновая лапа, самозабвенно пел соловей.  До чего же хорошо он пел? Какой психотерапевт, если рядом такое пение? Нужно просто слушать, да о  плохом не думать.

Как только я вырвусь из этого кабинета, немедленно пойду вверх по тропинке в сосновый бор, - пообещала себе Даша, за тарабарщиной даже забыв о намерении взглянуть на вчерашних утопленников. Впрочем, какой соловей сравнится с утопленником? И Дарья поняла, что немедленно помчится вниз, на пляж, вот только извинится перед доктором. Возможно, утопленников уже достали и есть на что посмотреть.

В очередной раз дверь кабинета закрылась и, доктор сделал очередную попытку вылечить пациентку.

Девушка не выдержала и опять расхохоталась.

-А вы на что жалуетесь?

-А, не обращайте внимания. Нынче время такое. И все же давайте поговорим о ваших проблемах. Да вы садитесь, не стесняйтесь, - говорил он, не обратив внимания, что она уже давно не стесняясь, сидит на подоконнике, подставляя  ухо ласкающим слух трелям.

-А вы бы закрыли двери на ключ и слушали соловья.

-Наверное, я так когда-нибудь и сделаю, - пообещал психотерапевт и опять подмигнул  Даше глазом. Похоже, это мигание не медицинский прием, а что-то нервное, его левое веко  не в порядке.

-И все же что-то вас привело ко мне, - попытался вернуть себе покровительственную врачебную роль доктор.
 Даша подумала, что если он еще раз задаст свой любимый вопрос, то она просто выпадет из окна  в сосновый бор.

Психотерапевт открыл историю  болезни.
-Наверное, бессонница, быстрая утомляемость, неоправданные страхи? Что еще? На что жалуетесь?

-На парашютиста...

-Парашютист? А вы об этом несчастном случае? Знаете, вы не одиноки. На многих  произвела сильное впечатление эта трагедия. Но, знаете ли, наркотики никого до добра не доводят. Надеюсь, вы не балуетесь?

Даша отрицательно покачала головой. Вот чего-чего, а наркотики ей никогда не хотелось попробовать. Даже ради интереса. Как ни интересно было бы нюхать клей «Момент» или дихлофос, а также дуст «ДДТ» и канализационные фекалии. Познавательный инстинкт при поминании этих предметов как-то съеживался.

-Ну, ничего. С вашим парашютистом мы поработаем, и вскоре избавитесь от этой зависимости, - как-то уж очень уверенно завел доктор. Слишком привычным тоном, без энтузиазма.
Даша посмотрела  в окно, сквозь приподнятые жалюзи виднелись белые облака, видоизменяясь и вытягиваясь в длинные, белые рукава.

-А еще на женщину в белом, беседующую с мертвецом...

Даша вспомнила абсолютно отчетливо,  где и с кем видела девушку, незадолго, перед тем как ей отрезали голову.




Дом № 5 оказался последним в коротком ряду улицы. За ним, на пустыре, работал экскаватор, а вдали белели шестнадцатиэтажки нового городского района. Огарков долго ходил вдоль забора, решая не вернуться ли домой. Почему он поддался на провокацию и так просто поехал неизвестно к кому и неизвестно зачем? 

Еще немного походив по замызганной улочке, он все-таки решил не светиться на улице и войти в дом, поскольку обитатели этого района едва ли отличались миролюбивыми нравами, судя по общей угрюмости местности и виду окон с тусклыми стеклами. Связываться же со шпаной или ее пропитыми родителями, Огарков не собирался.

Калитка оказалась незапертой, и Огарков вошел, понимая, что едва ли здесь держат злую собаку, если оставляют адрес таким образом. Пройдя маленький дворик, и не увидев ничего примечательного, он толкнул входную дверь, которая тоже легко подалась вперед. В передней оказалось темно, и он пошел вперед, вытянув руки. Еще несколько шагов по коридору и Огарков едва не упал, споткнувшись о порожек.  Следующая дверь, также, оказалась незапертой. Удержавшись на ногах, Огарков вновь вытянул руки и осторожно  пошел вперед, надеясь – темнота когда-нибудь закончится или навстречу выйдут хозяева. Пальцы коснулись чего-то теплого. Огарков замер, потом провел рукой сверху вниз и понял, что это лицо человека. Сдавленный крик сорвался с его губ. В то же мгновение откуда-то снизу донесся хриплый, низкий стон. Огарков похолодел. Пот, легкой струйкой, спустился по позвоночнику и пропал в трусах. Сзади его подтолкнули, и он оказался в помещении, душном и жарком. В голове стучало: «Какого лешего я сюда полез?»

На полу плохо освещенной комнаты барахтались  существа. Это отсюда доносился хриплый стон. Верхнее существо рычало и терзало того, кто находился внизу. Жалобный плач прерывался просьбой отпустить. У Огаркова вспотели ладони, ежесекундно сжимаясь и разжимаясь. Твердая рука, державшая плечо, ослабла, затих и стон на полу. Глаза, привыкнув к полутьме, рассмотрели на полу крупного мужчину. Какое-то время он лежал на затихшей жертве, потом встал. Вспыхнул свет и он закрыл глаза ладонь. За Огарковым сзади стоял его сосед с верхнего этажа.

-Ну как сегодня? - обратился он к мужчине,  только что терзавшем жертву.

Несколько мгновений Огарков приходил  в себя. Он копчиком чувствовал – попал в серьезную переделку и сейчас необходимо срочно принять какое-то решение, пока из него тоже не сделали жертву. Огарков никогда не страдал  тщеславием, а  наличие его фамилии в местной газете под рубрикой «Пропавшие без вести», не прельщало тем более. Самое правильное решение - побег, однако, в случае неудачи такое действие могло оказаться смертельно-опасным.

-Ну, как сегодня? – повторил вопрос голос из-за плеча.   

-Немного лучше, но голос шел не от нее, и это сбивало.

В этот момент мужчина, измывавшийся над кем-то, так и оставшемся лежать внизу,  заметил Огаркова и опять прикрыл лицо рукой.

-Кто это? Почему здесь посторонний?

-Нет, нет, он не посторонний, - быстро заговорил сосед, - он наш.

До Огаркова смысл сказанных слов доходил сквозь пелену испуга.

Вот вляпался, так вляпался, - виниловой пластинкой крутилась в голове одна-единственная мысль. Усилием воли он попытался остановить «пластинку» и срочно принять решение, каким образом испариться из страшного дома. Огарков понимал, что просто уйти ему не позволят, поскольку он увидел нечто, не предназначенное для чужих глаз. Тогда какого черта его сюда заманили?  А его ли заманивали? Висел себе листок бумаги, болтался на сквозняке… И все же рано праздновать труса, надо повернуться и бежать очень быстро. Не станут же они стрелять средь бела дня, не в диких прериях ведь живем… Или станут… Нравы здесь наверняка очень простые. Необходимое правильное решение никак не возникало, а драгоценные минуты, между тем, истекали, не оставляя надежды на спасение.

Продолжение: http://proza.ru/2012/03/08/977