мУчительница первая моя...

Я возненавидела школу с первого класса.
Вероятно, причиной тому была Антонина Ивановна – «мУчительница»  первая моя. Три года этот деспот в юбке, обучала нас грамоте и счёту при помощи: зычного голоса, постоянных унижений, тычков и оскорблений.
Наш многонациональный класс был (в её понимании) - стадо, которое можно доить, стричь, пасти при помощи окриков и хлопанья кнутом.
«Кнут» представлял собой деревянную указку. Она ломала её с треском о парты и головы, заставляя нас сжиматься от ужаса! Когда ломать было нечего, в ход шли линейки и треугольники, которые стояли у доски.
Запас «учебных  принадлежностей» постоянно пополнялся провинившимися учениками.
Прочем, А.И. могла обходиться и без них, вбивая костяшками пальцев в наши "кочаны капусты", что мы – бараны!
«Капуста» была в виде любезных подношений мамаш из родительского комитета.
Это: денежные поборы к каждому празднику, мешки овощей с заготовительных баз, всевозможные деликатесы из продуктовых магазинов, и т.д..
Каждый родитель, выполнял свою роль в этом скотском процессе обучения, дабы задобрить не в меру эмоциональную училку. Ивановна доила и стригла наших терпеливых родителей!
Но, самое кошмарное, в моём понимании, было получить от неё обидное прозвище.
Оно тут же подхватывалось любимчиками из учеников, что всячески ею поощрялось. 
Потому что, моральные страдания, приносили большие мучения, по крайней мере, для меня...
Я видела, как подвергались ежедневной травле друзья по несчастью, искренне их жалела, но в душе тайно радовалась, что миновала меня эта горькая участь.
Меня, почему-то, Антонина Ивановна в упор не замечала, редко вызывала к доске, не обращалась по имени.
Иногда, казалось, что она даже побаивается встречаться глазами, торопливо отводя их в сторону, тут же для острастки прикрикнув на подвернувшегося  «барана».
Но в эти доли секунды, я своим недетским восприятием, замешанным на крутых родительских «разборках», успевала разглядеть эту извечную задёрганность  одинокой женщины. 
Бессильную злобу на неустроенную личную жизнь, она выплёскивала, как помои, в светлые детские души…
 Когда «служба» в начальных классах закончилась, нас построили на торжественную  линейку во дворе школы.
Мы стояли, плечо к плечу, как обстрелянные в боях солдаты.
Напротив - несмышлёные новобранцы, которым ещё предстояло пройти через муштру «учебки».
Глядя в их счастливые глаза, мне почему–то стало очень больно в груди... Как будто, треснул лёд... Началась оттепель, слёзы капали на белоснежный фартук, я не вытирала их. Так и стояла – руки по швам...Весь мир размывался радужными красками, первоклашки с недоумением таращились на меня. Половодье разлилось в полную силу! Я уже не могла остановиться, мои всхлипывания сопровождали благодарственную речь дамы из родительского комитета. Линейка была под угрозой срыва.
Что же было в этих слезах? Избавление, страх перед будущим, прощание с детством?
Вдруг, почувствовала на своей голове тёплую руку: «Ну что ты? Вот, возьми платок.»
Я подняла заплаканные глаза... Сквозь лучики солнца, улыбалась...учительница первая моя.