Следователь и бездна. Глава 3. Первая ошибка

http://www.proza.ru/2012/02/27/644 (предыдущая глава)               

 Глава третья. Первая ошибка


     Я всегда планировал свою работу так, чтобы в запасе оставалось время перечитать протокол проведенного допроса. Вот и сейчас, после ухода Корнеевой, я перечитывал протокол и размышлял над полученными данными. Пожалуй, это самое главное в работе следователя – осмысливать полученную информацию. Всё в сторону. Только концентрация мысли на решение задачи. Не всегда, правда, удаётся успешно с этим справиться.
Вот и сейчас. Мою мысль уводил в сторону доносящийся из коридора негромкий, но оживлённый разговор.  Это жертвы сидели и тихо переговаривались в ожидании решения следователей.

«Я его не шантажировала, он лжёт» – говорила убитая девушка по делу, которое расследовал молодой следователь Анисимов. – «Он заманил в лес и задушил меня только потому, что боялся своей жены и боялся огласки».

    «А я, признаюсь, сама виновата», – говорила другая женщина по делу следователя Зайцева,– «Опростоволосилась  – чтобы убить своего конкурента, наняла таких уродов!  Но согласитесь – коварство невиданное! Я им даю расчёт за исполнение, а они меня в лес и ножом по горлу! »

     Слышался и голос моего Корнеева. «Не пойму, – тихо возмущался Корнеев, –сначала дают карт-бланш, торгуйте как хотите, а потом пулю в лоб! Когда же появятся условия для нормального бизнеса?»

     А я всё думал, где же я сталкивался с Корнеевой Светланой. Это было мучительно – вспоминать и никак не вспомнить, где нас сталкивала жизнь!
   
     Сейчас мне известно, что у неё с погибшим Корнеевым одна, уже совершеннолетняя дочь. В семье случались ссоры. Корнеева признала, что несколько месяцев они жили раздельно, пробуя вариант развода. Сама Корнеева была вполне самостоятельной женщиной. Работала ведущим специалистом на Екатеринбургском почтамте и зарабатывала вполне прилично, чтобы быть независимой женщиной.

     Осмыслив первые итоги допроса, я решил, что Корнеева Светлана и есть та самая Светлана из «Белинки» – областной библиотеки имени Виссариона Белинского. В этом качестве я знал ее в студенческие годы.

     Ну, а на сегодняшний день, приходится полагать, Корнеева, является главной подозреваемой. Тем не менее, я признал Корнееву, как жену убитого, потерпевшей по делу. Подготовив соответствующее постановление, я отправился в морг на вскрытие трупа убитого Корнеева.

     Высокий и худощавый патологоанатом Забелин в тонких резиновых перчатках менял инструменты как ловкий жонглёр.    
               
     Корнеев, вытянувшись на столе из нержавейки, не обращал внимания на манипуляции судмедэксперта, хвастливо комментировал его действия.
«Одна пуля прошла навылет, пробив лёгкое». Корнеев ткнул пальцем себе в грудь. «Другая застряла здесь, в животе и вызвала обильное кровотечение. Если бы скорая помощь вовремя приехала, то я смог бы выжить!»

     – Получается, – предположил я, – киллера не сильно заботило, скончается  жертва или нет. Контрольного выстрела не последовало. Схватил дипломат с деньгами и сбежал.
« Значит, лично ко мне претензий нет? Меня не в чём упрекнуть?» – самодовольная улыбка-гримаса застыла на лице Корнеева. – «Чист как стёклышко я, получается!» –  он посмотрел на меня так, словно я должен был ему выдать билет в рай.

     Вернувшись из морга в следственное управление,  я даже не присаживался; подняв трубку телефона, стал набирать номер, который мне оставила вдова погибшего.

     Это было предприятие ее мужа, потерпевшего Корнеева – «Уралхимпласт». Но телефон отзывался лишь длинными гудками.

     Я не люблю паузы в работе и не полагаюсь на почту, когда мне необходимо вызвать важного свидетеля или совершить другое неотложное следственное действие. Отдав распоряжение оперативникам доставить на допрос водителя Калабошкина Сергея – того самого, который ожидал в то роковое утро потерпевшего Корнеева – я уже намеревался отправиться в «Уралхимпласт» обследовать рабочий кабинет пострадавшего.

     По дороге мне необходимо было осмыслить факт происшедшей встречи с этой женщиной, Корнеевой Светланой. Мне непременно надо было пройтись.

     Только я выдвинул ящик стола, где  лежала кожаная папка с протоколами, как дверь кабинета распахнулась, и величественно, как флагманский корабль в богом забытый порт, вошел сосед, единственный в нашем отделе следователь по особо важным делам, Зайцев.

     Легендарная, можно сказать, личность. Это он раскрыл убийство депутата и по совместительству главы мафии Белова. Ему же принадлежит слава поимки банды братьев Серебренников, вырезавших семью из восьми человек. Да и много других, не менее громких дел есть в его активе. Еще лет десять назад он, оказавшись в качестве командированного руководителя следственной бригады в одном из городков области, где я работал следователем, говорил мне: «Что ты возишься тут всё с ерундой какой-то? Давно пора уже самостоятельно темные убийства раскрывать!»

    Его как раз и направляли помочь организовать расследование сложного убийства. Вот тогда я и увидел, как может работать настоящий следователь. Сутками, без нормального сна, подогревая себя табаком и кофе.

    Тогда я, провинциальный следователь, и загорелся стремлением вырваться из прокуратуры небольшого, не имеющего районного деления городка, и попасть в следственное управление областной прокуратуры.

    Надо сказать, прокуратура сложная система федерального подчинения. В каждом субъекте Федерации, будь то область, край или республика, действует своя прокуратура, глава которой не подчиняется местным органам власти – только Генеральному прокурору. Это позволяет прокуратуре действовать самостоятельно и независимо.

    Как и всякая сложная система, прокуратура имеет свою структуру. Прокуратура области, прокуратура города, районов в городе, прокуратура городов областного подчинения. Как старая добрая русская Матрёшка. Хотя, к слову, Матрёшка вовсе и не русская, а японская игрушка, в прошлом.

      И каждое звено прокуратуры построено по одному и тому же принципу. В каждой есть свой следственный отдел и отделы, надзирающие за соблюдением законности в самых различных сферах жизни.

     При этом, как правило, вас не примут на работу, если вы не проявили себе в работе на нижестоящей ступени прокурорской системы. Такой подход позволяет сконцентрировать в областных структурных подразделениях прокуратуры высококвалифицированных следователей, прокуроров.

     С другой стороны, складывается так, что в нижестоящих звеньях прокуратуры, как правило, работают всегда начинающие следователи и прокуроры.
 
     Поэтому, когда случается сложное убийство, на помощь местному провинциальному следователю из области направляется  оперативно-следственная группа. Со следователем по особо важным делам Зайцевым я так и познакомился.

      На мою голову тогда свалилось групповое убийство. Сразу четырех рыбаков убили на зимней рыбалке! Крепко я тогда прокололся! Поэтому и задержался с переходом в следственное управление.   

     Следователь по особо важным делам Зайцев, прокурор-криминалист Сёмин и оперуполномоченный по особо важным делам ГУВД области Гнедков помогли тогда мне – за неделю мы нашли убийцу. Правда, пришлось до полуночи сидеть то в прокуратуре, то – в милиции. Потом разъезжались каждый со своим заданием и снова собирались. Когда убийца оказался в камере, Зайцев со своей группой уехал. 

     Прощаясь, он энергично и совсем не устало, как будто и не было этой безумной недели – откуда столько энергии! – крепко пожал мне руку и, ткнув пальцем мне в грудь, изрек:
 
     – Если хочешь стать следователем – перебирайся к нам в следственное управление. Это не тот случай, когда, чтобы кем-то стать, надо вариться в собственном соку. У нас по-другому – только среда, окружение, поднимут тебя на высшую ступень.

    И он покровительственно похлопал меня по плечу.

   Уставший, я не мог скрыть своей радости и удовлетворения – меня оценил такой ас от следствия! Значит, быть мне скоро у них, в следственном управлении.

     Однако, когда они уехали, я завяз с делом. Убийца утверждал, что убил четверых рыбаков, когда они пытались в рыбацком домике надругаться над ним. Убив их топориком, он испугался и сжег дом вместе с трупами. Надо сказать, в пользу его версии говорило то обстоятельство, что убитые были ранее судимыми.
 
     Кто-то из них был даже рецидивистом. Я проводил многочисленные экспертизы, и все это время убийца не один месяц сидел в следственном изоляторе, пока прокурор не сказал мне: «Хватит! Больше срок содержания под стражей я не продлеваю! Принимай решение!»

    Я не решился предъявить окончательное обвинение. По тем временам для этого рыбака это повлекло бы высшую меру наказания – смертную казнь.

     Но я не отважился признать здесь и самооборону. Я изменил подследственному меру  пресечения на подписку о невыезде, рассчитывая некоторыми дополнительными экспертизами добыть хоть толику новой информации. Но подследственный, оказавшись на свободе, скрылся. Трезво, видимо, понимал угрозу для себя смертной казни.

      Дело зависло. И я затем сам надолго завис в том городке, как бесперспективный следователь.

     После этого мне крайне неловко было встречаться с Зайцевым. Его  работу я бросил тогда, можно сказать, псу под хвост. Встречаясь с ним в Екатеринбурге на следственных семинарах, я чувствовал себя под его взглядом, и без того колючим и насмешливым, шелудивым псом.

    Тем более, сейчас, попав в новый следственный отдел, можно сказать, созданный им, я был удивлен. За эти несколько месяцев моей здесь работы, я увидел, что это был уже другой, не тот Зайцев.
 
     Откровенно говоря, мне было непонятно, когда ему удавалось заниматься делом. Он только и делал, что ходил с инспекторскими проверками по соседним кабинетам и соблазнял следователей на покупку у него какого-то знаменитого, чуть ли не коллекционного охотничьего ружья. Однако было понятно, что это ружье ему дорого, и он никому его не уступит.

     Думаю, что это был для него лишь повод похвастаться своим охотничьим снаряжением, да рассказать очередную охотничью байку. Хотя в какой-то момент мне стало казаться, что Зайцев никакой не охотник, а он всего лишь таким образом шутки ради обыгрывает свою звериную фамилию.

     Вообще-то, ему больше подходила бы фамилия Медведев, нежели Зайцев. Несмотря на то, что он, казалось, вжимал свою голову в плечи, он был высок, широк в плечах. Правда, атлетом назвать я бы его не решился. Уж очень явственно выпирало, облеченное в пуловер, пивное брюшко, которого он, определённо, стеснялся. Поэтому помимо пуловера на нем постоянно был очень просторный, всегда расстегнутый двубортный пиджак. Под стать сложению и голос его был густоват и низок. Пожалуй, отпусти он бороду и сделай взгляд похитрее и послаще, ему можно было бы читать проповеди в церкви.

     – А-а, бездельник!– грубовато обратился Зайцев ко мне.– Всё сидим, да штаны протираем? Нет, чтобы запастись протоколами да отправиться по следам преступления…

     Он, опустив глаза на задымившийся табачок,  раскурил свою трубку. Возможно, ему просто лень было идти в курительную комнату, и он предпочитал подымить у соседа.

     – Ну, что ты надумал? – он, удовлетворённо выдохнув дым, тут же выцепил взглядом лежавший на столе протокол допроса Корнеевой; небрежно, сминая углы документа толстыми пальцами, взял его. Пробежался глазами, отставив в сторону свою дымящуюся трубку.

     – У тебя, Иван Иванович, тут неувязка, – произнес он через пару минут. – Записано: «Что у него находилось в дипломате –  я не знаю». А перед этим, в начале протокола: «Он дважды пересчитывал деньги, перекладывал пачки с деньгами». Уточняй. А то непонятно – либо это твоя погрешность, либо  опорная деталь, за которую необходимо зацепиться в расследовании.

     Затем он отложил протокол, пыхнул трубкой, наполнив мой кабинет сладковатым, густым дымом кубинского табака, и хитровато посмотрел на меня:

     – Не выдохся ещё?

     Я пожал плечами. Мне казалось, что мой перевод в этот отдел из провинциальной прокуратуры открывал для меня новые горизонты и был, по сути дела, признанием моих потенциальных возможностей.

     И не дожидаясь ответа, уже сердито, Зайцев произнес:

     – Ну, так что ты надумал с ружьем? Покупаешь? Пока дешево отдаю!
               
     Застегивая на ходу молнию на своей ветровке, я энергично – Зайцев меня немного завёл-таки – спускался вниз, минуя лестничные марши один за другим.

      «Уралхимпласт» находился на этой же улице, на несколько кварталов ближе к Исети, в старом   монументальном пятиэтажном здании, напичканном множеством контор. Здание так и называлось «Дом контор». Архитектурный памятник советскому конструктивизму середины двадцатого века.

     А еще пару кварталов ниже – «Белинка», областная библиотека имени Виссариона Белинского. Там когда-то любил я в тишине, несмотря на многолюдность большого читального зала, сидеть за столом, погруженный в очередную книгу. 

     Этот мир, очерченный желтым кругом света моей настольной лампы, незаметно, через горловину моей фантазии, перетекал в другой, более реальный, хотя и фантастический, более великий, хотя и невидимый. И удерживал меня в этом мире только один человек – прекрасная девушка в отделе выдачи книг.

      Несмотря на свою поглощенность книгой, я постоянно видел ее своим внутренним оком, видел ее строгое, видимо от сознания своей красоты, лицо, ее ярко желтую кофточку. Я был влюблен в нее уже около года, но в завоевании ее сердца продвинулся пока мало. Узнал только, что ее зовут Светланой…

    Тогда мне казалось, вот она, моя женщина! Прекрасная Светлана!

     Проехав на троллейбусе пару остановок, я скоро оказался в длинных изогнутых коридорах. «Уралхимпласт» занимал одну-единственную комнату. Но только согласно учредительным документам.

      На деле реального офиса у предприятия не было. По этому адресу находилась фирма, торгующая водяными фильтрами и не имеющая никакого отношения к Корнееву. Придется возвращаться ни с чем. Хотя почему же ни с чем? У меня появилось основание сомневаться в законности бизнеса потерпевшего. По крайней мере, стало вырисовываться направление, в котором стоит устремиться в своем поиске.

     По учредительным документам предприятие Корнеева разрабатывало технологию производства экологической пластиковой тары. На деле, получается, он занимался чем-то иным. А раз так, то можно говорить о существовании некоего круга лиц, чьи интересы замыкаются на извлечении прибыли в мутной воде незаконного бизнеса.
 
     Возникает вопрос – чем же реально занимался потерпевший? На него ответ можно будет получить только от самого ближайшего окружения Корнеева Павла. Вдова прояснить здесь ничего не смогла.

     До «Белинки» было недалеко – всего лишь одна троллейбусная остановка, и я, почему-то, захотел проехаться туда. Не был я там лет шестнадцать. Оказавшись в библиотеке, я просмотрел в отделе кадров все данные на работников библиотеки по имени Светлана. Среди них не было ни одной ровесницы Корнеевой. Значит, я ошибся. Это не та Светлана.

http://www.proza.ru/2012/02/27/1239  (продолжение)