Последний командорский совет - Кн. 3, гл. 17

      Наши капитаны на “Проныре» и «Надежном» долго не могли взять в толк, что такое происходит внизу на планете. Что за заварушка там завязалась, кто в кого и по какому поводу палит. С замиранием сердца они допустили даже, что их люди передрались из-за сокровищ. Все эти дрожащие кадры с камер на шлемах, бегущие матросы, пальба, крики, на которые накладывались всевозможные шумы и помехи, не позволяли разобраться в сути происходящего. Ясно было одно: люди слишком заняты спасением собственных жизней, чтобы обращать внимание на требовательные запросы Эйтуары и Кадыка.
      Даже боцман в суматохе не мог дать четкий ответ, кто в кого стреляет, и почему они бегут.
      – Твари… Напали… Отступаем…– одышка мешала ему говорить.
      Однако оставалось неясным, кого он обозвал «тварями»?
      Постепенно из отрывочных фраз у предводителей пиратов сложилась кое-какая предварительная картина. И все же Кадыку и Эйтуаре пришлось дожидаться, пока челноки поднимутся в воздух, прежде чем они получили действительно исчерпывающий и вразумительный доклад.
      – Итак, на вас напали амальгиты? – подбил итог Кадык.
      – Так точно, капитан.
      – И каковы потери в людях?
      – Четверо из десяти.
      – А у нас, помощник Зяблик? – спросила Эйтуара.
      – Два погибших и… оба пленника сбежали.
      – Эта Малявка не предупредила нас, что амальгиты способны нападать! Пришли мне ее, Эйту. Я задам ей пару неприятных вопросов.
      Но тут Эйтуара неожиданно встала на защиту Эли:
      – Ни-за-что! – раздельно произнесла она.
      – Отдай мне ее! Я порву ее в клочья! – прохрипел Кадык, раздувая в ярости ноздри, но теперь он уже злился больше на Эйтуару из-за ее упрямства.
      Они разговаривали по видеосвязи, находясь каждый на своем корабле.
      – Малявка моя пленница! Так мы договорились с самого начала, и она останется на «Надежном»!
      – Тогда я сейчас сам приду на «Надежный», чтобы с ней как следует потолковать!
      – Приходи, только сам. Своих людей лучше оставь на «Проныре»!
      Кадык не послушал. Когда спустя несколько минут он появился у шлюзового люка, за его спиной стояли человек шесть вооруженных пиратов.
      И с чем же они столкнулись, когда люк со стороны «Надежного» открылся?
      С баррикадой из мешков с песком и с двумя лазерными пушками, нацеленными на них.
      Тут же находилась и Эйтуара.
      – Я же тебе сказала: приходи один!
      – Та-ак, – протянул Кадык, – и с каких же пор мы стали устраивать засады?
      – Это не засада, а блок-пост. С тех самых, как к нам пытаются вломиться, вместо того, чтобы просто войти.
       – Пусть так… Вы все, – не оборачиваясь, приказал Кадык своим людям, – отправляйтесь обратно.
      – Свой пилум… ты тоже можешь отдать им: поверь, на «Надежном» тебе ничто не угрожает!
      С явным неудовольствием, оглядев сначала Эйтуару с головы до пят, Кадык все-таки подчинился.
      
      
      – …Я не знала! Отец ничего мне про это не говорил! – плача, стояла на своем Эля, как всякая женщина в ее положении, то есть, обманувшая в чем-то мужчину.
      «Никогда не сознавайся!» – гласила бы первая заповедь библии для женщин, если бы таковая существовала на свете. Наученная матерью, или интуитивно, но Эля следовала этому правилу с обычным женским упрямством, диктующим ей эту линию поведения даже в совершенно очевидных случаях, что до невозможного бесит мужчин. Она твердила свое несмотря, что Кадык болевым приемом выворачивал кисть ее руки.
      – Ну, все, довольно! – вмешалась, не выдержав, Эйтуара, в которой заговорила женская солидарность, освободив тем самым всхлипывающую девушку от пытки. – Если она и скрыла правду, теперь это уже ничего не изменит!
      – Почем ты знаешь, может, у нее за пазухой припасена еще парочка таких сюрпризов, о которых нам лучше было бы узнать прямо сейчас?.. Ведь так? Я прав? – в крике склонился Кадык над вздрагивающей девушкой, подобно разъяренному хищнику над трепещущей жертвой.
      – Если она что и скрывает, мы все равно об этом узнаем! Давай лучше займемся разрешением возникшего кризиса. Сейчас челноки проходят дезинфекцию. Но я уже передала Хлысту, чтобы он, как только освободится, присоединился к нам. Пойдем отсюда в капитанскую. Там нам никто не помешает.
      Они перешли в капитанскую, оставив Элю в одиночестве утирать слезы.
      Ожидая Хлыста, Кадык нервно ходил по каюте, а Эйтуара, сидя за столом, подперев голову одной рукой, другой играла со стилосом, то роняя, то снова пытаясь поставить его вертикально.
      Прошло еще минут десять, прежде чем на пороге появился Хлыст. Вместе с ним в капитанскую каюту вошел и я.
      – А этот что тут делает? – удивился Кадык.
       – Это я попросила Красавчика прийти. Он лучше всех знает Толстяка и Шило: сможет подсказать, как они поведут себя в разных ситуациях… Рассаживайтесь и начнем совещание.
      Сначала Кадык и Эйтуара попросили нас в подробностях описать события, свидетелями и участниками которых мы являлись. Затем Кадык заявил:
      – Вам не следовало драпать с планеты! Надо было переместить челнок к шлюзу «Эфтиага» и расстрелять этот чертов люк из пушки!
      – Капитан, – обиженно оправдывался боцман, – возникла паника. Люди не были готовы, что их атакуют какие-то деревья. Теперь-то они уже оправились, и в следующий раз проявят себя, как надо.
      – Они сразу должны были проявить себя, как надо! – ворчал Кадык. – Как прикажу сейчас казнить за трусость каждого второго…
      – У тебя и так погиб почти каждый второй, – напомнила Эйтуара. – Сосредоточимся лучше на главной проблеме… Красавчик, как, по-твоему, хватит у Шила духу осуществить свою угрозу?
      – Дисциплину надо поддерживать крутыми мерами! – продолжал твердить свое Кадык.
      – Если его довести до крайности, то да, – сказал я. – Но я уверен, он рассчитывает, что вы пойдете на уступки.
      Кадык вспыхнул:
      – Черта с два! Он бросил нам вызов! У него в руках мощный боевой корабль! Чем больше мы дадим ему времени, тем больше вероятность, что он сумеет наладить работоспособные системы. Мое мнение: надо сажать рядом наши звездолеты и взорвать шлюзовой люк «Эфтиага»! А там и брать их тепленькими, пока они ни о чем не подозревают!
      В мои планы предложенный блицкриг Кадыка ну никак не вписывался, поэтому я возразил:
      – Вот-вот, именно такие действия и могут толкнуть Влада на крайний шаг.
      – А что же ты предлагаешь, Красавчик? Сдать ему «Надежный»?
      – Не совсем.
      Кажется, захваченный событиями, Кадык совсем позабыл о нашей личной договоренности: я похищаю и увожу Эйтуару на «Надежном» с частью сокровищ, избавляя его от конкурентки на пост капитана «Проныры», причем весь ее экипаж остается в его подчинении. Неважно, сколь серьезны и искренни были намерения Кадыка, возможно, теперь он уже пересмотрел свой первоначальный план, но напомнить ему о нем было самое время.
      Чуть отстраняясь назад, чтобы никто другой не заметил моего знака, я ему подмигнул, прежде чем сказал:
      – Я думаю, надо потянуть время до окончания срока ультиматума, а когда Влад выйдет на связь, сообщить, что мы принимаем его условия. «Надежный» мы посадим, но устроим на нем засаду. Вик притворится, что он уже не подчиняется Эйту, а подчиняется мне. Толстяк и Шило поднимутся на борт и угодят в ловушку.
      – А что, мне план нравится, – протянул Кадык, не спуская с меня настороженных глаз.
      Эйтуара, которую коробила сама мысль, что она может даже понарошку лишиться власти над кораблем, засомневалась:
      – Что если на борт они поднимутся не вместе? Что если это сделает, например, один Толстяк и потребует передачи пароля, в то время как Влад останется дежурить при бомбе?
      – Скорее всего, так оно и будет!
      – И что тогда?
      – Подумаешь! Толстяк мягкотелый. Надавим на него, и он скажет Владу все, что мы от него потребуем! – небрежно отмахнулся я.
      Эйтуара прожгла меня свирепым взглядом. А еще хотела уверить меня, будто не испытывает к Нику никаких чувств!
      В этот момент свое слово вставил боцман Хлыст:
      – Присоединяюсь к плану Красавчика.
      – Ты снова в меньшинстве, Эйту, – констатировал, ухмыляясь, Кадык. – Говорил тебе, принимать решения не женское занятие!
      – Иди к черту! – огрызнулась Эйтуара.
      На этом заседание командорского совета завершилось, и никто из нас тогда не предполагал, хотя может быть где-то в глубине души предчувствовал, что оно окажется последним. Детали предстоящей операции Эйтуара и Кадык решили обговорить позднее. Пока же капитаны занялись приведением в порядок челноков и подготовкой звездолетов к расстыковке. На Амальгаму сядет один «Надежный». «Проныру» решено было поберечь: в случае повреждения обоих звездолетов, все мы рисковали навсегда застрять на Амальгаме.
      Пока мы шли вместе по коридору, Кадык спросил меня:
      – Ты выудил у нее пароль? – имея в виду Эйтуару.
      – Нет. Но к назначенному часу я буду его знать, – заверил я.
      – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – кивнул он в ответ, после чего каждый свернул в свою сторону.
      

      Итак, 24 часа ультиматума. Нет, теперь уже оставалось 22! И даже 20, учитывая время, на которое была запланирована расстыковка звездолетов. Боюсь, я не успею. Беда в том, что мне не был известен основной параметр. Но если сравнивать с тем, как быстро Лусу удалось провернуть свою махинацию, надежда сохранялась. Иначе все пришлось бы откладывать на неопределенное время, а изменившийся расклад, мог привести к непредсказуемым последствиям! Так что терять нельзя было ни секунды, и я незамедлительно принялся за дело.
      Сначала я навестил Элю. Наверно, ей хотелось поплакаться у меня на груди, рассказать, какие пытки она вынесла от Кадыка, но мне было не до сентиментальностей. Успокоив ее коротким замечанием, что все теперь позади, я быстренько просмотрел ее переводы отмеченных мной параграфов. Задав ей несколько дополнительных вопросов, я забрал планшетку с собой и направился в трюм к контейнеру Луса.
      Пучок привычно присоединился ко мне. Но это был, пожалуй, тот единственный и исключительный случай, когда я ничуть не возражал против его присутствия. Более того, оно мне было крайне необходимо для осуществления моего плана.
      Хитростью я заставил простодушного пирата пройти процедуру сканирования у саркофага Луса. Потом, используя заранее скаченные файлы видео о нашей стычке с амальгитами, и оживляя в памяти образ Хомшии, занялся пространственным моделированием. Вы помните, я вам уже говорил, что меня всегда увлекала творческая работа с графическими редакторами? Теперь мой опыт пришелся, как нельзя более кстати.
      – Вот, – показал я Пучку результат своего труда, – так бы ты отвратительно выглядел, если бы споры амальгитов взялись переделывать тебя изнутри.
      – Ну и урод, – покачал головой Пучок. – Подаришь мне такую фотку? Покажу корешам.
      – Обязательно, сколько захочешь. Но только позднее, потерпишь?
      – Заметано, – согласился он.
      Самым трудным было запустить аппарат в работу. Не в плане его подключения к энергоснабжению – с этим, как ни странно, все обстояло прекрасно. Причем настолько, что озадачило нас с Владом еще после первого запуска саркофага. Молекулярные процессы, несомненно задействованные при создании роботов, обыкновенно весьма энергоемки. Но откуда, не подключенный к бортовой сети, саркофаг черпал энергию, для нас тогда осталось загадкой. Сейчас же меня волновало в основном то, правильно ли и в полном объеме ввел я данные, используя криво переведенные инструкции?  Выйдет ли конечный продукт именно таким, каким я задумал? Это решало все.
      Саркофаг заработал, его индикаторы замигали, на дисплеях появились замысловатые кривые.
      – Пойдем, пусть пока прогревается, – обманул я Пучка.
      – А что будет потом?
      – Потом? Потом мы на нем распечатаем для тебя целую стопку фотографий. Сможешь раздарить всем своим приятелям.
      – Пойдем, – охотно согласился Пучок, заранее предвкушая приятный для себя момент.
      Мне же еще предстояло заняться миниконтейнером.
      С виду он напоминал пробирку, но имел металлический корпус и герметично закрывался. Он отлично умещался на ладони, и потому мне не составило труда тайком пронести его на звездолет, просто зажав в кулаке. Пока мы находились на Амальгаме, я зачерпнул в него болотной воды, но так, чтобы никто не заметил. Разумеется, зараженная спорами амальгитов, она представляла бы серьезную угрозу для всех людей на звездолете, и потому, прежде чем использовать ее в своих целях, я должен был подвергнуть жидкость термической или лучевой обработке. Главным ее ценным качеством, в моих глазах, был ее запах, который я и задумал использовать по полной программе.
      Итак, секунды текли.
      Час «Х» близился.
      Теперь все зависело от искусной постановки.