Широка река, глубока река...

Валя вот уже год как работала на новом месте, рассчитавшись с ЦБК, устроилась на другой комбинат, и хотя работа сменная и тяжёлая, но её устраивала. Деньги пусть и небольшие, зато практически всегда выплачивали без задержек. А это очень важно. Ведь ей одной приходится поднимать двух дочек. Правда, старшая, можно сказать, «отрезанный ломоть», окончила школу, училище на парикмахера, заочно учится в
институте и вот уже второй год живёт с молодым человеком. Они решили уехать на Север за "большими деньгами".
Дома осталась только Ксюша – пятиклассница. Но жить на одну зарплату тяжело. Хорошо, что дочь помогла в прошлом году собрать сестру в школу, да частенько подбрасывает переводы, то на триста, то на пятьсот рублей, а то и на тысячу. Муж Рустам понимает ситуацию и не только разрешает посылать деньги, но и сам, ежемесячно отправляя денежную помощь на родину в Абхазию, и тёще отправляет перевод.
В одной смене с Валентиной трудилась женщина – хохотушка-веселушка Кристина. В глаза её называли Кристина Ивановна, а между собою ласковым прозвищем «колобок» –
за полноту фигуры. Жила она с мужем, а так как детей им Бог не дал, может, поэтому муженёк её всё чаще стал прикладываться к пузырёчку с «зелёным змием».
Семьи жили в двух шагах друг от друга. Часто на работу и с работы ездили вместе. Незаметно сдружились. А зимой, чтобы не тратить денег на проезд в битком нагруженном автобусе и сэкономить время, бегали по застывшей Сухоне. Тропинка, хорошо натоптанная, на твёрдом, толстом льду, вела прямо от центра города – на одном берегу, к воротам предприятия – на другом. Не нужно было давать крюк через весь город, пусть даже на автобусе, экономили минут двадцать.
Стояла середина марта, с утренними заморозками и дневными оттепелями. Днём прозрачные капельки-слезинки быстро стекали с длинных хрустальных сосулек. К вечеру звонкая капель прекращалась, и оттаявшие неглубокие лужицы покрывались тоненьким ледком.
Смена выдалась тяжёлая, всю ночь гнали брак, никак не могли настроить станок. Измученные работой, уставшие, они сидели в раздевалке и тихо переговаривались.
Кристина вздохнула:
– А знаешь ли, подруга, что наш автобус только что отчалил? А следующий рейс не раньше, чем через час. А знаешь ли ты, подруга, что…
Но Кристина не успела закончить фразу.
– Знаю, подруженька, знаю. Но меня сейчас беспокоит дочь, сколько раз не набирала номер телефона, не отвечает. Возможно, что Ксения до сих пор спит, а у неё сегодня контрольная по математике, да ещё первым уроком.
Тогда спутница приободрилась:
– Решено: идём по реке, и ты спокойненько успеешь разбудить непутёвую дочь к началу уроков.
На что у Вали округлились зелёные глаза, и она возмутительно фыркнула:
– Что я, по-твоему, похожа на дуру, которая собирается идти весной по реке? Да ты знаешь, какие сейчас полыньи широкие да глубокие размыло? Несколько лет назад не в марте, а в феврале два парня шли по реке ночью, и никто не видел, что с ними случилось, да только весной выловили. По одежде только и узнали, кто такие…
Вдруг Валентина взглянула на часы и замерла: восемь утра! Ещё раз попробовала дозвониться, но никто не отвечал. Сделав серьёзное выражение лица, она внимательно посмотрела на спутницу. Перед ней сидела невысокая, средних лет женщина, но по годам ещё «не ягодка». Длинные, тёмные, без проседи волосы зачёсаны назад и собраны на макушке. Нос прямой с горбинкой, тонкие узкие губы. Глаза крупные, небесно-голубые, как два бездонных озера. Кристина почти никогда не пользовалась косметикой, потому что верила: муж за природную красоту полюбил! Телосложение, конечно, «сложное», не зря называют «колобком». Но на удивление всем эта толстушка была весьма проворной, можно даже сказать – юркой.
Валентина же – полная противоположность подруги: высокая, стройная, белокурая, с пухлыми губами и курносая. Всегда тщательно нанесён макияж, но в меру.
И вот Валюша, ещё раз всё хорошо взвесив, проговорила:
– Ну, что, подруженька, делать нечего, придётся идти по реке. Автобусом не успеваю. Дай Бог, чтобы сегодня ночь была морозная, и пусть все полыньи затянет прочным ледком…
Кристина даже на минутку вспыхнула:
– Чего каркаешь? Сколько раз ходили, переходили, и всё ничего, а тут – капризы. Пошли и точка!
Они вылетели на улицу, как вихрь снежный. Утро выдалось морозное, ветреное, ясное солнышко только что озарило первыми нежными лучами горизонт. Кристина натянула на уши шерстяную шапочку и спрятала голые руки в рукава. Зимнее пальто было длинное, она не успела сменить гардероб. А её подруга ёжилась от холодного северного ветра, и хоть руки были в тонких вязаных перчатках, она периодически прятала
их под мышками протёртой кожаной куртки.
Путешественницы осторожно спустились с берега и встали, казалось бы, на твёрдый, прочный лёд. Кристина пошла первой. Сначала шли потихоньку, так как первая из женщин сначала пробовала лёд ногой, немного постукивая, и только потом ставила ногу. Когда до берега осталось не больше пяти метров, она вдруг осмелела, топнула со всей силы правой ногой:
– Вот видишь, подруга, испытания закончились, дальше можно идти смело-о-о, – не успела закончить фразу, как нога продавила тонкий ледок и погрузилась в образовавшуюся полынью, из которой фонтаном выплеснулась прозрачная волна ледяной воды. И, не поняв, что произошло, второй, левой ногой соскользнула туда же. Промоина мгновенно увеличилась в размерах, и бедняжка быстро погрузилась в бездонную пропасть. Валентина успела схватить её за меховой воротник, и тянула изо всех сил, опустившись на колени. Не замечая, что плачет, начала громко
кричать:
– Помогай, выбирайся…
Руками Кристина цепко хваталась за кромку льда, но он с треском обламывался, и руки с острыми, как лезвие сабли, льдинками вновь мгновенно тонули. Сапоги, наполнившись водой, тянули вниз. А Кристина еле слышно осипшим от испуга голосом шептала:
– Валя, помоги...
Силы оказались не равными. Валя истошно закричала:
– Помогите, хоть кто-нибудь!
Но тропинка находилась далеко от жилых домов...
Валентина в оцепенении немного подождала, надеясь, что ещё можно что-нибудь сделать, а потом по-пластунски поползла обратно на предприятие за помощью.
– Мама, не забирай меня. Ксюша ещё не сможет жить одна. Мама оставь мне жизнь ради дочерей, твоих внучек. Мама, прости меня, – мысленно просила Валентина, а
дрожащими от волнения руками цеплялась за лёд и медленно, но уверенно продвигалась вперёд. Перед глазами встали события двадцатилетней давности. Её мама утонула в Сухоне, и она заново пережила весь кошмар того времени.
Сколько времени испуганная женщина ползла, не знала, добравшись до берега Валентина, резко вскочив на ноги, побежала. За доли секунд она преодолела расстояние до цеха, с шумом распахнула дверь начальника и белая, как мел, с
дрожащими синими губами бессвязно начала объяснять:
– Там… Крис… Ут… Под вод… Не дос…
А руками постоянно показывала в сторону реки. Дальше для Валентины всё происходящее было, как в тумане. Её под руку взял начальник цеха, и они пошли к реке. Там уже сбежались работники предприятия, прибыла машина МЧС, водолазы в полном обмундировании. Рядом с ней стояла машина «скорой помощи». Валя только увидела большую, чёрную, пугающую полынью и потеряла сознание.
Очнулась она дома. Рядом сидела медсестра, дочь и мастер смены. В голове неосознанно блуждали мысли: «что они здесь делают?» А перед глазами отчётливо всплыла утренняя драма. Горячие слёзы потекли из глаз, не было ни сил, ни желания вытирать их. Только дочь, находясь у изголовья, осторожно тоненькими, длинными пальчиками вытирала мамины слёзы на щеках. И еле слышно шептала:
– Мамочка, успокойся! Всё уже позади! Всё будет хорошо!
Валентина хотела что-то произнести, но сознание будто отключилось, и она провалилась в глубокий сон. Очнувшись, вдруг поняла, что очень сильно обморозила руки, но свою боль она не чувствовала, а только все сорок дней отчётливо слышала
слова Кристины: «Валя, помоги!» Она грешным делом подумала, что, наверное, с ума сошла. Но что делать – не знала. Встречаться с мужем Кристины было стыдно, неловко, как будто она во всём виновата, что не уберегла подруженьку. Не смогла отговорить, хотя у самой определённо было предчувствие.
…В дверь тихо постучали, и, не дожидаясь ответа, широко распахнули. На пороге стоял Сергей:
– Валя, пойдём, поможешь.
И в этот момент, как камень с души слетел, через силу улыбнувшись, она пошла собираться на поминки.
На следующее утро звон в ушах как отрезало. Всё успокоилось.