Глава 46. Грандиозная пьянка

Лирическое отступление.


Сильно пьяный человек вызывает у меня смешанные чувства. С одной стороны – отвращение. А с другой, даже неудобно говорить, --  ностальгия. Моё детство и юность пришлись на 70-е, 80-е годы,  восприятие мира деформировано и с этим ничего поделать нельзя.

Лично мне кажется, если сильно напоить человека любой национальности он становится русским. Наверное, потому что это привычное, если не сказать -- естественное состояние русского человека. И даже больше – советского человека. Таки большевикам удалость создать новую общность – советский народ. Живуч, не смотря на нечеловеческие условия. А возможно благодаря им. Неприхотлив. Беспринципен. Беспощаден к себе и соответственно к окружающим. При наличии цели – роет землю как экскаватор, при отсутствии оной – занимается самобичеванием, саморазрушением и бесконечными разговорами о высоких материях вперемежку со сплетнями… 

Так вот. В  результате большой идеологической воспитательной и работы была выведена новая общность – советский народ. Без национальной принадлежности, без религии, без денег и без свободы. Без корней и без веры. Её заменил Великий Авось. Единственный и Всемогущий. Ему поклонялись все от генсека до гомосека. Потому что надеяться больше не на кого и не на что.  Так и жили -- Авось пронесёт и Авось проскочит. И он нёс, как мог, долгие годы. Двойные стандарты стали нормой жизни. Неписанные законы стали сильнее законов государства. Государство превратилось в мафиозную структуру. Но это там, на верху… Где ревёт ветер и шумят кроны корабельных сосен. А внизу… тишина… Народ жил в неведении и был совершенно не в курсе дел. У него свои мелкие, но очень личные заботы. И свои жизненные правила. Например, воровство у государства – рядовое событие и следовательно является нормой жизни. Украл у конкретного человека – стыд и позор.

 Если ты напился, но не упал мордой в салат – то ты не напился. А если на завтра помнишь, что с тобой было вчера – вообще серьёзный человек с железной волей. На тебя можно положиться в трудную минуту. Одним словом -- герой. Мужчина, который пьёт только по праздникам, в день получки и аванса, в субботу, на днях рожденья, свадьбах и поминках – считается не пьющим. И вообще существует стойкое убеждение ставшее аксиомой, что выпивка в определенные даты дело нужное, важное и полезное. Я не побоюсь этого слова – богоугодное.  А в будние дни – позор, грех и разрушение здоровья. Алкоголиком объявляется человек, который из-за пьянки уже не может ходить на работу. Если же он пьёт то же количество и даже больше  но при этом работает и приносит деньги в семью – то он просто поддаёт. А как же иначе? Ведь он владеет ситуацией. А разве про алкоголика такое сказать можно? Дорогой читатель, ты спрашиваешь, а как же алкогольная зависимость? Ну конечно она существует. Но это вовсе не критерий. Потому что при достижении определённого возраста она формируется почти у каждого гражданина Великого и Жалкого Советского Союза… Ты хочешь поспорить? Тебе обидно за страну, за народ и за себя в частности? Тебе нравится твоя страусиная политика? А может всё-таки вынь голову из задницы и просто предложи своим самым близким друзьям, сходить в баню без пива. Или в лес-- без шашлыков и водочки. Да просто попробуй гостей своих угостить хорошим ужином без… алкоголя. В лучшем случае тебя не поймут. А в худшем – к тебе больше никто не придёт, к себе не позовет и в бане никто веничком не попарит… Так что же делать? Неужели положение столь безнадёжно? Вот вся Европа пьёт – алкоголизма нет, Кавказ пьёт – по сто лет живёт. А в Белоруссии согласно официальной статистике 80-х  ни один механизатор до пенсии не доживал. Пенсия, между прочим, в шестдесят… Может мы пьём больше? Мы пьём не больше. Да мы просто не можем остановиться, пока есть водка  на столе. Это уже не зависимость – это полная потеря чувства реальности и осознания кто ты и что ты. Неужели совсем не осталось людей, которые не пьют. Как же есть и такие… Как правило им просто больше нельзя, они свою цистерну выпили… Они бы рады выпить да здоровье не позволяет… Но почему, почему? Талантливые, добрые и умные люди бухают? А что делать? И главное зачем? Разве мы плохо живём? --- А разве хорошо?... 

…Но всё это стало ясно и понятно теперь, когда прошло много лет… А тогда – никто ни о чём не задумывался… Поэтому дорогой читатель ты сильно не возмущайся что герои моих рассказов частенько выпивают… Время было такое… Это никого и ничего не оправдывает, но многое объясняет… Я просто как зеркало отразил ту реальность в которой вырос… Но это моё прошлое… моя юность… моя любовь… Я старался писать честно и надеюсь, у меня получилось…
…Однако, чтобы ясно увидеть происходящее понадобилось не только отдалиться во времени, но и в пространстве. Книга эта написана в Израиле через двадцать пять лет спустя после отъезда… А  вообще, автор заботливо предупреждает :

ЧРЕЗМЕРНОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ АЛКОГОЛЯ ОПАСНО ДЛЯ ВАШЕГО ЗДОРОВЬЯ!

А теперь собственно рассказ…


Грандиозная пьянка

Наступил долгожданный субботний вечер. За окном мела и выла февральская вьюга , заставляя  поздних прохожих поднять воротники и ускорить шаг. А на столе друзей ожидала высокого качества самогонка, привезённая из забытой богом Полесской деревни. Только парни сделали премедикацию как в дверь настойчиво постучали. (Премедикация – это (лат. prae- впереди, перед + medicatio лечение) — специальная фармакологическая подготовка пациента к хирургическому вмешательству с целью обеспечения психоэмоционального комфорта, снижения рефлекторной возбудимости, болевой чувствительности, секреции слюнных и бронхиальных желез, потенцирования действия общих анестетиков. В данном случае – сленг. небольшая доза алкоголя перед предстоящей выпивкой) На пороге стоял Рома по фамилии Короткий.  Ирония судьбы заключалась в том, что был он без малого два метра росту. Еще на первом курсе, когда начали изучать латынь друзья-студенты сразу перевели его фамилию. Так он стал Бревисом. А уже через полгода многие новые знакомые были твёрдо уверены, что это и есть настоящая фамилия .

Обитатели комнаты Рому знали. Заметная фигура. И не только благодаря габаритам. Бревис был большой любитель повеселиться, и рассказы о его похождениях были у всех на слуху.
Однако знакомы ребята  не были и слегка удивились неожиданному и незваному гостю..
-- Я с неофициальным  дружеским визитом—объявил Бревис. Наслышан о ваших подвигах на алкогольном фронте. Хочу  так сказать вызвать на дуэль. С этими словами он достал из саквояжа три бутылки пшеничной.
 Парни молча переглянулись, и удивлённо пожали плечами. Толмачь утвердительно кивнул,  широким гостеприимным жестом приглашая к присоединится к коллективу.
--Ну что ж, товарищ по диагнозу! Милости просим  в наш клуб анонимных алкоголиков. Это была шутка.  Никто себя, разумеется, алкоголиком не считал. Хотя отдалённый прогноз был явно не благоприятный.   

На столе скромно стояла отпитая на четыре пальца трёхлитровая банка самогонки. А на подоконнике ожидая своей очереди, пристроились прохладные пивные бутылки. Из щелей старой рассохшейся рамы веяло стужей, и пиво охлаждалось без холодильника старинным дедовским способом.
Федос  сразу сказал, что на первое место он не претендует, и может просто поддержать компанию. Однако сборная 141 гвардейской комнаты --Толмачь, Гербарий, и Загуляй без страха подняли брошенную перчатку и приняли вызов. Все они были действительно стойкими бойцами и пользовались  заслуженной славой. Каждый из них мог выпить неограниченное количество водки и не упасть при этом мордой в салат.

Три бутылки водки улетели мгновенно, как испуганные вороны  и ребята методично приступили к уничтожению самодельного зелённого змея. Гостинец из деревни был гораздо крепче водки и вставлял не по-детски. Заботливая мама Толмача гнала для себя, не на продажу. И надо заметить не перевелись ещё на Полесье народные умельцы. Участники соревнования поневоле  сбавили  темп, но довольно уверенно  дошли до середины банки. Тут Загуляй встал и со словами: «Пусть победит сильнейший»,  скрылся в тумане. Когда ёмкость уже подходила к концу Гербарий выбросил белый флаг, однако никуда не ушел, а остался в качестве секунданта на добровольных началах. Наконец, допиты последние капли самогонки и Толмачь сфокусировав взгляд на сопернике старательно выговаривая слова спросил:
-- Ну что до победного?
Бревис в знак согласия молча кивнул. Говорить он явно не хотел – видно берёг силы для финишного рывка. Гербарий вызвался сбегать на такси и со скоростью инвалида с ампутированными ногами тронулся в путь. Не смотря на разницу в весовой категории Толмачь выглядел лучше своего соперника. Он не ронял голову и мог пассивно поддержать разговор на общие темы. У Бревиса же появились первые признаки слабости -- время от времени он зависал, проваливаясь в сон, и только нечеловеческим усилием воли заставлял себя держать глаза открытыми. Гигант бы с удовольствием сошёл с дистанции, но не привыкшие к поражениям эго не позволяло ему сдаться живым на милость победителя. Как говорится – Aut cum scuto, aut in scuto (Aut cum scuto, aut in scuto --со щитом или на щите).

На дистанцию, которую в обычном состоянии  уходит минут  десять сегодня у Геры ушло не менее  часа.  Однако соревнующиеся выпали из временного потока. Им  показалось, что прошло максимум минуты три-четыре – не больше. В руках лихой гонец держал две бутылки водки. Поймав на себе взгляд  Бревиса в котором в равной пропорции смешалось удивление и отчаяние, простодушно объяснил:
-- Ну, чтоб два раза не ходить…
К огромной радости Ромы в комнату неожиданно влетел Толик и выпалил:
-- Ребята срочно нужно горючее! Уступите, вам уже давно хватит!  Вы ж просто продукт переводите!--  и буквально вырвал одну бутылку из рук Гербария. Потом ещё раз пристально оглядел присутствующих и забрал вторую. Завтра верну! – для вашего же блага—добавил он и убежал. Гербарий беспомощно развёл руками.
Толмачь сидел с каменным лицом и по обилию эмоций сильно напоминал египетского сфинкса. Сигарета сгорела и обжигала пальцы, но он был под общим наркозом и практически не чувствовал боли. Бревис возликовал, что соревнование не может продолжаться по техническим причинам, а не по его вине. Чтобы случайно не выказать своей неуместной радости он на мгновенье сомкнул усталые глаза  и… тут же провалился в сон.

А когда Рома открыл их, то не сразу понял, где находится. Однако,  увидев зеленоватую банку из-под самогонки вздрогнул всем телом и сразу вспомнил, что привело его сюда. Он пошевелил огромной головой, попробовал приподнять её – у него возникло стойкое ощущение, что на ней железный шлем, который медленно сжимается словно огромные тиски. 
Тем временем Толмачь приподнялся, сел на кровати и невозмутимо объявил:
-- Сегодня будет грандиозная пьянка! Вчера сорвалась… -- и с укоризной посмотрел на Гербария. Бревис встретился взглядом с соперником и не увидел ни тени шутки. Мысль о водке повергла его в тихий ужас, и он запаниковал. Быстро насколько позволял ему отравленный организм встал и, забыв попрощаться, вышел. Бревис тянул длинные конечности, не давая себе труда приподнять их. Просто не было сил – ни моральных, ни физических.  Он уносил ноги с поля боя в буквальном смысле этого слова. Рома проклинал себя за глупость и недальновидность: Это ж надо так недооценить противника! – думал он и давал страшные клятвы, что пить больше не будет никогда. Ну, кроме пива конечно…
Наконец тяжёлые шаги мастодонта стихли. В наступившей тишине Гербарий подошёл к Толмачу и  высоко подняв его руку объявил:
-- Победа безоговорочно присуждается Толмачёву Евгению в виду позорного бегства соперника.
-- Главное деморализовать противника – гордо ухмыльнулся Толмачь.
-- Не чистая победа, однако.  По очкам. Нокаута не было.– заявил Гера. Хотя его самого колотило, мутило и навещала назойливая мысль о самоубийстве.
-- Да я его морально убил! – возмутился Толмачь. Помолчал, подумал о чём-то и грустно добавил:
-- Ещё пару таких побед, и печень можно пускать на паштет…
-- Никто тебе кстати в глотку не лил –заметил вредный Гербарий и  открыв пиво, заботливо поднес другу. -- Чемпионом захотел стать, олимпиец хренов…

Ребята пили пиво, потихоньку отходили и даже не замечали, что убивают не только время, но главным образом себя…

Продолжение следует...