Книгочеи

Дом  № 15-а  по  Большой  Дмитровке  в  г. Москве,  ранее  улице  Пушкинской.
До  революции  здесь  был  дорогой  купеческий  «английский»  клуб,  по  слухам  сдавались  помещения  и  под  «номера».
Сейчас  сугубо  официальное  государственное  учреждение.
Работники  этого  учреждения  обязаны  много  читать  и  быстро  усваивать  информацию,  от  этого  зависит  успех  их  работы  и  судьба  многих  людей.

В  этом доме,  который  часто  с  парадного  входа  показывают  в  криминальных  новостях,  располагалась  Прокуратура  Союза  ССР.  А  затем  и  Генеральная  прокуратура  РФ.
В  упомянутых  конторах  пришлось  и  мне  немалое  количество  лет  работать  не  за  страх,  а  за  совесть.  И  я  вместе  со  своими  коллегами  очень  много  читал.
Читал  всегда  и  везде.  Служебные  бумаги  и  художественную  литературу.  Монографии  по  авторскому  или  гражданскому  праву  и  фантастику.  За  столом,  на  диване  и  транспорте.  Везде  и  всегда  со  мной  рядом  должна  была  быть  раскрытая  интересная  книга.

Где-то  в  пятом  классе  на  меня  нахлынула  неудержимая  тяга  к  книгам,  которая  до  сих  пор  несет  меня  неудержимым  потоком.
Опасаясь  за  мое  зрение,  родители  запрещали  мне  читать  книги,  и  я  прятался  от  них.
Помню,  как  я  читал,  на  крыше  нашего  дома,  книгу  Жюль  Верна  «Таинственный  остров»,  замечательное  произведение,  прославляющее  труд  и  дружбу.  Солнце  уже  скрывалось  на  закате  дня.  Меня  звали  родители,  а  я  никак  не  мог  оторваться  от  этой  книги,  сопереживая  за  её  героев,  которые  доказывали,  что  каждый  человек  честным  трудом  может  заработать  для  себя  счастье.

В  прокуратуре  Союза  ССР  была  неплохая  библиотека,  а  я  с  моими  товарищами  Георгием  Буевым  и  Валерием  Ковалевым  стали  самыми  частыми  её  посетителями.
Мы  настолько  часто  посещали  библиотеку,  что  библиотекарша -  пожилая  интеллигентная  дама  со  строгим  нравом  и  своим  совершенно  профессиональным  подходом  к  людям,  открыла  нам  сокровищницу -  спецхранилище  книг,  изданных  до  1917  года  с  характерной  буквой «ять».  Наверно  она  не  имела  права  так  делать,  поскольку  книги  были  очень  дорогими,  да,  и,  понятное  дело  не  могли  быть  политически  выдержанными.  Но  пожилая  дама  так  прониклась  к  нам  доверием,  как  её  верным  сторонникам  по  восторженному  отношению  к  КНИГЕ,  что  разрешала  нам  даже  брать  эти  дореволюционные  издания  на  дом.
На  книжных  полках  пред  нами  раскинулись  сочинения  Аристотеля,  Сократа,  Софокла,  Плутарха,  Тацита,  Витте  и  так  далее,  и  так  далее.
Тогда  мы  просто  обалдели,  читая  книги,  о  существовании  которых  даже  не  подозревали.  Мир  старой  российской  империи  раздался  вширь  и  оказался  совсем  не  таким,  каким  он  нам  казался  раньше.  Его  общественная  жизнь  оказалась  гораздо  сложнее,  и  честно  говоря,  свободнее,  чем  тогда  нам,  казалось.
И  это  притом,  что  мы  все  трое  уже  практически  перечитали  всю  классическую  русскую  и  основную  западную  литературу.
Жора  Буев,  в  этом  отношении  вообще  был  удивительным  человеком.  Приехавший  из  глухой  деревеньки  Вологодской  области  русоволосый  паренек  с  ходу  поступил  на  дневное  отделение  юрфака  МГУ,  что  было  делом  чрезвычайно  многотрудным.
С  14-ти  лет  он  уже  содержал  сам  себя,  не  боясь  никакой  работы.
На  первом  курсе  МГУ  он  на  спор  поступил  в  иняз  им.  Мориса  Тореза,  что  в  те  времена  представлялось  делом  совершенно  невозможным.  А  затем  так  же  запросто  бросил,  поскольку  не  считал  нужным  тянуть  два  вуза.  Для  него  было  совершенно  простым  делом  выучить  любой  язык,  кроме  азиатских,  и  он  нас  частенько  в  этом  убеждал.
Работали  мы  втроём  в  гражданском  отделе,  который  возглавляли  тогда  легендарный  Заленский,  а  затем  его  последователь  и  бесспорно  выдающийся  юрист – Борис  Васильевич  Шубников,  который  и  остался  последним  главой  цивильного  прокурорского  надзора   в  ушедшей  безвременно  стране.
Наше  многомудрое  и  лукавое  руководство  иногда  оставляло  Буева  вроде  как  фильтром  для  прохождения  служебных  бумаг,  и  я  этого  крайне  опасался,  несмотря  на  свои  дружеские  отношения  с  ним.  Жора  непостижимым  образом  чувствовал  всякую  фальшь  и  любые,  даже  простые  орфографические,  ошибки.  Казалось,  что  мы  вместе  с  ним  смотрим  в  одно  болото,  только  меня  ожидала  мутная  вода,  а  Жора  смотрел  в  кристально  чистую  воду  и  видел  все  коряги,  банки  и  рваные  сапоги  на  дне.
Свою  карьеру  в  прокуратуре  Буев  закончил  в  международном  отделе.
Книги  он  как  будто  впитывал,  интересуясь  не  доступными  моему  пониманию  областями  человеческой  деятельности.
К  нашему  глубокому  сожалению,  Георгий  Буев  рано  ушел  из  жизни,  с  чем  лично  я  до  сих  пор  не  могу  смириться.

Спокойный,  рассудительный  Буев  и  вспыльчивый,  дерзкий  Ковалев.  Совершенно  вроде  бы  разные  люди.  Но  что-то  их  делало  очень  похожими,  наверно,  верность  своим  принципам  и  долгу.  Самодостаточность  и  вера  в  свои  силы  и  человека  как  такового.

Ковалев  книги  не  читал,  он  их  глотал  как  удав,  при  этом  всё  запоминая.
Его  биографию  можно  издавать  отдельной  книгой  как  приключенческий  роман,  который  я  уверен,  разошелся  бы  миллионными  тиражами  и  стал  бестселлером.
Валера -  плоть  от  плоти,  кровь  от  крови -  морская  душа.  Родился  и  вырос  в  шахтерском  крае,  он  был  призван  во  флот  и  заболел  морем.
Затем  совершил  невозможное  и  поступил  в  специальное  учебное  заведение,  где  стал  морским  контрразведчиком.  В  его  жизни  были  такие  потрясения,  которые  сломали  бы  любого  человека,  а  Валера  не  поддавался  и  выстоял.
Ковалев  настоящий  русский  моряк,  но  рассказывать  о  его  жизни  я  не  вправе,  это  право  мне  не  предоставлено.

Так  или  иначе,  но  тогда  мы,  три  молодых  полковника,  очень  заинтересовались  бытовой  беллетристикой  конца  19  и  начала  20  веков.  Склонившись  над  книгой,  мы  разбирали  меню  помолвки  мещанина  какого  то  там  разряда  в  явно  не  фешенебельном  ресторане,  и  ничего  не  понимали  в  названиях  блюд.  Ничегошеньки  мы  не  понимали  во  всяких  там  коносоме  и  фрикасе,  и  могли  лишь  смутно  представлять  себе  вкус  мандаринового  пунша.
Особенно  нас  умиляли  фразы  «Москвичи  из  всех  ветчин  предпочитали  ветчину  господина  Арсентьева».  Нам  бы  любой  захудалой  ветчинки  навернуть,  уж  мы  бы  постарались,  не  подвели.  В  магазинах  тогда  было  совсем  пусто -  эпоха  тотального  дефицита.  А  на  картинках  в  старых  книгах  красовались  и  толстенные  колбасы,  и  тонкие,  и  свиные,  и  говяжьи,  и  всяческие  мясные  балыки,  всё  то,  о  чём  мы  и  понятия  не  имели.

Оказывается  в  царской  России  работники  прокуратуры  нашего  с  ребятами  ранга  имели  право  на  годовую  зарплату  в  25  тыс.  руб.,  казенный  каменный  дом  с  прислугой  и  выезд.  Это,  притом,  что  корова  тогда  стоила  4  рубля,  а  на  рубль  можно  было  не  хило  скоротать  вечерок  в  приличном  ресторане.
А  у  нас  делегацию  американских  прокуроров  проводили  через  черный  ход,  чтобы  исключить  встречу  с  нашими  рядовыми  прокурорами,  и  не  дай  бог  прозвучали  бы  встречные  вопросы  о  получаемой  зарплате.
Оказывается,  некоторые,  не  высшие,  российские  ордена  до  революции  имели  еще  и  значительное  денежное  сопровождение.  Скажем,  имеешь  ты  орден  Владимира  второй  степени,  и  тебе  полагается  50  рублей  ежемесячно.
Если  бы  такая  здравомыслящая  преференция  сохранилась  до  наших  дней,  то  многие  нищие  орденоносцы,  в  том  числе  инвалиды,  сейчас  чувствовали  себя  весьма  состоятельными  людьми.
Читая  о  карьере  приказчика  обувного  магазина,  социальных  льготах  работников  Трехгорной  мануфактуры,  бытовых  и  житейских  традициях  рабочих,  особенностях  мирового  устройства  на  селе,  я  не  понимал,  почему  началась  народная  Революция  1917  года?!  Да,  конечно,  если  бы  все  предприятия  были  такими  rак  Трехгорка,  и  хозяева  не  драли  бы  с  рабочих  три  шкуры  в  виде  штрафов  и  непрерывной  потогонной  системы  труда,  возможно  и  было  бы  всё  по  другому.
Но  может  быть,  стоило  подождать  и  всё  бы  изменилось?  Ломать,  не  строить!
И  история  двинулась  бы  другим  путём,  как  мне  кажется,  избавившись  от  разрухи  и  голода,  сопутствующих  гражданской  войне,  получив  дивиденды  как  страна  Антанты,  Россия  бы  значительно  изменила  свой  экономический  потенциал  к  лучшему.  Следовательно,  получив  новые  рычаги,  изменилось  бы  и  социальное  положение  трудящихся.  Возможно…но…

Все  аналитики  сходятся  в  том,  что,  примерно,  начиная  с  1910  года  Россия  совершила  резкий  подъем  промышленности,  и  по  некоторым  показателям  входила  в  четверку  самых  развитых  стран.
Отсталая,  аграрная  страна?!  Такая  ли  уж  была  Россия  отсталая?  Даже  с  царизмом  и  замшелом  дворянством,  которые  она  тащила  за  собой  как  якорь.
То,  что  я  тогда  прочитал,  конечно,  не  давало  точную  и  достоверную  картину  российской  жизни,  но  заставляло  сомневаться  во  многих  постулатах,  которыми  спекулируют  по  сей  день.

Возможно,  не  было  бы  и  2-й  Мировой  войны,  поскольку  крупнейшие  капиталисты  Германии,  да  и  остального  Мира,  готовили  Гитлера  с  его  фашизмом  как  противовес  распространению  большевизма,  как  они  говорили.  Возьмём  для  примера,  хотя  бы  Пирпойнта  Буша,  дедушки  и  прадедушки  американских  президентов  или  того  же  Круппа.

«Нам  не  дано  предугадать…»  Но  почему  оголтелые  политиканы  опять  крушат  «до  основанья,  а  затем»
Кажется,  самое  разумное,  взять  лучшее  из  прошлого!  Нет,  эти  троглодиты  берут  все  самое  худшее:
-  из  царского  времени -  безудержную  эксплуатацию  трудящегося  народа,  рабочих  и  крестьян;
- времен  гражданской  войны  и  советского  времени – разруху  и  принуждение;
- опыта  других  кап.  стран -  попрание  морали,  разрушение  собственной  культуры  и  истории,  засилье  чужеродного  и  враждебного.

Ну,  не  может  история  строиться  и  в  настоящее  время  на  уничижении  исконных  прав  человека  ради  наживы.  История  уже  не  раз  показывала,  чем  это  обычно  кончается.
Достаточно  почитать  А.  Островского,  и  Вы  сразу  увидите  разницу  между  купцами  и  нынешними  бизнесменами.  Купеческое  слово,  Купеческая  честь -  священны.  Да  из  купеческой  гильдии  повыгоняли  бы  всех  нынешних  бизнесменов,  для  которых  высший  шик -  обмануть  партнера  и  заработать  на  этом.
Сейчас  доверие  лишь  средство  обмана.

СССР -  в  недавнем  прошлом  наша  отчизна.  А  антисоветизм  российской  власти  доходит  до  абсурда.  И  опять  все  лучшее  выбрасывается  на  помойку.
Коллективизм,  дисциплина,  нетерпимость  к  криминалитету,  завоеванные  социальные  права -  все  на  помойку  под  визг  современных  антисоветчиков.
Вместо  того,  чтобы  просто  подумать  и  разобраться …

А  тогда  мы  взахлеб  читали  беллетристику  прошедшего,  и,  оказывается,  неизвестного,  нам  времени,  удивляясь  сложности  общественной  жизни,  красоте  и  целесообразности  традиций,  тогда  еще  сохранившейся  в  полном  объеме  русской  культуры,  впоследствии  ставшей  ущербной  в  результате  утраты  русской  национальной  государственности  в  1917  году.
Да-да,  я  считаю,  и  полагаю,  к  этому  есть  все  основания,  что  русские  как  титульная  нация  после  революции  были  лишены  государственности.
Сейчас  это  прямо  и  косвенно  закреплено  в  Конституции  и  другом  законодательстве.
А  в  те  далекие  времена  не  боялись  русских  признавать  хозяевами  своей  страны.

«Совершенствуемся  на  своих  несовершенствах».
Что-то  не  получается…пока  -  и  всё  на  те  же  грабли  наступаем!
Только  почему-то  страдают  от  этого,  как  правило,  не  те,  кто  на  них  наступает,  а  самые  беззащитные  и  слабые,  те,  кого  мы  призваны  оберегать.