Колодец отрывок из повести

Михеич наладился топить баню…
 
Первым делом натаскал от далекого – аж за два переулка – колодца воды. Для этой цели у него была приспособлена специальная тележка, которую он в шутку называл «луноход». А так – с виду – обычная двухосная тачка, на которую он громоздил пару пластиковых бочек, крест-накрест перехваченных бельевой веревкой.
 
В этот раз прищлось сделать аж три ходки: сын Павел с невесткой из города «грозились» приехать. Звонили вчера вечером.

Ну, приедут, нет ли… Может, какие другие важнецко-неотлагательные дела дома их задержат – тут не нам гадать. А вот запас воды иметь надо. Резерв, так сказать.Лишку, как говорится. не будет…
 
Управившись с водой, Михеич принялся растапливать печ-каменку.. Делал он это сноровисто, со знанием дела.
 
Перво-наперво лезвием топора нащепал тонких сосновых лучинок.Оторвал от березового полена завиток бересты. Упаковал рстопку вовнутрь сложенных колодчиком полешек. Чиркнул спичкой.
 
Огонек несмело лизнул бересту, которая вмиг закурчавилась, передавая эстафету лучинкам. Те вспыхнули и стали весело потрескивать.
 
Убедившись, что с огнем все ладно получилось, Михеич полез по приставной лесенке на чердак бани.
Знойную тишину нарушал зуммер попавшей в паутину мухи. В нос шимбануло запахом пыли и легкого дымка.На длинном вешале «отдыхали» связанные попарно березовые веники.
 
Веники эти Михзеич заготавливал самолично. Всегда спешил управиться до Иванова дня: после него уже лист не тот. Грубеет изрядно.
 Да и потом: природу-матушку не обманешь. Оно ведь как: только год на вторую половину начинает склоняться – листья – они живые ведь – чувствуя предстоящую осень, уже не так крепко держатся на веточках. И тут – как ни запаривай веник, как не лелей его – пару-тройку заходов на полок сделаешь, а в руке уже и не банный причиндал, а так, голик какой-то, которым впору только пол подметать.
 
Да и березу брал Михеич не любую. Те белостволки, что норовили свои «косы» аж до самой земли опустить, - обходил стороной. Подыскивал стройняшек, что к небушку свои ветви тянут.
 
Но и тут своя премудрость у него была. Прежде, чем срезать ветку, он тыльной стороной ладони обязательно проводил по листу с изнанки. Шершавит ладонь – не тот коленкор.Резал на веники только те, что с глянцевыми листьями – с обеих сторон.
 
Снял Михеич с вешала парочку веников, довольно хмыкнул: и по руке связаны, и форму не потеряли. Добрые, словом, венички. Будет чем ближе к вечерку душеньку охаживать…
 
Спустился с лестницы. Огонь в банной печи уже набрал полную силушку. Михеич подкинул пару-тройку ольховых поленьев и присел на чурбачок покурить.
 За этим занятием и застал его сосед Иван Копылов, который вышел по огородным делам на свой участок.
 
-Привет, Михеич! Баньку топим?
 
-И тебе здравия желаю, - ответствовал Михеич. – Все бы ничего, только вот воды своей нет… Приходится за километр топать… Ладно, меня мой «луноход» выручает… А на коромысле да ведрами – не наносишься…
 
-И не говори, сосед. Ладно, баня… Тут, как говорится, раз в неделю надо водой озаботиться. А кабанчику болтушку сделать, а огороднее полить…
 
И так эта мысль о «своей» воде вколотилась в сознание Михеича, что он, вопреки обыкновению, резко укоротил банную процедуру: попарился скорее по инерции, нежели в охотку.
 
Даже сын удивился:
 -Что, батя, «мотор» пошаливать стал?
 
-Не жалуюсь пока, - коротко ответил Михеич и, окатившись из тазика водой, заторопился в предбанник.
 
…Дома уже, когда «на второй парок» в баньку пошли женщины, а сын разлил по рюмкам привезенную «городскую» водку, Михеич сказал сыну, как о давно решенном:
 
-Буду копать колодец!
 
Павел уже, было,. приглядел в тарелке «сопливый» масленок, который намеревался наколоть на вилку, да так и застыл в недоумении.
 
-Муха какая тебя, батя. укусила?..
 
-Мухой тут и не пахнет! Зпавсегда вода своя должна быть. И точка! – сказал – как отрезал –Михеич.
 
И продолжил:
 
-Был же у нас свой колодец, был!
 
Да, такой факт случался. Существовал колодец. До войны еще. Все – из соседей, что брали тут воду – не могли нахвалиться: и мягкая, мол, и вкусная…
 
Да только сгинул тот колодец. Немцы, отступая, кинули туда – для пущей острастки – гранату. Дескать, а вдруг там партизаны осели?
 Да какие там партизаны, если деревушка эта из рук в руки переходила, почитай, чуть ли не каждые полгода: то советские войска придут, то фашисты их вышибут… Потом – опять и снова - власть меняется…
 
Короче, остался от колодца покосившийся от взрыва сруб – о пять венцов. А потом и вовсе стали жители мусором колодец закидывать – то кирпичи-половинки, которые уже и в дело не могут пойти, сбросят, то солому изопревшую наладятся сбрасывать… Беда…
 
-Что ж, батя, коль решил – я тебе и помочь смогу.
 
Михеич оживился:
 
-Деньгами, небось?
 
-Нет, отец, чисто конкретно, как говорят ныне «братки». У нас на строительной фирме есть парочка форм для отливки колец бетонных.Насчет цемента я озабочусь. А песок в карьере не иссяк?
 
-Ну, насчет песка не волнуйся – все путем…
 
На том и порешили.
 
Через неделю у подворья Михеича остановился грузовик. Из кузова быстрехонько смайнали формы.
 
Михеич и счет потерял, сколь раз пришлось ему на своем «луноходе» до карьера и назад смотаться. За песком, значит. Потом этот самый песок через сито редкое просеивать. Раствор замешивать да в формы заливать. Зато через месяц рядом с домом
 выстроились в ряд шесть бетонных колец – примерно по полтора метра высотой каждое.

 Первое, то есть, нижнее кольцо Михеич сделал с секретом: внизу пробил перфоратором несколько оконцев и сеткой мелкой их забрал. Это чтобы прибывающей воде было сподручнее внутрь кольца попадать.
 
А вскоре и наступил тот день, когда Михеич принялся за главное дело – копку колодца.
 
Насчет места особых сомнений не было: рядом со старым колодцем. Старики говорили, что тут – самая что ни на есть водоносная жила проходит. И жаль терять такое драгоценное наследство.
 
Стоял жаркий июльский день. Михеич, позвав на помощь соседа Ивана Копылова, откантовал первое кольцо на выбранное место, поплевал на руки, взялся за лопату.
 
Копать колодец Михеич решил по методу метростроевцев: установил кольцо, забрался вовнутрь и, прорубив толстый слой дерна, стал выбрасывать землю наружу.
 
Постепенно росла куча земли – вначале чернозем, потом и песок – снаружи кольца. Михеич время от времени вылезал наружу. Оно было и кстати: можно было отдохнуть, покурить, а заодно ответить на вопросы сельчан, что проходили мимо.
 
Впрочем, вопросов-то было мало: люди видели, что человек занимается делом, понятным и нужным.
 
Вскоре первое кольцо, подрытое изнутри, опустилось вглубь. Тогда Михеич позвал на толоку соседей. Сообща взгромоздили поверх первого второе кольцо. Оно – как влитое – вошло в «замок».
Из лесин соорудили прочную треногу. И ворот закрепили – чтобы ведра с грунтом «на-гора» поднимать.
 
И Михеич вновь спрятался в чреве будущего колодца.