Игра о потерянной астрономке. Последняя редакция

Автобиографические материалы с цитатами из братьев Стругацких  и  Ильи  Гелилова




ВСЕ СОВПАДЕНИЯ С РЕАЛЬНОСТЬЮ ПРОСЬБА ВОСПРИНИМАТЬ КАК СЛУЧАЙНЫЕ И ОПРОМЕТЧИВЫЕ



Действие первое.  ОТЕЛЬ (растерянность и предубеждения)
Действие второе.  РАССЛЕДОВАНИЕ  (пришли с приветом)
Действие третье.  ТЕТРАДИ МАДАМ МОЗЕС  (солгать ангелам: о возможном и допустимом)


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

АЛЕКС  ГЛЕБСКИ,  инспектор полиции
ПЕТЕР  СНЕВАР,   хозяин отеля
ОЛЬГА  МОЗЕС,   жена коммерсанта доктора философии  МЕРАБА Кр. МОЗЕСА
КСАВЬЕ  дю БАРНСТОКР,  иллюзионист
БРЮН ШЕРЕМЕТЬЕФФ,   дитя его покойного брата
СИМОН  СИМОНЕ,   физик-теоретик
ЭДИК  ХИНКУС,   браток
ОЛАФ  АНДВАРАФОРС,   викинг
ДЖОННИ  ДЕПП,   ангел
АНТОНИО  БАНДЕРАС,   ангел
ДИРК  БОГАРД,   призрак портье
КАЙСА  фон ЛЕВЕРКЮН,   служанка в отеле
ЛЕЛЬ(блондин), ЧУЧЕЛКО(брюнет),   верные псы
ВЕЛИК,   велосипед инспектора ГЛЕБСКИ
БТР,    бронетранспортер  БРЮН
ПОСЕЛЯНЕ  и  ПОСЕЛЯНКИ, ДЕТЕКТИВЫ, ПОЖАРНЫЕ и ПОЛИЦИЯ -  в достаточном количестве





ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ


Двор дома номер 10 по улице Удальцова. Февраль. Только что стемнело.Все покрыто обильным снегом, сверкающим и отдающим в голубизну. Снегопад и метель только что кончились. В разрывах облаков видно темно-синее звездное небо. Луна просвечивает все сильнее. Запах весенний, свежий, студеный и огуречный. Словом, райское местечко.

У подъезда с визгом тормозит и все-таки впиливается в сугроб ВЕЛИК, горный велосипед. С него спрыгивает инспектор ГЛЕБСКИ. Он в шляпе с узкими полями сродни тирольской и вообще одет, как любит одеваться мой третий сын Митька. Начинает отвязывать притороченную сзади корзину, в которой звякает стекло, явно чем-то наполненное.

На крыльцо, раскуривая уютную носогрейку, выходит хозяин отеля СНЕВАР в меховой безрукавке.


СНЕВАР 
        Добрый вечер, инспектор. А мы вас ждали к обеду. Нас тут совсем
        занесло.  Как вы пробились на такой машмне? В феврале у нас здесь
        всегда много снега, но чтобы так...

ГЛЕБСКИ
        Приветствую вас, господин Сневар! Зря парились, все пучком, нас с Великом носило и не по таким заносам. Вот, помню, под Звенигородом...   Сугробы пугают только чайников. А это вам подарок от Згута. Парнасский Козел, Згут сам варил. Я по дороге слегка приложился. Славно. Неслабо.

СНЕВАР 
   Спасибо, дорогой инспектор. Приятно, что старина Згут меня помнит.
        Пойдемте же в дом, пивом займется Кайса.

Появляется ЛЕЛЬ. Это крупный ухоженный пудель с медалями. Пепельно-голубая, вымытая дорогим собачьим шампунем шерсть аккуратно расчесана. За ним идет КАЙСА. Она в тирольском костюме с тугой шнуровкой, в белой блузке и шерстяных полосатых чулках. Девушка крупная, розовая, в теле и удивительно милая. Сделав книксен, она сноровисто перехватывает из рук инспектора корзину, ЛЕЛЬ берет в зубы рюкзачок инспектора и они уходят в дом. По дороге  ЛЕЛЬ разворачивается, бросает поклажу и бежит к ВЕЛИКУ, возле которого задирает лапу. ВЕЛИК отшатывается и фыркает. СНЕВАР тихо рычит, одергивая собаку, после чего все скрываются за дверью.



Гость и хозяин переступают порог прихожей. Она невелика, но впечатление простора создают множество зеркал. Полутьма, горят свечи. Пылает большой камин. Чисто, уютно и хорошо пахнет.  КАЙСА   ставит корзину в угол и уходит готовить глинтвейн. Лель в изящной позе располагается на медвежьей шкуре у камина. 



ГЛЕБСКИ
   Устал я, как папа Карло. Каждый Божий день - подлоги, подделки пенсионных удостоверений, проездных билетов, депутатских мандатов. Верительную грамоту недавно подделали! Крадут собак, кошельки, морских свинок, ягуаров и джипы, да и нефтяные компании - сплошь и рядом. Бардак в Госарбитраже. Помойки неделями не вывозят. Теракт, а после него Конституцию раскурочили. Думаете, совпадение? Как же!  Депутаты ошизели вдупель. Такие законы принимают, что вето не успеваю наложить. И вообще, на все наложить некогда. И приборы крадут из думского буфета, они там мельхиоровые. Депутаты-то сплошь не местные. За квартиры казенные годами не платят. И от террористов не продыхнешь. А об бомбы бомжи спотыкаются. Я свой мерс на техосмотр все не могу сгонять. И на диспансеризацию никак не попаду. Зарплату из-за этого задержали. Явлинский выручил, чтоб я смог оторваться. Шойгу меня отпустил, один на хозяйстве остался. Недельку продержится. Немцов обещал подстраховать, если форсмажор какой будет. Згут сказал, что здесь очень славно.

СНЕВАР садится за конторку и включает монитор.

СНЕВАР
   Итак, господин инспектор? Нет, нет, не надо документов. Здесь у нас по-домашнему. Так, имя, фамилия... Вы из Москвы. Инспектор по надзору. Разному. Адрес - Долгопрудный, Пацаева, 6, апартамент 13. Ну все. Кайса, неси глинтвейн. Сейчас хватим горяченького. Потом проводишь инспектора в девятый номер. Там из окна видна наша самая красивая вершина. Камин разожгла?

ГЛЕБСКИ
   Спасибо, господин Сневар. Меня Згут предупредил, что у вас здесь весело. Так что такое? Этот шизик действительно пропал? А искали-то как следует? И не нашли?

СНЕВАР
   Шизик был дамой.

ГЛЕБСКИ
   Вот-те на... Интересно. Но она же не Басаев? Плохо искали. А скажите, Сневар, это не реклама?  А если я поищу? Я ведь найду... Вы не обидитесь? Я вообще-то хотел расслабиться, но, сдается мне, что дама подвернулась весьма кстати.

СНЕВАР
   Не будьте таким оптимистом. Она астрофизик.

ГЛЕБСКИ
   Ой! Это серьезно. Ну да ладно, прикольное дельце - как раз то, что надо инспектору моего ранга на отдыхе. Чтоб не отвыкнуть. Встану на лыжи, буду загорать и потихоньку  кумекать. Попробую ее вычислить. Мы с вами разберемся, а шум поднимать не будем. А то ваша гостиница потеряет часть своего шарма (принимает от КАЙСЫ кружку с глинтвейном). Ух, хорош! Спасибо, голубушка. Хорошо у вас здесь!

СНЕВАР
   Что, нравится? Кайса у нас мастерица. Корицы не слишком много? А Кайса у меня - золото. Мила, расторопна и нет услуги, которой она не посмела бы вам оказать. Я не сомневался, что вам здесь сразу понравится. А что до приколов, то они не замедлят. Кайса, детка, иди, готовь ужин. Я сам отведу инспектора.


За окном раздается сильный грохот.  Видно, что, разметав сугроб, у крыльца остановился масляно поблескивающий БТР. Из него выскочило существо в горнолыжном прикиде, с банданой на голове. ЛЕЛЬ срывается с места и выбегает встречать. Выхватив из люка хипповую сумку, существо вваливается в помещение, на ходу надев громадные черные очки и раскуривая бычок сигареты.


БРЮН
   Салют! Ну, погодка... Все занесло. Сневар, а это кто? Он как сюда попал? По виду - чмо, и тачка несерьезная, мне  на моем зверюге пришлось попариться...

СНЕВАР
   Вы опаздали, Брюн. Ваш дядюшка давно волнуется. А это вовсе не чмо, а инспектор Глебски из Москвы. Он только что прибыл на своем велосипеде. Вам следует извиниться перед господином инспектором Глебски.

БРЮН
   Ох, простите, господин инспектор. Мне сразу и невдомек, что вы только что сюда прибыли. Класс! А что у вас за тачка? Ясен перец, не Форд.

ГЛЕБСКИ
   Сделано в Коврове.

БРЮН
   Где? В Кордове? Это в Испании? Нет? Круто! Дадите покататься?

СНЕВАР
     Извинение принято, Брюн. А сейчас господину инспектору надо отдохнуть. Мы идем               
     наверх. Вопросы про братков и медведей вы зададите за ужином.


Входит дю Барнстокр. Он  одет так же, как у Стругацких, только поверх крахмальной сорочки в вырезе бархатного жилета видна тяжелая металлическая цепь. На голове  -  бандана.


дю БАРНСТОКР
   Брюн, дитя мое, уже стемнело давно, и метель...Почему вы задержались? Проблемы с вашей игрушкой? Все в порядке?

БРЮН
   Все пучком, дядя. Да, с  тачкой. Замело сильно. Неясно, как этот чувак, пардон, господин инспектор, к нам пробился.

дю БАРНСТОКР
   Не забывайте звонить мне по мобиле, mon cheire. Вы  же знаете, мне вредно волноваться.

БРЮН
  Заметано, дядюшка, недопруха случилась. Железно буду звонить.
 

БРЮН убегает, но перед этим, сняв очки, целует дядюшку. Мелькают беззащитные зеленые глаза и тонкие пальцы.


ГЛЕБСКИ (в сторону)
   Мальчик или девочка?


Вваливается ЧУЧЕЛКО  -  здоровенный пес не меньше метра в холке, неопределенной породы и невыразимой масти. В свалявшейся шерсти - солома, хворост и репьи. Пес смиренно усаживается и протягивает инспектору лапу. Обрубок хвоста барабанит по полу. На морде - расположение и готовность услужить.

СНЕВАР
   Чучелко, дружище, дайте пройти, то вы как шкаф посреди комнаты. Инспектор, рекомендую, пес совершенно мирный, кусался года два назад, покусал одичавшего стаффордшира. Тот сбежал с тренировочной базы, в соседней долине вояк тренируют. За ним приехали и пальнули снотворным, но было поздно. Добрейший Чучелко успел выйти из себя. Ну, стафф сам добился - вилял хвостом и лез целоваться. Чучелко решил, что это боевой прием. Гладкая шерсть того типа клоками по закоулочкам летала. Боюсь, бедное животное потеряло свои бойцовские качества. А Чучелко даже с крысами дружит. Как появятся, одна  надежда на соседского Бегемота. Да у Кайсы получается распугивать их визгом и баночками из-под крема или сковородками. Но хватит об этом. Вы уже с ног валитесь. Кайса, пышечка, ступай вперед, да прихвати бутылку коньяка. Инспектор  -  наш дорогой гость.


поднимаются по лестнице


СНЕВАР
   Осторожно, инспектор, здесь расшатана ступенька. Я не чиню намеренно, легче понять, кто здесь ходит по ночам. Уж вы мне поверьте, здесь не соскучишься. Но пока все обходится. Дражайшая астрономка - дама не вредная и с юмором. Иногда она теряет чувство меры, но Кайса  -  девушка храбрая, а гостям все в радость. Как заметил ваш классик, если б в театре почаще случались скандалы, публика ходила бы охотней.


проходя мимо двери тринадцатого номера, СНЕВАР делает КАЙСЕ страшные глаза и,  ускорив шаги, ведет инспектора в его девятый номер


СНЕВАР
   Входите, Глебски. Кайса, умница моя, иди теперь, поторопись с ужином.  И постарайся для инспектора. Не каждый день девушкам разрешают кормить гостя из самой Москвы. Устроим праздник. Покажи себя. Испеки свой коронный фиговый штрудель с пупырышками. Если мармезон кончился, замешай немного малахайского бри. Но лучше не клади чеснок в португальского крокодила. А то распугаешь всю нечисть и разочаруешь господина Глебски. Ему лучше сразу окунуться. Так вот  -  наша дама обожает папоротник. Но его добавь самую малость, а то она разойдется. Ой, чуть не забыл  -  мадам Мозес просила перно. Но и его почти нет. Подсунь ей бутылку Дамских тапочек, только в графине, она не разберется. Глебски, может, вам чего-нибудь эксклюзивного?

ГЛЕБСКИ
  Картошечки бы мне. Кайса, можно? Просто отварите. Потом потолките немного с мускатным орехом и щепоткой пороха. Масло  -  какое найдется.

СНЕВАР
   Элементарно, Глебски. Справится наша душечка, не смотрите, что такая экзотика. Ну, все. Располагайтесь.


Уходят. Глебски подходит к окну и закуривает. Скептически смотрит на свои книги, уже выложенные Кайсой на подоконник. "Кто есть кто в российской службе внешней разведки",  "Записки у изголовья подполковника-нелегала",  "Шесть тысячелетий криминалистики",  "Экзистенциализм в парадигме дзен",  "Мадам в мешке", "Оккультная эротика при тоталитаризме",  "Биатлон для чайников с кремневыми ружьями". Грустно усмехается.


ГЛЕБСКИ
   Перемудрил я с прикрытием. Хотя, усомнится в моей вменяемости, -  тем лучше. Боже мой!  Свобода!  Дышится-то как легко! Жаль, на лыжи уже поздно. Завтра рвану по целику туда, подальше. Тряхну стариной, ведь раньше и мы не ботфортом консоме хлебали. А Кайса прелесть и краснеет забавно. Ох, справная девка! А еще мадам Мозес, но она как-то немножко слишком. Вот астрономка у нас еще впереди. Молода ли? Хороша? Ульяшенька, не трепыхайся. Ну чем мне помешает лишнее прикрытие? И забудь про того самурая. Я буду холоден в душе. Ну, размечтался... Вот, рубаха свежая. И когда только Кайса успела тапочки согреть? Вперед, мыться, бриться!



Часом позже. Столовая. Пылает камин. Медом стекает с хрустальных подвесок большой люстры электрический свет, недвижно пламя свечей. За окнами свист ветра, и бьются в стекла, налипают на них снежные хлопья. Часы бьют девять. Общество уже собралось. МАДАМ МОЗЕС, декольтированная до крайности, в чем-то зеленом, обмахивается веером. Очень жарко, но воздух свеж и благоухает.  Г-на  МОЗЕСА  не видно. МАДАМ холодно, со скептической миной, принимает ухаживания СИМОНЕ. Он высок, долговяз и худ. Красив романтически. Дю БАРНСТОКР, во фраке и без банданы, сверкает серебром своих седин. Он тоже возле МАДАМ и благодушно объясняет ей секрет какого-то фокуса. МАДАМ внимает, но едва ли слышит. Она смотрит на дверь. ЧАДО по имени БРЮН полулежит в кресле, положив ноги в ковбойских сапогах на спинку соседнего. Прикуривает сигарету от бычка предыдущей. СИМОНЕ приветствует ГЛЕБСКИ поднятой рукой.


СИМОНЕ
   Господин инспектор, здравствуйте, а мы о вас уже наслышаны! Меня зовут Симоне, я гвардии поручик от кибернетики и поклонник жестокосердной дамы. Ее неприступность достойна ее добродетели, и сравнима только с ее красотой. Впрочем, все сравнения вам еще предстоят. И храни вас Господь! Так вы из России, родины слонов!


ГЛЕБСКИ издали приветствует ЧАДО, обменивается рукопожатиями с СИМОНЕ и дю БРАНСТОКРОМ, обалдев, прикладывается к ручке МАДАМ.


ГЛЕБСКИ (немного придя в себя)
   Совершенно верно, господин СИМОНЕ, и слонов тоже. У нас же, в России, впервые отмечено появление динозавров, воробьев и синантропов. Да-да, оспаривается приоритет Тейяра де Шардена, кости синантропа обнаружили наши ученые немного раньше на Чукотке. Но вы же знаете, мы не торопимся с публикациями. А по-справедливости, этого, в сущности уже современного человека, надо было бы называть чукантропом. Но наша самая большая гордость, наш неоспоримый вклад в современную зоологию  -  создание уникальных стадных медведей. Внешне это обычные красно-бурые медведи, но шляются исключительно вместе. Есть мнение, что в стада они начали сбиваться совсем недавно. Известны лично даже две особи, от которых все пошло. Их разбудили по спецсвязи посреди зимы, что, кстати, было серьезным служебным проступком, а они по дороге в контору встретились и отвлеклись. Надрались путинки до полного дефолта, а потом перепугались и решили вместе явиться к начальству. С тех пор они всегда вместе. И всех сородичей с понталыку сбили. А те, первые двое, оказались из кремлевского пула, то есть цирка, там ведь полная малина  -  с фокусниками для распиливания нефтяных компаний и с курсами Гудини, чтоб выпутываться из прокурорских расследований. А как их учат под Копперфилда работать, просто песня! Умеют исчезать в небесах, расчерченных на клетки. Сложилось общество почитателей-ценителей из культурной элиты. Все это прекрасно, но сдается мне, с этого начались наши беды.  Нам ведь без  Идеи нельзя, Россия велика, отступать всегда есть куда. Только Идея способна этому помешать. А кто ж ее искать будет? Всем не до того. Национальная Идея! Мочи нет без нее трепыхаться два десятка лет. Вместе же ее не найдешь! Но что это я? Не будем о грустном. Даме уже скучно от моих мужских легковесных бредней. Вот месье СИМОНЕ не утомляет мадам Мозес рассуждениями о проблемах квантовой оптики, возникающих в НАСА.


СИМОНЕ с изумлением смотрит на ГЛЕБСКИ.


СИМОНЕ
   С чего вы взяли, что я из НАСА?

ГЛЕБСКИ
   Как это с чего? Как говаривал наш русский Шерлок Холмс, элементарно, Ватсон. Вы признались, что вы от кибернетики. Стало тепло. Ваш галстук. Туманный Альбион. Вы явно не гуманитарий. Оксфорд отпадает. Такой узел придумали в Кембридже лет десять назад. Будь вы химиком или фармацевтом, вы бы ни за что не поехали отдыхать в Швейцарию. Для статистика вы слишком раскованы, зоологи, как правило, не бывают вегетарианцами. А Кайса мне уже поплакалась, как вы привередливы в смысле поесть. Ну, и конечно, ваши манеры. Вы беседуете с госпожой Мозес с определенностью математика и наивностью специалиста по заатмосферным исследованиям. И, естественно, занимаетесь теорией. Теоретики ведут сидячий образ жизни, поэтому, дорвавшись, ухаживают за дамами с таким пылом и неуклюжестью. Но ваш напор говорит о том, что вы причастны и к эксперименту. Результат моих рассуждений однозначен. Вы работаете в области квантовой оптики. Чьи намерения в отношении госпожи МОЗЕС могли бы быть столь прозрачны?  Да, еще одна мелочь, обеспечившая мощь дедуктивного метода. Когда наш хозяин заносил мои данные в компьютер, я увидел предыдущую строку в списке гостей. Так что вычислять было совсем просто.


Всеобщее веселье. Хохочет даже МАДАМ МОЗЕС, причем сквозь мрамор ее совершенства проступает нечто, на лице менее совершенном могущее сойти за интеллект. Но это быстро исчезает.


БРЮН
   Класс, инспектор, сто пудов! А по поводу русских мой дядя очень даже в теме. Дядюшка, заверните о нашем предке, пожалуйста!

дю БАРНСТОКР
   С удовольствием, дитя мое, запросто. Мои родители, господа, пели в Миланской опере и гастролировали по всему свету. А меня оставляли с дедом, так что я подолгу и часто живал в Париже. Этот дю Барнстокр был известным искусствоведом, а бабушка, в прошлом балетная прима, артистически запекала кролика бурбаки по-бургундски, в жете Пор Рояль.  Поэтому кого я только не перевидал в нашей гостиной! Передо мною прошел весь французский авангард, и, представьте себе, добрая половина этих оболтусов была жената на русских красавицах!  Они понимали в этом толк и всегда выбирали лучшее. Один из друзей деда, барон де Шарлю, одно время якшался с большевиками и его занесло по пьянке в совдепию. Оттуда он едва выбрался, но привез в Париж понятие "la mnogostuanotsnitsha".  Именно так, желая польстить, у нас стали называть русских дам. И поделом. Выносливы, неприхотливы, умны и образованы, трудолюбивы невероятно, а уж талантливы... Почти каждая владела пером, вкалывая танцовщицей или моделью. Они были неотразимы, экзотичны...  При такой жене любой художник мог позволить себе роскошь быть нищим. Ну, так ведь никто иной, как русские, выдумали любовь.  Чтобы не платить. Простите, мадам.  Но  -  нет в мире совершенства.  И у тех прелестниц скоро обнаружился изъян.  В семействах стали происходить баталии  в русском стиле, они вошли в обиход.  Разборки вспыхивали даже в гостях. Однажды, когда дед с бабкой торжественно принимали знаменитого английского контр-тенора, русская дама засветила меж глаз канделябром мужу, да еще чужому.  Причем все знали, что он отнюдь не шулер в прямом смысле. Тогда обошлось малой кровью, общество уже не могли шокировать такие сцены, бомонд привык. И еще  -  скоро стало понятно, что истинно русскими в России в большинстве случаев бывают только женщины. Кто вдохновлял создателей русской культуры? Той самой, закваска от которой работает по всему миру? Кто и теперь разносит на своих крылышках очарование, свет и тепло и  обязательно, я подчеркиваю,  тайну?


ГЛЕБСКИ
  Вы правы, профессор. И не надо далеко ходить за доказательствами. Мадам, ставлю пару наручников, вы русская.



Прекрасная госпожа осталась невозмутимой, только ритм движений ее веера на мгновение неуловимо сбился. ГЛЕБСКИ  быстро переглянулся со СНЕВАРОМ.



МАДАМ МОЗЕС
   Однако, здесь очень жарко, господа. Отойдемте  подальше от камина. И вернемся к нашим медведям. Это поразительно. Год назад о них и слыхом не слыхали.

ГЛЕБСКИ
   Здесь не просто жарко, мадам. Здесь светло.  Дело в вашем веере, мадам. Мне показалось, что вы только что на мгновенье перепутали верх и право.



МАДАМ МОЗЕС безмятежно улыбается. Остальные превратились в слух.



МАДАМ МОЗЕС
   Возможно, дорогой инспектор, во мне есть и русская кровь. Но мне об этом ничего не известно. Мой предыдущий муж считал, что в природе все взаимно перепутано.

СИМОНЕ
   Хорошо сказано! Блестящая формулировка закона причинности! Я всегда подозревал, что в успешных коммерсантах сидят слегка придушенные математики и философы.

МАДАМ МОЗЕС
   Да нет, это мой теперешний муж, Мозес, коммерсант. Натурально, он тоже профессор. А прежний, как и вы, Симоне, занимался квантовой оптикой. Его судьба печальна. Мы расстались с ним в Мексике десять лет назад. Потом он переехал в Японию, успешно там работал, пока не свалился в кратер Фудзиямы со своим параглайдером. Я всегда ему твердила, что турбулентность до добра не доведет. Но адреналин есть адреналин, и хоть кол на голове теши. Тридцать лет эта гадость портила мне жизнь. Он оклемался, но с тех пор летает только на дельтапланах и живет отшельником в Эстонии, расписывает свои тензоры и часто на попытки его разговорить отвечает странно: "Я не дам этой суке генеральную доверенность, потому что не разрешает maman". И что хочешь, то и делай. Его теперешняя жена, японочка, прелестное создание, пьет горькую. Я шлю ей водку русского производства, "Кристалл", не травиться же ей этим своим сакэ. Видите, инспектор, как я поощряю российского производителя? Я ведь вашу водяру оптом закупаю. Оценили?

ГЛЕБСКИ
   Мадам, вы юлите. Это все лапша. Мозги мне не пудрите, а? Повторяю. Ваш веер, мадам. Я неплохой профессионал, госпожа Мозес, и язык веера знаю отлично. С начала нашей встречи я читал: "Я благодушна, но пока не благосклонна".  И вдруг  -  вместо  "бла"  -  "бля"... Простите, мадам, но для русского глаза это слишком, это шокирует. Вы понимаете, что это нецензурно?! Откуда это у вас?

МАДАМ МОЗЕС
   Ах, да!  Это, кажется, ругательство. Но кто в наше время интернета не знает русских бранных слов? Я, как и любой мало мальски образованный человек... Я училась в Гетеборге, инспектор!  Но вы перепутали.  "А"   и   "Я"   в веерском алфавите так схожи... И, потом, я вовсе не то имела в виду...  А если вы и правы, это что, криминал?! Современную молодежь не учат веерскому!

СИМОНЕ
   Богиня!

МАДАМ МОЗЕС
   Но божество мое проголодалось.

ГЛЕБСКИ
   Мы цитируем мятежника Цурэна?

МАДАМ МОЗЕС (внезапно теряя самообладание)
   Болван! Олух! Ох, простите меня, инспектор! Совершенно невыносимо, Глебски, имейте                совесть, это же ваш Пушкин!  А Цурэна пасут какие-то питерские братки, они что, ни разу у вас по сводкам не проходили? А еще инспектор! Цурэна я бы ни за что не стала цитировать, это неприлично. Я его обожаю, и этих братков тоже. У вас великая литература. Но только какая же она русская? Главная ваша мегазвезда -  эфиоп, еще пара евреев из Одессы, да украинская татарка. И еще тройка профессорских деток  -  один немец наполовину, у другой бабка  -  полячка, а третий, уж и не знаю, неужели русский? Хотя очень может быть, ведь он провидец. "Мир рвался в опытах Кюри атомной бомбой"  -  такое только русский мог ляпнуть в начале века, среди ирисов и желтофиолей модерна.
   

БРЮН, поднявшись с кресел, подходит к СНЕВАРУ и что-то ему говорит. СНЕВАР кивает и хлопает в ладоши.


СНЕВАР
   Дамы и господа, предмет вашей ученой беседы весьма интересен, но у меня не совсем Сорбонна, к сожалению. Молодежь просится на травку. Объявляю танцы!



БРЮН с воплем "Настоящие музыканты умеют играть на танцах!" выбегает и возвращается с банджо. СНЕВАР снимает чехол с клавесина. КАЙСА вносит барабаны, а СИМОНЕ появляется, размахивая саксофоном. МАДАМ МОЗЕС посылает КАЙСУ за арфой, но та приносит виолончель. С возгласом "По барабану!" МАДАМ натирает смычок канифолью, вынув мешочек из ридикюля. Дю БАРНСТОКР, выхватив из воздуха флейту, начинает играть шимми. Верные псы, отбивая такт хвостами, подвывают весьма мелодично. Не успел вступить весь оркестр, как сквозь свист ветра что-то загрохотало. Вино в бокалах качнулось, зазвенел хрусталь люстры, затрепетало пламя свечей. Из камина вырвался клуб дыма. Псы немузыкально взвыли и замолкли. Потом зарычали.



МАДАМ МОЗЕС
   Что это?

СНЕВАР
  Не знаю. В декабре, когда лавина перекрыла Бутылочное Горлышко, тоже грохнуло, но не так сильно. Боюсь, что это серьезнее.



Первым приходит в себя дю БАРНСТОКР.  Извинившись, он достает из-под пиджака ГЛЕБСКИ, оттуда, где люди житейски мудрые носят наганы, большую карту и раскладывает ее на ломберном столе. При этом на пол падает красный трефовый туз. ГЛЕБСКИ, подняв брови, берет его осторожно пинцетом и кладет в пакетик.



дю БАРНСТОКР
   Со спутника, свежий снимок. В инфракрасных лучах. Да, фигня в Горлышке, порядка десяти тысяч кубов. И снег февральский, мокрый. Такую массу уронить нелегко. Это не мой фокус. В километре от нас на дороге автомобиль. Фары погашены. Судя по габаритным огням, мерс. Кого это к нам занесло?

ГЛЕБСКИ
   Попробую достать своим спецмобильником. Черт, нет сигнала. Невероятно.


СНЕВАР возвращается из холла, в руках у него телефон с обрывком провода.


СНЕВАР
  Господа, шнур обрезан чем-то вроде лазера. Внутри все контакты расплавлены.



ГЛЕБСКИ, осмотрев аппарат, обращает взор к окружающим. Внезапно веет холодом и из прихожей слышится возня. Все смотрят на дверь, в проеме которой возникает подобие снежной бабы с совершенно чистым и сухим чемоданом в руке. Другой рукой баба поддерживает толстенького человечка, тоже облепленного снегом. Отряхиваясь, он невнятно ругается. Хозяин подходит к парочке и начинает им помогать. Баба превращается в рослого блондина, румяного и синеглазого, на нем один, легкий не по сезону черный ботинок. Радостная его улыбка становится растерянной, когда подбежавший к нему ЧУЧУЛКО нагло задирает лапу.  СНЕВАР ахает, всплескивает руками и оттаскивает собаку. Блондин, пытаясь спрятаться за своего спутника, совсем тушуется. ЧУЧЕЛКО, неохотно извинившись, с шумом валится у камина. ЛЕЛЬ облизывает лицо человека в шубе.



ПРИЕЗЖИЙ
   Добрый вечер! Наконец-то доехали! Тепло и светло! Господин Сневар, я пытался час назад до вас дозвониться, но не вышло. И я просто так поехал. Надеюсь, свободный номер у вас найдется? А господина Хинкуса я посадил к себе по дороге из Шамони, я подобрал его, но боюсь, что сделал ошибку. Его саквояж набит бутылками, и теперь их заметно меньше. Но я не мог прогнать его в метель. Что-то грохнуло у нас за спиной. Здесь так бывает?

СНЕВАР
   Увы, да. В декабре мы сидели здесь неделю, потом все обошлось. Но тогда тряхнуло много слабее. Пока не кончится метель, харибды из Лез-Арка не пройдут. И вертолеты бесполезны. Не беда, никто из нас никуда не спешит, насколько я знаю. Подвалы и холодильники забиты до отказа, винный погреб тоже. Мы хоть до весны продержимся, тем более, наши вечерние собеседования обещают быть весьма интересными. Месье, как представить вас и вашего спутника?

ОЛАФ
   Меня зовут Олаф Арварафорс, я из Норвегии. Вообще-то я искусствовед, но сейчас выступаю за сборную Эквадора по гигантскому слалому. Еще каяк, настольный теннис и параглайдер.

МАДАМ МОЗЕС
  Господи, Твоя воля!  Этого только не хватало. Джентльменский набор.

ХИНКУС
   А я, господа, Эдик Хинкус, и тоже без звонка. Неувязочка, понимаешь, да... Продаю оптом косметику и восточные сладости. Дамочка, скажем, поест оптом, а потом косметика нужна, и лицу, и фигуре. Тоже оптом. Мне удобно. Я без посредников, прямо от производителей  -  и то, и другое. А когда свободен, в смысле  -  клиентки накормлены-намазаны, отдыхают довольные, я для души педагогикой занимаюсь. Дитя нынче строптивое пошло, особенно у соседей. Я из Пор-Рояля. Слыхали? Да я и не сомневался. Мне сказали  -  в горы съездить, а то дыхалка подводить стала. Я в карту наугад пальцем ткнул, где в коричневое покрашено, и сюда. Вижу, что не ошибся.


Пристально смотрит на ЧАДО.


ХИНКУС (радостно)
   А вот и объект для хобби!

БРЮН
   Ни фига себе, заявочка. Только попробуй. Страховка есть?

ХИНКУС
   Слушай, кекс, ты мальчик или девочка? Странная у тебя тушка какая-то. Однако, здесь дискотека? Мы не помешали? Эй, жарь-отрывай-примерзло!

СНЕВАР (врубая музыку)
   Танцуют все!

ХИНКУС
   Лапу давай, Чадо!



КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ.






ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ



Прихожая освещена лишь камином. До рассвета еще далеко, метель утихла. Перед огнем в больших уютных креслах  -  СНЕВАР и ГЛЕБСКИ. Собаки лежат здесь же, на шкуре, и спят. Пока открывается занавес, наши герои, приподнявшись навстречу друг другу, пьют на брудершафт. Потом швыряют бокалы на пол, но они не разбиваются. Зато просыпаются собаки.  Часы бьют четыре раза. По лестнице спускается свежая и подтянутая КАЙСА в рубахе и джинсах. Мужчины делают попытку подняться, отвечая на ее приветствие. 


АЛЕКС
   Ты куда, котенок, в такую рань, поди, поспи еще.

КАЙСА
   Нет, шеф, я проверю еще раз все как следует. Нам надо еще тринадцатый номер показать инспектору.

ПЕТЕР
   Можете называть меня просто Петер, дорогая.

КАЙСА
   Ладно. А я Марианна Ковальски, для вас - Нюра. Или Ню.   

ПЕТЕР
   Ну уж нет. Будьте Нюрой, а то Симоне потеряет крышу. Сдается мне, что она у него есть.

НЮРА
   Конечно, вы обратили внимание  -  он тоже понимает веерский? Вы тут заканчивайте, а я пойду посмотрю его багаж в кладовке.  Вот, примите спорамин, в голове прояснится после вчерашнего. Вы оба не ложились?

АЛЕКС
   Куда там, ситуация аховоя. Связи-то так и нет. А здесь непонятно что происходит. Вы же знаете, что в отеле главное  -  чтобы не замочил кто кого. А тут - что угодно...

ПЕТЕР
   Алекс сейчас проверит свой дизель, чтоб нам совсем без света не остаться, а я вам пока расскажу о нашем положении. Вещи Симоне подождут. Вон  Олафа чемодан валяется, сначала его посмотрим. А Хинкус свой саквояж в номер унес? Алекс, потом принесите его сюда, наш постоялец точно не проснется. Давайте, Нюра, чайку, и начнем.

 
АЛЕКС уходит, возвращается с саквояжем и отправляется инспектировать автономку.  НЮРА садится на его место и смотрит на ПЕТЕРА. Огонь в камине разгорается сильнее. ПЕТЕР снимает кипящий чайник и наливает ей чаю.


НЮРА
   Для полной ясности, инспектор. Сдается мне, что вы не совсем Петер и не совсем инспектор.

ПЕТЕР
   С этого и начнем. Я из отдела астрофизики Комитета 2012. Нет, не из Академии, не из  РАН, просто в Римском клубе решили, что в этом году будет наконец давно ожидаемый дедлайн, все уже давно готовятся. Служба у нас разветвленная, мониторим многие отрасли. Президентские выборы  -  только часть проблемы. Я сейчас объясню, причем здесь ваша астрономка. Мы на нее давно обратили внимание. В науке, да и везде, сокрушительные прорывы происходят после периодов затишья. Сейчас как раз такой период, причем сильно затянувшийся, сразу в трех областях. Прежде всего в поэзии, затем  -  в философии, но это не по моей епархии. Меня интересует астрофизика. В ней застой дольше и глубже всего. Значит грохнет по-крупному.  Службу слежения создали уже давно, перед пуском шестиметровика на Северном Кавказе. Теперь ждем качественно новых результатов и с Адронного Коллайдера - отсюда, из Швейцарии. В июле Радиоастрон полетел, точно будет атас, но через годик, пока не горит. Опаснее всего Коллайдер. Представляете, если в лоб столкнуть две частицы, разогнанные до сумасшедших скоростей, тут и новая Вселенная может образоваться! Куда денется наша, мне лично не ясно.  Тут уже полный аларм, но пока шумят всякие шизики, специалисты успокаивают, но кто их знает.  Коллайдер работает, пока проносит, из чего я делаю вывод, что Бог есть. Мы отслеживаем все мало мальски заметные публикации. Интенсивнее всех выдают пионерские работы в России, как вчера мы убедились, все идет с родины слонов. По материалам разных конференций, шаря в интернете, мы пытаемся понять, что висит в воздухе. Тишина длится ненормально долго. Такой промежуток был больше ста лет назад, перед работами этой парочки, супругов Кюри. Помните, как тогда грохнуло? Только не все сразу заметили. И вот неделю назад я понял, что висит, да так, что топор уже вешать можно. По дороге сюда я вдруг осознал, что не было никакой задержки. Вот как полезно крутить педали. Серой пахнет уже с восемьдесят четвертого. Наша служба тогда зевнула, так не мудрено было проколоться. Ключевая работа была факультативной, наши клиенты работали на голом энтузиазме. Не было финансового следа. Ну, как всегда, по Шардену. Они, естественно, бесплатно трудились, по кухням. А результаты поторопились опубликовать на русском, в Астрономическом Циркуляре, тиражом 100 экземпляров. Им редактор тогдашний, доктор Черепащук, позволил только сделать развернутое английское резюме.  А в широко читаемые журналы их просто не пустили. Зельдович руководителю скандал устроил и не пустил. Потому что результат этот закрывал напрочь его адиабатический сценарий развития ранней Вселенной, с которым тогда все носились, как, простите, петухи с яйцами.  Да они и сами боялись сильно шуметь, потому что слишком все странно получилось, да и статистика фиговая была. Словом, результат требовал серьезной проверки.  А потом их руководитель трагически погиб.  Я уверен, что не случайно.  Видимо, начались эти таинственные помехи, которые всегда сопровождают прорывы. Следующие восемь лет на них вообще нельзя было выйти, потому что всерьез результат приняли два десятка человек, не самые большие мэтры. Наша астрономка, одна из четверых, осталась тогда одна и трепыхалась в полном отчаянии из последних сил.  Для нее это был вопрос профпригодности.  Ей мешали не хуже, чем тому кексу у Стругацких, но она не понимала, потому что очень уж естественно все выглядело. В ее институте уже тогда занимались Радиоастроном, она была сбоку припека, ее просто держали из гуманных соображений. Директор у них там потрясный. А в работе помогали муж ее, теперь уже бывший, да астрофизик из Калифорнии,  Рон Оловин.  Этот до публикации предоставил ей свою работу, и она смогла двинуться дальше. Шел тогда девяностый год. Она убедилась наконец, что результат, как говорится,  эффект, а не дефект. А в 91-ом  посыпалось. То же самое стали получать другие космологи, с другими объектами и с хорошей статистикой.
Но снова не рвануло, и мы снова прошляпили. Ну а в 91 их приоритет признали, а мы тогда отвлеклись, стали потихоньку заниматься Радиоастроном, да и Коллайдер почти созрел.  Словом, мы крупно лажанулись.  И только недавно я нутром почуял, что дело плохо, и вернулся к старым разработкам. Пришлось сначала неофициально, наши только пальцем у виска крутили. Сейчас  -  другое дело.  Моя служба в МВД  -  прикрытие, а сюда я приехал вообще как частный сыщик. Формально меня нанял ее приятель, с которым она незадолго до отъезда сюда закрутила роман. Известно, что знакомы они уже около сорока лет. Но это к делу не относится.  Хотя, как посмотреть... Неужели ей кто-то начал помогать?  Она ведь просто воскресла. А, может, здесь-то для нее и наступят кранты?  Если он ее бросит, ей конец.  Вот тогда действительно ничего не случится. Я иногда ловлю себя на желании их поссорить. Простой способ снять все проблемы, но, знаете, бабу жалко. Глупость, конечно, но не анонимку же его жене писать. Пока совсем не припечет, не смогу. Ну, в общем, все. Да, вот еще что важно. С куратором по философии я не успел поговорить, но наш главный по поэтам уверен, что у него тоже скоро рванет. У них там русскую литературу давно похоронили, как всегда перед рассветом.  Поэтому кроме астрономки в разработке еще и поэтессы. И правильно, не поэты же, чудится мне.

НЮРА
   Вы с Алексом все между собой выяснили?  Вы действительно угодили к нам, в отделение ФП ФСБ, наши русские сотрудники расшифровывают это как Фонд Пропаганды "Фрейд -  Сивый Боров". Я стажируюсь, раньше работала в Ассоциации "Психиатры без границ", а Алекс здесь уже давно, он из отцов-основателей. С начала года мы сменили вывеску, чтобы просигналить тем, кого может заинтересовать исчезновение нашей гостьи. Ваша проблема действительно супер, я готова с вами сотрудничать. Мне только надо сообщить начальству, у нас система уведомительная. Сейчас вернется Алекс и достанет из сейфа досье астрономки. Кстати, знаете, какая у нее вторая профессия? Поэт в уединении! После вашего рассказа  -  совсем прикол, да? И если ваша организация права, то действительно рванет, причем тут, у нас.  Потому что она совсем не графоманка. Мы проверяем всех, кто просит убежища. Наши эксперты поместили ее в первую десятку ныне живущих русских поэтов. Это не хухры-мухры. Счет у нас гамбургский.

ПЕТЕР
   Ни фига себе. Это еще переварить надо. Попробую собраться. Значит, так. Она появилась здесь за день до Рождества. Вот ее фоторобот. Составлен с помощью моего работодателя, московского профессора. Хороша? Но я не совсем верю этому изображению. Он же влюблен. А фотографии у него нет. Говорит, что она комплексует, и светиться вдобавок не хочет, его покой бережет. Узнаете? Алекс тоже опознал.

НЮРА
   Постойте-ка... Это мадам Мозес, только лет на двадцать старше. Интересно, Мозесиха возит с собой фотографию своей мамочки?

ПЕТЕР
   Черт, да причем тут мамочка? Это же она и есть!  Так-так-так... Ну уж не мне вам, Нюрочка, объяснять, что может сделать образованный джентльмен с влюбленной леди! У меня еще вчера что-то забрезжило. Но сейчас пора крышу ловить. Еще чуть-чуть, и я  -  ваш клиент. Щас главное  -  понять, чего она так выпендривается. Но вряд ли это можно понять  -  поэтесса, блин. Надо колоть. Господи, неужто я был все-таки прав в девяносто первом?! А то с тех пор все время как-то не по себе  -  не доглядел за Россией.

НЮРА
   Ага, вы тоже не без комплекса! Когда, Бог даст, все уладится, мы поговорим об этом. 

ПЕТЕР
   Идет. Оторвемся! Однако, мы размечтались. К делу. Значит, ее привез Мозес, через день уехал, она встретила с вами Рождество. Стихи, конечно, читала, что-нибудь в русле Бродского?

НЮРА
   О Бродском вспоминали. И она к каждому Рождеству сочиняет. И гекзаметры, непристойные такие. Она сказала, что Мандельштам с приятелем тоже в этом роде писал, но был скромнее. А сейчас 21-й век, говорит.  А утром проснулась поздно, Кайса ее покормила и она ушла погулять. И все. Мы ее больше не видели. Ясно было весь день, но полчаса дул какой-то странный низовой ветер. Когда хватились, следов уже не было. Даже в какую сторону ушла, никто не знает. Собаки ведут себя как-то странно. Никакого беспокойства, хотя она успела с ними подружиться. И с ней они почему-то не пошли... В номере у нее бардак был порядочный. Полицейские все осмотрели, какие-то бумаги забрали, я проследила  - ничего интересного. Разрешили убраться, но Алекс не велел.  Пойдемте, покажу.


Возвращается АЛЕКС.


АЛЕКС(с порога)
   Техника в порядке. А вот ее досье. Можете не смотреть. Я забыл сказать только об одном. Она указала вторую профессию. Представляете, поэт!  Прямо Сирано де Бержерак в юбке. Но если она русская, то понятно. Я сейчас пошмонаю эти вещички, а вы ступайте в ее комнату. Я догоню, чайку вот только...


НЮРА и ПЕТЕР уходят. АЛЕКС, повозившись с замками, открывает чемодан ОЛАФА и, присвистнув, закрывает его.  Открывает саквояж, пересчитывает бутылки.


АЛЕКС
   Ни фига себе! Уж и не знаю, кто из них круче. Что за машина? Военка какая-то. Маркировки нет, и теплая... Где мой Гейгер? Ого, фонит. В подвал ее. А с Олафа я шкуру спущу. Сколько времени она здесь, рядом с собаками, валяется? А Гейгера надо повесить на стене.  В саквояже не хватает пяти бутылок. Значит, скорость Хинкуса примерно четыреста миллилитров в час. Не слабо. У нас спокойной жизни меньше суток. Потом он спустится в подвал. Там его и запрем. Объединим миллилитры с миллирентгенами. Нет, чемодан в подвал нельзя. Хинкуса жалко, да и нам миллилитры потребуются. Чемодан  -  в сейф!


Выносит чемодан, потом садится пить чай. Входит дю БАРНСТОКР. Он в зеленой домашней куртке, плоеной батистовой сорочке и бархатных туфлях. На голове шелковый платок, в руках  -  две толстые растрепанные тетради.


дю БАРНСТОКР
   Господин Сневар, Алекс, дорогой! Я-то старик, не могу заснуть, а вам-то что не спится? В ваши-то годы... Вот, пришел погреться к Лелю с Чучелком. А это лежало на подоконнике у моей двери.  Тут замочки. Меня что-то тревожит. Тетрадки странные, тикают. Нет, показалось. Что-то происходит. Творится, говорю, Алекс, что-то в вашем отеле, и уже давно! Я собирался уехать, но лавина... Что происходит, милый Алекс? Не Брюн. Олаф? Хинкус? Госпожа Мозес? Она. Что вы о ней знаете?

АЛЕКС
  Ксавье, дорогой, вы истинный артист, и почувствовали правильно.  Дело в ней. Нам уже кое-что известно. Если мы успеем разобраться до конца, то все будет хорошо. А если не успеем, то конец может наступить. А, может, и не сможет. Трудно сказать. И потому  -  не волнуйтесь прежде времени и постарайтесь получить удовольствие. Возможно, вы сможете нам помочь.

КСАВЬЕ
   Кому это  -  вам?  Сколько вас и кто вы? Не пугайте старика!

АЛЕКС
   Ну, хватит валять дурака, офицер!  Дык, еле-палы, какой вы старик? Вы вовсе не старик, конечно же, не Ксавье, и, сто пудов, не Барнстокр. А, возможно, и не дю вовсе.  Кто вы? Кого здесь представляете?  Ваш фокус с картой даже меня заколебал! Я оценил время  -  нарушен запрет Эйштейна. Информация не передается с такой скоростью. Не бывает. Объяснитесь.

ДЮ
  Фокус? С картой? С какой картой? С червонным тузом треф? Кстати, пусть Глебски его вернет. Это раритет и артефакт. И сувенир. Талисман. Фетиш. К тому же он фонит.

АЛЕКС
   Фонит? Фонит?! И этот тоже фонит?!!

ДЮ
  Господи боже ты мой!!  Что тут еще фонит кроме моей колоды?!

АЛЕКС
  Чемодан. Андварафорса. Олафа Андварафорса. Это ваш человек?

ДЮ
  Нет. В смысле не человек. Да. В смысле мой. Если фонит, то мой.

АЛЕКС
  Прозрачно, как Абсолют. Даже вопросов нет. С этого места поподробнее, пожалуйста.

ДЮ
  Да какие еще подробности? Теперь уже не до подробностей. Отсчет давно пошел. Я даже не спрашиваю о ваших полномочиях. Это уже не важно. Если они у вас есть, надо объединяться. И если нет, тоже. Даже если вы просто добрый гражданин Алекс Сневар, хозяин простого отеля, я с вами все равно обязан теперь сотрудничать.

АЛЕКС
  Обязан?!  Кому? Чем? Не морочьте мне голову! Кого вы здесь представляете? Какие у вас возможности?

ДЮ
   Душа моя, да о какие же секреты теперь между нами?  Вам даже не надо ронять перышки верности служебному долгу . Я и без вас все о вас знаю. Я же здесь представляю ЕВ ФСБ. Ее Величества Фонда Спасения Британии. Я Королевский филолог и руководитель Отдела поэтического мониторинга. И полномочия мои ничем не ограничены. У меня один ноль в личном коде. Меня зовут  0*Дю, сэр Тристрам 0*Дю. С удвоенным правом на  убийство. А Барнстокр  -  мой оперативный псевдоним.   Я  -  баронет в двадцать шестом поколении. Круто, да?  Но убийства не будет. Она нужна мне живой. Вам ведь тоже?  Она является соотечественницей Глебски, вашего приятеля и коллеги. Он, конечно, уже потерял голову, но, боюсь, все еще не понимает, что она  -  его национальное достояние. Так что поймаем нашу русскую душечку, и пусть увозит ее к себе, зачем нам лишние русско-британские осложнения?  А про карту нашего уединенного местечка вы уже и забыли. Не мне и не вам следует объяснять возможности служб Ее Величества!



Вниз по лестнице, протирая правый глаз, спускается ОЛАФ АНДЕР...  и т.д. Голый по пояс, в каком-то растянутом трико, он похож на только что выкопанную археологами и еще не совсем отмытую прекрасно сохранившуюся статую юного античного бога. Из-под левого глаза светит в ультрафиолете огромный синяк.  Спустившись, он начинает тыкаться во все углы, бормоча норвежские слова и русские ругательства. Оба пса преследуют его, пытаясь пристроиться с задранной лапой.  0*ДЮ хватает его сзади за штаны и рывком поворачивает к себе лицом. ОЛАФ постепенно просыпается.



ОЛАФ
   Мммммммм... Ииииииии... Восемь... Андервандербантнер... Олух... Андертрандер...Ик!

0*ДЮ
   Британия, сэр!  Ее Величество, сэр!


ОЛАФ открывает почти осмысленные глаза и пытается исполнить  "Правь, Британия!"


0*ДЮ
   Какой стыд!  На вас иностранные коллеги смотрят!

ОЛАФ (вытягиваясь)
   Виноват, сэр!  Больше не повторится, сэр!  Жду указаний, сэр! 

0*ДЮ (довольный)
    Так-то.  Вольно, полковник. Откуда фингал?

ОЛАФ
   Честь дамы, сэр! (доверительно понизив голос) Французы опять гадят, сэр!

НЮРА (появляется с озабоченным видом)
   Не взыскивайте с вашего офицера, сэр. Ему вчера пришлось отбить мадам Мозес у Симоне. Тот ломился к ней в номер, чтобы уложить мадам в постель. Можно считать нашего Олафа героем Ватерлоо.

0*ДЮ (ошарашенно)
   В каком смысле отбить? В каком смысле уложить в постель?  Честь Британии не пострадала?   

НЮРА
   В каком-то смысле не пострадала. Мадам тоже владеет искусством английского бокса. Но в смятении промахнулась, применив прием кулачного боя 16-го века в стиле Калашникова. В результате ваш подчиненный слегка пострадал. Но тут-то он ее и разоблачил  -  сумел различить эти две школы, да к тому же мадам еще и промазала. После этого она немного замешкалась, и ваш офицер выкрикнул, я не поняла что, про русскую удаль, Севастополь и артиллерийского поручика, а затем быстренько заперся с ней в номере.


Входит ГЛЕБСКИ
   

ПЕТЕР
   Час от часу не легче! И сколько же он там пробыл?

НЮРА   
   Да он только что оттуда.

ПЕТЕР
   Оох!   

ОЛАФ (приосанившись)
   Не волнуйтесь, коллега!  Все путем, сэр!  Британский офицер  -  это вам не лягушатник какой-нибудь. Я действительно провел с ней эту ночь, но неужели бы джентльмен, сэр, сделал бы такое признание, сэр, если бы честь леди претерпела хоть малейший ущерб бы? Я профессионал прежде всего. В эту ночь я ее расколол. Я овладел... спокойно... ее тайной. Спокойно. Это было нелегко. В смысле овладеть. В смысле спокойно.

ПЕТЕР
   Что с ней?  Она жива?

ОЛАФ
   Да Господи Боже ты мой! Что с ней сделается? Железная леди. Мы даже потом немного поспали. А сейчас она меня растолкала и послала за чемоданом. Она, видите ли, за собак испугалась. Настоящая леди, сэр. Собак ей жалко, а британского офицера не жалко. (обращаясь к 0*Дю)  Разрешите вернуться досыпать, Ваша светлость? Вы же сами с утра письменный отчет потребуете. Да, а чемоданчик-то где? Заперт? В сейфе? Ключ! Спасибо. (подмигивает НЮРЕ) До взвиденья, пани.

0*ДЮ
   Олаф, дарлинг, погодите! Объясните мне только одно, а то я не засну. Причем здесь Севастополь?

ОЛАФ
   Не Севастополь, сэр. Главным образом, артиллерийский поручик. Русские же тогда проиграли кампанию, сэр.  Видимо, он часто мазал. Писатель, сэр.


Уходит.  АЛЕКС и ПЕТЕР смятенно кричат ему вслед  -  К себе, к себе! Не перепутайте, коллега!


0*ДЮ
   Какая разница?  Теперь-то уж точно по-барабану!  Уфф... Мне кажется, что у моего офицера еще остался шанс смахнуть последнюю пылинку с чести Британии.

ПЕТЕР
   И снова за счет России? Фиг вам!. Наша астрофизика вне подозрений. Вот увидите, будет утром у нашего безупречного британца второй фингал. Держу пари, что будет!
(злорадно) А приоритет-то опять наш, российский. Это я ее первый вычислил!

0*ДЮ
   Да будет вам! Мы же с вами не астрофизики какие-нибудь. (Не выдержав, однако) Вы вычислили, а мы раскололи!

АЛЕКС
   Так это понятно. В России всегда был напряг с экспериментом. Однако, господа, судя по данным  Олафа, в ближайшие часы ничего трагического не произойдет. Советую всем немного отдохнуть. Нюрочка, не в службу, а в дружбу, отнеси милой госпоже Мозес чего-нибудь поесть. Уверен, что господин Олаф давно уже у себя. Если ничего не случится, соберемся здесь часов в одиннадцать. А сейчас  -  по постелям, леди и джентльмены!


Все уходят. Забытые тетради остаются на шкуре возле камина, между двумя псами.
сверху по лестнице спускается совершенно трезвый   ХИНКУС.



ХИНКУС
   Что за шум? Что происходит? И ночью при луне мне нет покоя.  Реклама, блин. Райский уголок, домашний уют... Враки. (Смотрит в зеркало). Нет, надо завязывать. Побриться бы...  Симоне, у вас бритва есть? У меня кроме бутылок в саквояж ничего не влезает. Ааа, так вот кто крадет мою выпивку!

СИМОНЕ
   Миль пардон, господин Хинкус! А может, не Хинкус? И даже не Эд? Не отпирайтесь. Я тут кое-что прочел.  И давайте без глупостей.  Вы здесь зачем?   

ХИНКУС
   Да не горячитесь вы так, дружище! Ведь вы тоже не Симоне. И не Симон. И ваша галльская петушистость  -  прикрытие.  Ну, вы мастер! Но что же вы все к этой фрау так прицепились? Толчетесь, как мухи на меду.  Порядочная ведь женщина... Замужняя... Вот Мозес появится, покажет вам кузькину маман.

СИМОНЕ
   Господи, Хинкус! Я надеялся, что хоть вы здесь не фальшивый! Вы понимаете, во что влипли? (отпивает еще глоток) Если вы все-таки нормальный человек, то немедленно,  ноги в руки, чтоб и духу вашего здесь не было! Вам что, приключение не терпится поиметь на вашу... Ах да, лавина... Merde... Бегом, сейчас же, в номер, и не высовывайтесь хотя бы до утра. Я зайду потом.

ХИНКУС
   Уфф, догадался наконец. Не Хинкус я, верно.  А туда же, галстук кембриджский напялил. С Парижу, блин. Времени-то щас который час? Прикрылся, профессионал? Перебор так перебор! Талейрана читать надо! И чему вас в Сен-Сире учат? Небось, вместо занятий за девками бегал? Из Сан Августина я, еврейский беженец. Из России.

СИМОНЕ
   О мон дье! Опять Россия! Куда податься? На Пигаль девочку снимешь, а она с Мелитополя! Тебя, Хинкус, зовут-то как?

ХИНКУС
   Вовой. То есть, Владимиром Владимировичем. Да не пугайся, не Путин я, Фламингов. Я, это, когда в Москве жил, астрофизиком работал. А так-то я, как и гарант наш, питерский. Учился там, по ракетному топливу. Взрывать люблю. А в Москве сначала космическую связь курочил -  помнишь, в ИКИ возле Марса зонд потеряли? Я рядом сидел, не ту кнопку жмешь, кричу, а он,  ввввв, с переляку не реагирует. Сбился Фобос. Мне тогда премию еще дали большую, за попытку правильных действий. Чуть не спас. Скушно мне тогда стало, я перешел к Шкловскому в отдел, астрофизиком стал. Там мы с Татьяной и познакомились. Она тогда почему-то в зеленых штанах ходила. А младшей ее, Анютке, еще пяти не было. Я другом семьи стал. Мужик ее тогдашний уж больно непутевый был. Анютку я нянчил, педагогику полюбил. И на работе я Танюху от баб защищал. Не любила ее там одна особенно. Выпендривалась девушка не по чину и связям. Нарожала детей, так тихо сиди, а она  -  наука! диссертация! стихи! романы! Вот и выперли ее раньше времени на пенсию. А меня к тому времени уже в Москве не было. Дельная, скажу я тебе, баба была. И не гордая. Она уже кандидат, я не защитился еще, а она приедет с Анькой в гости и полы помоет. А муж у нее парень был славный, умница, но инфантильный какой-то, легкость мыслей необыко венная. Она ще все смеялась  -  пятеро ребятишек у меня на руках, говорила. А я слабинку дал, сбежал в Германию, в сытое местечко. Пью теперь. Ностальгия, гадина, замучила. Не могу забыть ни астрофизику, ни Танюху с Анюткой. А недавно с бодуна попал я в Геттингене на публичную лекцию "Поэзия и астрофизика. Философские аспекты". На немецком, не все понял. Лектор на какого-то Мозеса все ссылался. И вдруг слышу -  в любви помогает только любовь. Так она всегда говорила. Это она от кого-то из ваших услышала, от этого, хромого, Робера Оссейна, графа Тулузского. Это что, философ у вас такой? Ну и повело меня не по-детски. Кинулся я потом к лектору, а он смыться уже успел. И дошло до меня, что с Танюхой что-то происходит нештатное. Перво-наперво надрался. Потом шарю в интернете  -  нет никакого Мозеса. Только в Библии. Даже дыхалка стала подводить.  Приехал сюда, а здесь тоже о Мозесе речь. Пьян я был вчера, но Анютку-то я ни с кем не спутаю! Вчера все к ней рвался, не мадам Мозес это, а она, но где уж там! Тут вся интеллектуальная элита всех спецслужб собралась! Сейчас снегом умоюсь, побреюсь и пойду про маму узнавать. Дай глотнуть. И бритву.

СИМОНЕ
   Господин Фламингов! Володья! Меня слеза прошибла! Какая элита? Вы один здесь  -  человек! Позвольте мне стать вашим другом. Идем будить Глебски. Здесь не Анья, а Танюха ваша! Вытаскивать ее надо!! Умывайтесь же быстрее, и не до бритья уже! Глаза-то разуйте! Анье не больше девятнадцати, а мадам не меньше тридцати пяти. Это она, Танья!

ФЛАМИНГОВ
   Благодарю вас, Симоне, дайте пять. Но по-деликатнее как-то надо. Какой-то Мозес здесь замешан. Хахаль ее, ясен перец. А танюхины романы  -  для меня святое. Они у нее постоянно. Да не вскидывайся ты, она от них   стихи пишет. А Мозес и приревновать может. Не повредить бы ей. Хотя, уверен, она ему обо мне все давно выложила.  Откровенна паталогически. Поэтесса, мсье!

СИМОНЕ
   Однозначно, Вова! Я французский офицер. Ваша подруга теперь под нашей защитой. Ну погоди, 0*Дью! Ох и сядете вы в калошу, сэр! (вынимает из кармана блокнот) Смотрите сюда, что у меня на вашу Танюху есть. Доктор Мозес, коммерсант. Чепуха, прикрытие. Вот... Алексей, нет, Александр, кажется, Хр... Пырр... опять неразборчиво. Референтки, блин. На пляс Пигаль всех повыгоняю! Многостаночницы! Так... Теорфизика, физфак МГУ. Женат. Дети, внуки. Жена... Натурально, не Танья. Ясно. Соблюдаем сугубую осторожность. Адьюльтер, как ни крути. Она всегда так?

ФЛАМИНГОВ
   Да Боже упаси, месье! Такого за ней никогда не водилось! Семья для нее святое. Любая ее подруга, а их у нее пруд пруди, если не совсем идиотка, в любую минуту доверяет ей любого своего мужа, хоть незаконного. Женатые мужчины никогда ее не интересовали. Это какая же у нее страсть на этот раз! Уму непостижимо! Посмотреть бы на этого Пырр!

СИМОНЕ
   Дальше очень странно, шиза какая-то. Они вместе учились, на одном курсе. Не знали друг друга, курс большой, а она еще и астрономка. Говорили один раз, на третьем курсе, весной, когда зачеты начались. Потом тридцать пять лет никаких контактов. Вот. Их встреча. Фотография с датой  -  12 мая 1968 года. Пожелтела уже. Что за проявитель был у коллег из КГБ? Оба стоят у окна. Сталинский ампир, виден кусок Ломоносова. Рядом дверь, "Читальный зал". Посмотрите внимательно на их лица. Невероятно! Следующая фотография. Она одна. Что с ней?! Дальше фотокопии ее черновиков. Сеньоры, не надо плакать... 22 мая. Серебряным свистом... 22-е. Еще, еще,  та же дата. Наши эксперты ручаются, что раньше она никогда стихов не писала. Так. Зачетка. Три пересдачи. Фото от 15 июня. Запястье перевязано. Дура. Потом наша наружка была снята. Коллеги из ГБ стали возражать. Закозлились. Лакомый кусок. Они взяли ее под свою опеку. Попрошу у Глебски потом разрешения покопаться в архивах. Прямо хоть роман пиши!. Так.. Все. Дальше провал. И контрольное наше наблюдение. 25 января 1998 года. Запись прослушки. Он позвонил. Такое впечатление, что она не удивилась. Узнала сразу. Ох, не могу больше. Последнее. Фотография, сделанная 2 ноября 2004 года. Выходят из метро. Что?! Только теперь??!! Невероятно!!! Посмотрите внимательно на их лица.



КОНЕЦ ВТОРОГО ДЕЙСТВИЯ.








ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ



Все та же прихожая. Рассвело. Занимается яркий весенний день. Камин почти погас. Верные псы спят рядышком на медвежьей шкуре. Если приглядеться, то под каждым из них можно различить краешек растрепанной тетради. Немного погодя по лестнице спускается МАДАМ МОЗЕС в зеленых брюках и линялом черном пиджачке. Под ним  - белая с кремовым оттенком свободная шелковая блузка. Следом идут ДЖОННИ ДЕПП и АНТОНИО БАНДЕРАС. Оба в черных полумасках и плащах. Плащи напоминают крылья. Сапоги высокие, позвякивают шпоры. Шпаг пока не видно.  В руках у одного большая амбарная книга, у другого  -  тетрадь в коричневом кожаном переплете.


МАДАМ МОЗЕС
   Я вам верю, ребята, но почему именно вы? У Мозеса снова статья горит, завтра тезисам дедлайн, у внучкиной подружки именины, как всегда. Но можно было попросить Женю Миронова, Володю Вдовиченкова, Колю Цискаридзе, наконец. На вас-то он как вышел?

ДЕПП
  У всех этих господ, представьте себе, только что истекли визы, мадам. Даже ваш однокурсник из МИДа не смог помочь. Поэтому Николай Максимович связался с нами. Мы как раз приехали в Вальдцель на лыжах покататься. Вот и прилетели. Интересно повидать русскую поэтессу. Наши параглайдеры на крыше. Времени мало. Вы ведь понимаете, надо еще следы замести. Тетрадки придется сжечь.

МАДАМ МОЗЕС
   Насчет сжечь мы еще поговорим. Мне лично теперь никаких следов заметать не надо. И почему опять параглайдеры?! Ои меня что, до смертного часа будут преследовать?

БАНДЕРАС
   Мадам, вы даже не подозреваете, как вы правы. Впрочем, как всегда. Сеньор Мозес предупредил, что с параглайдером ничего не получится. У нас с собой дельтаплан.  Не отвлекайтесь. Это  малая часть того, что вам предстоит.

МАДАМ МОЗЕС
   Вот интересно! И что же мне предстоит?  А я и на дельтаплане не полечу. Не умею. И боюсь просто-напросто! Слушайте, ребята, объясните, наконец, в чем дело? И с какого это бодуна я должна сжечь тетрадки? Не горят рукописи, слыхали?

ДЕПП
  Ты, Танюша, снова права. Но только отчасти. Рукописи горят, ярко, дотла, но при одном условии. Если сам автор жжет. Как Николай Васильевич. И Александр Сергеевич. Да зачем далеко ходить  -  как Анна Андреевна. А в остальном прав Булгаков. Вот ты, девочка, сама и сожжешь.   

МАДАМ МОЗЕС
  Ха, держи карман. Дудки. Кончай хулиганить. Я еще не все набело переписала, и копий у меня нет.

БАНДЕРАС
   Прекрасно! То, что нужно. Ты, Джонни, все правильно сказал. Ее безалаберность  -  это скала. С меня бутылка фалернского. Хорошо, что я не заставил ее сжечь всю фигню в номере. Дым, запах, переполох. А тут камин.

МАДАМ МОЗЕС
   Я не ослышалась? Супер! Я тоже хочу!

АНГЕЛЫ (вместе)
   Чего?

МАДАМ МОЗЕС
   Фалернского!

ДЕПП
   Будет, будет тебе фаленское, и амантильядо, и кофе с какавом. Потом. Если захочешь.  А ты, Тони, не горячись, это работа. Севилья, елы-палы. Испания! Тебе лишь бы костерок запалить. Вернемся, зачет по Минимальным Воздействиям пошлю пересдавать. Без заморочек, в камин... Прошу вас, мэм.

МАДАМ МОЗЕС
   Господи, но ведь копий нет, копий!

БАНДЕРАС
   Вот и славно. Это упрощает дело. Черновики вам полагалось сжечь самостоятельно, переписав и размножив переписанное, а вы всегда все на последний момент оставляете. Вот и доигрались. И выводы вам уже не понадобятся. Все, времени совсем мало. Бумаги  -  в  огонь!


Перешагивает через ЛЕЛЯ и ворошит угли кочергой. Становится светлее. ДЕПП, взяв за плечи МАДАМ, осторожно подталкивает ее к камину. Она упирается.


МАДАМ МОЗЕС
   Что вы делаете! Это насилие? Протестую, на помощь! Это моя кровь, мои пот и слезы! Несправедливо!!

ДЕПП (возводя глаза к небу и нехорошо ухмыляясь)
   Ах, кровь, пот и слезы! Несправедливость! Зайка моя, а вы встречали хоть раз справедливость в вашем лучшем из миров? В этом мире нет справедливости.

МАДАМ МОЗЕС
   Ложь! Неправда! Она есть, и ее создаем мы!

БАНДЕРАС
  Сорбонну здесь не разводите. Лапшу не вешайте. У нас тут без дураков. А мы ведь и обидеться можем. Которую из Ирочек вместо себя прислать? Или всех сразу?  А, может,  Марго организовать?  Опять с букетом?


МАДАМ бледнеет и застывает на миг в ужасе. Берет бумаги, сама идет к огню. Перешагивая через собак, незаметным движением ботинка подпихивает под ЧУЧЕЛКУ торчащий уголок тетради. Уроненные в камин рукописи загораются странно быстро и весело. МАДАМ наклоняется и гладит собак, те бьют хвостами и радостно повизгивают. Потом со светской улыбкой поворачивается к мужчинам.


МАДАМ МОЗЕС
   Правда, милые песики, господа? Я всегда предпочитала гладких, стаффов, например, они и чище, и злее. Но эти лохматые  -  прелесть! От них и в комнате как-то уютней...

ДЕПП
   Ни крика, ни стона. Железная леди. Или что-то не так. Не так. Но уже некогда разбираться. Время, сударыня. Дайте руку.

МАДАМ МОЗЕС
   Ну все наконец. Прощаемся, мальчики?

БАНДЕРАС
   Разбежались, сеньора.

МАДАМ МОЗЕС
   Да уж пора! Мне так спать хочется. А вам  -  как не разбежаться? Сделали со мной что хотели, и разбежались. Одна старушка  -  гривенник, десять старушек  -  рубль. А могли бы и по-хорошему договориться. Я таким красавцам обычно не отказываю.

ДЕПП
   Будет вам оттягиваться, мэм. Нам ведь тоже посочувствовать можно. Мы тоже людьми были. Та еще работенка у нас.

МАДАМ МОЗЕС
   Ах, людьми были, козлы вы хреновы! Ух, сделаю я вас напоследок! Я с ваших рыл маски-то пооборву! Я что, Деппа с Бандеросом не знаю? Вы оборотни, у вас погоны под плащами! Либо вы колетесь немедленно, либо я на вас собак спускаю!  И тетрадки мои вы прям щас, как Ганечки у Настась Филипповны, голыми руками, из огня...

АНГЕЛЫ (вместе)
   Блеск! Лихо-то как! Впервые на арене! Без страховки и намордника!

БАНДЕРАС (тихо обращаясь к коллеге)
   Я же тебе инструкцию прочел насчет русских баб. А сам влип (обращаясь к МАДАМ) Да успокойтесь, душа моя! Танечка, милая, все устаканится (подносит уже очищенный апельсин) Я сейчас все частично объясню. В пределах парадигмы.

МАДАМ МОЗЕС
   В пошли вы с вашими апельсинами и парадигмами... Налейте лучше фалернского. Гран мерси (делает большой глоток). Неужто не понимаете, что автор только в самой крайности сжигает последний экземпляр? Вот причины и объясните, если не уходите.

ДЕПП (устало снимает маску, это действительно он)
   Поосторожнее с фалернским, мэм, вино серьезное. А, впрочем, это даже кстати. Вы вечно торопитесь. Но руководство наше право, с вами можно только по-хорошему (стараясь разрядить обстановку) И зачем красотку красть? Ее можно просто так уговорить. Я имею возможность сказать сейчас только одно. Возникла угроза утечки информации. Мы посланы сюда затем, чтобы ее ликвидировать.  Из уважения к вам сообщаю, что ни Мозес, ни остальные ваши друзья здесь ни при чем. Мы Оттуда (тычет пальцем в потолок) Вы все сожгли. Уже догорело. Летим.

МАДАМ МОЗЕС
   Как летим? Куда это? Не хочу. Я боюсь! И нельзя мне, у меня детей много, я должна их до пенсии довести. А потом, мой Мозес... И срочно надо садиться восстанавливать все, что я сожгла по вашей милости почти у псов под хвостами!

БАНДЕРОС (тихо и серьезно)
   Не бойся, не проси... В твоем мире, Танюша, все содержательные вещи трудны, просты и страшны. Трудно рождать и рождаться, трудно терять невинность и жечь последний экземпляр. Легко делать только подлости, деньги и карьеру. Ты лучше меня это знаешь. И умирать просто. И встретишь ты всех, кого любишь. И рукописи твои уже на месте. Там окна всегда распахнуты, вишни с яблонями цветут, цветут... И акации... Как а Алма-Ате, когда бабушка и мама Анюта были живы. Ничто не проходит, все ждет тебя. Я хорошо объяснил?

МАДАМ МОЗЕС
  Да.  Пошли.

ДЕПП
  Вот и ладненько. Только еще одно. Скажи четко, что здесь после тебя не осталось ни строчки. У меня что-то сердце не на месте.

МАДАМ МОЗЕС(чрезвычайно твердо)
   Ни одной. Не осталось.

ДЕПП
   Теперь скорее. Луна почти в зените. Начинает уходить. Нужно, чтобы она была позади и справа. Я ирландец и индеец, мэм, потому суеверен. А здесь после нас будет жарко (стараясь отвлечь)Можно вас процитировать? Плюс двадцать плавит чашу снеговую... Это тоже было, на Каменском плато. Все должно иметь пару в этом мире.


Все уходят вверх по лестнице. Чуть погодя раздается вой и дребезг счетчика Гейгера и он падает со стены. Свет меркнет, потом вновь разгорается, солнце брызжет в окно. Тихо начинается музыка из фильма Лилианы Ковани. Снаружи входит ДИРК БОГАРД. Он в цивильном прикиде и весьма комильфо. Сняв перчатки, шляпу и пальто, начинает неспешно наводить порядок. Расставляет ровно стулья вокруг стола, ставит в вазу принесенный с собой букет белых роз и отдельно, в банку, лилии. Раскладывает на столе красивые кожаные папки. Потом, заметив то, что происходит в камине, бросается к нему, спотыкается о спящих собак и едва не падает в огонь. Пытается выхватить тетрадки, но они рассыпаются в прах от его прикосновения. Плачет, размазывая пепел и сажу по лицу. ЛЕЛЬ принимается его умывать, а ЧУЧЕЛКО тычет сзади под коленку зажатой в зубах растрепанной тетрадью. ЛЕЛЬ подает свою. ДИРК БОГАРД радостно вскрикивает и, вынув из кармана маленькие ключики, открывает замки. По всей комнате разлетаются листочки немыслимых форм, цветов и размеров. Среди них есть ветхие, измятые и чем-то залитые. Можно разглядеть, что текст почти весь перечеркнут или замазан. Все трое быстро их собирают и раскладывают по папкам, лежащим на столе. Свет все усиливается, давно звучит вальс Штрауса, сменивший что-то из Штрауса Рихарда. Словом, музыка все веселее и легкомысленней. Закончив раскладывать, ДИРК наливает собакам свежей воды, одевается и уходит. Лучи солнца играют на потоках воды, хлещущих с крыши. Сверху вереницей спускаются все персонажи, включая улетевших. Они хорошо выспались, бодры, веселы и очень проголодались.            


ЗАНАВЕС.



ВОЗМОЖНО ПРОДОЛЖЕНИЕ.
См. также стихи из пьесы и из тетради мадам Мозес, опубликованные ранее.