Сидор и коза

      
                История о том, как жизнь била Сидорову Козу.




Вовка Сидоров был настоящим красавцем.  При взгляде на него, на ум  невольно приходили строчки из фашистских досье:
 « Истинный ариец…Характер нордический…»
       Высокий блондин с тонкой талией и широченными плечами, с вечной улыбкой на лице, он обладал  необычайной «харизмой» и добрым нравом, невольно притягивающими людей. И уличная кличка «Сидор», «Сид» чрезвычайно подходила к его облику. Мы, соседские подростки и мальчишки, смотрели на него с обожанием. Большинство пацанов  и не знали его настоящего имени.
       А как он танцевал «лезгинку»! Ни один кавказец не мог соперничать с ним в выделывании   ногами замысловатых  «па» и в том накале страсти, которую он вкладывал в этот танец. Благодаря  танцевальным талантам он и в армии прослужил в хореографическом ансамбле. А вернувшись домой, продолжил  свои танцы в кружке Дворца культуры.
       Там он и познакомился с Томочкой, юной выпускницей  Института Культуры, направленной руководить всей самодеятельной хореографией. Миниатюрная брюнетка с огромными голубыми глазами, она обожала высоченные «шпильки», и походка её была необычайно стремительной, - казалось, что она не идет, а как бы летит над землей. Поголовно все  постоянные посетители «Очага культуры» были тайно и явно  в Томочку влюблены. Но кто мог соперничать с красавцем «Сидором»? Они были словно созданы друг для друга, и вскоре  между ними закрутился  бурный роман. За Томочкину  быструю походку и  звонкий цокот каблучков, за  веселый нрав и неутомимую резвость в репетиции танцев, Вовка  называл ее любовно: «Моя Козочка!»  А когда, бывало, сердился или обижался, то огорченно выговаривал: «Ну, ты даёшь, Коза!»
     Под свадьбу им отдали весь Дворец. И какое это было запоминающееся торжество: в кинозале  показывали мультфильмы, в фойе накрыли уходящие до горизонта столы, а в танцзале под каждую мелодию гости, в большинстве своём профессиональные танцоры, плясали так зажигательно и красиво, что обыкновенным подвыпившим  участникам оставалось только рты разевать да восхищенно рукоплескать…
      Совместная жизнь складывалась счастливо. Через год родилась дочка Лерочка. «Сидор», неожиданно для всех, за компанию с приятелями, пошел служить в ГАИ, и оказался хорошим семьянином: со своего поста ДПС на Дмитровском шоссе домой он возвращался, как из супермаркета,- с багажником, полным различной снеди. Ведь чего только не везут фуры, традиционно облагаемые гаишниками данью, по Дмитровскому шоссе: от  деликатесов и молочных продуктов до пресловутых картошки с капустой, взращенных на необъятных полях Подмосковья. И всё в дом, в семью нёс  «Сидор», своей любимой «Козе»! И дом их становился день ото дня полной чашей…
     Но счастье длилось недолго. Однажды, преследуя пьяного водителя, вскочил  «Сидор» на мотоцикл к напарнику, забыв надеть шлем.  Врезались они в грузовик с неисправными «поворотниками» со всего размаху. Напарник цел,  у водителя грузовика ни царапины, а «Сидора» головой протащило по гравию. В шоке он встал, даже матерился в ответ на уговоры напарника съездить в больницу на обследование. А к утру скончался от  внутреннего кровоизлияния в мозг…
      Так уж получилось, что со дня похорон потерял я вдову, Томочку- Козу, из виду на целых двадцать пять лет.
       А недавно нашла меня через социальные сети  её выросшая дочка Лерочка. «Мама,- говорит,- очень плоха. Помоги устроить ей консультацию  в МОНИКИ!»
       Договорились встретиться там, у кабинета врача. Сижу, пристально вглядываясь в каждого идущего по длинному коридору,- боюсь не узнать Томочку. Но нет, я же так хорошо помню её летящую походку, её огромные голубые глаза! Я обязательно её узнаю! И вот в конце коридора появляется сухонькая фигурка с какими-то бесполыми очертаниями, с жалким пучочком седых волос, перевязанном кокетливой ленточкой...  Женщина с видимым усилием переставляет, одетые в нелепые «дутики», искривленные ноги. «Артрит! – с ужасом мысленно констатирую я.- Профессиональная болезнь танцовщиков».
      И только глаза,- огромные, небесно-голубые,- выдают   прежнюю  Томочку. Они как будто подернуты  дымкой неизбывной усталости и боли. Все долгие годы безрадостной вдовьей жизни, полной лишений, унижений и невзгод, наложили на облик Томочки неизгладимую печать. Но не сумели обесцветить ее глаза…
Да, время безжалостно. И так часто оно уничтожает в людях самые яркие, самые характерные особенности   личности. И никто не может предсказать, что же пощадит оно, что оставит в нас  примечательного, чтобы после длительной разлуки нас смогли узнать…