Merleot

Тётя Гульчехра получила письмо от своей институтской подруги из далёкого из далека. У нас все очень радовались письмам и спешили похвастаться. Чем дальше расстояние, пройденное письмом - тем больше почёт. А тут письмо из Латвии!

Завидуйте. То есть, не учились они вместе, а где-то летом в студотряде познакомились. Кстати, хорошая штука эти студотряды были, так народ мог попутешествовать занедорого и места всякие посмотреть. В зелёных куртках стройотрядовских как лягушата путешествующие. И вот девочка Скайдрита (если я не путаю, такое имя правда есть?), повзрослевшая до тётеньковского возраста, хочет съездить с сыном в Азию позагорать. Это было вообще супер. То есть, не просто гости, а гости аж с другого конца света! Мама требовала, чтобы они остановились у нас, так как у нас есть лишняя комната, наша с сестрой - а мы можем спать в саду на айване. И автобус от нас рядом и базар и прочие блага цивилизации типа кинотеатра без крыши. Но самое главное - мама старшая, это всё решило.

Папа с дядей Закиром вечером уехали встречать гостей в Ташкент (поезд приходит рано утром). Папа чуть не уехал в своей старой тюбетейке, мама просто ахнула. Достала ему новую из сундука, с цветной вышивкой, а с утра велела нам с сестрой заплести друг дружке косы.

И вот мы суетимся, всё ли убрано? Дед привёз барана из кишлака, мама поставила плов, я второй раз поливаю дорожки возле дома - и запылила на повороте машина.

Мне они понравились. Конечно, было бы интереснее познакомиться с мальчиком моих лет, но тут я взяла этого бельчонка под свою опеку. Мама получила платок в подарок, тётя - духи, а мужчинам нашего дома досталась бутылка вина с иностранным названием. Я прочитала вслух: "Мерлеот" - мальчик засмеялся, повторил и снова засмеялся. Оказывается, это слово как-то не так читалось (а вот не помню как правильно) - и я стала звать его Мерлеот. Мы потом долго ещё с ним переписывались и я всегда так писала "Здравствуй, Мерлеот!"

Конечно он обгорел в первый же день на солнце и пришлось сидеть с ним дома на айване, он много читал и с собой привёз "Повести о Ходже Насреддине" Леонида Соловьёва - удивительная книга! Почему-то в нашей библиотеке её не было. Мои братья были намного меня старше, а самый маленький ещё не умел ходить. У сестры была своя жизнь, подруги, секреты... Мерлеот стал мне другом. Я осторожно намазывала его красную кожу катыком, было ужасно жалко его и совершенно ясно, что жалость нельзя показывать. Так что болезнь стала поводом для бесконечных шуток и подначек: тут и краснокожие Америки и красные вина с нездешними названиями и просто "горячие латвийские парни". Мерл говорит он бы влюбился в меня тогда, если бы мы столько не хохотали.

Тётя Гульчехра с тётей Ритой уезжали рано утром и приезжали поздно вечером. В школе были каникулы и моя тётя была свободна как ветер, дядя Фарид ей во всём потакал. Так они объездили все музеи и старинные города в радиусе 100 километров и даже выбрались с ночёвкой в Самарканд и Хиву. Мерл ничего этого не видел, но не выглядел несчастным: он не вылазил из папиного книжного шкафа, вернее, вылазил - но глаза его были в очередной книжке, а руки привыкли тянуться за виноградом, увивавшим беседку над айваном.

Потом настал тот долгожданый день, когда мама с тётей Ритой, посовещавшись, решили, что мальчика можно отпустить на полчаса под солнце на канал, естественно, под моим присмотром. Вода в канале - парное молоко. Невесомая и неощутимая. Я хожу по щиколотку в воде на верхней ступеньке лестницы, Мерлик скачет внизу, пытаясь сделать несколько гребков против течения, мальчик - солнечный лучик, рассыпает смех по воде, кричит и зовёт меня тоже купаться. Он брызгал на меня водой и тащил поглубже. А так хотелось попробовать... он обвинял себя потом, но на самом деле это я поддалась и сделала вид, будто нечаянно свалилась в воду. Просто нет ничего на свете лучше, чем купание в тёплой воде канала в июльскую жару под безмятежно-голубым небом.

На берегу уже стояли мальчишки, показывали на меня пальцами и обидно смеялись. Я сказала, что надо идти домой, Мерлик не спорил... но уже отделился от толпы Дамир, про которого ничего хорошего в махалле не говорили - и направился в мою сторону. Я, наверное, переменилась в лице, Мерл глянул на меня, отбросил сандалии, которые собрался обувать и схватил огромную ветку, валявшуюся под деревом.

Вот эта картина: я в мокром платье с мокрыми косичками и сверкающими глазами, готовая кусаться и царапаться - и передо мной тоненький мальчик десяти лет, солнечный лучик, с сурово сдвинутыми бровями и огромной веткой в руках. Мой защитник. Настоящий мужчина.