Юность шла через войну

Наташа Хридина сидела на крыльце общежития Тамбовского педагогического училища и смотрела в небо. Её стройная фигура в белом платье отчётливо выделялась на фоне серой стены. Проходивший мимо солдат приметил симпатичную девушку, подошёл к ней, присел рядом.
 - Что это вы тут делаете вечером одна? – спросил молодой человек.
 - Слежу, чтобы бомба не попала в здание, - пошутила Наташа.
Он улыбнулся, поправил фуражку, ремень на поясе, снова улыбнулся широкой улыбкой.
 - Значит, точно не попадёт, раз такой охранник тут сидит, - заключил он, желая поддержать разговор. - А ты, я вижу, не тамбовская?
 - Я из Сампурского района, село Текино знаете?
 - Нет, эти места мне не знакомы, я родом из Тюмени.
Вообще Наташа не очень-то жаловала парней, и они боялись с ней разговаривать, тем более спорить, не раз убедившись, что на её острый язычок лучше не попадаться. В этом юном создании жила строгая, чистая, непреклонная сила, которая заставляла краснеть и смущаться самых смелых ребят. Имя ей целомудренность. И сейчас Наташа хотела сказать что-нибудь едкое, однако, ум, ранее такой подвижный и скорый, отказывался слушаться, а сердце отчего-то билось чуть быстрее, чем обычно. Незнакомец был красивым: высокий, статный, с загорелым лицом, чёрными жгучими глазами. Но особенно Хридиной запомнилась его открытая, доверчивая улыбка.
 - Я родом из Тюмени, - повторил парень. – Откомандирован на фронт для полного истребления врага.
 - Вот вы шутите, - грустно проговорила Наташа, - а там люди гибнут.
 - И я готов, - серьёзно заключил солдат. – Главное, чтобы вы жили и думали о нас.
Девушка встала, поднялся и незнакомец.
 - Мне нужно идти, а то скоро общежитие закроют, и тогда придётся ночевать под звёздами.
Они попрощались, и Наташа скрылась за массивными дверями.
«Вот бы ещё раз с ним увидеться», - думала она ночью, вспоминая чёрные глаза. А за окном комнаты, где жили пять девчат, тихо шумели тополя, и стрекотали кузнечики, как будто и не догадываясь о войне.
На следующий день после окончания занятий девушка пошла на почту, чтобы отправить письмо матери. Анна Ивановна Хридина жила в селе Текино. Можно сказать, что она жила от письма до письма. Эта женщина необыкновенной душевной силы и редкостной строгости воспитывала детей в традициях староверов. «Не кладите руки на стол, - говорила она Наташе и брату Сене, - ибо это тело Христово. На стол может опираться лишь пахарь и то одной рукой». Тяжёлые времена переживала их семья, впрочем, как и весь советский народ. Гражданская война, на которой погиб отец Пётр Кузьмич, голод, неустройство быта, ещё одна война, более страшная и кровавая.
Девушка вспомнила, как однажды ей пришлось несколько дней голодать. В доме не было ни крошки. Мать молилась, а потом уходила в спальную комнату и горько плакала тайком от дочери. На третий день измора, когда в животе начались тупые боли, а в голове появились страшные мысли, Наталья вышла на улицу, не зная, куда и зачем она пойдёт. Возле избы рос клевер. В это утро роса упала на него, и он заблестел под солнцем. Хридина посмотрела под ноги, упала на землю и в исступлении принялась срывать цветочные головки. Она съела весь клевер, что был на полянке, и зарыдала, отдавшись скорби, накопленной за годы обездоленного детства. Удивительно, но на следующий день в дом пришла знакомая женщина и напоила детей молоком.
Как-то мать послала Наталью купить мыло. Когда она вошла в магазин, заговорило радио. Люди окружили чёрную тарелку приёмника. Диктор сообщил, что фашистская Германия напала на Советский Союз. Недоумение на лицах сменилось страхом. Это был первый день войны…
Наташа отправила письмо и пошла назад в общежитие. Путь лежал через железнодорожный вокзал. Здесь было шумно и многолюдно. Женщины плакали, провожая мужей на фронт, мужчины утешали их и ласкали детишек. Девушке стало неуютно и как-то особенно одиноко в этой толпе, и она ускорила шаг. Неожиданно сзади послышался крик: «Стой! Да, погоди же!» Она резко обернулась и увидела того самого незнакомца, который вчера беседовал с ней возле общежития.
 - Вот мы снова встретились, - радостно крикнул он, сверкнув угольными глазами. – Значит, это судьба. Просто так дважды люди не встречаются. Откуда ты?
 - Я ходила на почту отправить письмо маме.
Наташа с трудом сдерживала слёзы, понимая каким-то особым чувством, что им не быть вместе, что встреча у отбывающего поезда – это всё, что у них есть, и это всё, что останется на дне сердца до последней минуты.
Удивительно, как война сближает людей. При других обстоятельствах, в другой жизни им потребовались бы месяцы, а, быть может, годы, чтобы понять, почувствовать друг друга и стать родными. Теперь же, чтобы взлететь до небес и снова упасть в пропасть, достаточно одного дня.
Послушай, - тихо сказал солдат, - здесь у каждого есть своя девушка. А я один, и ты одна. Я хочу попросить тебя о чём-то... Скажи, что дождешься меня.
 - Если бы это было так просто, - не соглашалась Наташа, и в этом несогласии чувствовалась горечь.
 - Не думай о будущем, просто скажи, что дождешься.
 - Я дождусь, - поклялась девушка, и губы её упрямо сжались, - я тебя обязательно дождусь, голубчик…Ты держись там, грудь под пули не подставляй, пожалуйста.
 - Теперь мне будет легче  воевать, только ты думай обо мне, когда я буду в бою.
Он говорил, и в его словах не было даже намёка на шутку, а у Наташи перед глазами плыли радужные огни. Казалось, что они одни на этом перроне, в целом мире. Зыбкое впечатление уединения разрушила полная женщина, которая, как ледоход, врезалась во влюблённых и оттолкнула их друг от друга.
 - Смотрите, смотрите: бомба идёт, - язвительно заметили стоявшие на перроне ребята.
 - Вот я вам сейчас наподдаю, - гневно крикнула пышка насмешникам и пошла дальше.
 - А ведь я даже имени твоего не знаю, - снова обратился к Наташе парень.
 - Меня Наташей зовут.
 - Разрешите представиться: Алексей.
Солдат ещё что-то хотел добавить, но неожиданно послышался вой сирен. Всё смешалось: люди побежали врассыпную, заплакал кем-то обиженный ребёнок, одним словом, началась паника.
 - Это бомбёжка, - тревожно сказал Алексей и увлёк Наташу за собой.
В небе показались три немецких бомбардировщика. Зловещие вестники смерти летели над Тамбовом, стремительно снижая высоту. Где-то совсем близко ухнул первый взрыв. Ударная волна обдала Наташу и Алексея. Девушка видела перед собой лишь перекошенные ужасом лица людей, пытавшихся спастись от смерти. Неожиданно перед ними взорвался ещё один снаряд. На месте взрыва образовалась воронка, осколки разлетелись в разные стороны, изранив многих. Когда Алексей и Наталья поднялись с асфальта, то увидели страшную картину. На площади лежала женщина, та самая, что совсем недавно прошла мимо них. Сейчас она была неподвижна, и под ней расплывалось большое красное пятно. Прогремел ещё один взрыв, и наступило затишье. Бомбардировщики полетели на Катовск, где располагался пороховой завод. Вскоре они сотрут его с лица земли вместе с бараками рабочих. Проходили минуты, но Хридина не могла оторвать взгляда от погибшей женщины, которую погрузили на носилки и понесли куда-то.
 - Наташа, не смотри, не надо.
Друг обнял её за плечи и повёл к поезду, который медленно двинулся вперёд. Они на миг снова встретились взглядами, после чего парень запрыгнул в вагон.
 - Алёшенька, найди Семёна Хридина, это мой брат! – крикнула Наташа.
 - Я позабочусь о нём! - послышалось в ответ. Машинист подал сигнал, и голоса утонули в звучном, протяжном гудке паровоза.
Поседевшая юность. Много скорбей пришлось на твою долю. Ты шла и видела, как вокруг умирают люди, твою душу опалили костры сгорающих деревень, твои синие, как русские, равнинные озёра, глаза потускнели от пролитых слёз. Ты хочешь передать из прошлого потомкам невыразимый порыв. Всё пройдёт, утечёт: и горе, и бедность, и болезнь, и предательство, лишь бы не было войны.