Бумеранг

"Чем слово твое отзовется?"

-Колька, смотри, смотри - толкнул в бок Валька, показывая куда-то рукой.
-Ну, чего смотреть-то?
-Да вон мужик пьяный...
-Ну?
-Что ну-то?! Работяга с завода. Они деньги сегодня получили.
-Ну?
-Вот дубина! Давай тряхнем мужичка...
-А-а-а, давай.
Не откладывая дело в долгий ящик,  они поднялись с лавочки и не спеша, направились к сидящему на земле мужичонке, в задрипанном, испачканном пылью пиджачишке.
Мужичок осоловело глянул на них, но не увидев ничего для себя интересного, хрюкнул и стал заваливаться на бок.
Дождавшись окончания процесса сливания лица с газоном, двое великовозрастных балбесов подступили ближе, и Валькина рука змейкой юркнула во внутренний карман забулдыги. На свет божий рука появилась,  уже зажимая пальцами несколько мятых десяток и  двадцатипятирублевку.
И в этот же момент воздух прорезал визгливый  и истеричный женский голос:
-Вот! Вот он!!!
Ребята оглянулись и остолбенели. Ноги приросли к земле и отказались повиноваться. В их сторону, семеня за рослым, старшим лейтенантом милиции,  рысила  какая-то женщина.

***
-Ну касатики, что делать будем?! - Старший лейтенант сидел за обшарпанным столом и заполнял  бумаги.
-А че делать-то? буркнул Валентин уставясь в пол.
-Так вот и я спрашиваю, что будем делать. В колонию поедем?
А че сразу в колонию-то? - вскинулся Колька. Мы же деньги не потратили.
-Правильно - не потратили, но факт грабежа был...
-Да какой грабеж - то! - взвыли в один голос оболтусы. Мы же его не трогали, он пьяный валялся, мы подошли помочь, а там деньги на земле лежали, вот мы и подняли. И вообще хотели этому мужику помочь!!!
-Ну, то-то помощников развелось! Как получку дают так сразу заявления летят, там избили, там обобрали... Ну что Васильевна, будешь на них заяву писать?
Женщина, сидящая на шатком стуле покосилась на участкового, и тяжко вздохнув,  выдавила:
-Не, Сергеич, не буду. Они же деньги вернули... Если писать, то на моего непутевого. В  ЛТП*.
-Ну с ЛТП мы потом разберемся а сейчас...- и он громко позвал - Ирина Ивановна!!!
В кабинет вошла женщина в милицейском кителе, с «поплавком» на груди и тремя маленькими звездочками на погоне.
-Ирина Ивановна, промой мозги этим архаровцам - участковый кивнул на  стоявших понуро ребят, и протянул ей заполненные бумаги.
Результатом промывки мозгов стало, обязательство устроится учиться,  и постановка на учет в детской комнате милиции.

***

-Второй разряд!? Ну и куда я вас возьму? Чему вас там только в ПТЭухах ваших учат?
Начальник отдела кадров со вздохом отодвинул  документы Кольки и Валентина на край стола, поднял телефонную трубку.
-Петрович? Привет! Слушай, прибыла очередная партия оболтусов, возьмешь? Ну как куда, у тебя что станков нет?
Послушав рокотание в трубке, кивнув головой, как будто собеседник мог это видеть, произнес - Ага, ладно.
Положив трубку, Иван Степанович хмуро глянул на переминающихся с ноги на ногу возле стола ребят.
-Топайте в третий цех. Найдете мастера, Виктора Петровича, скажете - от меня. Он вас распределит...

***

-Да ну! Не пойду я на этот завод больше! Грязюка, вонь, станки визжат... Колька сплюнул на землю.
-А Ирина Ивановна?
-Им сейчас не до нас, слышал, что в Москве творится? Они сидят в своем УВД да готовятся в Москву ехать, власть защищать - лицо Кольки презрительно скривилось.
В стране происходили стремительные перемены. Советская власть попавшая в руки американских "засланцев" стремительно разваливалась, не оставляя после себя ничего, кроме разрухи, пепла павших символов и идеалов,  неустроенности и чувства неопределенности.
Народ лишался работы. Фабрики и заводы закрывались. Зарплаты и пенсии не выплачивали, жрать народу стало нечего совсем.
Если при Союзе можно было хоть что-то достать, то сейчас полный "швах". С полок магазинов пропало все, начиная от спичек кончая крупами. Слава Богу, хоть хлеб еще был.
Грянула очередная реформа - «Павловская». Люди с ужасом в глазах бегали по магазинам, пытаясь хоть во что-то вложить меняемые деньги. Кто-то стоял в очередях сберкасс, пытаясь спасти нажитое «честным и тяжким» трудом. По телевизору постоянно показывали героев перестройки и реформ, наверное, что бы народ знал, кого убивать в первую очередь. А потом все рвануло вскачь. Рынок, ларьки, цены, кооперативы, рекет. С экранов телевизоров на  сограждан смотрели самодовольные морды лоснящиеся от жира чинуш. Новости как сводки с поля боя...
Люди бросились ловить рыбку в мутной воде. Все разрешено! Даешь!!!
Вместе с шумящими преобразованиями мужали и наши герои.
Ну, как таких "хороших" ребят, подготовленных к дальнейшей жизни творящимся в стране бардаком и беспределом, да не заметить! Заметили. Предложили. И не что ни будь, а вступить в группировку. Нет, не в банду, а как было сказано - в "бригаду". И началась веселая жизнь. Стрелки, разборки, кабаки, девочки - «стесняшки»...
Появились деньги.

***

-Валька, а что ты с деньгами делаешь? - Колька прищурившись смотрел на друга.
-Ну эта.. протянул Валька - мамке отдаю, жить то надо.
-А, ну ясно...
-А че?
-Да ни че, блин! Скоро это может кончится, что делать будешь?!
-Не знаю - засопел Валька - посмотрим.
Вопрос был задан не риторический. У Коляна скопилось некоторое количество денежек, заработных честно, и он уже прикидывал, во что бы вложиться. Он, росший во времена СССР, предполагал, что долго так продолжаться не может. Что государство очнется от этой вакханалии и чумы,  начнет искоренять ее, и причины, эту чуму породившие.
Он часто видел, как гибли его знакомые и ребята из его бригады. На стрелках, разборках, по "пьяни". Видел и понимал, что вечно так продолжаться не может. Надо что-то решать. Надо соскакивать с этого поезда. А, имея поддержку «верхних» пацанов, можно было, что ни будь и «замутить».
После гибели Вальки на одной из рядовых разборок, Колька пришел к Саньке-«Спице», бригадиру, и попросил свести с авторитетными людьми. На вопрос «Зачем?», Колька честно поведал о своих планах.
«Спица» оценив шансы, предложил схему вложения денег, без обращения к «верхним», но за подкинутую идею потребовал процент и предложил «крышу». Вот так и переквалифицировался Колька из быков в бизнесмены.

***

Отшумели мутные «девяностые», время создания капиталов. Говорят, похожий процесс происходил  в Америке, в период ее освоения и становления. Банды, деньги, вольница. Кто смог, кто сумел, тот и в «шоколаде», не сумел, извини - грызи горбушку.
Колька сумел. Занимался всем понемногу. И компьютеры, и цветной металл, и шмотки из Турции, и даже одно время содержал маленький бордель. Ловчил, жулил, жучил, кидал, обманывал, но сумел. Прогрызся.
Были разборки с поставщиками, с обманутыми,  кинутыми,  надутыми, и не всегда эти разборки происходили тихо. В результате одной из них, под дверями Колькиной квартиры взорвалась граната. Дверь не очень пострадала, а вот мать Колькина не выдержала. Сердце слабое оказалось.
 
***

-СЫночка, дай на хлебушко! -  рядом стояла сморщенная старушка и просительно заглядывая в глаза, протягивала маленькую ладошку.
-Пошла нах старая, пусть твои дети тебе помогают! - Колян презрительно глянул на старушку и отодвинув ее плечом, двинулся к запаркованой рядом машине.
Новенькая «Хондочка» поблескивала черным лаком. Колька повалился в водительское кресло и с раздражением хлопнул дверцей, про себя продолжая разговор с посланной им старушкой - "Для тебя зарабатываю! Вы, блин, коммунистические песни пели да Брежнева в жопу целовали, а я вам деньги раздавай! Да пошли вы...!"
Выехав на дорогу, он стал потихоньку успокаиваться. Из мощных динамиков неслась какая-то разухабистая песня, ветер врывался в опущенное стекло…
Он проскакивал мимо светофоров, успевая на зеленый свет, упивался скоростью и комфортом. Ему становилось хорошо и покойно. Он наверху.
Он, Колян! Недоучка, "придурок" по словам одноклассников,  и "бездарь" по словам учителей - теперь наверху пирамиды называемой жизнью!!!
Хм… А где же те учителя?!

***

В городе забродили слухи, один неприятнее другого. Криминальную власть в окрУге подмял под себя некто Сеня- «Бычок». Откуда он нарисовался, не знал никто, но Сеня быстренько оброс народом, стволами, а потом стал потихоньку прибирать к рукам территории. С кем полюбовно договаривался, а кого-то, не шибко сообразительного и не сговорчивого, отправлял «корни нюхать». Слухи слухами, но милиция ему ничего не предъявляла, и он расширял свои владения.  Милиция вообще вела себя странно. По «зомби - ящику» трескуче отчитывалась с высоких трибун высоким руководителям о своих победах, а теневую власть в городе захватывали «братки». В общем, никто друг дружке не мешал,  все что-то жевали и пилили, и все были довольны.
 
***
 
В один из дней раздался звонок. Николай протянул руку к аппарату,  и, поднеся трубку к уху, вальяжно произнес: "Слушаю".
-Николай Иванович ?- пропел приятный женский голос.
-Да.
-С Вами будет говорить  Семен Михайлович - и в трубке послышался щелчок переключения.
-Слышь, Николай Иванович, ты платить то думаешь - нет?! Тебя что, общие правила не касаются, или надеешься на "Спицу"? Так нет "Спицы", сломалась. Так что мне ты теперь должен. В трубке послышался хриплый смешок.
-В общем, сегодня к четырем подъедут мои ребята, и с ними все обсудишь. Проценты, суммы, сметы…
"Ну ни хрена себе! Власть действительно переменилась? Значит "Бычок и "Спицу" подмял… Весело…"
А как деньги отдавать не хотелось! Что же это? Карячишся,  крутишься, юлишь как уж под вилами, а тут приходит какой-то хрен и: "Здрасте вам-отдай!? Да пошли вы все…"

***

Его отловили за городом. На трассе классически зажали в "коробочку" и заставили остановиться. После недолгих  физических "уговоров" его как мешок перекинули в объемный багажник собеседников, предварительно скрутив руки и ноги скотчем, и заклеили рот.
Куда его привезли, понять не мог. Видел, когда его волокли из машины, только высокий забор, угрюмый дом да высокие корабельные сосны.

 -Ну что, "козел - инвалид"? Говорить бум?
Перед Коляном, прикрученным все тем же скотчем к стулу, возвышалась быкообразная туша, с шеей борца и поломанными ушами.
 -А почему это "козел - инвалид"? - Колька пытался хорохорится, хотя и понимал, что попал по полной программе. Эти мальчики "борзоты" не прощают.
-Да потому что ты козел по жизни, а инвалидом мы тебя сделаем! - жизнерадостно заржал "борец". И словами Высоцкого продолжил - Где деньги Зин!?
-Какие деньги?! Я все заплатил "Спице".
-Ты про "Спицу" забудь, он спекся, а вот нам ты заплатить обязан. За то, что на "нашей" земле работаешь, бабки загребаешь. За то, что "нычкарился" от нас.
-Да нет у меня денег!
Диалог в таком духе продолжался уже минут десять, и Колян понимал, что придется чем-то поступиться, просто так отсюда не уйти, все равно обдерут.
 Скрипнула дверь. В подвал вошли двое. Один в дорогом костюме, в очках с тонкой оправой, и второй, похожий как две капли воды на  беседовавшего с Коляном "борца".
-Близнец "борца" глянул на Коляна как на пустое место и, разлепив пельменистые губы,  проскрипел:
-Ну, гнида, деньги отдавать не хочешь? Как хочешь. Я выпрашивать не буду, сам отдашь. Да еще и умолять будешь, что бы я их взял!
С этими словами он завел правую руку за спину и  достал пистолет. В его руке "Макаров" выглядел безобидной игрушкой.
Не говоря больше ни слова, он вытянул руку, и колено обожгла жуткая боль. Выстрела Колян не услышал.

Бу,бу,бу…..что-то бубнило над ухом, но погруженный в беспамятство Колин мозг не воспринимал слов.
-Ну, ****ь, подписывай, тебе говорят! - Голос ворвался в уши.
Колян увидел перед собой черную дерматиновую папку, поверх которой лежали сколотые обычной канцелярской скрепкой листы, отпечатанные на принтере. Что это за бумаги Коля прочитать не мог.  От боли из глаз текли слезы, голова кружилась, прыгали искорки и спирали.
Видимо близнец "борца" счел промедление Коляна за нежелание подписывать предложенное, и грохнул второй выстрел.
Придя в себя, несчастный Колян понял, что у него прострелены оба колена, что промедление с подписанием бумаг может кончиться пулей в голову и, замычав, согласно закивал головой.
Процесс подписания завершился после нескольких росчерков пера. Эта несложная процедура отняла массу сил и, уходя в забытье, Николай успел услышать:
-Ну вот, падла, теперь у тебя ничего нет. Ты нищ. А мог бы…
Конец фразы так и остался для него загадкой.

***

Как его освободили, кто и когда, Колян не помнил. Очнулся уже в больнице. Капельница, белый в трещинах и желтых разводах потолок, соседи читающие, смотрящие телевизор, храпящие, разговаривающие…
И осознание что у него нет ног!!!
Инвалид!!!
"Борец" выполнил свою угрозу.

***

Полгода по больницам. Полгода раздумий и отчаяния. Две попытки перерезать себе вены. Врачи, психиатры. Жалостливые взгляды медсестер и нянечек. Ничего не значащие слова утешений. Черная бездна, глядящая глазами страха перед будущим, прямо  в душу. Молитва, обращенная неизвестно к кому с одним лишь словом "Помоги!". Привыкание к коляске, невозможность встать на ноги и просто почувствовать ими землю.

***

-Ну, куда вперся! Здесь мое место! Вали отсюда!!!
Перед Коляном, похудевшим, с  ввалившимися щеками, и глазами, в которых плещется страх и отчаяние, стоял одноногий бугай с отекшим небритым лицом. Он крепко сжимал деревянные костыли, а на груди пришпилена табличка с написанным от руки текстом "Помогите на протезы".
Колян молча откатился метров на пятнадцать вдоль тротуара и положил на землю затрепанную картонную коробку.
Прохожие двигались сплошным потоком, спеша с работы по своим домам, к семьям, к уюту, к телевизорам и женам. И никому не было дела до сидящего на инвалидной коляске неухоженного, изможденного мужчины.
В коробку изредка падали копейки или мягко планировала мелкая купюра.
Краем глаза Коля уловил возникшую рядом маленькую фигурку. Повернув голову, он увидел сморщенную старушку, которая, умильно заглядывая в глаза проходящих мимо мужчин,  протягивая маленькую ладошку, тихим голосом просила:
-СЫночка, дай на хлебушко!


* ЛТП - Лечебно-трудовой профилакторий. Одна из форм принудительного лечения от алкоголизма, применялась по решению суда.