Впереди планеты всей

Додик, племянник Сары Львовны, наконец позвонил. Она уже с вечера пялилась на телефон, но сама звонить за границу не решалась: обдираловка! За границу – это в Москву, если до кого еще не дошло то, что уже двадцать лет нам внушают: все, кроме Украины теперь заграница. Конечно, такой мелюзге, как Эдик и Левочка, это понимание с молоком матери передалось, но достаточно взрослые люди при слове «заграница» иногда ведут себя так, словно только что положили в рот ломтик лимона! Это когда кто-нибудь вдруг да скажет: вот я ездил за границу в Кишинев или там в Минск, или же, допустим, в российскую глубинку…  Никак народ не угомонится в своих, так сказать, имперских притязаниях! Им, известно, хочется, чтобы страна была побольше, да побольше! Чтобы шастать везде без представления своих суперфейсов всем проверяющим на кордонах! А вам, допустим, страсть как выгодно везти тюльку с черноморско-азовских угодий, чтобы толкануть ее с наваром в какой-нибудь заждавшейся деликатеса сибирской деревне! И закупить где-нибудь на обратном пути ну хоть… красной икорочки для всего двора. А? И попутно обменять у аборигенов шикарный купальник на обычную соболью шкурку! Мало ли что приходит на мысль ввиду всеохватной и (притом природной) страсти человека к спасительному ченчу в такие времена, какие мы празднуем сейчас.

Телефонный звонок оторвал замершую в ожидании дорогого племянника Сару Львовну от таких вот политико-экономических раздумий.

Звонок! И ее Додик радостно сообщает, что вылетает из Москвы в 12 часов, а прилетает – в 11часов 40 минут! И в душе тети Сары начинается таки настоящий гвалт…   

«Как мы опередили время, – волновалась почтенная дама, – подумать только: вылет самолета из Москвы в 12-00, прилет в Одессу – в 11-40!»

– Паша, Паша! Я имею вам что-то сказать!

– Так и что? – отозвался  копавшийся в «жигуленке» сосед.

– Не мне вам говорить, сами знаете об номере, который выкинули наши депутаты! Они таки опять перевели время!

– И что теперь?

– И  я сейчас должна делать в своей голове фейерверк и сказать вам время, когда мы едем в аэропорт!

– Ой, скажите что-нибудь попроще, бо я думаю, что мы уже таки приехали, – огорчил соседку Паша. – Вон – карбюратор сдох!

И хотя от этого легкомысленного заявления у Сары Львовны стался обморок сознания, который тут же прекратился от мысли, что надо спешить, но этот миг, как ни странно, дал ей силы для выкручивания рук и без того расстроенному Паше: 

– Известное дело, как только мне надо встречать Додика, так у вас издыхает аккумулятор! Может, мне на «тамарке» прикажете добираться? Так я с вами не имею больше никаких дел!

И разгоряченная дама ткнула пальчиком в воздух – в направлении сиротливо дремавшей в забытьи допотопной машинерии, давно уже служившей дворовым экспонатом для стихийных забегов экскурсантов.

Соседская совесть незадачивого автолюбителя встала на дыбы и потребовала действий. И  Паша таки обеспечил трепетную встречу двух соскучившихся по атмосфере аэропорта родственных лиц. На такси. За счет вчерашней выручки. И категорически отвел руку Додика, тыкающего ему в карман деньги. 

«А этот гнусный аккумулятор подождет, – успокаивал себя великий доброхот. – Все равно на него не хватает, ждать теперь пенсии…»  Но настоящим бальзамом на душу Паши легла нежная признательность счастливой Сары Львовны:

– Вы не знаете себе цены! Вы таки штучный человек, Паша!