Как я в полицию ходил

В декабре прошлого года я ездил на сессию в Москву. И, в один из дней, мне было нужно встретиться с незнакомым москвичом, чтобы передать ему посылку. Посылка была представлена бутылкой водки "Калашников" и бутылкой бальзама "Иднакар". С просьбой о передаче ко мне обратился старый товарищ, отказывать которому у меня не было ну никаких оснований.
Я получил инструкцию, описание человека, и номер его телефона. Будучи уже в Москве я по этому номеру позвонил и договорился о встрече.
В четверг, в 19-00 я ждал Алексея на станции метро "Марксистская".

Примерно вовремя ко мне подошел высокий молодой человек славянской внешности и, широко улыбаясь, крепко пожал мне руку. Мы перешли на "Таганскую" и вышли из метро.
"Сейчас ты находишься в культурном сердце столицы" - эту фразу я запомнил наизусть. 
Так как я жил с гастарбайтерами в общаге на Черкизоне в комнате на 8 человек, проблема с регулярным горячим питанием стояла для меня остро. Поэтому, при выборе питейного заведения, возможность навернуть свежего борща была определяющей. Свой выбор мы остановили на каком то средней ценовой категории кабаке "Золотая вобла". Кажется, так.
Заказали поесть и выпить. Алексей оказался приятным и интересным собеседником и я был рад такому новому знакомству. У нас нашлись и общие для разговора темы, и общие приязни и не-.
Пустеющие кружки пива заполнялись вновь, пепельницы разрастались горками мятых окурков, разговор лишь разгорался со временем, согревая наши души тем угрюмым вечером смутного декабря 2011 года.
Вдоволь насосавшись пива мы перешли к более серьезным и, по-настоящему мужским, напиткам. Выпив по первой рюмке, Алексей спросил меня: "Ваня, а поехали в Куркино?"
Ваня пошевелил бровями, изображая глубокую задумчивость, и сказал: "А давай! А что мы там будем делать?"
- У меня там знакомые сегодня выступают. Рэперы. Послушаем, посмотрим.
- Говно вопрос, - даже такая мутная перспектива, как поездка в Куркино, которое я даже не знал где вообще находится, виделась мне на порядок привлекательней, чем возвращение на свою койку к мужикам, к которым я уже, конечно, привык, однако вовсе не спешил вновь оказаться в их компании, - поехали!
Мы расплатились и, буквально, вывалились на улицу. Лицо обдало свежим, чуть влажным, московским воздухом. Я взглянул на небо. Все эти дни оно было неизменно затянуто тяжелыми свинцовыми облаками, освещающими улицы отраженным от уличных же фонарей светом.
Мы прыгнули в почти пустой уже вагон, так как время было позднее, и поехали.
Уже в вагоне Алексей принял опрометчивое решение приступить к дегустации экзотических удмуртских напитков. Первой под горячую молодецкую руку попалась бутылка бальзама.
В метро к нам прибилась какая-то девчушка неопределенного возраста с внешностью, выдающую человека не самой простой жизни. Мы угостили ее бальзамом и она начала выказывать нам явно благодушное настроение и дружеское расположение. Ничего не предвещало беды...
Доехав до конечной станции, "Планерной", я первым вышел из вагона. Но успел я сделать лишь несколько шагов.
Даже сквозь вязкий и теплый дурман опьянения я, буквально спиной, почувствовал, что сзади что-то происходит. 
Я обернулся и увидел картину: с сумасшедшими глазами Алексей напал на метро-полицейского и ведет с ним уверенную борьбу. Я повернул голову чуть в бок и увидел несущихся на всех парах еще двух мужиков в сером. Наша бабенка как встала на месте с открытым ртом, так и продолжала там стоять. "Процедуры начинаются...", - мелькнула в моей голове цитата из "Чистилища".
Борьба была неравной. Алексея все таки смогли повалить на землю и заковать в наручники. Делать было нехуй. Предложение по****овать домой, исходившее от представителей правопорядка, я решительно отверг. Подкрепив все это театральным жестом рукой. Наша спутница, видевшая нас в своей жизни, самое большее 15 минут, истерила и кричала что никуда не пойдет без "своих мальчиков". Вся наша джаз-банда двинулась в сторону опорного пунтка полиции на станции метро.
Леху швырнули в холодное синее нутро обезъянника, где он дополз до шконки и опал на ней. Мы же, не без комфорта, расселись на стульях и креслах и приступили к оформлению бюрократических процедур.
Я вновь столкнулся со своей проблемой, возникшей не так давно, у меня решительно не получалось выводить буквы. Настолько я был пьян. И если стучать бухим по клавишам клавиатуры было еще возможно, выводить каллиграфическим почерком все обстоятельства дела, приведшего меня в компанию столь достойных господ на государевой службе, решительно не получалось. Но я справился. Я пытался быть галантным, очаровательно улыбался и всячески задабривал байками про Ижевск и Калашникова суровых московских ментов, на уставших и заебаных лицах которых медленно, но все же проступало какое то просветление.
- А что он у вас буйный то такой? - спросил один из служивых.
- Да за ЛДПР голосовал. Расстроился из-за результатов, - ответил я.
- Ммм... - последовала универсальная реакция, сопровождаемая размеренным покачиванием подбородка и сжатыми губами. 
С моей новой знакомой мы вышли покурить и обсудить положение дел. Как нам вытаскивать Алексея? Идей не было.
Вернувшись, я сел. И тут меня озарило. Уже через минуту мы, взвалив на себя агрессивное тело, тащились из метро. Мужики с погонами в это время наливали по первой рюмке незнакомой до этого водочки с интригующим названием "Калашников". Ни о каком Куркино уже, разумеется, ни шло и речи. Мы вышли к дороге. В это время тело пришло в себя, и, по-прежнему не узнавая нас, начало бегать, пинать припаркованные машины и кричать провокационные лозунги.
На призыв откликнулась компания добродушных и, явно расположенных к общению, кавказцев, проезжавших мимо на какой то, уебищного вида и цвета, "четверке". Притормозив, они повысовывались из окон машины, покричали что-то на своей тарабарщине, помахали ножичками и пистиками и поехали дальше.
Не в силах больше сдерживать прущую через край энергию пьяного в сракотан Алеши, мы выпустили его из наших рук. Алексей, почувствовав, что его больше ничего не держит, выбежал на дорогу и стал энергично размахивать руками. Спустя мгновение его осветил фарами подъезжающий автомобиль. Приблизившись к Леше, машина остановилась. Алексей опустил руки и спокойно, как в коме, подошел к задней двери автомобиля, открыл ее, и сел. Тачка плавно тронулась и проплыла мимо нас, блистая свеженькими буквами "Полиция"...
"А вот это уже ****ец", - прочли мы в глазах друг друга, когда наши со спутницей взгляды пересеклись. 
Мы поплелись обратно к метро в надежде выяснить куда могли отвезти нашего незадачливого друга. Нам рекомендовали начать поиски с 23-го отделения милиции. Мы отправились туда, благо моя новая подруга знала те места. Мы прошли дворами и вышли к нужному отделению буквально через несколько минут.
- Здравствуйте, - обратился я к скучающему коротко стриженому парню в будочке при въезде в отделение, - а вам тут дурачка одного не привозили?
- Привезли одного, - оживился служитель правопорядка.
- А можно мы его обратно заберем? - скромно спросил я.
- Ну... мне то он, допустим, тоже нахуй не нужен. Но он успел надавать по кумполу парням, что его привезли. И они на него осерчали. Так что даже и не знаю. Пройдите.
На ослабевших ногах мы двинулись вглубь территории 23-го отделения.
Замерев на мгновение перед массивной дверью, я решительно дернул старую металлическую ручку на себя.
Предо мной явилось зрелище. Алексей был прикован одной рукой наручниками к батарее, второй же и обеими ногами поочередно он умудрялся отгонять от себя десяток акабов, пытавшихся к нему подступиться.
Я сглотнул, закрыл дверь и, присев на лавочку, закурил. Алкоголя на откуп больше не было. Денег тоже, да мы бы и не дали. Ситуация складывалась критическая. Моя спутница тоже примолкла.
Если быть доподлинно честным, то я уже не помню, как именно нам удалось его выцарапать и из второго отделения тоже. Я был пьяным и уже порядочно уставшим. Но мы это сделали.
Алексей уже, к счастью, стал узнавать нас и, наконец, перестал махать конечностями.
Мы поймали машину и поехали к Алексею домой. Разумеется, он пригласил нас переночевать у него. Распинаться в скромностях было глупо, так как идти нам с прибившейся девчушкой было попросту некуда. Мы поднялись на этаж.
Встречала нас Алешина мама. Блудный сын с ходу получил ****ы, нас же с девочкой, приняв за пару, определили на ночлег. После такого трудного дня я заснул мгновенно.
Помню рано утром, моя постельная соседка пыталась разбудить меня, видимо попросту боясь уходить в одиночку. Но я сделал вид что сплю богатырским сном. В скорости она от меня отстала и я снова уснул.
Проснулся вновь я лишь к полудню. Соседки уже не было. Я оделся и вышел "в свет". Алешина бабушка накормила меня горячим завтраком, по ходу мягко порицая баламутистого внука, который сидел рядом и улыбался.
- Вот смотри, какие у тебя друзья интеллигентные, не то, что ты, не стыдно? - на этой фразе я чуть не поперхнулся.
Алексей с утра выглядел на удивление хорошо. У него не было ни одного синяка. Только скромная ссадина на лбу напоминала о вчерашних приключениях.
Я тепло распрощался с приютившей меня московской семьей. Алексей вызвался проводить меня до автобусной остановки.
- Сегодня не хочу привлекать к себе излишнего внимания, - сказал он, натягивая ядовитого кислотно-желтого цвета куртку. 
Мы вышли. На дворе стояла середина нового дня. Москва приходила в себя после восторженного удивления Чистых Прудов и готовилась к погружению в Болотную. Я ехал к себе в общагу, на Черкизон.