Письмо соседу

Любезный друг, Петр Савельевич! Позвольте выразить мое почтение и пожелать долгих-долгих лет жизни вам, вашей жене и вашей собачке. Вы меня, несомненно, помните – я ваш сосед, живущий этажом ниже, и мы с вами имели честь увидеться пару недель назад, когда ваша карета перекрыла выезд моей, и вы еще не хотели спускаться, жалуясь на отсутствие кучера и гувернера. Ну, вспомнили? – Темно-синяя двуколка, запряженная двумя лошадьми.

Мне было лестно пообщаться с таким величественным и достойным человеком, как вы, и вдвойне приятно от мысли, что нас отделят всего одна стена, именуемая у нас потолком, а у вас – полом. Знали бы вы, как мы с женой любим вас и звуки вальса, льющиеся по ночам из ваших апартаментов! Особенно нам отрадно осознавать, что вы, любезный сосед, очень рачительно используете свое время, работая в личных  апартаментах с утра до вечера, и в будни, и в праздники – без продыху. Второго дня вы столь пылко трудились до часу ночи, что вызвали волнение в наших краях – на нашем милом пятом этаже.  Друг мой, берегите свое здоровье, я за вас очень беспокоюсь!

Многим стоило бы брать с вас пример, например, беспутному художнику Леньке Босоногову из 53-ей квартиры, который питает нежную страсть к пуншу и мадейре (а поет при этом, шельмец, что старый филин, вознамерившийся отдать богу душу). Некоторые богобоязненные соседи также не одобряют поведение юной голубки - Марии Луковой. Касаемо этой девицы я ничего плохого сказать не могу, тем более что в наши времена стало не допустимым открыто порицать порок и стремление к веселой жизни.

Душа моя, а вы слышали историю про гончую Марьи Давыдовны? Этот гадкий пес снова справил свою нужду в сапоги для верховой езды господина Ильи Охламонова! Надо заметить, что эти восхитительные коричневые сапоги с медными пряжками, выписанные из Парижа, являются предметом гордости Ильи и всех трех его сыновей! Знали бы вы, сколько было шуму, когда Илья голосил и орошал свое розовое лицо слезами, стоя на коленях перед поруганными сапогами. 

Вам, с высоты вашего 6-го этажа, подобная мирская суета неприметна, вы выше этого, ну а мы, простые люди, стараемся быть покорными и терпимыми, мирясь даже с юным Алексеем Максимовичем, устраивающим балы и приемы почти каждый вечер. Ох, сколько было шуму позавчера, когда в апартаменты к юному Алексею нагрянул его отец (Pere) и грозился лишить наследства, если барин не одумается и не продолжит занятия в гимназии. Бедный юноша разрумянился, опустил глаза долу – что твоя скромная голубка, а сам еле держится на ногах после бутылки шампанского и  чаши с пуншем!

Но мы стараемся ко всем относиться с теплом и любовью. Ибо, как говорит проповедник  отец Григорий, все мы такими были, и осуждать другого равно, что осуждать самое себя. Как жаль, что я утратил восхитительные воспоминания моей юности, связанные с веселыми соседскими безобразиями! Возможно, и я, ваш покорный слуга (Maxime), по пятницам устраивал пышные приемы, наполнявшие весь дом звуками оркестра, мужскими бравурными выкриками и прелестным женским смехом.

Полагаю, вы, ваша светлость, с вашими безупречными манерами и учтивостью, могли бы стать образчиком хороших манер для всех жильцов нашего доходного дома. И многие достопочтенные соседи должны брать с вас пример. Храни вас господь, мой милый Петр Савельевич!

P. S. Буду премного благодарен, если вы, душа Петр Савельевич, будете совершать процесс делания отверстий в ваших стенах с чуть более деликатным звуком. Моя супруга обладает на редкость чувствительными нервами, и она жалуется, что этот звук загонит ее в гроб, если она будет его слушать по 5 часов к ряду каждый день. Бедное нежное сердечко, наши женщины столь слабы и уязвимы – стоит им разочек проехаться в переполненном автобусе, где толкаются и наступают на ноги, как они наполняются печалью и жалуются на жестокие времена и нравы. Поэтому если вы, любезный дружочек Петр Савельевич, не прекратите производить эти гадкие звуки, я буду вынужден пригласить вас на дуэль.

Искренне ваш, Максим Иванов из 52-ой.