Спасибо, Крис де Бург, за Spanish Train...

16 декабря 2008
Всё случилось на серой улице, под седьмой луной, в ночь рождённого месяца, когда был туман,
Когда призраки вились над безлюдной землёй, шепчась, улыбаясь чему-то тому, где-то там...
Он шёл один и счастлив был, вдыхая запах одиночества.
Идти одному всегда тяжело, зато ты идёшь дальше всех, как древнее пророчество.
Он привык и не боялся уединенья с темнотой.
Странно было обнаружить, что средь них возник другой.
Тот, кто шёл один, тяжело вздохнул... Он ужасно устал вновь и вновь
Ошибаться в равнодушном потоке людском, видеть слёзы и кровь,
Каждый раз сознавать, как беспомощно жалок его гордый и горестный путь,
А потом, когда, вроде, поманит могила, как всегда не суметь отдохнуть.
Вот и снова, заметив вдали чёрный плащ, он не верил уже в старый сон,
Он был совсем не уверен, что однажды получит своё утешенье и он.
"Здравствуй, друг, я давно тебя жду. Ты меня не боишься, скажи?"
"Чего мне бояться, когда на сердце спокойно, а кругом ни души.
Очень рад нашей встрече, в самый лучший вечер пойдём, выпьем пару глотков..."
"О нет, я хочу лишь спросить: не устал ты от вечных оков?"
Господь, зачем ты привёл его ко мне?
Пока я жив, я не найду ответ.
Зачем я слушаю его, хоть мне идти пора давно, но я стою и отвечаю: "Нет"?
Эта глупая ложь как и всё, что он видел, лишь предлог. Чтобы уйти - на сей раз.
Он заметил улыбку на тонких губах, как мрамор белых, и блеск грустных глаз.
В рассудке никто не поверил бы им, а он доверился как на духу.
И он был восхищён уже тем, что бесплатная пропасть открыта ему,
Что он сбросил сомненья и жалость, и не страшно было уйти
Без оглядки. Какая же малость... всего лишь жизнь оставалась позади.
А чёрный плащ... и холод планеты... и громкий стук сердца дождя...
Тот, кто шёл один, тяжело вздохнул: "Только это с собой возьму я".
И остался последний прощальный шаг. Вот он позади. Краткий гром.
Чей-то голос издалека позвал, но ни слова не понял он.
В тот прощальный миг, когда пуля, кровь и на дыбы благодарность взвилась,
Тот, кто шёл один, ничего не сказал, ибо боль его улеглась.
Её укрыл тёплый прибой, на ней выросли странные цветы.
Освобождённый наконец прозрел от ослепительной простоты.
А его освободитель растворился вдали, и его поглотила мгла.
И, слава Богу, уже не нужны слова...
Всё случилось на серой улице, под седьмой луной, в ночь рождённого месяца, когда был туман,
Когда призраки вились над безлюдной землёй, шепчась, улыбаясь чему-то тому, где-то там...
А что случилось? Кто-то счастье обрёл, умерев. Такого не может быть.
Поэтому никто не поверил убийце. Он встал и ушёл, чтобы снова убить.
Чтобы освободить.
А наутро грянул запоздалый крик.
Женщины выли, ругались мужчины, крестился старик.
Эта серая ночь, и седьмая луна, и туман, и призрачный стон -
Всего-навсего бред воспалённых умов, а идущий один - только сон.