Марта первого числа 2012 года

В домашнем зоопарке – весенняя анархия. Шпроты развели бардак в подведомственном водоёме, там выросла какая-то «борода» и ампулярии облезли. Не так, чтобы крыша совсем уехала налысо, но заметно попортилась с точки зрения внешней эстетики. Как будто их неаккуратно стамеской почистили. Ручки поотрывать тому чистильщику. В интернете про искоренение «бороды» пишут много, но всё как-то очень заумно и с незнакомыми словами. Самое простое – подменивать воду несколько дней подряд. Тогда, может, и у ампулярий крыша отремонтируется. Так вот со вчера и работаю подменным водоносом.

Под столом лежит собака Муля и изображает сиротку Хасю. Уши по швам, глазки несчастные. Лапу сосёт. Всем своим видом демонстрирует трудности голодного детства и глубокую психологическую травму, полученную на помойке три года назад. Фигня, что вчера брошенка и страдалица умяла полкила говядины и даже высосала мозговую косточку. Виртуозно научилась извлекать ум из говяжьих костей, даже я завидую. А пять минут назад ей давали печеньку – но всё равно сиротка Хася и глазки несчастные.

Ребёнок Лидия добыл из террариума своего японского мыша с целью генеральной уборки апартаментов. Мыш предпринял экспедицию по кухонному столу, обнюхал Арсеновы сигареты и пытался утопиться в бадейке кофию. Тоже, наверное, вспомнил про трудности детства. В магазине, когда мы его покупали, девочка рассказала про мышовое генеалогическое древо. Его родители при чистке вольера тихо смылись в недра подсобки. Их долго искали. Нашли. Сбежали двое, нашлись пятнадцать. Вот наш оттуда, дитя свободы и любви.

Шпроты мужнины. Собака Муля общая. Мыш принадлежит ребёнку Лидии. У Лёши водится телевизор в полстены, а в телевизоре водятся монстры. У меня – персональный Кузя. Он не топится в бадейке кофию, не вымогает печеньки и не разводит бороды. С базукой наперевес по стенам тоже не скачет. Исключительно удобный вариант домашнего животного.